Онлайн чтение книги Нарушители Trespassers
4

– Ты точно готова?

Тристан остановился напротив школьных ворот. Они загораживали проход, и орда школьников устремилась с тротуара на проезжую часть, чтобы обойти их с Дилан.

Дилан не ответила на его вопрос. Он подбадривающе сжал ее плечо.

– Ненавижу эту штуку, – пробормотала девушка, хлопнув ладонями по массивным колесам кресла. – Все на меня смотрят.

Все и правда смотрели, не таясь, изгибали шеи, чтобы разглядеть инвалида в кресле. Дилан отвечала хмурой гримасой на любопытные взгляды, пытаясь не обращать внимания на биение пульса и мерзкие тиски, сдавливающие грудь.

Джоан удивило, что дочь так быстро захотела в школу. Но на самом деле Дилан просто устала от матери: устала от ее суетливой заботы, от подозрительных взглядов, которые та бросала на Тристана, от того, как стремительно Джоан оказывалась в коридоре, стоило Тристану подойти к комнате Дилан. Она что, правда думает, что они станут предаваться страстной любви, пока правая нога Дилан до бедра закована в гипс, а левая – да и нижняя часть спины – вся в повязках и бинтах? Дилан необходимо было выбраться из дома. Куда угодно, да хоть в школу. По крайней мере, так она думала, пока не увидела уродливую бетонную махину гимназии. Ей вмиг вспомнились все причины, почему она ненавидела школу… во-первых, из-за непроходимых идиотов, которые готовы шею свернуть, лишь бы поглазеть на ее сломанную ногу. Правда, справедливости ради, глазели не только на нее.

– А ты готов? – спросила она.

Сегодня был первый учебный день Тристана. Самый первый в жизни . Записать его в школу оказалось непросто: у него не было ни документов, ни имени, ни семьи, ничего. Для госсистемы он был призраком. Конечно, убедить Джоан в его реальности было еще сложнее, чем школу. Она была настоящей королевой допросов. Однако когда они убедили ее, что Тристан – Тристан Фрейзер – сбежал из неблагополучной семьи откуда-то с окраин Глазго, и говорить он об этом не хочет. В результате Джоан не только ослабила хватку, но даже стала относиться к нему с жалостью… ну, что-то вроде этого. Она согласилась, что от школы вреда не будет, сходила к директору и что-то там наплела. Дилан поверить не могла, что ее мать пошла на такое, но Джоан, вероятно, сочла, что так Тристану будет сложнее связаться с дурной компанией. И не только ему, ведь они с Дилан были неразлучны. С тех пор как Дилан очнулась на больничной койке, они не расставались больше чем на час.

Разумеется, Джоан этого не знала: она-то по-прежнему считала, что Тристан спит на диване в гостиной, вот так.

– Все хорошо, – ответил Тристан.

Дилан задрала голову, чтобы посмотреть на него, и убедилась, что лицо его было таким же безэмоциональным, как и голос. Он невозмутимо отвечал на любопытные взгляды. Такой же невозмутимый, как и в пустоши – и это при том, что парень покинул привычную среду и здесь для него все в диковинку, о чем по его виду не скажешь. Дилан вспомнила, как очутилась в его мире, какой была беспомощной и плаксивой, – и по шее побежали мурашки стыда.

С другой стороны, здесь не было никаких призраков. Самая большая опасность, что его поджидала, – он мог заразиться тупостью от других учеников. Как раз одна инфицированная направлялась прямо к ним.

– Боже мой, Дилан! Я слышала, что с тобой случилось, просто ужас какой!

Шерил Макнелли с ее классическим оранжевым загаром, в до смешного короткой юбке и сапогах на каблуке шагала прямо им навстречу.

– Нет, вы только посмотрите!

Последнюю фразу Шерил провизжала, будто стараясь, чтобы их заметили те, кто еще не пялился во все глаза.

– Привет, – кисло улыбнулась Дилан сквозь стиснутые зубы.

