Онлайн чтение книги Монохромные слухи Monochrome Rumors
Глава 7 - Переломный момент (7)

[Небольшое пояснение по поводу наличия в тексте двух имён: Ли Шихён (изначальный владелец тела айдола) и Ли Хаджин (кредитор, который оказался в теле айдола). Оба имени используются в новелле, и мы решили оставить всё как есть. Автор новеллы использует имя Ли Хаджина, когда описывает его мысли, чувства, типичные для него действия и восприятие ситуации в целом. А имя Ли Шихёна используется, когда описывается общая картина - "вид со стороны" т.е. то, что видят окружающие, которые не в курсе случившейся подмены]

                                        ***

                               [Ли Хаджин]

– Не читай это, хён.

Когда Ли Шихён, сосредоточенный на чтении, оторвал взгляд от телефона, он увидел перед собой Со Раджуна, который топтался рядом с обеспокоенным выражением лица. Он посмотрел на парня интересуясь в чём дело, тот, отложив телефон на столик, сел в кресло напротив и отвёл взгляд, словно подыскивая, что сказать. Шихён тихонько усмехнулся, посчитав это милым, а парень удивлённо посмотрел на него снизу вверх. Если это не щенок, то кто? 

– Почему? – спросил Ли Шихён, но Раджун покачал головой в ответ.

– Что-то не так? – увидев это, Саню прервал телефонный разговор и подошёл к ним. Его бледные обесцвеченные волосы ярко мерцали в солнечном свете, когда он задал этот мягкий вопрос. Хаджин подумал, что это похоже на нимб и выглядит слишком нереалистично. 

– Нет, ничего, – когда он ответил, парень протянул руку и взъерошил его волосы. Кажется, это было его привычкой, поэтому мужчина отвёл взгляд, предпочитая не обращать на подобное внимания.

Хоть он ничего и не сказал, но на самом деле Ли Хаджин был взволнован.

Ли Шихён, которого он встретил, всё то время проплакал, умоляя помочь ему, поэтому Хаджин полагал, что этот парень был слабым и ранимым человеком, но что он наблюдал в действительности? Это было сродни удару по затылку.

Сначала мужчина подумал, а не ослышался ли он, когда ему сказали, что он айдол. И неудивительно, ведь слово "айдол" было незнакомым для Ли Хаджина, который, когда включал телевизор, смотрел исключительно новостные сводки или программы о текущих событиях. Словно заметив, что он пытается частично абстрагироваться от происходящего, Саню обеспокоенно улыбнулся и потрепал его по плечу, сказав, что их промоушен [1] закончился некоторое время назад и сейчас есть время отдохнуть. Для Хаджина это не имело значения: с другой стороны, какая-то часть его уже сдалась, так какой был смысл снова отрицать? Да и чего он мог добиться отрицанием?

[п/п: период продвижения альбома/сингла после его релиза (выхода). Включает в себя участие в различных мероприятиях, чтобы привлечь внимание широкой аудитории]

Но не то чтобы мужчина не задумывался об этом.

Ненадолго он даже предположил, что есть возможность вернуться к своей прошлой жизни, но быстро отбросил эту идею.

Мужчина не понимал, как с этим лицом и телом этот парнишка желал умереть. Имелась ли бы причина желать себе смерти, если бы кто-то сказал: "Последний альбом вышел что надо, почему не поёшь?" – или посмеялся бы над тем, что тот снимался в рекламе. Хаджин всё же хотел узнать чем популярен этот мальчишка. Поскольку он был известным айдолом, значит должен был быть популярным, но всё, что нашёл Хаджин – это критика и злобные комментарии. 

"Что за хреновая жизнь у него была?"

Мужчина чувствовал будто его обманули и даже то заплаканное лицо парня будто бы было ложью. 

И ещё одно. То, что он никак не мог понять – это участники группы. Сколько бы мужчина не читал постов, везде упоминалось о разладе между Ли Шихёном и другими мемберами. Это слухи, которые всем и так были известны, поэтому говорить об этом нечего, но для Хаджина всё выглядело совсем иначе. 

"Где же тут вражда между участниками, если, несмотря на мои слова, что всё в порядке и не стоит ко мне приходить, они посещают мою больничную палату каждый день?"

Со Раджун, будто верный пёс, всегда был рядом и не отходил ни на шаг, Ли Саню вполне естественно и ласково прикасался к нему и по его лицу не сказать, что его при этом трясло от ненависти. Кан Ыхён мельтешил туда-сюда и в силу своего характера постоянно ругался, но он всегда был первым, кто начинал волноваться, заметив плохой цвет лица Ли Шихёна или его странное поведение. И, наконец, Ю Чан с безэмоциональным выражением лица, будто ему плевать на окружающих, по иронии судьбы оказался тем, кто больше всех заботился о разного рода мелочах и вёл себя крайне деликатно – видимо, он просто был неразговорчив, как и сказал ранее Ли Саню. 

