Онлайн чтение книги Нарушители Trespassers
3

Тристан стоял у дома, сжимая рукоятки инвалидного кресла. Джоан возилась с замком. Связка ключей громко звенела. Идеально прямая спина выдавала, что она все еще в ярости.

Нужно быть осторожным. Пока что Джоан готова принять его помощь.

Но она ему не рада.

Больничный коридор – не самое удачное место для первых впечатлений. Время тоже было неподходящее. Тристан не успел придумать, откуда он так внезапно возник, и его застали врасплох. Вот-вот засыплют неудобными вопросами, а пока…

Джоан открыла дверь, и он втолкнул коляску Дилан в темный тамбур. Впереди круто вздымалась лестница: им придется преодолеть два лестничных пролета.

– Подними ее на руки – только осторожно. А я понесу кресло.

Чувствуя на себе неотступный взгляд Джоан, Тристан склонился над девушкой.

– Обхвати меня за шею, – тихо сказал он.

Одной рукой обняв ее за плечи, другую он подложил ей под коленки и медленно приподнял ее и, распределив вес по плечам и спине, выпрямился.

– Не урони меня! – взвизгнула Дилан.

– Не уроню, – пообещал он.

Нет, не уронил конечно, но далось ему это с трудом. То ли гравитация в реальном мире действовала иначе, то ли он стал другим. В пустоши ему на все хватало сил – мог и с призраками побороться, и перетащить душу через трудные участки. А души были отнюдь не бесплотными.

Зато теперь… теперь он словно превратился в шестнадцатилетнего мальчишку – и сил у него было, как у шестнадцатилетнего. Лишь самолюбие и страх за Дилан мешали остановиться и передохнуть. Джоан дышала ему в спину, волоча вверх кресло. Прежде чем открыть дверь в квартиру, она помогла ему посадить девушку обратно в кресло.

Тристан уже видел квартиру Дилан в ее воспоминаниях, однако было странно войти внутрь, вдохнуть слабый аромат Дилан вперемешку с густым запахом влаги, что заполнял гостиную. Он протянул руку и провел пальцем по узору рельефных обоев. Кончики пальцев покалывало. Стена была совершенно такая же, как тысячи других, к которым он прикасался, и все же она отличалась от всех. Она была настоящая . Кто-то – видимо, довольно давно – любовно оклеил прихожую этими обоями. Выбрал из множества вариантов… Тристан отдернул руку и закашлялся: от чувств у него стало тесно в груди.

– Все хорошо? – негромко спросила Дилан, когда Джоан, переобувшись, исчезла в гостиной, оставив их ненадолго наедине.

– Да, не переживай за меня.

Ему и правда было хорошо. Очень. Он был жив. Настоящая кровь струилась у него по венам, сердце стучалось в груди. Ему хотелось смеяться, петь, кричать. Ему хотелось схватить Дилан и закружить по комнате. Вместо этого он медленно и осторожно ввез ее комнату, где их ждала Джоан.

– Мне нужно сбегать в магазин, – объявила она. – Я скоро вернусь.

Подозрительно прищурившись, перевела взгляд с Тристана на Дилан и обратно.

– В комнату Дилан тебе нельзя, когда меня нет дома. Никаких исключений.

Тристан вгляделся в ее решительное лицо; заметил, как сжаты челюсти.

– Договорились.

Он вовсе не собирался следовать этому глупому правилу, но если его ответ удовлетворит Джоан и она позволит им остаться наедине, то почему бы не согласиться.

Похоже, Джоан показалось странным, что он так легко согласился, однако она заспешила к двери. Замедлилась лишь, чтобы нежно потрепать Дилан по плечу. Дилан не обратила на нее внимания. Не заметила, сколько же облегчения и беспокойства было в этом простом жесте. Дилан этого не заметила, а Тристан заметил. Она рассказывала ему, что отношения у них с мамой были напряженные, но сейчас он кожей ощутил, как Джоан любит дочь. Как они любят друг друга.

Прошла секунда – и Джоан исчезла.

Наконец они остались вдвоем.

Не в силах противостоять порыву, Тристан перегнулся через спинку кресла и сгреб девушку в объятия. Уткнувшись лицом в ямку на ее шее, глубоко вдохнул ее запах. Ощутил теплоту и трепет ее кожи.

– Тристан, – прошептала Дилан.

Она протянула руки, чтобы притянуть его ближе. Он стоял в ужасно неудобной позе: кресло впивалось ему в живот, колено упиралось в заднее колесо, но Тристан не мог пошевелиться. Это было чистое блаженство. Это был рай. Ему казалось, что пошевели он хоть одним мускулом – и все это исчезнет, выскользнет из его рук. Стоит ему моргнуть – и он снова окажется в пустоши. Один.