Она хорошо понимала, чего добивается эта крашеная блондинка. Шерил никогда не делала тайны из того, что не любит Дилан, и устраивала ей жестокие розыгрыши. Как, например, в тот раз, когда толкнула ее в кафетерии, и Дилан, опрокинув на себя тарелку со спагетти-болоньезе, стала похожа на жертву маньяка-убийцы. Но это чертово инвалидное кресло… К гадалке не ходи, на несколько дней все внимание школы будет приковано к Дилан – и Шерил хотела погреться в лучах ее славы. К тому же…

– Это твой двоюродный брат? – Шерил ловко обошла коляску и встала напротив Тристана, сияя фальшивой улыбкой.

Дилан еле сдержалась, чтобы не развернуть кресло и не вытолкать нахалку на проезжую часть. Ей бы очень этого хотелось, и тогда Шерил точно окажется в центре внимания.

К несчастью, Дилан еще не научилась быстро разворачиваться на коляске. Но самое ужасное, что ей пришлось утвердительно ответить на вопрос Шерил.

– Да. – Это Тристан. – Слово «брат» оставило неприятный привкус у нее во рту.

Она всего лишь озвучила часть легенды, которую они сочинили с матерью: нужно было выдать Тристана за родственника, чтобы Джоан могла оформить над ним опекунство и отправить в школу. Вообще-то Дилан подозревала, что мать была только рада внезапно созревшей версии: это означало, что они не могли вести себя как влюбленная пара.

Ей пришлось сидеть в этом дурацком кресле и наблюдать, как Шерил погладила Тристана по руке и промурлыкала:

– Добро пожаловать в Кейтшэлл.

Ну и сучка.

– Спасибо, – холодно отозвался Тристан, кивнул и отступил в сторону, подальше от прикосновений Шерил.

У Дилан отлегло от сердца, но Шерил, как обычно, не поняла намека. Она сделала шаг к Тристану на своих невероятных каблучищах и ткнула его в плечо.

– Если хочешь, проведу тебе экскурсию. – Она одарила Дилан жалостливым взглядом. – А то твоя сестричка в своем кресле далеко не уедет.

– Ничего, я попробую, – выдавила Дилан.

– Лучше тебе не напрягаться, с твоими-то травмами. – Забота на лице Шерил была такой же искусственной, как и морковный загар.

– А я и не напрягаюсь, – едко заметила Дилан. – Я напрягаю Тристана.

Шерил моргнула, пытаясь понять, что она имеет в виду. За ее спиной раздался смех Тристана.

– У развязки есть светофор, – обратилась к нему Дилан, указывая на перекресток метрах в ста от них. – Легче будет перейти дорогу там. Пока, Шерил.

Тристан, не в пример Шерил, намеки понимал сразу.

Через несколько секунд им вслед раздалось переливчатое:

– Пока, Тристан!

– Нажми на кнопку, – напомнила Дилан Тристану, когда тот остановился у светофора и уставился на проезжающие мимо машины.

Так забавно: он знал кучу всего о мире, но всякие мелочи – вроде того, как называется зеленый человечек у пешеходного пешехода, – ставили его в тупик. Крошечные упущения выдавали его с головой, делали его особенным . Странным. Дилан, как могла, затыкала эти бреши.

– Она твоя подруга? – спросил Тристан, пока они ждали.

– Я уже говорила, – Дилан неуютно поежилась в кресле, – у меня тут нет друзей.

– А вот и неправда. – Он положил руку ей на плечо. – У тебя есть я.

Дилан не ответила. У нее сжало горло, а ей не хотелось, чтобы Тристан услышал, как дрожит ее голос.

По дороге им попалось немало ротозеев, но больше никакие «доброжелатели» их не задергивали. Они остановились в администрации. Тристан забрал свое расписание – такое же, как у Дилан. Следующий пункт программы – поздороваться с директором. Дилан пришлось остаться в коридоре. Она припарковала коляску в углу и все время, пока Тристана не было, сидела как на иголках. Дилан показалось, что прошла целая вечность, пока Тристан не вышел из кабинета. Лицо его, как обычно, было непроницаемым; однако у директора, проводившего его, вид был крайне задумчивый. Он посмотрел в спину удаляющемуся парню, пожал плечами и захлопнул дверь.

