Онлайн чтение книги Преступник The Breaker
1 - 2

Ревела сирена.

Академию Сейхо окружила пресса и толпа телевизионных репортеров.

Школьные ворота опечатали. На них висела желтая оградительная лента с надписью «Вход и въезд запрещен». Несколько стоящих вплотную журналистов, занятых съемкой, вели прямой репортаж с места событий.

В стороне от этого сборища остановился представительский седан черного цвета.

Опустилось стекло. На заднем кресле сидел седой старик с повязкой на глазу.

— Сожалею. У нас не получится взять ситуацию под свой контроль, пока мы не отрегулируем дорожное движение.

Припаркованный на обочине автомобиль окружила толпа. Даже спецперсонал не мог свободно к нему приблизиться.

Старик Кагецу неохотно вылез из машины и, опираясь на трость, направился вперед.

— В таком случае мы пойдем пешком.

— Хорошо… правильно!

Следом за ним вышла испуганная, похожая на миленькую ходячую куклу девочка с небесно-голубыми глазами и длинными светлыми волосами, заплетенными в две косички.

Одета она была в меховое пальто и юбку. А образ дополняли меховые наушники, шарф и другие аксессуары.

Кагецу провел девочку сквозь толпу. Около заградительной линии их остановил сотрудник полиции. Увидев, что старик достал из кармана удостоверение, он тут же прокричал «Прошу прощения за грубость!» и отдал честь.

Миновав заградительную линию, Кагецу оказался на территории академии.

— Прошло уже полтора часа с начала инцидента. Здравствуйте, начальник бюро. Задерживаетесь, — произнесла стоявшая под деревом у ворот школы женщина в белом халате, как только старик попал внутрь. Судя по недовольному лицу, она уже давно его ждала.

Кагецу обернулся, учтиво улыбнувшись:

— Ха-ха. Время для всех течет по-разному[1].

— Оправдываетесь цитатами Шекспира? Восхищает. Прочитать столько книг, но не использовать полученные знания по назначению.

— Пожалуйста, не говори такие ужасные слова. Поскольку сбором информации на месте и взаимодействием с другими службами занимался мой талантливый подчиненный, я и опоздал со спокойной душой. Вот так вот.

— Вы все же осмелились это сказать. Но я ведь просто живу тут рядом, поэтому и смогла быстро сюда добраться. Ничего больше. А если бы вы приехали пораньше, я бы уже вернулась в офис.

Пытаясь сменить тему, старик спросил:

— Итак, где командующий?

— А? В палатке неподалеку. Я только что с ним разговаривала. Он довольно раздражающий тип.

— Окей. Все командиры на деле те еще сволочи, — с отрешенным видом усмехнулся Кагецу.

Рядом со школьными воротами поставили палатку с эмблемой столичной полиции Токио. В карауле стояли полицейские в бронежилетах с тем же логотипом, что создавало ощущение полной боеготовности. Остальные начали складывать вокруг мешки с песком. Скорее всего, данные меры направлены против взрыва в школе.

Не самый хороший способ. Однако это лучше, чем ничего.

Осмотревшись, Кагецу заметил раздающего приказы мужчину в очках и таком же бронежилете, как у его коллег. Скорее всего, это и есть командир. Лицом он больше напоминал лиса.

Кагецу подошел к мужчине. Почувствовав, что кто-то стоит сзади, тот развернулся.

Улыбнувшись, старик галантно протянул руку и представился:

— Кагецу Кейзо, начальник информационно-исследовательского бюро при Кабинете министров.

— Первый отдел расследований столичного департамента полиции, инспектор Мисима Рё из специальной группы, главный на месте происшествия, — мужчина принял рукопожатие, назвавшись Мисимой. — ИИБ… Слыхал я об этой организации. Хотя первый раз встречаю человека оттуда. Помнится, там собрали лучших полицейских со всей страны, сформировав первое в Японии информационно-исследовательское бюро. В ситуациях, когда местные силы правопорядка не справляются сами, будь то особо тяжкое преступление или теракт, задействуют этот специальный отдел столичной полиции Токио. Знаю, вам также даны полномочия вмешиваться в ход любого расследования по своей инициативе... Значит, в этот инцидент вы тоже намерены влезть?

— Да. Сейчас мы расследуем одно дело, и, похоже, этот захват заложников имеет к нему отношение. Поэтому мы намерены вмешаться, чтобы получить больше информации.

— Расследуете дело? — озадаченно спросил Мисима.

— Несколько дней назад убили президента фармацевтической компании Аматерасу. И у нас есть доказательства того, что незадолго до убийства жертве звонил мужчина. Он и является главным подозреваемым. А голос человека, захватившего сейчас заложников, полностью совпадает с тем, что был на той телефонной записи. Другими словами, главный подозреваемый в убийстве президента и ваш преступник — это, скорее всего, один и тот же человек, — ответил Кагецу.

Услышав объяснения старика, Мисима враждебно на него посмотрел:

— Так вот оно что… Пришли возглавить нашу специальную группу? Это не смешно. Игнорировать захват заложников из-за вашего расследования?

Мужчина очень переживал за безопасность людей. Видимо, его переполняло чувство справедливости.

Он подумал, что его хотят отстранить от руководства, поэтому с неприязнью глянул на Кагецу.

Однако, не обращая внимания на враждебный тон Мисимы, старик вежливо ответил:

— Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Мы только за, чтобы ваша специальная группа расследовала этот инцидент с захватом заложников. Руководство операцией к нам не переходило. Вы остаетесь главным. Я лишь надеюсь, что смогу собрать здесь сведения о подозреваемом в убийстве президента.

— Тогда прошу меня не тревожить. Как видите, время поджимает. Мы очень заняты. Предупреждаю заранее, у нас здесь нет лишних людей, чтобы содействовать вашему расследованию.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я пришел не просить поддержки, а ее предоставить. Думаю, наша команда способна помочь специальной группе по расследованию.

Услышав это предложение, Мисима скептически посмотрел на Кагецу:

— Хоть вы и предоставите нам людей, но главное — разрешить ситуацию с заложниками.

— Ясно. Мы не возражаем, пусть эта задача будет первостепенной.

— Вот и хорошо, — сказал Мисима, временно разрешив людям из информационно-исследовательского бюро при Кабинете министров находиться на месте преступления.

Тогда Кагецу представил своих сотрудников:

— Знакомьтесь. Красавица в белом, больше известная как «Доктор», — руководитель отдела аналитики. Ее специализация: биохимия и медицина. Однако у этой девушки глубокие познания и в других областях.

— Привет. Хоть меня только что представили, еще раз повторюсь. Зовите меня Доктор. Рада знакомству, — вежливо улыбаясь, произнесла женщина и засунула ладони в карманы, даже не обменявшись рукопожатиями. Очень невежливо, но это ее обычное поведение.

— А светловолосая девочка… Неужели ваш ребенок? — спросил Мисима про девочку, что все это время пряталась позади Кагецу. Стеснялась, наверное. Ее щеки покрылись ярким румянцем. Она смущенно поглядывала на Мисиму.

— Что вы! Это человек, отвечающий в бюро за «черную работу».

— Шутите? Такая маленькая, а уже следователь?

— Нет, она не наш сотрудник. Это независимый эксперт по прозвищу «бомбардировщик» — специалист по огнестрельному оружию и взрывчатым веществам. Ее вызвали для изучения заложенных в школе бомб. И хотя ей всего двенадцать лет, она разбирается в этом гораздо лучше, чем любой другой эксперт в нашей стране, — ответил старик, гладя по голове девочку.

— Ну… э-э-э… меня зовут… Бомбардировщик. При… приятно познакомиться… вот! — она покраснела и, зажмурившись, поздоровалась с Мисимой, держась за край пальто Кагецу.

Доктор и Бомбардировщик. Глядя на его подчиненных, Мисима на миг потерял дар речи.

Девочку тут же отвели к людям, ответственным за исследование места преступления. Видя, как она уходит, Мисима прокашлялся и, постепенно приходя в себя, сказал:

— Озадачили вы меня. И откуда в бюро столько специфических прозвищ?

— Ха-ха, нам часто такое говорят. Это фирменный стиль нашей организации. У нас трудятся люди, которых многие ненавидят. Если бюро раскроет их личности, может случиться непоправимое. К тому же, некоторые наши сотрудники прошли через такое, о чем другим знать не следует. Использование настоящих имен приведет лишь к неудобствам. Поэтому даже людям, которые тесно взаимодействуют по работе, ничего не известно о прошлом и истинной личности друг друга.

— Вот оно что. Теперь ясно, зачем нужны все эти прозвища.

— Раз уж вы все поняли, перейдем сразу к делу. Какова текущая ситуация?

— Человек, назвавшийся «Жутколицым», захватил академию Сейхо, — Мисима посмотрел вдаль на здание школы и, вздохнув, заговорил о наболевшем. — Подозреваемый утверждает, что в школе заложены бомбы. И он взорвет их, когда наступит шесть вечера или если кто-нибудь из учащихся покинет территорию академии. Также у него, видимо, есть устройство, с помощью которого можно следить за школьниками по GPS-сигналу с наручных часов. Правда неизвестно, как далеко должен отойти ученик, чтобы бомбы сдетонировали. Однако сейчас, во всяком случае, находиться на территории школы не опасно.

— Это я уже слышал еще до приезда сюда. Есть новая информация?

— Набрав случайные номера телефонов детей из школы, мы узнали следующее. Предположительно, преступник убил нескольких сотрудников и учеников. Демонстрируя свою силу, он взорвал учительскую на первом этаже. Сейчас вся западная часть здания находится в аварийном состоянии. Думаю, даже малейшее воздействие вызовет обрушение. Ситуация довольно опасная. Территория школы заминирована. Очевидно, преступник серьезно настроен.