"Не понимаю".

Это случилось в тот момент, когда Ли Шихён с отсутствующим выражением лица оглядел каждого из участников, а затем слегка покачал головой, словно отмахиваясь от собственных мыслей. С коротким стуком дверь в больничную палату открылась и на пороге появился очередной незнакомец.

Вошедший в комнату мужчина на мгновение замер, словно не мог поверить в то, что видит перед собой. 

Со Раджун,  оглянувшись, негромко его позвал:

– Хён…

Незнакомый мужчина, словно окончательно придя в себя, шатаясь, подошёл к больничной койке. Его лицо побледнело, он выглядел настолько болезненным, что казалось вот-вот упадёт в обморок. 

"Кто это?" – Хаджин нахмурился, глядя на мужчину, но, видимо, его знали все здесь присутствующие.

– Шихён…

"А. Дурное предчувствие".

– Ты.. это.. правда…

– Ха.

– Ты живой… я… действительно… хы-ы-ы…

Дурное предчувствие не подвело. Шихён наблюдал за тем, как незнакомец сначала задрожал, а после в конце концов уткнулся лицом ему в колени, безудержно рыдая. 

"Я выгляжу настолько хреново? Почему все рыдают при виде меня?"

Теперь, когда он смотрел на мужчину с немного уставшим лицом, стало ещё нелепее, что тот плачет и при этом говорит всё, что ему нужно сказать:

– Теперь только я буду водить машину и никто из вас не подумает брать у меня ключи, уа-а-а. Я думал что ты умер, уже сам распрощался с жизнью! Мне казалось это всё моя вина и потому ты постоянно приходил ко мне во снах. В них ты отобрал у меня десятки ключей от моих машин и это при том, что у меня нет личного авто… я езжу только на рабочем фургоне компании. И грустно и обидно, уа-а-а.

– ....?

"Так тебе грустно от того, что я отобрал у тебя ключи от машины…?"

Ли Хаджин посмотрел на него, как на диковинное животное, а все парни отвернулись или опустили головы, пытаясь сдержать смех, ведь это было очень смешно. И только Ю Чан молча наливал воду в стакан. Вероятно, он собирался передать стакан мужчине, когда тот закончит плакать.

Затем, едва сдерживая смех, заговорил Со Раджун:

– Хён, это наш менеджер-хён. Перед аварией ты отнял у хёна ключи от машины и уехал. Причём настолько быстро, что никто даже не успел остановить. А через несколько часов с нами связались из больницы. После этого хён потерял сознание. 

– У нашего менеджера-хёна стеклянный менталитет [2].

[п/п: психически очень слабый человек, которого легко ранить/ошеломить словами или действиями] 

Хаджину было невыносимо от того, что менеджер крепко вцепился в него, да ещё и плакал с бледным лицом, от чего его было очень жаль. Мужчина вздохнул, подумав, что если оставит всё как есть, то тот прорыдает весь день. Он едва мог разобраться в ситуации, но ему уже порядком надоело, что все вокруг плачут. 

Ли Шихён, щёлкнув языком, не раздумывая протянул руку.

Он слишком искусно схватил плачущего мужчину своими тонкими руками за подбородок и притянул его лицо к себе.

– Хорошо, теперь ты будешь водить машину.

На близком расстоянии, меньше чем на расстоянии руки, он говорил это с немного усталым лицом, и голос его звучал низко, но при этом как-то мягко:

– Так что перестань плакать. Я устал слышать чужой плач. 

Последние слова несколько отрезвили. Менеджер замер, ошеломленный внезапностью ситуации. Хаджин слегка нахмурился и произнёс:

– Твой ответ?

Услышав строгий голос, менеджер торопливо несколько раз кивнул. 

– Да, да, – прибавил он запоздало.

Удовлетворённый полученным ответом, Ли Хаджин убрал руку с чужого подбородка. Не только менеджер, но и участники группы выглядели так, будто стали свидетелями чего-то невероятного. Даже Ю Чан широко раскрыл глаза. Теперь он правда выглядел моложе. 

Чувствуя стремительно навалившуюся усталость, Ли Шихён резко махнул рукой.

– А теперь выходите, я устал.

Поначалу это раздражало его, словно одежда не подходящая по размеру [3], но теперь он немного привык к этому, за исключением тех случаев, когда он сонный смотрелся в зеркало в ванной. Но он никак не мог привыкнуть к тому, что из-за значительно увеличившегося времени сна его глаза слипались от усталости без всяких на то усилий.

[п/п: чувствовать внутренний дискомфорт, как из-за одежды, которая слишком велика или мала, другими словами, всё должно находиться на своих местах и в том положении, которому предназначено]

"Что ты такого делал, раз это тело требует отдыха?"