– Ну как? – спросила Дилан.

– Порядок, – ответил Тристан. – Куда теперь?

– Отмечаться. – Дилан хмуро вздохнула. – Придется подниматься на лифте: класс наверху.

Тесный лифт трясло всю дорогу наверх. Дилан еле дотерпела, пока он, стеная, целую минуту тащил их на третий этаж. Когда двери раскрылись и их с Тристаном выплюнуло в коридор, она испытала огромное облегчение.

– Нам в тот конец, – махнула она рукой в глубь коридора. – Там кабинет мисс Парсонс.

Было еще рано; регистрация начиналась через десять минут, но ей не хотелось попасть в толчею школьников, спешащих на урок. Несмотря на гипс, малейшие прикосновения к ноге причиняли ей сильную боль.

Когда они вошли, мисс Парсонс писала что-то на доске. Обернувшись с раздраженным видом, она слегка подвинула парты в первом ряду, давая Тристану протолкнуть коляску. Это означало, что теперь всем ученикам придется проходить в класс мимо них с Дилан.

Они окидывали взглядом очертания коляски Дилан; с любопытством смотрели на белоснежный гипс, выдававшийся в проход. Некоторые сочувственно улыбнулись, но большинство просто таращилось. А потом обращали внимание на новичка, что сидел с ней рядом.

Дилан пыталась представить, каким они видят Тристана. Высокий, широкоплечий, он казался слишком взрослым для десятого класса. Так оно и было: он был старше одноклассников на пару столетий, но так как формального образования он не получил, было неважно, с какого класса ему начать. Он, игнорируя все более явные намеки Джоан, отказался состричь светлые космы, которые падали ему на глаза. На нем была школьная форма: черные брюки, белая рубашка и зеленый с красным галстук.

Дилан никак не могла решить: Тристан выглядит нелепо или роскошно? Судя по взглядам одноклассниц, скорее второе. Одного его присутствия было достаточно, чтобы подчеркнуть, какие мальчишки в их классе по сравнению с ним были низкорослые, незрелые и бестолковые. С задних рядов раздавался ропот: мужская половина класса это тоже поняла.

– А кто он вообще такой?

– Двоюродный брат Дилан.

– Посмотри, как повязан галстук! Совсем как мой папаша. Маменькин сынок.

Тристан до этого момента игнорировал громкие перешептывания, но тут обернулся назад.

– Не обращай внимания, – тихо сказала Дилан. – Это Дейв Макмиллан. Он полный идиот.

Тристан ничего не сказал, ее друг продолжал в упор смотреть на Макмиллана. Дилан поморщилась, предполагая, что может произойти. Да, так и есть: не прошло и минуты, как заскрипел стул и Макмиллан поднялся на ноги.

– И что пялимся, а? Тристан. – Дилан протянула руку, словно уговаривая Тристана не вставать, но тот, похоже, и не думал подниматься.

Он все так же упорно и бесстрастно смотрел на Дейва. Дилан поникла. Теперь Дейв точно подойдет к ним и станет нарываться на драку. Однако этого не произошло. Мисс Парсонс рявкнула ему: «Дэвид, сядь!» – и он послушался.

Недоуменно подняв брови, Дилан осторожно оглянулась. Мальчишки на заднем ряду избегали смотреть на нее с Тристаном. Дилан быстро развернулась обратно и расплылась в торжествующей ухмылке.

Они боялись Тристана.

Жаль, что на девочек он действовал иначе.

Его душил тесный галстук. Тристан сидел рядом с Дилан и из последних сил старался не сорвать с шеи эту удавку. Шел урок истории.

