Онлайн чтение книги Медуза Medusa
Глава 6

Пассажиры Б-3 решили рассказывать о своих наблюдениях в стиле спортивного репортажа. Сам репортаж будет вести Джо Завала, а Макс Кейн, используя записки Уильяма Биба, станет добавлять красок.

На глубине в двести восемьдесят шесть футов Кейн объявил:

– На этой глубине лежит торпедированный океанский лайнер «Лузитания».

Достигнув трехсот пятидесяти трех футов, он заметил:

– Когда Биб совершал свое погружение, это была наибольшая глубина, на какую опускались подводные лодки.

Когда батисфера ушла под воду на шестьсот футов, Кейн снял вязаную шапку и теперь держал ее в руках.

– Мы входим в область, которую Биб называл «Страной пропавших», – сказал он, понизив голос. – Это царство людей, пропавших в море. Со времен финикийцев сюда спустились миллионы людей, но все они уже были мертвы – жертвы войн, ураганов или Божьего Промысла.

– Веселая мысль, – подхватил Завала. – Поэтому вы сказали «Здравствуйте, обитатели морского дна»… «Рундука Дэви Джонса»?.. Сюда отправляются утонувшие моряки?

Завала заранее установил кнопку, позволяющую отключать камеры и микрофон. Сейчас Кейн протянул к ней руку и сказал:

– Мы с Джо берем короткий перерыв. Через несколько минут мы вернемся с новыми сообщениями. – Он нажал на кнопку. – Мне нужна передышка, – сказал он с улыбкой. – Вы спрашивали о «Рундуке»… Это прозвище, которое мои коллеги дали лаборатории.

– Морской центр в Боунфиш-Ки? – спросил Завала.

Кейн взглянул на камеру.

– Совершенно верно, Боунфиш-Ки.

Завала задумался, кому могло прийти в голову сравнить солнечный флоридский остров в Мексиканском заливе с мрачным царством утопленников. Он мысленно пожал плечами. Странные люди эти ученые.

– Слова Биба звучат мрачно, но вообще-то он смотрел на океан благодушно и с надеждой, – сказал Кейн. – Он знал, что опасности реальны, но считал, что страх перед глубиной преувеличен.

– Миллионы утонувших, которых вы упомянули, с ним не согласились бы, – запротестовал Завала. – Я уважаю труды Биба и Бартона, док, но с инженерной точки зрения им повезло, что они не отправились в Страну пропавших, вот так-то. Первая батисфера только и ждала несчастного случая.

Кейн отозвался на это мрачное утверждение смешком.

– Биб был не только мечтателем, но и реалистом, – сказал он. – Он сравнивал батисферу с пустой горошиной, висящей на нити паутины длиной в четверть мили под палубой корабля в середине океана.

– Поэтично, но неточно, – продолжил Завала. – Именно поэтому я встроил в новый водолазный колокол дополнительные системы безопасности.

– Я рад, что вы это сделали, – сказал Кейн.

Он снова включил микрофон и обратился к картине, открывавшейся перед иллюминатором батисферы.

Б-3 время от времени слегка покачивалась, но спуск был заметен скорее по изменениям освещения за иллюминатором, чем по ощущению движения. Самые резкие перемены происходят в начале погружения. Красный и желтый выжимаются из спектра, словно из губки. Доминируют зеленый и синий. Чем глубже, тем темнее делается цвет воды, и наконец все становится совершенно черным.

На первых этапах погружения мимо иллюминаторов как призраки проносились рыбы-лоцманы, серебристые угри, роящиеся, как мошки, рачки и цепочки кружевных сифонофор вместе с креветками, прозрачными кальмарами и улитками, такими крошечными, что они напоминали коричневые пузырьки. У границ зоны, освещаемой лучом прожектора Б-3, мелькали длинные темные тени.

На семи тысячах футов Завала выключил прожектор. Выглянув в иллюминатор, он что-то одобрительно пробормотал по-испански. Завала вырос в Санта-Фе, и вид в иллюминаторе напомнил ему небо над Нью-Мексико в ясную зимнюю ночь. Во тьме мерцали звезды – по отдельности и скоплениями; одни то вспыхивали, то гасли, другие, раз вспыхнув, гасли насовсем. Там плавали светящиеся нити и вспыхивали пятна и облака, как новые звезды и туманности на небесном своде.

В каюте было тихо, как в соборе: самым громким звуком было гудение мотора системы циркуляции воздуха, поэтому, увидев проплывающую мимо иллюминатора волнообразную фигуру, Кейн реагировал на нее, как на привидение.

– Ого! – воскликнул он. – Медуза аурелия!

Завала улыбнулся волнению Кейна. Невозможно было отрицать красоту волнообразных движений медузы, но тварь за окном батисферы достигала всего нескольких дюймов в поперечнике.

– Напугали, док. Я уж решил, вы увидели лох-несское чудовище, – проговорил Завала.

