Онлайн чтение книги Межзвездные старатели
3

Разведчик вынырнул из тьмы ангара в тьму царящей над планетой вечной ночи и почти мгновенно растворился в окутавшем его непроглядном мраке.

Носовая часть его была сейчас под таким углом направлена к поверхности планеты, что впечатление у пилота разведчика было такое, будто планета внизу была расщеплена огромной трещиной на две отдельные части да притом еще и так, что сквозь эту трещину отчетливо просматривались те звезды, которые можно было бы наблюдать лишь с обратной стороны этой планеты. Флетчер испытал острый приступ головокружения в то время, когда вокруг него начали быстро смыкаться две черные, будто бы идущие из самых недр планеты, почти строго вертикальные стенки расселины, внутрь которой нырнул его крохотный летательный аппарат. Впечатление было такое, будто он погружался в пропасть, расколовшуюся на две почти равные половинки. Именно это вызывало ощущение, будто сближаясь между собой они в любое мгновение могут раздушить как муху и крошку-разведчика и самого Флетчера, находящегося в кресле пилота. Одновременно с этим возникло и еще одно крайне неприятное ощущение, заключавшееся в том, что вторжение разведчика нарушило какое-то очень хрупкое равновесие, удерживающее до сих пор на почтительном расстоянии между собой две половинки планеты. Такое явление не наблюдалось ни на одной из многих сотен тысяч планет, имеющихся в той части Галактики, которая к тому времени уже была пусть и крайне поверхностно обследована представителями рода человеческого. Флетчеру казалось, что именно вследствие нарушения этого хрупкого равновесия и начали быстро сближаться друг с другом две половинки планеты.

Все эти ощущения, ужаснувшие Флетчера, еще сильнее усугублялись неповоротливостью и плохой управляемостью разведчика вследствие того, что он был перегружен пластмассовыми ящиками с продуктами питания, к чему совершенно не был приспособлен. Экипажи кораблей флотилии Гарри Экса обрекались на крайне урезанный рацион по пути домой, если Эксу удастся преуспеть в торговых отношениях, завязываемых им с аборигенами. Сам Гарри сидел рядом с Флетчером в кресле второго пилота, а Джо Лиди и Закарян занимали два места позади Экса и Флетчера. Крохотный обитатель расселины сидел между Флетчером и Гарри Эксом в особом на скорую руку сооружением из различных запчастей сиденье – сделано это было с той целью, чтобы он имел возможность корректировать курс разведчика и кратчайшим и наиболее безопасным путем вывести его туда, где имеющиеся на его борту продукты питания можно будет обменять на материалы и кое-какие предметы, которые изготовляет этот удивительный народец, хоть и не сумевший уберечь себя от весьма заметного физического вырождения, однако тем не менее умудрившийся достичь достаточно высокого, по человеческим меркам, уровня развития технологии. Абориген казался охваченным каким-то напряжением и очень обеспокоенным и взволнованным. Флетчер даже чувствовал как время от времени вздрагивает его крепкое и жилистое тело, хотя и не вполне осознавал, чем это вызвано: то ли страхом, то ли не в меру расшалившимися нервами аборигена. Голова его все время была прижата почти впритык к внутренней поверхности лобового стекла пилотской кабины и непрерывно вглядывалась в окутывающую корабль непроницаемую тьму.

– У меня такое впечатление, произнес Флетчер, – будто он очень опасается подстерегающих нас опасностей внутри этой чертовой дырки в теле планеты.

– Он просто напуган, – буркнул Гарри. – Ему, похоже, никогда еще не доводилось летать внутри какого бы то ни было летательного аппарата, – высказавшись подобным образом Гарри скосил взгляд в сторону Флетчера.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, – произнес Флетчер.

– Что-то побуждает меня думать именно так, а не иначе. – Произнес Гарри, вдруг почему-то ставший без особой на то необходимости воинственно настроенным и агрессивным. – А вот мне, так все больше сдается, что ты больно хитер и смекалист для забулдыги-пьянчужки, где-то пропившего свои документы звездолетчика. Не попадись я на твоем жизненном пути, ты так бы и до сих пор болтался бы без работы, допивая сливы в забегаловках на всех без исключения самых захудалых галактических полустанках.

– Что правда, то правда, спорить не стану, – ответил Флетчер. Лицо его осталось по-прежнему совершенно невозмутимым, хотя и невооруженным взглядом было видно, что все его внимание сосредоточенно на управлении разведчиком. – Пусть это так, но это нисколько не меняет факты.