Как же все нелепо… Вот все это. Что он вынужден притворяться ребенком, таким же, как недоразвитые идиоты кругом. Он уже пережил урок французского, но история была еще хуже: учитель переврал ход сражения при Каллодене. Сам Тристан в нем не участвовал, но слышал пересказ из первых уст: ему рассказал про битву тринадцатилетний мальчишка, поплатившийся за участие жизнью.

Тристан попытался шепотом сообщить об этом Дилан, пока они писали ответы на дурацкие вопросы проверочной работы, но она его одернула.

– Пиши то, что говорил учитель, – прошипела она и обернулась, чтобы убедиться, не подслушивают ли их.

– Но ведь все было не так, – запротестовал Тристан.

– Ну и что? – огрызнулась Дилан. – Оценки-то ставить будет он, а ему нужны именно эти ответы. В школе всё так, понял?

Он понял, но ему это не нравилось. Что за глупость: повторять за другими их ошибки, словно это непререкаемые истины. В чем смысл? Он напомнил себе, что делает это ради Дилан. Это был ее мир, и ему нужно было подстраиваться, пусть во всем этом не было никакого смысла.

По правде говоря, он был рад, что у него сложилось с обучением. До недавнего времени он не знал, умеет ли читать и писать, но когда Дилан достала книгу с полки в своей комнате и раскрыла на случайной странице, строки сами собой сложились в осмысленные фразы. Это было то же самое, как разговаривать с душами на любом языке: ему совсем не нужно было для этого стараться.

Урок литературы понравился ему больше. Учительница начала со стихотворения, которое тронуло Тристана своей выразительностью и красотой. Однако потом эта дама все испортила: ей зачем-то понадобилось, чтобы ученики прокомментировали каждую строчку, разрубая прекрасное на части, как мясник разрубает тушу. Живое и грациозное превратилось в груду из сердца, легких, костей… холодные куски мертвой плоти.

Тристан держал свои мысли при себе: ему показалось, что Дилан нравится тихоголосая убийца поэзии.

Следующей шла математика. В чем вообще ее смысл?? Зажатый в угол креслом Дилан, не в силах больше терпеть, он схватился за галстук, который Дилан так старательно завязала ему с утра. Узел ему не поддался и каким-то непостижимым образом затянулся еще туже.

– Тристан! – Шипение Дилан вывело его из задумчивости.

Он поднял на нее взгляд. Она кивнула вперед: у доски рядом с лысеющим преподавателем стояла женщина. Бесцветные волосы, розовый шерстяной кардиган, очки в роговой оправе.

– Тристан Фрейзер? – произнесла она. По тону было заметно, что это не первая попытка.

– Это ты! – яростно прошептала Дилан.

– Знаю, – кивнул Тристан.

К своему имени он уже давно привык – Тристаном он назывался всякий раз, когда принимал мужской облик, – а вот фамилия все еще резала слух.

– Она хочет, чтобы ты пошел с ней.

– Но я не могу тебя оставить!

Без него она будет совершенно беспомощна: ей не хватало силы рук, чтобы управлять громоздкой коляской. Вдобавок теперь, когда он познакомился с некоторыми из ее одноклассников, ему еще меньше хотелось оставлять ее в одиночестве.

– Ты вернешься до того, как начнется обед, – сказала она, легонько отталкивая его.

– А если нет?

– Тристан Фрейзер!

Ему не нравилось, когда его новое имя произносили таким резким сварливым тоном. Тристан кинул на женщину внимательный взгляд. Ее это не смутило.

– Тебя вызывают в администрацию. – Она указала на него пальцем, и Тристан неохотно поднялся.

– Я подожду тебя тут, – пообещала Дилан. – Иди!

Тристан выдавил из себя улыбку и последовал за женщиной из администрации. Ему по-прежнему не хотелось покидать Дилан, но надо было играть по правилам. Здесь он школьник. Подросток. Он должен делать то, что ему говорят. Тем более что перспективы проживания у Дилан более чем шаткие. Джоан не доверяла ему. Он ей не нравился. Она хотела, чтобы он съехал. Сомнительно, что Джоан поверила в историю о «трудностях в семье». Она согласилась, чтобы он у них пожил, только потому, что кто-то должен заботиться о Дилан в ее отсутствие. Любая ошибка, любое пятнышко на его репутации – промах в школе или дома, – и он мигом вылетит на улицу. Тристан твердо решил не давать поводов избавиться от него. Однако «примерное поведение» давалось ему нелегко.