— Эх... Дети могут связаться с кем-то снаружи? Бесспорно странно.

— Да. Не знаю почему, но подозреваемый не ограничил связь учеников с внешним миром. И не только через телефоны. Он даже позволил детям пользоваться компьютерами. Поэтому нам не составит труда узнать, что сейчас происходит в школе.

— Какова мощность заложенных бомб?

— Детали еще не ясны. Но с людьми, которых вы привели, мы должны быстро завершить анализ. Однако в таком опасном положении мы не можем приблизиться к школе, пока не определим масштабы взрыва, — объяснил Мисима.

Услышав это, старик предложил свою идею:

— Преступник следит за детьми, но мы — другое дело. Даже если войдем в школу, бомбы не взорвутся. Тогда пусть специальный штурмовой отряд проникнет внутрь, согласен?

— Мы более склонны решить эту проблему путем мирных переговоров, — ответил Мисима, а затем сделал резкое замечание. — По-видимому, большинство учеников этой академии — дети из богатых семей, а их родители и учителя — влиятельные люди. Мы получили строгий приказ: ученики не должны пострадать в ходе операции. Но, очевидно, уже есть убитые, а беззаботные дураки далеко отсюда все еще нам мешают. Ведь часто то, что говорят в конференц-залах, не соответствует реальному положению дел.

— Значит, штурм запретили?

— Я считаю, надо атаковать, пока не поздно. Поэтому сейчас мы пытаемся убедить руководство изменить свое решение. Однако даже если нам дадут разрешение провести штурм, на деле это будет не так уж просто.

Мисима продолжил:

— Жутколицый не такой уж беззащитный. Помимо автомата Калашникова, у него есть пульт дистанционного управления бомбами. Ситуация не из легких. Преступник может отстреливаться и подорвать взрывчатку. Погибнут и ученики, и штурмовая группа. Похоже на террориста-смертника, одетого в пояс шахида.

— Ученикам не сбежать, мы тоже беспомощны, ага? Вариант со снайпером рассматривался?

— Да, но преступник находится в радиорубке, где нет окон. Нам не видно то, что творится в этой комнате, так что он вне досягаемости для снайпера. Вдобавок она оборудована шумоизоляцией, то есть, по сравнению с обычным классом, стены там еще толще. Вероятно, их непросто разрушить даже с помощью взрывчатки. Другими словами, в радиорубку можно проникнуть только через дверь. А если мы вломимся туда, этот тип, несомненно, сразу же взорвет бомбу.

— Он все тщательно спланировал.

— Да, этот человек тщательно спланировал преступление. Однако его странные требования сильно нас озадачили. Их всего два. Первое — отправить на переговоры с ним заключенного, приговоренного к смерти. А второе вообще похоже на шутку. Узнайте, кто я на самом деле. Само собой, мы уже этим занимаемся.

Мисима пожал плечами и саркастично добавил:

— Он не потребовал денег, не сказал, что против политики страны или ненавидит какого-то человека. Даже не попросил предоставить ему транспорт. Цели этого человека совершенно непонятны. Он невозмутим, или же у него не все дома? Сдается мне, он просто не дружит с головой. Дожидается переговорщиков лишь для того, чтобы хорошенько поболтать. Лично я думаю, что этот человек — обычный психопат.

— Тогда вряд ли бы он смог в одиночку контролировать более двухсот заложников.

— Вы правы. В общем, поскольку преступник потребовал переговорщика, сейчас мы не можем получить больше информации. Как только он прибудет, все сдвинется с мертвой точки.

— Переговорщик... — пробормотал Кагецу, выслушав сообщение Мисимы.

— Помяни черта — он и появится, — глядя в небо, сказал тот, прищурившись от солнечного света.

Издалека сюда медленно приближался большой транспортный вертолет.

Это точно не СМИ.

Когда он заходил на посадку, все полицейские на месте происшествия непроизвольно замерли.

Вертолет приземлился на просторной лужайке недалеко от палатки. Гул от вращающегося винта затих не сразу. Порывы ветра поднимали листву в воздух. И тут задняя дверь в хвосте вертолета тихо открылась. Оттуда в спешке спустилось несколько полицейских в шлемах с наушниками.

Стоящий рядом с Кагецу Мисима пробормотал, покрывшись холодным потом:

— Я думал, бюро прибыло сюда, потому что этот парень участвует.

Вслед за конвоем из вертолета вышел подросток.

Темноволосый, неровно подстриженный, со странными ледяными глазами. Одетый в тюремную робу, скованный наручниками. Взгляд парня не соответствовал его возрасту. От этого человека веяло опасностью, как от остро заточенного ножа.

Лишь только подросток ступил на землю, все присутствующие посмотрели на него так, словно увидели чужака.

Страх и презрение. Взгляды окружающих были холодными как лед.

— Жутколицый потребовал привести приговоренного к смерти преступника — Хиками Канату. Его считают членом группировки, участвовавшей в «трех днях резни».

Посмотрев на парня, Мисима произнес с затаенной злобой:

— До сих пор не верится, что двенадцатилетний мальчик способен убить шестьдесят четыре полицейских, тщательно все спланировав, и загнать в угол все наше столичное подразделение. Мы были на грани развала. Сразу же после взрыва этот подросток напал на полицейские учреждения, что считают второй волной террористической атаки. Он и сам признал это в суде. Убийца, замешанный в теракте, унесшем сто миллионов жизней. Не ожидал вновь увидеть «Дьявола»... Большинство наших сотрудников, что находятся здесь, потеряли своих напарников пять лет назад.

— Дьявол… да? — тяжело пробормотал Кагецу.

Под полные ненависти взгляды полицейских Канату отвели в палатку.

— Эй, почему вы думали, что он придет сюда? — спросила Доктор у стоявшего рядом Кагецу, холодно посмотрев на подростка.

— В смысле?

— Прежде его ничего не интересовало. Этому парню было все равно, даже когда ему дали возможность избежать смертной казни. Думаю, Канате плевать на собственную жизнь. Тогда почему он вдруг захотел помочь распутать это дело?

— Вы еще не поняли? В этой академии есть то, что для него дороже жизни. Именно так, — таинственным голосом ответил Кагецу.

Тогда Доктор обратилась уже к Канате:

— Ты на самом деле специально прибыл сюда только ради того, чтобы увидеть кого-то из знаменитых детей?

— Странно, я заинтересовал того человека. Очевидно, это одна из причин. Тем не менее есть и другая, более важная.

И хоть Кагецу обычно был мягок, сейчас его взгляд стал пронзительным.

▲ 09:50 ▼Временная палатка специальной группы.

В ней могли уместиться до десяти полицейских. Оперативные совещания решили пока проводить здесь.

Внутри находилась небольшая трибуна. Перед ней поставили складной стол и стулья. Заглянуть внутрь снаружи не представлялось возможным, поэтому секретность действительно была соблюдена. Эти меры направлены против снующих вокруг журналистов, собравшихся около школьных ворот.

Канате выдали рубашку, брюки, а также черное теплое пальто.

После того как парень снял тюремную робу и сменил одежду, на него надели наручники.

— Садись, — скомандовал шедший за ним полицейский, указав на складной стул.

Каната молча выполнил приказ.

А затем полевой командир Мисима ввел парня в курс дела.

Он сообщил ему почти то же самое, что и Кагецу. Отличались лишь комментарии. Кроме того, Мисима подробнее рассказал о планировке школы.

Место взрыва, состояние поврежденного здания, расположение кабинетов внутри. Каната пойдет туда один, поэтому ему нужны эти сведения.

— У нас есть доступ к системе безопасности академии. Ученики и сотрудники постоянно носят наручные часы Сейхо с GPS, точно определяющие количество людей внутри здания. Этим утром в школе должно было находиться двести семьдесят человек. GPS до сих пор продолжает посылать информацию о местонахождении людей, однако сейчас их осталось всего двести тридцать семь… поэтому, боюсь, в течение первых минут погибли тридцать три человека. По нашим оценкам жертвами стали преподаватели, руководство и врачи, собравшиеся утром в комнате персонала. Все погибли от взрыва бомбы.

После этого доклада лица остальных офицеров наполнились скорбью.

Мисима продолжил, обратившись к Канате:

— Так или иначе, за переговоры с ним отвечаешь ты. Жутколицый согласен вести их только с тобой. Всем, кроме тебя, запрещено заходить в здание… У нас нет выбора. Единственное, что нам остается, — это позволить тебе войти в школу одному, без сопровождения. Однако ты должен выполнять все наши приказы. Кроме того, тебе нельзя действовать без соответствующих инструкций. Понял?

Но тот не издал ни звука.

Лишь холодно глянул на Мисиму, держа рот на замке.

Для Канаты это обычное поведение. Он всегда такой. Кагецу не услышал от него ни слова, даже когда приходил к нему в следственный изолятор.

Парень молча сверлил Мисиму своими черными глазами.

Взгляд мужчины наполнился гневом.

— Если понял, скажи что-нибудь. Или ты немой?

Каната вновь ничего не ответил. В палатке воцарилась тишина.

Мисима с ненавистью уставился на него. Другие офицеры, следившие за Канатой, тоже недовольно на него глянули, бормоча «смотрит на других свысока», «дерьмовый ребенок» и тому подобное. От некоторых исходило неприкрытое желание убить этого человека. Здесь собрались сотрудники столичной полиции — люди, которые ненавидят Канату.

А из-за его высокомерия они вспылили.

Кагецу и Доктор, также находившиеся в палатке, почувствовали, как атмосфера накаляется.

И когда Мисима в очередной раз собрался что-то произнести…

Каната слегка приоткрыл неподвижные доселе губы:

— Я убью его.

Эта странная фраза сбила всех с толку.