– Какие еще там факты? – воскликнул Гарри и вычурно выругался, помянув недобрым словом едва ли не все поколения предков Флетчера по женской линии. – Разве тебе известны хоть какие-нибудь факты в отношении этого малого между нами, которые остались неизвестными мне?

– Кое-какой факт мне в самом деле ясен как дважды два четыре! – произнес Флетчер. – Этот факт настолько очевиден, что его не возможно не заметить. Ты считаешь, что везешь его на живодерню, где без труда обжулишь, если не его самого, то его менее искушенных соплеменников. Но в действительности все обстоит наоборот. Это он ведет тебя на заклание.

– Черта с два! – произнес Гарри. – Твое дело маленькое, Флетч, сиди себе и не рыпайся, не отрываясь от рычагов управления. Занимайся своим делом, и не суй свой нос в мои дела, оставь мне деловую сторону нашей затеи – ведь кто из нас бизнесмен? Ты или я? Тебе это понятно? Или ты нуждаешься в более весомых разъяснениях, – прорычал Гарри и при этом красноречиво плотно сжал свои огромные кулачищи.

Джо Лиди и Закарян встревоженно заерзали на своих сиденьях и многозначительно переглянулись. Флетчер оставил без ответа слова Гарри. В кабине воцарилась почти что мертвая тишина, нарушаемая разве что приглушенными выхлопами реактивных двигателей.

Корабль вошел в атмосферу.

Она оказалась настолько разряженной, что практически совсем не ощущалась, не сказываясь на скорости и характере перемещения корабля. По мере того, как разведчик по круто ниспадающей спирали все ниже и ниже опускался между двумя гигантскими стенками, затягивающими глубокую рану в теле планеты, проделанную как бы ударом невообразимого гигантского ножа, воздух становился плотнее и теплее. На какое-то мгновение начали конденсироваться капли тумана на наружных поверхностях остекления иллюминаторов. Эти капли почти мгновенно же исчезали, поскольку Флетчер, заметив их, сразу же включил стеклообогреватели, являющиеся одной из составных частей бортовой системы противообледенения. Последние остатки всей атмосферной оболочки планеты, отметил про себя Флетчер, со временем сами собой осели в этой сравнительно небольшой луже на дне расселины. Тепло излучалось откуда-то снизу, и ему вновь припомнились подернутые туманной дымкой звездочки, которые он впервые увидел тогда, когда пристально вглядывался вниз, лежа на самом краю расселины. Возможно, эти огни вулканического происхождения. Однако он не мог спросить об этом у сидевшего рядом с ним обитателя этой расселины. Оставалось только одно – подождать немного и самому все выяснить.

Тем временем разведчик продолжал спускаться все ниже и ниже. В кабине резко изменился характер звука. Теперь были слышны не только звуки, которыми сопровождалось нормальное функционирование целого ряда различных систем, в том числе и системы жизнеобеспечения. Теперь внутрь кабины стали проникать и какие-то непонятные звуки снаружи. Значительно повысилась яркость багряного зарева далеко внизу, стало видно, что источники этого свечения разбросаны в беспорядке как по дну расселины, так и по боковым ее стенам, к тому же теперь они казались какими-то еще более размытыми и неустойчивыми, чем раньше.

Крошка-абориген схватил Флетчера за руку и сделал повелительный жест влево. Флетчер тотчас же изменил курс, правда сделав это крайне осмотрительно. Каменные стены здесь находились на расстоянии друг от друга этак миль за семьдесят, не меньше, по мнению Флетчера, и поэтому у него было вполне достаточно места для самых изощренных маневров. Однако полагаться только на это не стоило, ибо он не мог знать, какого рода препятствия могут встретить его внизу.

Он развернулся очень медленно, чуть ли не на ощупь продолжая свой витиеватый спуск на дно расселины.

Из мрака прямо перед кораблем вдруг материализовалось и понеслось навстречу нечто огромное белое, что-то вроде зловещего облака, состоящего из разрозненных клочьев тумана. Своими размерами это облако намного превосходило корабль. Оно издало хриплый рев, притом настолько могучий, что он был прекрасно слышен даже сквозь корпус и перекрывал рев реактивных двигателей. Крошка-абориген ойкнул, его полностью парализовал панический страх. Он выкрикивал какие-то отдельные слова: то ли молился, то ли яростно ругался, то ли отпускал проклятия по адресу явно агрессивного существа, все больше и больше обволакивающего будто саваном крошечный разведчик, то ли давал указания, что именно нужно делать, чтобы отогнать или отпугнуть это мерзкое исчадье ада, которое, как подумалось Флетчеру, скорее всего, могло зародиться в толще вулканической магмы, все еще бурлившей в глубинах этой далеко уже не первой молодости планеты. Флетчер увидел, как глаза аборигена вдруг полыхнули лютой ненавистью, теперь у него уже не оставалось сомнений в том, что существо это настроено крайне враждебно и должно рассматриваться как очень опасный противник. И вот оно в конце концов обрушило весь свой гнев, копившийся наверное, уже не одно тысячелетие, на крошечный разведчик, спрятавшийся среди множества остроконечных и зазубренных выступов, которыми был заполнен спуск и самый центр преисподней.