Женщина вела его по коридору. Он почувствовал, как грудную клетку сжало, словно в тисках. Когда они дошли до лестницы, невидимые тиски опустились ниже, перекручивая ему внутренности. С Дилан все будет хорошо, убеждал он себя. Как-то же справлялась она целых три года в этом проклятом месте без него. Здесь ее не преследовали призраки; чудищ тоже не водилось. Единственную опасность представляла лишь медленная, мучительная смерть от скуки. Однако Тристан спускался все ниже по лестнице, и тревожное чувство росло. Когда они дошли до первого этажа, Тристан понял, что дело не только в беспокойстве за Дилан. Он не мог дышать. Легкие работали на пределе, но его все равно одолевало головокружение. Он брел за женщиной, слабея с каждым шагом. Когда они дошли до приемной, Тристан чувствовал себя так, будто вот-вот скончается. Он оперся на дверной косяк. Стоит ему пошевельнуться – и он рухнет на пол. Молнии острой боли пронзали ноги.

– Мне нужны контакты твоего доктора и человека, с которым мы могли бы связаться, если с тобой что-то случится.

Бодрый голос администраторши звучал так, словно ее не смущал ни поздний приход Тристана, ни его плачевное предобморочное состояние.

– Я еще не виделся с доктором, – выдавил он из себя, пытаясь сосредоточиться на разговоре сквозь пронизывающие разряды боли. – Но можете записать, что он будет тот же, что у Дилан. Моей двоюродной сестры, – добавил он. – И контактное лицо то же самое. Мама Дилан, Джоан Маккензи.

– Какой у нее номер? – спросила женщина, уткнувшись носом в бумаги и щурясь сквозь очки.

– Простите, я не запомнил. Может, у вас получится найти его в документах Дилан?

В его голосе прорывалось раздражение. Боль была невыносимой: словно органы ему сжимала, перетирая в фарш, рука в стальной перчатке. Он должен вернуться к Дилан. Сейчас же. Он умрет, если не окажется рядом с ней через секунду.

– Ну что ж. – Женщина недовольно поджала губы.

– Можно я пойду?

У Тристана едва хватило благоразумия вспомнить, что в школе положено отпрашиваться у старших. Он вцепился в дверную ручку и ждал, пока ему разрешат уйти.

Женщина со вздохом закатила глаза.

– Тебе нужно будет подписать вот тут.

– Ладно. – Он кое-как шагнул к столу, выхватив ручку у нее из пальцев – за что удостоился осуждающего взгляда – и накарябал подпись, которую они с Дилан придумали заранее. Затем поковылял прочь из кабинета.

Бежать . Он должен бежать . Он бы так и сделал, если бы ноги его слушались. Вместо этого Тристан захромал, держась за стены. Он влепился в дверь на лестницу, кое-как протолкнулся к лестнице и, схватившись за перила, стал подтягивать тело вверх по ступенькам.

С каждым шагом стихала агония, умолкала паника, пока, наконец, он не оказался у дверей кабинета математики. Тристан остановился и попытался собраться с мыслями. Задрал голову вверх, прячась от случайных взглядов, он сделал несколько глубоких вдохов. Теперь, когда боль стихла, на смену ей пришла тошнота, но по сравнению с мукой последних минут она показалась ему детским лепетом. Теперь ему нужно было увидеть Дилан; убедиться, что она не страдала так же, как он.

Однако одного взгляда на ее мертвенно-бледное лицо хватило, чтобы понять: она тоже почувствовала . И что еще хуже, у нее не получилось этого скрыть. Учитель, положив руку ей на плечо, обеспокоенно склонился над креслом. Все взгляды были устремлены на нее.