Охваченный чувствами, Тристан не заметил, как подрагивают плечи Дилан. Лишь расслышав тихий всхлип, он понял, что девушка плачет.

– Дилан? Я сделал тебе больно?

Он в ужасе разомкнул объятия.

Метнулся вперед и встал перед креслом на колени, заглядывая Дилан в лицо. Да, так и есть: по щекам скатывались слезы.

– Прости меня, ангел. Я не хотел…

Девушка так яростно тряхнула головой, что слова застряли у него в горле.

– Не в этом дело, – напряженным, срывающимся голосом проговорила она. – Просто… просто я не могу поверить. Ты здесь. Правда здесь! – Она засмеялась, всхлипывая. – Стоишь тут в нашей отстойной гостиной.

– Ну, не то чтобы стою… – Тристан робко улыбнулся, заправляя выбившуюся прядку Дилан за ухо.

– Ой, да ну тебя. – Она шутливо отпихнула его, а потом наклонилась вперед и уткнулась лбом ему в грудь.

Ближе друг к другу им было не пододвинуться: мешала нога в гипсе, неловко торчавшая вперед. Тристан встал и бережно погладил Дилан по спине, стараясь не дотрагиваться до повязок.

Она была вся в ушибах и синяках. У него чуть не разорвалось сердце, когда ее выносили из тоннеля на носилках. И вот он стоит, целый и невредимый, а Дилан страдает от ран, которые могли бы ее убить. Которые ее убили . Но ради него она сделала невозможное.

– Я люблю тебя, – прошептал он ей в волосы.

Дилан издала невнятный звук и подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Я тоже тебя люблю. – Она улыбнулась, глаза у нее заблестели. – А ведь я говорила!

– Что говорила? – Тристан непонимающе моргнул.

Обещаю, что не буду повторять это снова. – Дилан рассмеялась: – Я же говорила, что план сработает!

– Ах да. И правда говорила. – Губы Тристана изогнулись в покаянной улыбке. – Отлично, что ты не ошиблась. – Он улыбнулся шире. – Тем более что, кроме тебя, никто все равно не узнает.

Он огляделся и заметил на продавленный диван, заваленный подушками.

– Давай-ка достанем тебя из этого кресла.

– Ладно. – Дилан положила руки на подлокотники, готовясь подняться, но Тристан остановил ее, положив ладони на плечи.

– Я справлюсь, – сообщил он.

– Знаю, – кивнула она.

Снова жалея о слабости своего нового бренного тела и напрягая все мускулы, он осторожно перенес ее на диван и уже собрался выпрямиться, но Дилан схватила его за руку и потянула вниз, предлагая сесть рядом.

Тристан не противился: больше всего на свете ему хотелось быть рядом с ней. Чем ближе, тем лучше.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила девушка.

– Как я себя чувствую? – Он повернул голову и одарил ее недоуменным взглядом. – Вообще-то не я попал в страшную аварию!

– Знаю, знаю. – Дилан отмахнулась, словно не желая обсуждать такие пустяки. – Я имею в виду, как тебе здесь? Что-то поменялось? Ты… может, ты чувствуешь себя… более плотным, что ли?

Она крепче вцепилась ему в руку, словно подумала, что он может испариться в любую секунду. В ответ он пожал ей пальцы.

– Да, – согласился Тристан. – И еще… – Он нахмурился, задумавшись. Виски сжимало, словно в тисках; глаза налились тяжестью; желудок подводило. – Мне кажется, я устал. И еще вот… живот… Похоже, я голоден. – Внутренности снова свело судорогой. – Да, очень голоден. Ужасное ощущение.

– Если хочешь поесть нормально, придется дождаться мамы. Но в кухне наверняка есть печеньки или что-то в этом духе.

Следуя указаниям Дилан, он добрался до жестяной коробки над микроволновкой, где Джоан хранила песочное печенье. Набрал в горсть, сколько мог унести, вернулся в гостиную и протянул Дилан.

– Шоколадное диетическое, – сморщила она нос. – На вкус так себе, но пока что сойдет.

Запихнула печенье в рот, быстро прожевала и проглотила. Тристан пристально наблюдал за ней, а когда она закончила, опустил взгляд. Шоколадная глазурь подтаивала на ладони.

Дилан окинула его заинтригованным взглядом.

– Слушай, а ты в больнице не пробовал есть?

Он медленно покачал головой, продолжая смотреть на печенье.

– Твоя мама предлагала, но я… Я слишком переживал за тебя, чтобы думать о еде. Я попил воды, но…

– Ты не знаешь, как это делать?

Тристан поднял глаза. Вид у нее серьезный. Не похоже, что издевается.