Разведчик накренился и перевернулся на бок. Тотчас же раздались громкие взволнованные крики всех, кто был внутри. С одной стороны весь прозрачный фонарь кабины покрылся белесой живой, размеренно колышущейся массой, сплошь покрытой чем-то вроде пушистого подшерстка, который в равной мере мог быть как перьями, так и пухом. Корпус корабля жутко затрясло, вибрация его достигала того уровня, который вполне мог оказаться смертельным для людей, поскольку частота вибраций была близка к собственной резонансной частоте кровеносных сосудов человеческого мозга. Это могло привести к быстрой и неминуемой гибели. Насколько эта вибрация могла быть губительной для аборигена – этого Флетчеру не дано было знать. Хотя можно было догадываться, судя по панике, которой был охвачен их проводник.

Страх, завладевший всеми, в первое мгновение сковал и Флетчера. Только один небольшой участок коры головного мозга, который продолжал функционировать сам по себе, что было результатом полученного многолетнего опыта полетов, продолжал функционировать, нисколько не потревоженный наводящей ужас вибрацией, которая сейчас завладела кораблем. Вот этот-то участок мозга подсказал рукам Флетчера, что они должны делать, и они повиновались ему. Пальцы его перебросили в положение «включено» один за другим все ключи зажигания маневровых реактивных двигателей, попеременное включение которых применялось при совершении разворотов, при торможении перед заходом на посадку и при осуществлении самой посадки. Он включил эти двигатели не в определенном для них порядке, а сразу все одновременно. Разведчик задрожал еще больше, корпус его протестующе заскрипел, впечатление было такое, будто он вот вот развалится по швам и одна за другой начнут отваливаться части. Белесая субстанция, которая успела затянуть весь самолет-разведчик, возбужденно затрепетала, как будто получила сдачи и ужаснулась возможностям противника. Существо в виде бесформенного рваного облака издало истошный негодующий вопль и оставило самолет в покое. Разведчик вышел на ровный киль и стал продолжать спуск по спирали к огнедышащим жерлам многочисленных вулканов далеко внизу, оставив позади растворяться во мгле нечто хрупкое, похожее на трепыхающуюся на сильном ветру мохнатую махровую простынь.

Крошка-абориген все еще продолжал сидеть в напряженной позе, прямо вжавшись в углубление своего кресла, самодовольно скаля зубы и раздувая от волнения то ноздри, то впалые щеки.

– Фу-у-у, слава тебе, Господи! – раз двадцать повторил Гарри Экс. – Что это, черт побери, было?

– Я всего лишь ничего не смыслящий пьянчужка да и только! – печально произнес страдальческим тоном Флетчер. – Спроси лучше вот у него, – добавил он, показывая кончиком большого пальца на своего соседа справа. Ему было до чертиков тошно. Больше всего на свете хотелось прямо сейчас же развернуться и взмыть в прохладное, свободное пространство наверху, не будь он зол как тысяча чертей на Гарри Экса, то сделал бы это незамедлительно и нисколько не колеблясь.

– Ну что ж, что бы это ни было, оно исчезло. Давай-ка, Флетч, поторопись вон туда. И неукоснительно придерживайся того курса, который подсказывает тебе твой сосед справа. – Гарри Экс вытер пот с лица рукавом рубахи. Все лицо его, кроме губ, было белым, как снег. Он развернулся назад, и услышал, как Джо Лиди произнес очень тихо и слегка запинаясь:

– По-моему, нам совсем не мешало бы побыстрее дать деру отсюда.

– Мы ведь убили эту тварь, вот какие мы молодцы! Мы в состоянии убить кого угодно, кому вздумается встать у нас на пути. Как бы то ни было, но если эти проныры-карлики могут жить здесь, то и мы, по всей вероятности, сумеем продержаться здесь те несколько часов, что понадобятся нам для того, чтобы каждый из нас успел сколотить здесь для себя состояние. Валяй дальше, Флетчер!