Начав с этих слов, парень невозмутимо продолжил:

— Проблема в планшете, с помощью которого можно дистанционно управлять бомбами. Его охраняет вооруженный Жутколицый. Но он один. Стоит его устранить, и ситуация разрешится. Если полиция вломится внутрь, не успев к нему приблизиться, он немедленно активирует детонацию бомб. Однако у меня, как у переговорщика, есть такая возможность. И я воспользуюсь ей, чтобы убить Жутколицего.

Каната пристально посмотрел на Мисиму глазами, наполненными тьмой.

Настолько бездонной, что, казалось, в ней можно утонуть.

— Ослабьте наручники и дайте мне оружие. Я разберусь с этой проблемой за десять минут.

От случившегося… мужчину покрыл холодный пот. Даже его ладони.

— Ты...

Оппонентом Мисимы был мальчик гораздо моложе его. И тем не менее грудь полицейского на мгновение сковал страх. Но признать это не позволяла гордость.

Лицо мужчины налилось гневом. Он злобно уставился на Канату.

— Ты шутишь?! Никто не знает, почему Жутколицый потребовал вести переговоры именно с тобой! Где доказательства, что вы не сообщники?! Ты правда хочешь, чтобы мы сняли с тебя наручники и дали тебе оружие? Я против! — тяжело дыша, прорычал во весь голос Мисима.

Не сдержавшись, полицейский схватил пристально смотревшего на него парня за воротник.

Увидев безразличие на лице Канаты, мужчина вспылил еще сильнее:

— Говоришь, что убьешь Жутколицего?! А если у тебя не получится? Это может разозлить преступника, полностью отбив у него желание вести переговоры! В худшем случае он подорвет бомбы, похоронив вместе с собой учеников! Нет смысла даже слушать такой авантюрный план. Я против, понял?!

Кагецу положил ладонь ему на руки:

— Офицер Мисима, пожалуйста, успокойтесь.

— Послушай меня, Хиками Каната. Мерзавец! Ты участвовал в самом ужасном преступлении за всю историю человечества. Не думаю, что ты собрался помочь решить нашу проблему! Я никогда не забуду, кто убил моего напарника! У него была семья! Не желаю слышать твое мнение!

— Хватит. Командир утратил хладнокровие. Мне доложить об этом в управление?

— Тьфу...

Услышав слова Кагецу, Мисима в гневе грубо отпустил воротник Канаты.

Старик немного огляделся, оценив реакцию остальных.

И хотя их командующий сглупил, потеряв выдержку, никто его не упрекнул. Все это следы былой вражды Канаты со столичной полицией. Как и у Мисимы, лица офицеров переполняла ненависть. Неудивительно, ведь тот парень убил их напарников.

Перебив взбешенного Мисиму, в разговор вмешался Кагецу:

— Подослать Канату, чтобы убить преступника? Довольно интересное предложение.

— Что! Вы это серьезно?! Да у вас проблемы с головой!

Кагецу отреагировал совсем не так, как Мисима.

Посмотрев на сидевшего с тем же выражением лица Канату, старик продолжил, чуть улыбнувшись:

— В том, что сказал инспектор Мисима, есть доля правды. Мы не знаем, почему подозреваемый назвал твое имя. Его план тщательно проработан, так что он выбрал тебя не случайно. Не исключено, что Каната — пособник преступника, а, возможно, и его главная цель.

— Само собой! Верить ему — уже большая ошибка!

— Все в порядке, инспектор Мисима. Я очень долго «изучал» Канату. Поэтому не думаю, что он в сговоре с преступником. Хотя это лишь мои догадки.

Не обращая внимания на гримасу Мисимы, Кагецу продолжил говорить, пристально глядя на Канату:

— Мы дадим тебе пистолет. Но тогда позволь мне поставить дополнительные условия. То, что ты получишь оружие, еще не значит, что тебе доверяют. Прежде всего, мы не снимем с тебя наручники. Это очень хорошее средство, чтобы ограничить твою подвижность. Кроме того, пистолет будет заряжен всего одной пулей, чтобы ты мог использовать его только против подозреваемого. Пожалуйста, дождись ситуации, когда у тебя точно получится убить его, а затем воспользуйся оружием. Есть возражения?

— Я согласен.

Подросток с готовностью отреагировал на предложение старика.

Стоящий рядом Мисима прокашлялся и обратился к Кагецу с протестом:

— Мы все еще здесь командуем. Информационно-исследовательскому бюро при Кабинете министров не следует самовольно менять план операции. И я пока еще не разрешал выдать этому парню оружие.

— Выходит, мы можем взять на себя ответственность за это?

Кагецу повернулся к Мисиме и, улыбаясь, продолжил:

— План Канаты довольно неплох. Рассветная операция быстро увенчалась успехом благодаря нашим стараниям. Но как все оценит Главное следственное управление — уже проблема командира.

Это предложение Кагецу таило в себе скрытую угрозу.

— У вас и правда есть подход к решению таких вопросов, — нахмурился Мисима. По его лицу тек холодный пот. — Ладно. Я разрешаю тебе взять оружие. Но только с одним патроном. Кроме того, чтобы преступник этого не заметил, ты воспользуешься небольшим пистолетом, спрятанным в рукаве.

Мисима вернул разговор в прежнее русло.

Показав пальцем на свой наушник с микрофоном, закрепленный на ухе, мужчина сказал:

— Когда ты войдешь в школу, тебе также понадобится средство связи. Я выдам тебе специальное. Не такое, каким пользуемся мы.

Мисима взял со стола черный металлический ошейник.

— Это «телекоммуникационный ошейник». В него встроены микрофон, считывающий колебания голосовых связок, динамик с костной проводимостью и небольшая камера. По этому устройству можно разговаривать и видеть отдаленные места в режиме реального времени. В последние годы такие ошейники часто использовали во время операций сил специального назначения для связи с офицерами. Ты должен надеть его. Раз подозреваемый потребовал переговорщика, он, вероятно, намерен вести с нами диалог. Преступник мог предвидеть, что мы воспользуемся этим устройством. Однако нам нельзя злить этого человека. Поэтому, чтобы он не заметил ошейник, подними воротник.

Мисима надел устройство на шею Канаты. После фиксации ошейник издал электронный звук.

— У тебя не получится снять его без пароля. Значит, пока ты не вернешься, все, что ты говоришь, слышишь и видишь, будет у нас как на ладони. Тебе лучше не действовать опрометчиво.

Каната никак не отреагировал.

Увидев такое отношение, теперь уже Кагецу заговорил настойчивым тоном:

— Неделю назад, когда я прилетел в следственный изолятор и встретился с тобой, ты ведь принял наше с Доктором лекарство?

— ...

— Тогда мы все тебе объяснили. Это был особый медленный яд, разработанный Доктором. Его основная задача — отбить у преступников мысль о побеге. Этот яд сделан так, чтобы подсудимые его принимали. Через две недели после употребления лекарство превратится в смертельный токсин. Не успеешь принять противоядие — умрешь. Нам нужно было заставить тебя подчиняться. Не ожидал, что этот препарат так скоро пригодится. Не будешь следовать нашим инструкциям или попытаешься сбежать — мы не дадим тебе противоядие. Пожалуйста, не веди себя эгоистично, — с улыбкой произнес эту жестокую речь Кагецу.

От услышанного присутствующих офицеров охватила дрожь. Но не Канату.

— Раньше такое было незаконно. Это слишком бесчеловечно, — пробормотал Мисима.

Тем не менее никаких громких обвинений в адрес Кагецу не последовало. Возможно, из-за того, что этот яд применили против самого ужасного убийцы в истории.

Мисима нарочито прокашлялся, краем глаза посмотрел на Кагецу и заговорил:

— В этот раз ответственным за связь между штабом и переговорщиком назначили сотрудника информационно-исследовательского бюро при Кабинете министров. Поскольку они лучше знакомы с подобными устройствами, нежели столичная полиция.

— Как и сказал инспектор Мисима, я вызвал нескольких аналитиков из бюро. И раз ошейник Канаты уже заработал, офицеры, пожалуйста, представьтесь. Заодно и проверим чувствительность устройства.

Сразу же после этих слов в ушах Канаты раздался холодный женский голос:

— Рада встрече. Это одна из офицеров-аналитиков информационно-исследовательского бюро при Кабинете министров по прозвищу «соколиный глаз». Хоть я и не могу появиться на месте происшествия, приятно познакомиться.

Кагецу, Мисима и полицейские, носившие наушник с микрофоном, тоже это услышали.

На слух голос Соколиного глаза был молодым. Он, скорее всего, принадлежал девушке. Однако определить возраст его обладателя не представлялось возможным…

Говорила она отстраненным и к тому же колючим тоном:

— Что ж, перестрахуюсь и объясню. Задача так называемых аналитиков — обрабатывать разведданные, а затем докладывать о результатах. Моя специализация — анализ изображений, полученных со спутников или беспилотных летательных аппаратов. Но на сей раз работа у меня связана в основном с сетью. Сейчас я пытаюсь взломать школьный сервер, чтобы помешать ученикам посылать сообщения. Я уже обо всем договорилась с телефонной компанией. Думаю, через пять минут из школы можно будет связаться только с полицией.

— Спасибо за подробные объяснения и доклад, Соколиный глаз.

Услышав слова благодарности от Кагецу, девушка все поняла и замолчала.

После этого Мисима еще раз предупредил Канату:

— Слушай внимательно. Больше не должно быть жертв. Безопасное освобождение заложников зависит от переговорщика, то есть от тебя. Ты обязан следовать нашим указаниям и не нарушать приказы.

Парень ничего не ответил.

Просто тихо встал со стула, всем своим видом показывая, что больше не скажет ни слова.

Как и договаривались, офицер из конвоя, засучив рукав пальто парня, лентой закрепил на его руке пистолет. Он был небольшим, с дулом толщиной с карандаш. Чтобы наручники не мешали, положение и наклон ствола тщательно отрегулировали. Из-под рукавов оружия не было видно. Чтобы выстрелить, нужно нажать на маленькую кнопку, приклеенную скотчем к ладони.