– Я знаю как. Но…

– Но для тебя это важный момент, – закончила за него Дилан. Левый уголок губ у нее приподнялся. – Прости, что в качестве первой трапезы тебе достались печеньки.

– Отличные печеньки. И вообще, я слышал много хорошего о шоколаде…

Не желая медлить дольше – тогда бы ему пришлось признать, что он немного трусит, – Тристан поднес печенье ко рту и откусил.

Оно раскрошилось у него на губах. Когда он начал жевать, сладость взорвалась у него на языке. Рот залила слюна. Она смешалась с размолотой едой, и Тристан почувствовал, что хочет сглотнуть. Он застыл, ожидая, что у него в горле появится неприятный комок постороннего вещества, но ничего не случилось. Появилось желание откусить еще. Не успел он опомниться, как уже слизывал с пальцев следы шоколада.

– Ну как?

Дилан внимательно наблюдала за ним.

– Думаю, мне нравится шоколад.

Она запрокинула голову и звонко рассмеялась.

– Надо было начать с чего-то более пресного. Теперь тебя ждут сплошные разочарования.

Она склонила голову набок, между бровей пролегла крошечная морщинка.

– Думаю, пицца тебе тоже понравится. И чипсы. Чипсы ужасно вкусные.

Они посидели в тишине. Дилан снова взяла Тристана за руку.

– Ты рад? Ну, что ты здесь? – Помолчала немного. – Как думаешь, мы правильно поступили?

– Ты серьезно? – Тристан подождал, пока девушка встретится с ним взглядом. Она нерешительно кивнула.

– Это лучшее место в мире, Дилан. Клянусь.

Она ответила ему радостной улыбкой: так она реагировала на его слова всегда, когда не следила за собой.

Прошла минута, и Дилан заговорила снова:

– Что ты сказал маме? Про нас. Когда меня отвезли на рентген.

– Что я твой бойфренд. Она спросила, почему никогда не слышала обо мне, и я ответил, что ты была не готова ей рассказать. Не могу сказать, что она была в восторге.

– Так просто она от нас не отстанет. Будет давить и давить, пока мы не расскажем ей все в подробностях. Понятия не имею, что ей говорить. Правду?! Ты можешь это представить?

– Ш-ш-ш, – попытался успокоить ее Тристан. Он заметил, что Дилан расстроилась. – Мы не можем рассказать ей правду, ангел. Ты сама это знаешь. Мы что-нибудь придумаем. Все будет хорошо.

– Обещаешь?

– Обещаю. – Тристан притянул ее к себе и уткнулся лбом в макушку. – Мы подумаем об этом позже. А пока я просто хочу посидеть вот так с тобой.

– И все? – еле слышно выдохнула Дилан. Она развернулась и подняла лицо, Тристан уже склонился ниже, но заметил гримаску боли на ее лице.

– Что-то не так? – Он отодвинулся, окидывая ее взволнованным взглядом.

– Ничего, – помотала головой девушка, хотя лицо ее побелело как мел. – Все хорошо.

– Ничего не хорошо. Послушай, у тебя такие травмы… тебе надо отдохнуть.

Встав с дивана, он разложил подушки и ласково подтолкнул Дилан прилечь.

– Ложись, отдыхай.

– Но я не хочу отдыхать, – надулась Дилан. – Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

– А я и поцелую, когда ты будешь лучше себя чувствовать.

– Когда это еще будет!

Он рассмеялся.

– Ничего, я подожду. Теперь у нас полно времени.

Недовольное ворчание Дилан и разочарованное выражение ее лица почти заставили Тристана сдаться, но в этот момент в квартиру ворвалась Джоан. Через секунду она уже стояла в дверях гостиной, запыхавшись, словно бежала марафон. Сощурившись, она оглядела две фигуры на диване.

– Эй, ты! – рявкнула она Тристану. – Помоги мне с покупками.

– Сейчас не время… нет, это говорит твой эгоизм… ты вообще представляешь, через что она прошла? Не смей тут появляться! Ты не можешь вот так взять и… Мне наплевать, что она тебе уже звонила, теперь все иначе. Она еще слишком мала, чтобы принимать такие решения. Ей всего пятнадцать!

Дилан застыла в своем кресле у двери в спальню Джоан, прислушиваясь к тихому шипению матери. Легко догадаться, с кем она говорила. С Джеймсом Миллером, ее отцом. Тот самый мужчина, на встречу с ним она ехала в Абердин, с поездом что-то случилось, ее жизнь прервалась… а потом началась снова. Она помнила чувство, с которым садилась в поезд: радостное волнение, бурлящее в крови. Какой он? Что они будут делать вместе? Разглядит ли она в нем свои черты?