– Я бы теперь не повернул назад, сколько бы вы все ни умоляли бы меня об этом, – процедил Флетчер сквозь зубы, затем ткнул под бок своего соседа справа. – Куда? – спросил он, подкрепив вопрос соответствующим недвусмысленным жестом. Теперь крошка-абориген глядел на него совершенно иначе и, пожалуй, даже не без некоторого уважения. Он показал, куда следовало повернуть корабль, а Флетчер тотчас же выполнил его указание.

Теперь он особенно бдительно следил за появлением в небе огромных белых полотнищ. Пока что они больше не попадались на их пути, однако он посчитал затишье лишь временным и еще больше задумался над тем, какие формы жизни возникли в результате эволюции и оказались способными выжить и развиваться дальше в тех условиях существования, что сложились внутри расщелины.

Настроение его ничуть не улучшилось, когда он обратил внимание на то, что крошка-абориген все это время держался столь же насторожено, как и раньше, а нервничал еще, пожалуй, больше.

Разведчик тем временем спускался все ниже и ниже.

В двух – трех милях справа от Флетчера сформировались огромные клубы густого багрово-красного удушливого чада. Свечение его было мерцающим, оно то притухало, то вновь разгоралось с еще большей силой. Вскоре Флетчеру удалось различить группу из трех приземистых конусов, вершины которых изрыгали языки пламени. Они ярко освещали местность, наподобие гигантских подсвечников, и Флетчеру показалось, что при свете, отбрасываемом ими, ему удалось увидеть кое-что еще. Он решил, что узрел какое-то очень уж большое здание на равнине, которая была испещрена конусообразными вершинами вулканов. Здание со всех сторон было окружено мощными потоками докрасна раскаленной лавы и было, похоже, наполовину разрушено.

Изобразив на своем лице удивление и даже какую-то растерянность, Флетчер повернулся к аборигену и показал на это здание. Тот только бросил мимолетный взгляд в сторону здания, пожал плечами и сделал знак продолжать движение прежним курсом, не обращая внимания на здание.

– Когда-то здесь жило должно быть великое множество людей, – произнес Джо Лиди, явно очень заинтересовавшийся этим зданием. – В ширину оно, пожалуй, с добрую милю и представляет из себя одну цельную глыбу.

– Обрати особое внимание на несущие элементы этого здания, – произнес Гарри Экс, обращаясь к Флетчеру.

– А зачем?

– В них должно быть особенно много всяких металлов, пригодных для дальнейшего использования. Наверное, стоило бы как раз здесь посадить один из наших кораблей.

– Послушай, Гарри, мне никак не дает покоя вот какой вопрос: почему ты так до сих пор и не стал миллионером? – произнес Флетчер.

Разведчик благополучно миновал залитую вулканическим пламенем местность и вновь погрузился в темноту. Но это была не кромешная тьма. Кое-где все таки полыхали факелы, не имеющие никакого отношения к вулканической деятельности. Крошка абориген стал особенно пристально вглядываться в них, а затем все-таки сосредоточил все свое внимание на одном, давая понять Флетчеру, что это как раз и есть тот маяк, свет которого и должен показывать единственный верный курс. Он кивком головы показал направление. Разведчик быстро приблизился к нему – неужели, отметил про себя Флетчер, это и есть конечный пункт нашего путешествия по преисподней планеты. За стеклами фонаря кабины на какие-то мгновения мелькнули и тут же исчезли во мраке несколько случайно оказавшихся на пути разведчика на первый взгляд довольно таки плотных занавесов из пара и дыма, которые поднимались из трещин в черных, как уголья скалах.

– Откуда, интересно, здесь могло оказаться так много всякой дряни явно вулканического происхождения? – спросил Закарян. – Мне казалось, эта планета уже давно мертвым мертва.

– Дело в том, что сейчас мы где-то в непосредственной близости к ее сердцевине, – произнес Флетчер, – так что мы видим сейчас, последние еще едва-едва тлеющие головешки, оставшиеся от адского костра, что полыхал внутри этой планеты в течение многих миллионов лет. – При этих словах он содрогнулся. Было в этом месте нечто такое, что заставляло его искренне сожалеть о том, что в скором времени придется совершить здесь посадку.

Карлик справа от Флетчера взмахнул рукой и что-то очень взволнованно затараторил. Все люди непроизвольно тотчас же подались телом вперед.

Впереди виднелся один-единственный конус, казавшийся намного выше тех, которые они уже миновали. Он выдыхал из своего жерла особенно пышный факел ярко-багрового пламени. У его подножия далеко внизу во все стороны простиралась каменистая пустыня, и как раз посреди этой пустыни на достаточном удалении от продвинувшегося потока лавы стояло какое-то здание.