После инструктажа офицеры тут же вывели Канату из палатки.

Они сопроводят его до школы, а потом он в одиночку войдет в здание.

И тут стоявшая рядом с Кагецу Доктор прервала свое молчание:

— Ничего, что мы не отстранили их от командования?

— М-м-м, о чем ты? — спросил старик.

В ответ девушка горько улыбнулась:

— Не прикидывайтесь дураком, я все видела. Сделать это не составило бы труда, стоило только захотеть. Однако у вас наверняка имеется какой-то хитрый план, поэтому вы оставили все как есть.

— Я не забрал командование у столичной полиции, чтобы мы не оказались виноватыми, если нам не удастся спасти заложников. Защита интересов организации — тоже моя работа. А так мы можем спихнуть ответственность на других. Глупо упускать такой шанс.

— Вот как. Похоже, все командиры и правда те еще сволочи. У моего доброе лицо, но не стоит считать его глупым старикашкой.

— Я просто грамотно воспользовался ситуацией. И вообще, нам пора приступать к собственному расследованию. Убийство президента фармацевтической компании. Раскрытие этого дела поможет решить и проблему с заложниками. Я не принял командование, потому что нам нужно сосредоточиться на нашем расследовании.

— За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь?

— Да. Фактически оба этих события связаны. Преступник, убивший президента, сказал: «Все начнется здесь». Думаю, это было предупреждение. Однако теперь нам ясна общая картина происшествия. Осталось понять истинную цель подозреваемого. А что касается захвата заложников… Предоставим это столичной полиции и Канате.

— Предоставим это Хиками Канате, да?..

Доктор нахмурилась, что было для нее необычно.

— Еще совсем недавно вы говорили, что ему нельзя доверять. А теперь полагаетесь на него. Какие же из этих слов правда, в конце концов?

— Ну а ты как считаешь?

— Не важничайте. Много ли подчиненный понимает в том, что делает босс.

— Я доверяю Канате в разумных пределах. Однако пока «она» находится в этой школе, ему придется сотрудничать с нами. В этом можно быть уверенным.

— Вы сказали «она». Кто это?

— Единственная «слабость» Канаты, собственно говоря, — таинственно произнес Кагецу, пристально посмотрев на приближающегося к школе парня. Его силуэт постепенно удалялся.

Человек, закованный в холодные наручники, приговоренный к смертной казни. Отправить такого туда, где произошел захват заложников?

Все это действительно очень странно.

Взглянув на Канату, Доктор вновь заговорила:

— «Я убью его»... да? Он сделает это без колебаний. Когда я услышала его предложение, у меня похолодела спина. Нормально ли доверить все такой асоциальной личности?

Пронизывающий до костей северный ветер трепал черное пальто парня. Взирая на идущий, словно в чистилище, силуэт, Кагецу не сдержался. Его глаза наполнились эмоциями.

— Око за око. Зуб за зуб… Чудовище за чудовище.

На сцене собрались актеры. Поднялся занавес.

Холодный ветер со свистом раскачивал высохшее дерево, словно предвещая, что скоро начнется ад.

▲ 10:10 ▼Вдалеке от академии Сейхо на оживленной улице перед входом в отель беспорядочно столпились журналисты с камерами в руках и телевизионные корреспонденты.

— Мы находимся у главного входа в отель Лафин, где скоро начнется экстренное заседание, на котором соберутся родители детей, которых взяли в заложники в академии Сейхо. Уже сейчас сюда подъехало много автомобилей, из которых один за другим выходят родители учеников, — держа в руке микрофон, с серьезным лицом говорил на камеру репортер.

Позади него сотрудники с других телеканалов закричали:

— Смотрите, приехал министр здравоохранения!

Услышав это, журналисты сосредоточили все внимание на входе в отель.

Из только что прибывшей машины вышел мужчина в дорогом костюме.

Действующий министр здравоохранения Фува. Человек, который довольно часто в последнее время появлялся на телевидении.

Никто другой уже не интересовал СМИ.

— Быстрее, поверните объектив!

— Эй, нужно дать ему выступить!

Неся камеры и держа в руках микрофоны, журналисты начали стекаться к мужчине в костюме.

После очередной вспышки фотоаппарата Фува прищурился.

Посыпалась лавина вопросов:

— Ваш сын учится в школе, где захватили заложников. Пожалуйста, скажите ему что-нибудь!

— Преступник потребовал выкуп?!

Министр лишь нахмурился, ничего не ответив.

Впереди него шел секретарь, требуя освободить дорогу. Он не давал журналистам взять интервью у Фувы, прокладывая ему путь в фойе отеля.

Раздавались щелчки фотоаппаратов. Вопросы продолжали накаляться:

— Почти все ученики академии Сейхо, где захватили заложников, — дети из влиятельных семей. Означает ли это, что преступник ненавидит состоятельных людей?

— Есть информация, что этот человек согласен вести переговоры лишь с мальчиком, который в прошлом принимал участие в террористической атаке. Тот инцидент и происходящее в академии Сейхо как-то связаны?

— Серийный убийца в роли переговорщика? Судьба вашего сына в его руках?!

Некоторые журналисты перешли к вопросам, касающимся самого министра.

СМИ даже успели поднять тему несовершеннолетних, пока Фува двигался к вестибюлю гостиницы.

Мужчина прошел через автоматические двери. Там журналисты уже не могли его преследовать.

В сопровождении секретаря министр спустился по эскалатору на подземный этаж. Там зарезервировали конференц-зал для заседания родителей учеников академии Сейхо. Они уже собрались перед приемной. Фува хотел было встать в очередь у стойки, но его окликнул мужской голос:

— Министр здравоохранения, я вас заждался.

Он принадлежал пожилому человеку, одетому в броский пиджак.

Посмотрев на старика, Фува взглядом попросил секретаря удалиться и занять ему место в первом ряду около стойки. Наблюдая, как тот уходит, министр ответил:

— Давно не виделись, директор. Если бы не этот инцидент, у нас не было бы никаких шансов снова встретиться.

Этот старик в костюме — директор академии Сейхо. И давний знакомый Фувы.

Министр сразу же поинтересовался:

— СМИ оперативно сработали. Новости разболтали работники школы?

— Нет. Академия набирает только лучшие кадры. От них утечки быть не должно. Боюсь, преступник намеренно распространил эту информацию.

— Что за позерство... — с волнением пробормотал Фува, после чего спросил.— Какова текущая ситуация?

— Убито несколько сотрудников и учеников в западной части школы. Ваш сын и приемная дочь в безопасности.

— Какая удача. Мне все равно, что происходит. Главное, чтобы этот ребенок вернулся живым. Тут цель оправдывает средства.

— Я это отлично понимаю.

Директор школы пресмыкался перед Фувой, словно был его обычным подчиненным.

— Какие у него требования?

— Подробности неизвестны, однако...

Помрачнев, директор академии нерешительно добавил:

— По личным каналам я узнал, что преступник, захвативший заложников... и убийца президента компании Аматерасу… Вероятно, это один и тот же человек.

— Что ты сказал?

Услышав это, Фува мгновенно побледнел.

— Разве Кирю убила не секретарша?! Преступник должен быть мертв!

— Да, безусловно, она и есть убийца. Президент Кирю считался тем еще бабником. Между ним и секретарем произошла ссора. Такова была первоначальная версия… Однако, по заявлениям полиции, появились доказательства того, что главным подозреваемым является кто-то другой. Это дело ведет информационно-исследовательское бюро при Кабинете министров, поэтому до сегодняшнего дня я и мои люди в полиции не могли этого выяснить.

— Какая неожиданность! — не сдержал ярости министр.

Других находившихся рядом родителей, которые не знали всех подробностей, охватило смятение.

Фува попытался успокоиться, но уже успел покрыться потом от волнения.

Директор вновь заговорил мрачным тоном:

— Президент Кирю убит. А тут еще и захват заложников в академии. Не думаю, что это совпадение.

— Разумеется, это не совпадение! Преступник наверняка знал, что мы «делали» в школе! — сказал министр, свирепо стиснув зубы. Он разделял предположение директора.

Секретарь уже зарегистрировался у стойки и вернулся назад. Фува с тревогой в голосе дал ему указание:

— Отмени все сегодняшние поездки.

Секретарь молча достал записную книжку и начал звонить туда, где в этот день были назначены встречи. Стоя рядом, Фува достал свой мобильный и установил на него шифрующий модуль, чтобы избежать прослушки.

После нескольких гудков министр дозвонился до человека и приказал:

— Ты еще в академии? Разберись с преступником, пока все не раскрылось.

▲ 10:20 ▼Вдали от штаба разговоры полицейских и гомон журналистов постепенно стихали.

Каната молча остановился перед школой, чтобы ее рассмотреть.

Пятиэтажное строение в западном стиле. Здание окружало множество увядших деревьев. По информации полиции на первом этаже находится большая часовня, которая может вместить всех учеников. Каната взглянул вверх. Во всех аудиториях задернули шторы, поэтому снаружи было непонятно, что там происходит.

Еще раз осмотревшись, он проник внутрь.

Вход располагался в южной части здания.

Парень зашел в помещение со шкафчиками для обуви. В глаза сразу же бросались стеклянные двери. За ними находился центральный двор.

Посередине был разбит фонтан. Все выглядело бы красиво…

Если бы комната персонала не взлетела на воздух.

Взрыв полностью уничтожил западную стену со стороны двора и второй этаж. Повсюду были разбросаны куски бетона и щебень — это все, что осталось от комнаты персонала. То тут, то там под завалом… виднелись окровавленные человеческие конечности.