В тот день ответов она так и не получила, вместо этого судьба приготовила ей совсем другое приключение: то самое, которое привело ее к Тристану. Так что она ни о чем не жалела, ни капельки. Но теперь, проведя дома несколько дней после больницы, она чувствовала… потерю? Будто лишилась чего-то, так и не доехав до отца. Она прошла такой долгий путь, чтобы увидеться с ним! Ей пришлось так усердно трудиться, чтобы разрушить барьеры, которые возвела Джоан. Ну нет, теперь она должна закончить начатое.

Охваченная внезапной решимостью, Дилан вкатила кресло в спальню матери, пнув дверь загипсованной ногой.

– Дилан! – Сидевшая на кровати Джоан вздрогнула, очнувшись от размышлений; телефон лежал рядом с ней.

– Кто это был?

– Что? – ошеломленно спросила Джоан.

– С кем ты говорила по телефону?

Мать прижала трубку к груди.

– А, да так, звонили с работы.

– Ты врешь! – Схватившись за косяк, Дилан протащила кресло глубже в спальню и выругалась, ссадив костяшки левой руки о древесину.

– Простите, юная леди? – Джоан возмущенно поднялась. – Ты забыла, с кем разговариваешь! – Она перевела взгляд за плечо дочери. – А где Тристан?

Вообще-то она как могла избегала называть его по имени – так же как старалась не смотреть на него и не разговаривать с ним. Но сейчас соизволила выплюнуть его имя.

– Он в гостиной, смотрит телик.

– Он должен тебе помогать! Именно для этого я пустила его под свою крышу.

В эти первые дни Джоан то и дело напоминала об этом: он живет под моей крышей, я кормлю его . И – что почему-то бесило Дилан больше всего – я покупаю ему одежду . Обычно ее язвительные замечания вызывали перепалку, но в этот раз Дилан решила не идти у матери на поводу.

– Ты ведь говорила с папой, так?

– Дилан…

– Скажи мне. Это ведь был он!

Загнанная в угол, Джоан начала обороняться.

– А если так, что с того?

– Что он сказал? Зачем звонил? – Дилан в надежде склонилась вперед. – Он все еще хочет, чтобы я приехала его навестить?

– Будто ты в состоянии куда-то поехать!

Джоан хотела выйти, но кресло мешало. Она уперла руки в бока и уставилась на дочь, ожидая, что та подвинется, но Дилан привыкла, что они вечно ругаются, и ее было не запугать сердитым выражением лица.

– В состоянии, если Тристан поедет со мной.

– Вот уж нет! – фыркнула Джоан. – Вы с этим мальчишкой никуда вместе не поедете.

С этим мальчишкой . Она вечно называла так Тристана.

– Ну что ж, тогда папа может приехать к нам.

В глазах Джоан зажегся непонятный огонек.

Дилан тут же смекнула:

– Дело ведь в этом, да? Он хочет приехать.

– Дилан, послушай…

Но Дилан знала, что права.

– Когда он приедет?

– Пока что мы ни о чем не договорились, солнышко. – Голос Джоан утратил резкость и звучал почти умоляюще. – Такие вопросы за день не решаются.

– Еще как решаются! Он живет в Абердине, а не на Северном полюсе. – Дилан пригвоздила мать осуждающим взглядом. – Ты сказала ему, чтобы он не приезжал!

– Да.

По крайней мере, Джоан не стала ничего отрицать.

– Ты пережила ужасную травму, дочь. Тебе… тебе нужно время оправиться. Мы еще поговорим о твоем отце, обещаю. Но позже.

Несколько злых секунд она размышляла над словами матери. Сердце у нее быстро колотилось.

– Нет.

– Дилан…

Она не знала, как связаться с отцом: его номер был у нее в телефоне, а телефон она потеряла в поезде. Она выдержала взгляд Джоан, чтобы та не подумала, что она блефует. Секунды замедлили бег. Одна, две, три, четыре…

– Ладно, – процедила Джоан сквозь зубы, и сердце сразу взмыло к небесам. – Ладно, я ему позвоню. Но наедине ты с ним не увидишься. Я буду с тобой, и это не обсуждается.

– Хорошо.

Это и правда было хорошо. Дилан радовалась возможной встрече с отцом, и ей не терпелось с ним увидеться, но к радости примешивалась изрядная доля волнения. Повозившись с креслом, она отодвинулась в сторону, чтобы мать могла пройти. Джоан прошла мимо коляски, пытаясь сохранить остатки достоинства.

– Мам, – позвала ее Дилан.

Мать наклонила голову, но не обернулась.

– Спасибо.

Вздох. На сей раз мама повернулась. В ее глазах стояли слезы.

– Не за что, солнышко.