Чувствуя слабость и упадок сил, Ли Шихён закрыл глаза, даже не взглянув на участников группы, покидающих больничную палату.

                                     ***

– К-кто это? Я ошибся палатой? Нет… Ли Шихён такой единственный с лицом не похожим на человеческое [4], – судорожно бормотал менеджер сбитый с толку случившимся. Он знал, что парень несколько изменился, но не настолько же.

[п/п: то есть он настолько нереально красивый, словно божество или какое-то мифические создание]

Ловкие прикосновения, выражение лица, манера речи.

Он не то чтобы потерял память… он будто стал совсем другим человеком. 

Кроме его внешности, от прежнего Ли Шихёна ничего не осталось. Он был очень застенчив и крайне неохотно позволял кому-либо прикасаться к себе. За исключением неизбежных ситуаций, таких как хореография, парень тяжело переносил чужие прикосновения – он был в таком тяжелом состоянии, что все задавались вопросом: "а не болен ли он мизофобией? [5]" И из-за этого между участниками часто возникали иногда крупные, иногда незначительные перепалки. Ну, по большей части с Кан Ыхёном.

[п/п: мизофобия – это психическое расстройство, при котором человек испытывает непреодолимый и чрезмерный страх перед грязью, микробами и возможностью заразиться, что может привести к избеганию определенных ситуаций или поведению повышенной гигиены.]

В воспоминаниях менеджера лицо Ли Шихёна было более проницательным, чем нужно, и имело несколько мрачноватый оттенок.

Он выглядел просто измученным.

Однако парень ни разу ни единым словом не дал знать, что ему тяжело или утомительно. Он будто жил в своём отдельном мирке. Порой становилось очень страшно, стоило Шихёну закрыть глаза, потому как он выглядел так, будто ему невыносимо жить.

Может, так оно и было?

Для других мемберов он был словно больной палец. Иногда его ненавидели и злились на него, но, в конце концов, это был родной палец, от которого невозможно просто взять и избавиться. 

Судя по постам, которые читал менеджер, вражда между Ли Шихёном и другими членами группы разгоралась с новой силой.

Но, когда он увидел его хладное бледное лицо, у него на уме было только одно.

Сожаление, чувство вины и другие эмоции слились в один хаотичный ком. Участники, которые не были застрахованы от смерти кого-то из близких, были потрясены внезапной смертью Ли Шихёна. Вплоть до того, что мрачная сцена из морга до сих пор иногда им снилась.

Поэтому его возвращение к жизни казалось чудом. Конечно, это было чудо. Хотя в морге он был покрыт тканью, все мемберы видели его мёртвое тело. И будто до этого все видели совместные галлюцинации – Ли Шихён вернулся. С лёгкими синяками, чуть неровным дыханием. Словно кто-то ему дал второй шанс.

Всё это время, пока Ли Шихён не открыл глаза, менеджер оставался рядом с ним. Он был готов принять всё, даже если парень при пробуждении стал бы кричать убираться ему отсюда. Он понимал его чувства. И был готов защищать Шихёна от того, что так его огорчало. 

– ....

Однако, когда Ли Шихён открыл глаза, он стал совершенно другим человеком.

Просто потому, что потерял память.

Он ничего не сказал, когда Со Раджун, который особенно любил Ли Шихёна, встал рядом и взял его за руку, будто то, как он раньше раздражённо откидывал его руки, было ложью. Он даже не возражал против прикосновений Саню, что в принципе не переносил во время хореографии. Удивляло и то, что он не вздрагивал, когда его гладили по волосам или говорили ему ласковые слова.

Увидев вокруг себя участников группы, он не прогнал их, хотя они и вели себя слишком буйно. И он даже не повздорил с Кан Ыхёном, с которым у них были настолько плохие отношения, что каждый раз всё заканчивалось ссорой.

То же самое можно было сказать и о заботе Ю Чана, которую он до этого игнорировал. Поначалу Ли Шихён неловко принимал чужую доброту, но теперь делал это вполне естественно. При этом не забывая благодарить – потому Ю Чан иногда застывал в удивлении. А на вопросы "в чём дело?" он лишь качал головой, говоря, что ничего не случилось. 

Это беспокоило ещё сильнее. 

Нет, менеджер это не ненавидел, скорее, всё складывалось настолько хорошо, о чём он раньше не мог и мечтать, но при этом он испытывал тревожные непонятные чувства, когда смотрел на такое знакомое и при этом чужое лицо. 

И каждый из них испытывал чувства противоречия между желанием, чтобы Ли Шихён восстановил свои воспоминания и чтобы он никогда ничего не вспоминал.

И это был вопрос, на который они пока не могли ответить.