Жутколицый взорвал учительскую, чтобы доказать, что у него есть бомбы, и продемонстрировать свою силу. Так объяснили Канате. Однако, возможно, все это нужно для устрашения.

Не сменив обувь, парень вышел из помещения со шкафчиками в коридор, ведущий к лестнице.

Там было пусто. Ни души.

Первый этаж занимали классы для практических занятий. Учеников тут нет. Именно поэтому здесь и было так тихо. Настолько, что возникали сомнения, правда ли в школе захватили заложников. Каната перевел взгляд на потолок. Там находились камеры видеонаблюдения. Горящий светодиод показывал, что они работали.

Каната почувствовал себя так, словно...

Удивительная тишина. Чистый коридор. Система видеонаблюдения на потолке. Эта обстановка напомнила подростку следственный изолятор, где его держали. Даже воздух вокруг был таким же белым и холодным.

Глядя на лампу аварийного выхода в безлюдном коридоре, Каната почувствовал себя дискомфортно, будто ощутил дежавю.

— Как ты можешь заметить, в школе везде установлены камеры наблюдения.

В штабе видели все, что попадало в его поле зрения.

Стоило парню взглянуть на эти камеры, раздался голос Соколиного глаза:

— Они расположены у каждой двери, в коридоре, но не в классах. Я пыталась взломать систему наблюдения, чтобы получить изображение с камер, но она, к сожалению, полностью построена на локальной сети. На территории школы нет прямого выхода в интернет. Используется специальная линия. Таким образом, нельзя получить изображение с камер, если не соединиться с внутренней сетью. Поэтому сейчас ты можешь рассчитывать лишь на свои глаза.

Каната ничего не ответил.

Оставив чувство дискомфорта позади, он начал подниматься.

Противник находился на пятом этаже в радиорубке.

▲ 10:25 ▼Кабинет без окон с толстыми стенами. Стеклянная звукоизоляционная перегородка разделяла его по центру на помещение с вещательным оборудованием и комнату звукозаписи с микрофоном.

Последняя выглядела как небольшая профессиональная студия. Внутри стояли стильные столы и стулья, предназначенные для гостей. Потолочное освещение было выключено. Мрак разгоняла лишь настольная лампа, создавая загадочную атмосферу.

В центре комнаты на кресле сидел мужчина в странной маске.

Рядом на боковом столике лежал ноутбук. На его экране был объемный план школы с точками, показывающими местонахождение учеников, и окно, на котором транслировались изображения с камер наблюдения.

Дверь в студию тихо открылась.

Человек в маске посмотрел на вход. Как и ожидалось, там стоял подросток.

Юноша, закованный в наручники. Без единой эмоции на лице. Мужчина улыбнулся под маской.

Он отвел взгляд от ноутбука и повернулся к парню. Позади мужчины стояла лампа, из-за чего со стороны входа его силуэт казался темным и угрожающим.

— Ты знаешь историю про Гензель и Гретель?

Человек в маске затронул очень необычную тему.

— Это одна из моих любимых сказок. История о том, как во время голода родители решили оставить детей в лесу, чтобы уменьшить число ртов.

Игнорируя молчавшего в ожидании парня, мужчина продолжил говорить:

— Брошенные ребятишки блуждали в опасном лесу, населенном голодными зверями. И встретили ведьму. И хотя она обманом посадила детей в клетку, улучив момент, они все-таки затолкнули в печь грязную старуху и сожгли ее живьем. А затем разграбили имущество ведьмы и вернулись к бросившим их родителям.

Человек в маске положил руки на подлокотники и произнес, изящно скрестив ноги:

— Ты когда-нибудь задумывался об этом? Воротившись домой, дети продолжили жить счастливо?

— ...

— В итоге все идет своим чередом. Неважно, с какими трагедиями сталкиваешься, жизнь продолжается. Такие концовки в некотором роде можно назвать счастливыми.

— Что ты пытаешься сказать?

— Ничего. Просто беседую. Не хочешь поговорить на эту тему?.. Присядь.

Мужчина посмотрел на стоящий напротив стул и взглядом указал на него подростку.

Каната сел. Цепь наручников, что сковывали его, звонко загремела.

Парень увидел установленную на треногу камеру, которая была направлена на него и человека в маске. Горящий светодиод означал, что весь их разговор записывается.

Мужчина заметил взгляд Канаты и начал объяснять:

— Когда в студию приходят гости, это транслируется в классы в прямом эфире. В том числе и звук. Разумеется, наша беседа не исключение. Полиция также услышит наш разговор через твой ошейник. Думаю, рост аудитории — это не проблема.

По-видимому, человек в маске понял назначение этого ошейника. Не дожидаясь, пока парень выскажется, мужчина продолжил:

— В гостях Хиками Каната. А я Жутколицый.

Он самостоятельно представил собеседника.

— Прислать тебя сюда. Кажется, мое первое требование уже выполнили.

Каната с безразличием слушал приветствие человека в маске, наблюдая за ним.

Без шансов...

Войдя в комнату, Каната рассчитывал немедленно его пристрелить. Однако на столе рядом с ним, помимо ноутбука, лежал планшет.

Скорее всего, это детонатор для дистанционного управления бомбами.

Жутколицый держал палец рядом с сенсорным экраном. Там, где находилась кнопка «взорвать». Казалось, мужчина готов моментально перейти к действию, если Каната сделает подозрительное движение.

Нельзя атаковать прямо сейчас. Парень решил продолжить наблюдать.

Наступило время ожидания.

Внешность у Жутколицего была пугающей.

Носил он черную мантию. Голову его прикрывало что-то вроде «темного мешка» с тремя прорезями для глаз и рта.

Маска на лице была необычайно толстой.

В местах швов из нее торчало нечто, внешне напоминающее красно-черную глину. Эта маска выглядела довольно любопытно. В верхней ее части было даже немного волос.

— Твоя маска сделана из человеческой кожи, да?

— Ага. С объекта, убитого мною. Я срезал его лицо, — подтвердил Жутколицый.

— Страх — это чудовище, которое нельзя увидеть. Он кроется в сердце каждого из нас. Но лишь показавшись, страх способен свести людей с ума, безжалостно приводя их к смерти. Испокон веков этот дьявол убивает гораздо больше людей, чем оружие массового поражения.

Гордо указывая на маску, мужчина добавил:

— Это кожа не обычного человека, а того, кто испугался до глубины души. Я долго пытал его, а потом заживо срезал с него кожу. Сняв с человека страх, я надел его на себя. После этого сразу же появилось чувство, что я сам стал воплощением страха.

Речь Жутколицего была чрезвычайно жестокой и ненормальной.

Однако Каната, чьи моральные устои так же сильно пошатнулись, вовсе не находил эту историю удивительной.

Убеждения или увлечения Жутколицего его совсем не интересовали.

— Пофигу. Ты вызвал меня вести переговоры, поэтому давай уже к требованиям.

— Требованиям? Их нет.

Услышав ответ мужчины, Каната замолчал.

Однако тут же без долгих раздумий равнодушно спросил:

— Что это значит? Ты ничего не собирался передать через меня полиции?

— Мне нечего им сказать. Все, что нужно, я уже сообщил ранее.

— Значит, у тебя нет других требований?

— Нет.

Жутколицый решительно заявил:

— Их у меня с самого начала было лишь два. Первое уже выполнено. Что касается второго, я тоже уже оглашал его. Выясните мою истинную личность. Жалко конечно, но у меня больше нет требований.

Это озадачивало.

— Тогда для чего тебе я?

— Я подумал, что можно воспользоваться твоей «известностью».

— Моей известностью?

— Так уж совпало, у нас с тобой есть «общий знакомый». О тебе я узнал как раз от него. Ты меня заинтересовал, а тут и возможность появилась.

— Общий знакомый?

Мужчина продолжил говорить, проигнорировав вопрос Канаты:

— Убил миллионы. «Три дня резни» считается ужаснейшим терактом в истории Японии. Член преступной группировки, самый молодой убийца среди них… это был ты. Пристрелить шестьдесят четыре полицейских, в том числе тогдашнего начальника полиции. Твои поступки — легенда. У тебя еще есть безумные поклонники в обществе.

— ...

— Несовершеннолетнего убийцу отправили к месту захвата заложников. Стоит только этой новости просочиться в СМИ, как возникнет общественный резонанс. Мой план и правда идеален. Школу уже окружили журналисты. Они строят различные догадки, транслируют самые последние события.

— Я нужен тебе не для переговоров, а чтобы привлечь зрителей?

— Захватить внимание толпы — наиболее важная часть «плана». И это уже достигнуто.

— Плана?

Жутколицый не ответил.

Канату это совсем не беспокоило, и он с сарказмом спросил:

— Ну привлек ты внимание людей к этому захвату заложников, и что дальше?

— Эй-эй-эй, неужели ты думаешь, что это был обычный захват заложников?

Проигнорировав насмешку Канаты, человек в маске продолжил:

— Пошатнуть устои этой страны — вот что я собираюсь сделать. Еще восемь часов, и бомба взорвется. После чего мир уже никогда не станет прежним.

— ...

— Приготовься к шоку. Этот инцидент — «национальный кризис», — заявил Жутколицый. Его маску окутала тьма.

И в самом деле. Захват заложников в школе — достаточно масштабное событие, чтобы информация о нем разлетелась на весь мир. Однако этого недостаточно, чтобы вызвать национальный кризис.

Тогда почему человек в маске так утверждает?

Иметь с ним дело — пустая трата времени. Вместо этого сейчас лучше сосредоточиться на выстреле. К такому выводу пришел Каната.

Пуля только одна. Если он промахнется, Жутколицый может контратаковать или нажать на кнопку детонатора.

Так рисковать недопустимо. Но если не выстрелить сейчас — проблему не решить. Когда это сделать? Важно выбрать момент. Но противник не дает шанса.