Оно состояло из скальных пород, которыми как раз, судя по всему и было заполнен но ядро этой планеты. И было оно огромным. Площадью в целую, а то и две квадратные мили – очень трудно было судить об истинных его размерах с высоты, тем более при неустойчивом свете, исходившем от многочисленных лавовых потоков, стекавшим по боковым стенкам конусообразной вершины вулкана. Однако было ясно, было оно в самом деле поистине чудовищных размеров, хотя и не выглядело очень уж высоким, насколько понял Флетчер, когда разведчик еще больше к нему приблизился, и сравнительно приземистым и чересчур уж массивным оно могло казаться лишь вследствие того, что было безмерно широким.

В нем было нечто несуразное. Белые огни освещали окна постоянным, непохожим на мерцающее неустойчивое свечение лавы, светом лишь в одной из частей этого здания, тогда как почти вся остальная глыба оставалась совершенно черной.

Тем временем крошка-абориген с завидной настойчивостью не прекращал раз за разом то вскидывать высоко вверх одну из своих рук, то очень уж выразительно почти что мгновенно опускать ее, многозначительно показывая вниз.

– Так вот чего ты дожидался, – грубо произнес Гарри Экс.

С огромнейшей неохотой Флетчер отобрал придирчивым взглядом самое ровное из всех мест в непосредственной близости и посадил разведчик примерно в полусотне метров от здания.

Крошка-абориген мгновенно аж подпрыгнул и прямо-таки сгорая от нетерпения, опрометью бросился к двери шлюзовой камеры. В глазах его сверкал жесткий, торжествующий свет.

– На вашем месте, я бы попридержал его, Гарри, – произнес Флетчер, – во всяком случае, до тех пор, пока не разберемся, куда это меня угораздило посадить разведчик, и каков характер окружающей местности.

Гарри застыл в нерешительности. Карлик скользнул взглядом по лицам четырех землян. Затем улыбнулся, протянул свой шлем Гарри Эксу, а рукой показал сначала на ящики с продуктами, затем на здание. Он говорил, улыбался и оживленно жестикулировал.

– Если мы не выпустим его, – рассудительно произнес Гарри Экс, – то каким тогда образом он созовет сюда своих соплеменников для того, чтобы мы смогли произвести запланированный обмен? – Он кивнул Джо Лиди. – Отопри шлюз. Нужно дать возможность завертеться колесам, будем потом разбираться, что из этого получится.

Джо Лиди отпер дверь шлюзовой камеры. Внутрь корабля тотчас же проник острый запах серы и наполнил весь воздух корабля. Тем временем карлик-абориген выкарабкался из шлюзовой камеры и низко припав всем телом к камням, принялся тщательно осматривать местность вокруг себя. Затем бегом пустился наутек прямиком к зданию, ловко перепрыгивая с одного камня на другой. Равнина вокруг корабля была сплошь завалена обломками скал. Удивительно, как ему удавалось с такой прытью передвигаться. Удалившись на приличное расстояние, он издал какой-то особенно пронзительный крик.

Закарян вытянул руку через плечо Флетчера, и глядя сквозь лобовое стекло, принялся показывать на что-то такое, что почему-то привлекло его внимание.

С крыши здания неожиданно полыхнул очень яркий луч света, осветивший крохотную фигурку бегущего аборигена и камни. Впечатление было такое будто это лунная дорожка на темной поверхности застывшей неподвижно воды озера или пруда. Но что привлекало внимание, так это часть крыши, на которой теперь можно было увидеть крохотных людей, казавшихся еще меньше, чем они были в действительности, на фоне каких-то огромных предметов.

Предметов, которые не могут быть ничем иным, отметил про себя Флетчер, как какого-то рода оружие.

– Может быть, нам все-таки следовало задержать его, Гарри? – громко пролаял Закарян.

На лбу Гарри Экса выступили крохотные бусинки пота.

– Я еще раз повторяю вам, все о'кей. С таким же успехом вместо вас всех, я мог взять с собою всю свору наших баб! Так что рекомендую и притом настоятельно, сейчас же успокоиться и баста!

– Кто, кто, но ты можешь быть вполне спокоен, – не без иронии в голосе заметил Флетчер. – Мы теперь всецело у них в руках, если это как раз то, чего они желали добиться. Они в состоянии укокошить всех нас по одиночке, стоит нам только отойти метра на три-четыре от корабля. Вот так-то, милейший мой Гарри!