– Тристан? – Учитель заметил его и жестом подозвал ближе. – Похоже, Дилан нездоровится, но она не хочет уходить без тебя.

По облегчению на лице учителя было очевидно, что «нездоровится» – это мягко сказано. Однако за несколько секунд, пока Тристан шел через класс, краска уже успела вернуться на щеки девушки.

– Я отвезу ее домой, – сказал он, протискиваясь мимо парты, чтобы взяться за рукоятки кресла.

Ему хотелось прикоснуться к Дилан. Запустить пальцы ей в волосы, оттолкнуть руку учителя и растереть ей плечи.

– Конечно.

Математик помог им собрать вещи и с улыбкой проводил до двери. Ему явно не терпелось выпроводить их из кабинета: вдруг с Дилан что-то серьезное.

– Знаешь что, отвези ее в администрацию и позвони домой. Может, кто-то из взрослых сможет прийти вас забрать.

– Да, я так и сделаю.

Тристан не собирался идти в администрацию или у кого-то отпрашиваться, однако Дилан уговорила его по крайней мере отметиться на выходе.

Наконец он вытолкнул коляску на свежий воздух. Они с Дилан молчали, пока он вез ее по тротуарам в парк. В парке Тристан поставил кресло под углом у скамейки, чтобы они смогли сидеть, держась за руки. День был прохладный, но Тристан подозревал, что пальцы у Дилан заледенели не поэтому.

– Что случилось?

– Не знаю. – Бледность сошла с ее лица, но глаза смотрели все так же испуганно. – Как только ты ушел, я стала чувствовать себя как-то странно. Ну, как тогда, в больнице, когда меня повезли на рентген. Но в этот раз становилось все хуже и хуже… а потом полегчало. Когда ты появился в дверях, я была уже почти в порядке.

– Странно, говоришь? – переспросил он.

– Ага, странно. Сначала мне будто не хватало воздуха, и меня затошнило. А потом… Ох. Как же было больно. Будто мне опять сломали ноги, и в спине еще такое чувство… как мокрый жар. Как будто я истекаю кровью.

– Можно я посмотрю?

Тристан мягко дотронулся до нее, девушка наклонилась вперед, и он приподнял край школьного джемпера. Ему не нужно было поднимать рубашку: белая ткань вся была в алых пятнышках: сквозь пластыри просочилась кровь.

– Как в поезде, – пробормотал Тристан.

– Что?

– Похоже на твои травмы при аварии. Тебе сломало ноги и порезало спину, помнишь?

Дилан кивнула, глядя на него во все глаза.

– Но почему сейчас?

– Не знаю. – Тристан глубоко вздохнул. – Но… Я чувствовал то же самое.

Дилан разинула рот.

– Чем дальше я отходил от тебя, тем хуже мне становилось. Когда я спустился в администрацию с этой теткой, – он поморщился от воспоминаний, – я думал, что вот-вот умру.

Во взгляде Дилан был такой ужас, что он тут же пожалел о своем признании.

– Как ты думаешь, что это значит? – Она сжала его руку, словно ждала, что он ее успокоит.

Тристан не мог ее обнять – мешало кресло, – но он подвинулся, чтобы она смогла положить голову ему на плечо. Вряд ли ей было удобно, но она все равно придвинулась ближе. Наверное, ей было очень страшно.

– Думаю, это значит, что нам нельзя расставаться, – мягко проговорил он; Дилан втянула воздух, но спорить не стала. – Мое место не здесь… – продолжил он.

– Еще как здесь, – перебила его девушка. – Твое место рядом со мной.

– Да, это так. Мы с тобой должны быть вместе. – Он вздохнул со смешком. – И похоже, отныне нам лучше воспринимать эти слова буквально.

Дилан долго сидела молча, уткнувшись ему в шею.

– Ну и ладно, – сказала она наконец. – Не самое тяжелое испытание.

– Да, – согласился он. – Не самое.