— Есть и другая причина, почему ты пришел. Тебе кое-чего не хватает.

Мужчина сцепил пальцы на груди.

— «Доверия».

И странно усмехнулся под маской:

— Ты самый гнусный преступник за последние годы. После того события тебе больше никто не станет доверять. Не доверяют, потому что не поддерживают. И раз это так, значит, ты одинок. Неважно, как будешь трепыхаться на смертном одре. Здесь ты просто жалкий и слабый заключенный. Ты не представляешь для меня угрозы.

Сделав такой вывод о парне, Жутколицый скрестил ноги.

И, немного наклонившись, пристально посмотрел ему прямо в глаза:

— Однако я допустил один просчет: у тебя в рукаве спрятан пистолет.

Он знает?..

— Взглянув на тебя, я сразу заметил. На твоей правой руке есть неестественная складка. Не ожидал, что полиция выдаст тебе оружие. Очень странно.

— ...

— Ты планировал убить меня? Но, к сожалению, потерпел неудачу.

Человек в маске протянул палец к кнопке детонатора и предупредил Канату:

— Если не хочешь умереть, медленно достань пистолет. Кинь его на пол, а затем пни в мою сторону.

Мгновение спустя парень молча снял с ремня прикрепленный к запястью пистолет.

Бросил его под ноги и толкнул к Жутколицему.

Мужчина отвел палец от детонатора и снова откинулся на спинку стула.

— Теперь ты бесполезен. Куда ты пойдешь, больше не имеет значения. Однако те люди из следственной группы все еще намерены использовать тебя. В конце концов, одному тебе позволено находиться в школе.

В штабе слышали этот разговор через ошейник, но никто не проронил ни слова.

Они молчали. Видимо, Жутколицый прав.

— Итак, все действующие лица меня слышат. Используем эту возможность и поговорим о будущем. Прежде всего, у меня есть два козыря.

Он потянулся к автомату, прислоненному к столу.

И заявил Канате:

— Первый козырь — это автомат. Его можно использовать против непослушных учеников. К тому же, он полезен в мелкой перестрелке. Я до сих пор им не воспользовался. Надеюсь, этого делать не придется.

И это говорит тот, кто убил тридцать три человека взрывом бомбы? Его слова казались злой шуткой.

Положив винтовку обратно, мужчина взял со стола планшет размером с альбомный лист.

И показал Канате изображение на экране.

Вверху шел обратный отсчет до взрыва бомбы.

— Это еще один мой козырь. Устройство дистанционного управления. Оно отличается от планшетов, что можно купить. Сзади на корпусе встроен ДНК-сканер. Очень специфическая вещь.

Каната разглядел тыльную сторону устройства в руках Жутколицего. Сверху было установлено нечто размером с кулак, напоминающее слот для батареек.

Этот отсек «заполнял красный жидкий элемент».

— Если захотите воспользоваться планшетом, вам придется ввести мою кровь в эту ампулу. Иначе устройство работать не будет. Говорю для страховки. Ампула не всегда подсоединена к планшету. Попытаетесь снять, и переговоры сразу прекратятся. Я тут же ее сломаю, после чего вы больше не сможете отключить бомбу.

Жутколицый неторопливо извлек ампулу из батареи и убрал планшет за пазуху.

Мужчина снова облокотился на спинку стула, скрестив ноги, и сказал Канате:

— Если кто-то ответит на мой вопрос, я отдам ему эти два козыря. Это также ознаменует завершение моего плана. К тому времени у меня больше не будет причин запираться в себе.

— ...

— Итак, я только недавно объявил начало игры, поэтому хотелось бы добавить важное правило.

Жутколицый театрально сказал:

— С этого момента я буду ждать в радиорубке человека, который разгадает мою загадку. Найдя правильный ответ, он должен прийти лично. Неважно, кто это будет. Однако я не позволю полиции и другим посторонним войти в школу. Другими словами, правом ответить обладают только оставшиеся в школе ученики. Кроме того, каждый человек имеет лишь одну попытку.

И тут Каната, молча слушавший все это время, неспеша заговорил:

— Если никто не ответит, ты погибнешь в этой школе?

А затем задал свой личный вопрос:

— Допустим, ты с самого начала собирался совершить самоубийство. Тогда даже если кто-то даст правильный ответ, тебе ничего не мешает сказать, что он неверный. И так до истечения времени. Пока тебе одному известна разгадка, ты можешь обманывать нас сколько угодно.

— Понимаю. Хорошее замечание.

Жутколицего впечатлили мысли Канаты.

— Судьба учеников, как и моя, зависит от этой игры. Мне все равно, что ждет меня в конце: жизнь или смерть. С этой точки зрения я готов умереть ради просветления. Жизнь не так важна, как «ответ в этой игре». Именно поэтому заявляю, я не буду жульничать.

— Думаешь, я поверю в этот пустой треп?

— Как хочешь. Ты тоже можешь сыграть.

Жутколицый, спокойно до этого все объяснявший, угрожающе посмотрел на парня.

— В конце концов, Хиками Каната. Ты и полиция дерзили мне. Вас нужно наказать.

— ...

— Если хочешь остаться здесь, необходимо соблюдать мои условия.

Мужчина снова протянул руку за пазуху и бросил что-то к ногам парня.

На пол упали наручные часы Сейхо.

Вещь, которая не позволяла ученикам сбежать из школы.

— Ты пытался угрожать моей жизни. В таком случае так же нужно поступить и со своей? Не дать тебе принять этот риск — слишком несправедливо. Надень часы и участвуй в игре.

Сделав это, Каната не сможет покинуть школу.

В худшем случае он погибнет вместе с учениками, когда закончится обратный отсчет.

— Хиками, надень часы, — раздался из ошейника голос Мисимы, не оставляя времени на раздумья. — Тебе в любом случае скоро вынесут приговор. Это малая цена за риск.

— Подожди немного. Ты зашел слишком далеко, Мисима из специальной следственной группы, — бесчувственно упрекнула его Соколиный глаз. — Даже если Каната приговорен к смертной казни, как другие могут решать, рисковать ли ему жизнью или нет?

Мисима холодно оспорил мнение девушки:

— Тут уж ничего не поделаешь. Нам не проникнуть в школу. Если мы не прикажем Хиками остаться там, то будем бессильны. Разве вы сами не понимаете, что другого выхода нет?

Соколиный глаз промолчала.

— Я командир. Вы должны подчиняться мне.

Не обращая на нее внимания, Мисима еще раз обратился к Канате:

— Нам нельзя позволить, чтобы произошел взрыв. Ради этого мы сюда и приехали. Даже если наденешь часы, это не значит, что ты обречен на смерть. Поэтому делай то, что сказал Жутколицый.

Каната поднял часы. Но не потому, что поверил обещаниям Мисимы.

Холодный металлический корпус. Парень словно почувствовал прикосновение смерти.

Каната надел наручные часы. Загорелся светодиод встроенного GPS.

Юноша уже не сможет их снять.

— Итак, тебе и другим ученикам нельзя покидать школу, — улыбнулся Жутколицый.

А затем встал.

Его глаза переполняла радость от достигнутой цели.

— Тогда мы «начинаем войну».

Эта громкая фраза была прелюдией начинающегося кошмара.

▲ 10:45 ▼В палатке, заставленной большим количеством мониторов и средств связи, проходило совещание специальной следственной группы. Здесь собрались главные офицеры и командир Мисима.

Он внимательно смотрел на один из экранов, который показывал внутреннюю часть школы.

Само собой, эта картинка передавалась через ошейник Канаты.

Парень уже покинул радиорубку. На мониторе отображались лишь пустые коридоры.

Все окна, выходящие во двор, были разбиты. Скорее всего, из-за взрыва в комнате персонала.

Через микрофон слышалось, как Каната шел по битому стеклу.

— Через пять метров есть пустой кабинет для шитья. Иди туда, — по ошейнику приказал Мисима.

В ответ юноша молча остановился и повернулся в сторону комнаты.

Картинка с камеры тоже начала потихоньку меняться. Швейный класс. Именно это видел Каната.

Следуя инструкции, он зашел в комнату. И тут связь прервал голос девушки:

— Это Соколиный глаз. Каната, если ты меня слышишь, скажи.

Монитор показывал лишь то, что находилось у парня перед глазами. Самого Канаты не было видно. И пока он не ответит, в штабе не могли понять его реакцию.

— Говорю тебе, прекрати нас игнорировать! Так невозможно продолжать...

— Сказали же, ответь, если тебе все ясно! — вспылил Мисима.

На что Каната произнес покорным тоном:

— Я понял.

После чего озадаченно спросил:

— До этого другим не было слышно звук из ошейника. С ним какие-то проблемы?

— Мы дистанционно переключили его в режим громкоговорителя. Теперь люди вокруг могут знать, о чем мы разговариваем, — ответила Соколиный глаз.

Затем Мисима рассказал все более подробно:

— Как и говорил Жутколицый, ученики не станут тебе доверять. Как и мы. Ты приговорен к смертной казни. Большинство людей будут держаться от тебя подальше. Пускай ученики слышат нас — голоса полиции. Это оптимальное решение. Если честно, мы не хотим, чтобы ты общался с учениками.

Канату, похоже, не интересовали объяснения Мисимы. Парень спросил совсем о другом.

— Итак, что вы собираетесь делать дальше?

— По-видимому, преступнику не нужны переговоры с полицией. Его требования односторонние. Можно сказать, ситуация изменилась. Обсудив все с начальником ИИБ Кагецу, мы решили работать в двух направлениях.

Мисима краем глаза взглянул на находящегося рядом седого мужчину и продолжил:

— Специальная следственная группа вместе со спецназом Токийского департамента полиции уже начала подготовку к штурму. Благодаря тебе у нас есть достаточно сведений о помещении, где засел преступник. Ты будешь продолжать бродить по зданию школы, что также поможет нам разработать стратегию операции.