– Она гораздо лучше Несси. Медузы относятся к самым загадочным и сложным существам на суше и в море. Смотрите, как светятся рыбьи косяки – настоящий Лас-Вегас-стрип. Рыба-фонарь… Эй, – сказал Кейн, – а это что?

– Увидели русалку, док?

Кейн прижался лицом к иллюминатору.

– Не знаю, что я увидел, – ответил он, – но оно было огромное.

Завала включил прожектор, и зеленый столб света прорезал темноту. Пилот напрасно всматривался в иллюминатор.

– Что бы это ни было, оно исчезло.

– Биб заметил большую рыбу. И решил, что это китовая акула, – заговорил Кейн в камеру. – До погружения батисферы его коллеги-ученые не верили, что он видел рыбу со светящимися зубами и «неоновой» чешуей. Но он посмеялся последним, доказав, что подводные глубины изобилуют такими существами.

– И они становятся все более странными, – добавил Завала, указывая на себя. – Местные обитатели, которые тут плавают, считают нас с вами ужасно неаппетитными с виду новыми соседями.

От круглых стен батисферы отразился громкий смех Кейна.

– Прошу прощения у слушателей. Надеюсь, я не повредил ваши микрофоны. Но Джо прав: человек не имеет права находиться там, где мы сейчас. Давление за пределами нашего шара – полтонны на квадратный дюйм. Если бы не защищающий нас стальной корпус, нас бы самих расплющило, как медуз… Эй, а вот еще светящиеся рыбы. Смотрите – ух ты!

До сих пор спуск батисферы проходил гладко и без отклонений, но внезапно шар пронизала сильная дрожь. Б-3 сначала приподняло, потом опустило. Кейн, широко раскрыв глаза, огляделся, словно ожидал, что море ворвется сквозь стены батисферы.

Завала в микрофон обратился к вспомогательному судну:

– Пожалуйста, перестаньте дергать Б-3, это не игрушка на веревочке.

Под судном прокатилась необычно большая волна, и трос неожиданно провис. Оператор заметил эту перемену и увеличил мощность мотора лебедки.

– Извините за качку, – сказал Остин. – Трос провис, и мы слишком быстро попытались его выбрать.

– Неудивительно, учитывая, какой он длины.

– Ну, раз уж вы сами затронули эту тему, может, взглянете на эхолот?

Завала посмотрел на шкалу и тронул Кейна за плечо. Тот отвернулся от иллюминатора и увидел, что Завала пальцем тычет в прибор.

Три тысячи тридцать футов.

На два фута больше глубины погружения первой батисферы.

Челюсть у Кейна отвисла практически до кадыка.

– Мы на месте! – провозгласил он. – Глубина больше полумили.

– И трос почти кончился, – подтвердил Курт Остин. – Морское дно в пятидесяти футах под вами.

Кейн и Завала обменялись рукопожатием.

– Не могу поверить, – проговорил Кейн, раскрасневшийся от волнения. – Хочу, воспользовавшись моментом, поблагодарить бесстрашных Уильяма Биба и Отиса Бартона, – продолжил он. – Мы все идем по проложенной ими тропе. То, что мы сделали сегодня, – дань их мужеству… Сейчас мы какое-то время будем заняты съемкой морского дна, поэтому ненадолго отключаемся. Вернемся к вам, когда будем подниматься.

Они отключили телепередачу и прильнули к иллюминаторам, снимая необычных существ, которых привлек свет батисферы. Наконец Завала проверил, сколько времени они провели на дне, и сказал, что батисфере пора подниматься.

Кейн улыбнулся и показал наверх.

– Тащи.

Завала вызвал по радио Остина и сказал, что они готовы к подъему.

Б-3 слегка качнулся, вздрогнул и дернулся из стороны в сторону.

Завала оттолкнулся от окна и сел.

– У нас тут внизу толчки, Курт. Снова волнение на море? – спросил он.

– Море гладкое, как зеркало. Ветер стих, волн нет.

– Джо, – крикнул Кейн, – вот она опять… чудовищная рыба!

Он показал пальцем на окно.

По краю столба света от прожектора прошла тень и повернула к батисфере.

Завала прижался лицом к иллюминатору, и волосы у него на голове зашевелились. Он смотрел в три светящихся глаза, расположенных треугольником – один наверху, два внизу.

У него не было времени анализировать впечатления. Шар снова дернулся.

– Мы видим колебания троса вблизи поверхности, – послышался из микрофона голос Остина. – Что происходит?

Шар дернули еще раз.

– Снаружи что-то есть, – сказал Завала.

– О чем вы? – спросил Остин.

Завала не знал, поэтому просто сказал:

– Вытащите нас.

– Держитесь, – подбодрил Остин. – Включаем лебедку.

Батисфера, казалось, стабилизировалась. Цифры на шкале глубиномера показывали, что она движется к поверхности. Кейн с облегчением улыбнулся, но улыбка застыла на его лице: шар снова вздрогнул. Секунду спустя люди в Б-3 повисли, как в падающем лифте.

Батисфера находилась в состоянии свободного падения.