В микрофон тут же заговорил Кагецу:

— Здравствуй, я начальник информационно-исследовательского бюро при Кабинете министров. Пока Мисима готовит штурм, мы решили присоединиться к игре-загадке преступника. И хотя я не верю его словам, что он отпустит учеников, если мы ее разгадаем, других идей у нас нет. Кроме того, узнать настоящую личность преступника было изначально нашей целью. Мы провели тщательное расследование. По сравнению со столичной полицией у нас более обширные сведения.

Речь Кагецу подытожил Мисима:

— Короче говоря, пусть информационно-исследовательское бюро при Кабинете министров решает головоломку преступника, чтобы освободить учеников. А если они окажутся не в состоянии получить правильный ответ или когда время будет истекать, специальная следственная группа перейдет к активным действиям.

— Теперь я буду давать тебе указания. Давай поработаем, Каната-кун.

— Собеседник сменился, и мы оба чувствуем себя лучше, — съязвил

Мисима и, сказав Кагецу «передаю тебе», вышел из палатки.

Внутри оставалось еще несколько офицеров.

— Тогда давай начнем работать. Соколиный глаз, слышишь меня?

Позвав ее, Кагецу, улыбаясь, продолжил:

— Прежде всего, давайте проверим круг общения преступника. Похоже, у него с Канатой есть общий знакомый. Он и станет нашей зацепкой. Пожалуйста, найди и составь список тех, кто контактировал с Канатой за последние десять лет.

Услышав указания начальника, Соколиный глаз ответила с сомнением в голосе:

— Если нет ограничений в поиске, то число людей будет огромным.

— Ничего. В первую очередь выберем из списка тех, кто связан с академией Сейхо и фармацевтической компанией Аматерасу. А когда мы узнаем больше о бомбах, то установим дополнительные параметры поиска.

— Поняла. Уже приступила.

— Кроме того, Каната, у меня для тебя тоже есть поручение, — сказал Кагецу парню.

— Пожалуйста, дай мне поговорить с как можно большим числом учеников, чтобы собрать информацию. По поводу личности преступника… Полагаю, ответ могут угадать ученики школы.

— Так и есть.

—Ты заметил?

— Подождите немного, вы, что, общаетесь телепатически? О чем вы, директор? — спросила Соколиный глаз, вмешавшись в диалог Канаты и Кагецу.

— Все очень просто. Сейчас преступник держит полицию в стороне, разрешив отвечать лишь ученикам. А поскольку только они могут присоединиться к игре, им придется искать ответ самостоятельно. Жутколицый не запрещает заложникам пользоваться интернетом, телефонами и связываться с нами. Напрашивается вывод: должно быть, этот человек ожидает, что ученики будут активно собирать информацию извне.

— А-а, значит, чтобы дети смогли дать правильный ответ, преступник спокойно дал им все карты в руки?

Не успел Кагецу подтвердить предположение Соколиного глаза, как их разговор прервала незнакомка:

— Случайно или намеренно, думаю, это довольно нагло.

Голос раздавался из микрофона Канаты.

Парень повернулся. В объектив камеры попала девушка.

Длинные черные волосы за спиной. Довольно хрупкое телосложение. И пускай она выглядела невинно, ее глаза лучились силой воли. Они казались не по возрасту проницательными.

Неожиданно появившаяся девушка носила форму академии Сейхо. Должно быть, это одна из учениц, взятых в заложники.

Заметив ее на экране, Кагецу невольно вздохнул и пробормотал:

— Они увиделись гораздо раньше, чем я думал.

Его голос звучал так, словно старик предвидел их с Канатой встречу.

— Я помню эту девушку...

Кагецу подтвердил мысли Соколиного глаза:

— Ее зовут Хиками Рисе. Это «сестра» Канаты.

Девушка на экране убрала руки в карманы, а затем приоткрыла губы:

— Давно не виделись, Каната.

Из ее рта вырвался пар.

Младшая сестра холодно смотрела на брата-преступника, впервые встретившись с ним за пять лет.

▲ 10:53 ▼Скрестив руки на груди, девушка стояла, прислонившись к стене кабинета для шитья.

Рисе бросила на парня ледяной взгляд и сказала, изящно изогнув губы:

— Чтобы выжить, мы должны раскрыть настоящую личность Жутколицего. Поэтому наши ученики и полиция будут вместе пытаться узнать это?

Скорее всего, она слышала разговор Канаты и штаба.

Похоже, Рисе прекрасно понимала, в какой ситуации оказалась.

— Таким образом, чем больше данных, тем лучше. Я расскажу все, что знаю. Также надеюсь, что полиция поделится сведениями, которые ей известны.

Внезапно появившаяся девушка пообещала предоставить информацию. Это невольно озадачило людей из штаба.

Но не Кагецу. Он невозмутимо ответил на предложение Рисе:

— У тебя есть что-то полезное?

— Не могу поручиться. Это всего лишь мои выводы и наблюдения. Однако, чтобы приблизиться к правильному ответу, вам ведь нужно выслушать версии учеников? В таком случае, возможно, и в моих сведениях есть немного смысла.

Отойдя от стены, Рисе медленно приблизилась к парню.

И молча перед ним остановилась.

Миниатюрной девушке приходилось смотреть вверх, стоя перед Канатой.

Пристально взглянув на него, она вытянула указательный палец и произнесла:

— Ваш недавний разговор показывали в школе в прямом эфире. Думаю, Жутколицый солгал как минимум однажды.

— Солгал… в чем же?

— Он сказал, что «увидев Канату, сразу же заметил у него пистолет», — произнесла Рисе и с укором посмотрела на брата.

И хотя тот воспринял это без эмоций, он казался слегка расстроенным.

Кагецу заставил девушку продолжить:

— Почему ты так решила?

— Жутколицый… из-за маски очень трудно определить его эмоции, однако их безошибочно выдает каждое движение.

— Каждое движение?

— Сначала он сидел, облокотившись на спинку кресла и закинув ногу на ногу, когда говорил с Канатой. С точки зрения психологии это проявление вольготности. Но упомянув пистолет, он скрестил ноги и ссутулился. В отличие от предыдущей, эта поза означает напряжение или робость. Если Жутколицый действительно сразу же заметил, что Каната взял с собой оружие, то такое поведение весьма странное. Думаю, преступник не был полностью во всем уверен, — на полном серьезе сказала Рисе.

Говорила она убедительно. Люди из штаба не знали, как реагировать.

Разоблачив Канату, Жутколицый вновь закинул ногу на ногу.

С помощью такой маленькой хитрости можно определить ложь? К тому же, так ли это было на самом деле? А вдруг Жутколицый напрягся из-за того, что Каната взял с собой пистолет. Это не то, чему стоит придавать значение.

— Вот как. И правда звучит как простое предположение. Мы примем его во внимание, но, пожалуй, это не назовешь ценной информацией.

— Ну, я тоже так думаю.

Похоже, Рисе уже предвидела отрицательный ответ. Она честно признала беспочвенность своих предположений. И, вновь скрестив руки на груди, сменила тему:

— В таком случае я выскажу более обоснованное мнение.

— Более обоснованное?

— При инцидентах с заложниками полиция нашей страны должна проводить пространственный анализ[2], анализ соответствий[3] и прочие статические анализы[4].

Вместо того чтобы строить личные предположения, Рисе на этот раз упомянула статические методы. Кагецу такого совсем не ожидал и инстинктивно замолчал.

— Основываясь на результатах статического анализа, преступников, осуществляющих захват заложников внутри страны, можно разделить на три типа: неудачник, безумец и планировщик. По этой классификации Жутколицый относится к планирующему типу. Люди из этой группы заранее продумывают сам захват и готовят оружие, выдвигают требования полиции или третьей стороне.

Кагецу заинтересовало детальное разъяснение девушки.

— С точки зрения профайлинга[5], таких злоумышленников чаще всего относят к «последовательному типу». При совершении преступления они требуют от своих жертв послушания, обладают самоконтролем, необходимым для достижения своей цели. Этих людей отличает спокойное состояние ума и другие особенности.

Рисе хотела доказать, что ее знания — не притворство, и продолжила рассуждать:

— Жутколицый является типичным представителем последовательного типа. Согласно статистике IQ таких преступников, как правило, выше среднего. Они способны адаптироваться в обществе, к тому же, склонны выбирать профессию, требующую определенных навыков. Что касается мотивов, почти всегда это связано с каким-либо стрессом в жизни этого человека. Скорее всего, он старший сын в семье и в детстве был умным и спокойным ребенком.

Когда Рисе закончила, все застыли на месте.

Девушка рассказала о подноготной Жутколицего, словно знала его как свои пять пальцев. В некотором смысле, это не сильно отличалось от прежних догадок.

— Это было шокирующе.

Однако, выслушав мнение Рисе, Кагецу вздохнул:

— «Анализ поведения»?

— Я самоучка, не более.

Казалось, они достигли консенсуса, обменявшись всего парой фраз.

— Соколиный глаз, попробуйте-ка вот что. После составления списка подозреваемых, пожалуйста, попытайтесь провести поиск по критериям, которые назвала эта девушка.

— А?..

Услышав указание Кагецу, Соколиный глаз удивилась.

И со всей прямотой высказала терзавшие ее сомнения:

— Такое… такое нормально? Это лишь ее личные домыслы, что преступник должен быть именно таким. Искать подозреваемого по данным критериям? Думаю, это слишком безрассудно.

— Да, анализ поведения действительно подходит только для того, чтобы ориентировочно определить мотивы преступника. Однако это не личные домыслы, а один из методов сузить круг поиска подозреваемого, основанный на достоверных статических данных.

Кагецу попытался развеять сомнения Соколиного глаза:

— Научно-исследовательские институты Японии внимательно изучали произошедшие преступления и составили из них детальную базу данных. С помощью статического анализа преступлений прошлого можно установить модель поведения подозреваемого или сделать определенный прогноз. По сравнению с западными странами, в совершенстве овладевшими данным методом, Японии до этого еще далеко. Честно говоря, реальность такова, что в стране наберется лишь горстка специалистов в этой области.

— Можно ли вообще обращаться к мнению такого непрофессионала, как я, при проведении расследования? — невольно спросила Рисе, когда Соколиный глаз уже хотела было продолжить свои возражения.

Но Кагецу опроверг все сомнения:

— В конце концов, сейчас у нас нет никакой другой информации. Думаю, стоит попробовать.

После этого по радиосвязи со штабом послышались голоса, обсуждающие анализ поведения, предложенный Рисе.

В то же время Каната не присоединялся к разговору и, не проронив ни слова, смотрел на стоящую перед ним девушку.

Рисе тоже молча уставилась на парня.

В ее взгляде, помимо презрения и холода, чувствовалась еще и враждебность. Столкнувшись с таким отношением родной сестры, Каната заговорил:

— Ты изменилась.

Прежняя Рисе, которую он знал, не обладала такими навыками.

И это далеко не все.

Та девушка была застенчивой. Она не проявляла такой открытой враждебности к другим.

— Я тоже могу измениться. Ведь мой брат, оставил свой след в истории, как демон, убивший множество людей, — с осуждением ответила Рисе. — Ты когда-нибудь задумывался об этом? Окружающие должны были остановить твои злодеяния (и у них тяжело на сердце из-за того, что они этого не сделали). Ты знаешь, как тяжко им пришлось потом?

Девушка не видела брата пять лет. Ей многое хотелось сказать.

Крепко сжав кулаки, Рисе из-за всех сил сдерживала нахлынувший гнев:

— Ты до сих пор не умер?! Я думала, тебя давно уже казнили.

— ...

— Почему?

— ...

— Почему ты живешь как ни в чем не бывало, убив так много людей? — спросила Рисе дрожащим голосом.

Каната ничего не ответил.

Совершив непоправимое преступление, он причинил сестре боль.

Поэтому не имел права на оправдание. Вот почему, ради искупления, парень пять лет изо дня в день ждал в тюрьме смертной казни. И все равно ледяной взгляд Рисе душил Канату, словно петля на шее.

— Я намерен загладить свою вину.

— Как такое можно искупить?! — внезапно во весь голос яростно проревела девушка.

Услышав это, в штабе прекратили разговаривать.

Излив гнев, Рисе со слезами на глазах продолжила осуждать брата:

— Как ты собираешься извиняться перед столькими погибшими?

— ...

— Чем ты кому-нибудь поможешь, если тебя посадят в тюрьму? Мама и папа воскреснут? Это невозможно!

Не давая Канате шанса заговорить, девушка, опустив голову, сказала:

— Почему… теперь… ты самодовольно показался передо мной!

И склонилась, чтобы парень не мог увидеть ее слезы.

Каната попытался протянуть руку и как в старые добрые времена погладить плачущую сестру по голове, чтобы успокоить. Но, ощутив вес наручников на запястье, вновь осознал, что прошлое уже не вернуть.

И только юноша захотел опустить протянутые руки, как девушка показала свои настоящие чувства.

— Я хочу тебе помочь.

Хрупкие плечи Рисе дрожали. Она сердито смотрела вверх на парня.

— Хочешь помочь? Мне не нужна твоя помощь!..

И вынула из кармана школьной формы канцелярский нож.

— Рисе-сан, не действуйте импульсивно!

Заметив в ее глазах жажду убийства, Кагецу тут же призвал девушку успокоиться. Но голос постороннего не мог до нее достучаться. Проигнорировав это, она прижала лезвие ножа к шее Канаты.

— Ты весьма спокоен.

Даже увидев, что Рисе достала оружие, парень оставался невозмутим, ни капельки не удивившись.

Лезвие в хрупких руках девушки, несмотря на всю ее храбрость, напротив, слегка дрожало. Своими трясущимися движениями Рисе оцарапала шею Канаты. Из раны начала сочиться кровь. Не обращая внимания на свои чувства и бешено колотящееся сердце, девушка, задыхаясь, произнесла:

— Я всегда думала. Это постоянно крутилось у меня в голове. «Если встречу тебя вновь, то убью!»

Рисе открыто излучала враждебность. Однако выражение лица Канаты так и не изменилось.

Скованные цепью руки парня осторожно обвили дрожащую ладонь девушки.

Рисе была потрясена, не в состоянии понять поступок Канаты.

Парень сильнее прижал лезвие в руках девушки к своему горлу.

Он словно дал согласие, чтобы его убили.

— Я был готов уже пять лет назад.

Потому что сделанного уже не исправить. Взгляд Канаты буквально говорил это Рисе.

Не ожидав такого поведения от брата, девушка потеряла дар речи и озадаченно посмотрела вверх на юношу.

— Что… что ты хочешь сделать. Даже так... я все равно тебя...

Раздались аплодисменты.

А затем в комнате эхом отозвался хохот:

— А-ха-ха-ха-ха! Весело.

Из-за этой насмешки у Рисе исчезло желание убивать.

Заметив кого-то постороннего, девушка успокоилась и поспешно убрала канцелярский нож.

— Точняк сестра убийцы. Тоже забиваешь на положение ради такого, Рисе?

В кабинете для шитья появились другие ученики. Четверо плохих на вид парней.

Лидером среди них выглядел красноволосый подросток, только что хлопавший в ладоши.

— Хиромицу... — девушка с горечью на душе назвала парня по имени.

Тот взъерошил волосы и, пожимая плечами, сказал:

— Не забывай свою цель, Рисе. Ты пришла сюда, чтобы поймать этого ублюдка-убийцу. Говорила, что хотела мирно решить этот вопрос. Я обещал, что дам тебе время убедить братана. Но происходящее отличается от того, что мы обсуждали, поэтому я вмешался.

Приближаясь к Канате и Рисе, Хиромицу продолжил:

— Однако никогда не думал, что вы брат и сестра. Не ожидал такого услышать. Трогательная встреча мусора. Хватит на сегодня. На это невозможно смотреть.

В комнату один за другим заходили подростки. С виду — шестерки Хиромицу. Каждый из них держал в руках металлическую биту или складной нож. Развязно улыбаясь, они неторопливо окружали Канату.

— Атмосфера кажется не слишком мирной. Что все это значит?

— А? Это мы хотим спросить, — презрительно засмеялся Хиромицу, услышав голос Кагецу, раздавшийся по беспроводной связи. — Вы, полицейские, разве не защищаете безопасность граждан? Сумасшедший парень скрывается в радиорубке. Он, конечно, представляет угрозу. Но разве этот «головорез» реально неопасен? Разрешить подобному типу свободно бродить вокруг, рядом с нами... Кто станет с этим мириться.

Хиромицу поднял очень важный вопрос.

Кагецу заранее предвидел, что некоторые ученики будут придерживаться такого мнения.

При подобных обстоятельствах Канату могут линчевать.

Чтобы этого избежать, ему запретили разговаривать с учениками. Это была одна из причин.

Кагецу всеми силами попытался успокоить Хиромицу:

— Однако он является единственным человеком в школе, через которого полиция может наблюдать за происходящим. Если хотите выйти из этого положения, ограничивать его свободу слишком глупо...

— По мнению сумасшедшего этот парень уже бесполезен. Тогда ему незачем оставаться здесь. Но он упорствует. Вообще, кто ему это позволил? — Хиромицу полностью проигнорировал слова старика и с большим интересом глядел на Канату.

Поняв, что взывать к здравому смыслу уже бесполезно, Кагецу перешел от убеждения к угрозам:

— Пожалуйста, немедленно разойдитесь, иначе мы арестуем вас по обвинению в препятствии расследованию. Если распустите руки и навредите Канате, также не исключено, что вы можете получить телесные повреждения. Вы хотите отправиться в исправительное учреждение для несовершеннолетних?

— Ах-ха-ха-ха! Как весело. Полиция отчаянно защищает преступника? Арестуйте, если посмеете! Все ученики этой школы — дети из очень уважаемых семей! А у вас кишка не тонка, раз идете против влиятельных людей. Вы должны это понимать, — разразился смехом Хиромицу.

Прикрываясь властью отца, как щитом, он даже не дрогнул.

В это время Соколиный глаз быстро нашла досье на парня и проинформировала Кагецу. Услышав, что отец Хиромицу — министр здравоохранения, старик молча скорчил недовольное лицо.

Раз угрозы не сработали, иного способа защитить Канату, не находясь на месте преступления, не осталось.

— Это так называемая демократия. Решение приняли после всеобщего обсуждения. Мы не позволим тебе вольготно расхаживать по школе. Попадешься мне на глаза — повяжем. Так что тебе придется шевелиться.

И хотя в сказанном устами Хиромицу имелась доля правды, он явно наслаждался этой ненормальной ситуацией.

Все, что ему сейчас было нужно, — это новая груша для битья.

Хиромицу хрустнул суставами и закричал, злобно улыбаясь:

— Несчастный случай, несчастный случай, несчастный случай! Это был несчастный случай. Все учителя мертвы. Поэтому в таких чрезвычайных ситуациях волей-неволей может произойти несчастный случай.

Парень схватил Рисе за руку и грубо отбросил девушку за спину. Рисе отлетела в сторону и Каната оказался окружен. Собираясь его помучить, Хиромицу взял оружие.

Очевидно, он вот-вот учинит бессмысленное насилие… У Рисе на лице читалась горечь. Девушка никак не могла защитить Канату.

Поддавшись дикому порыву, нахлынувшему на сердце, Хиромицу замахнулся битой по голове парня.

▲ 11:05 ▼На четырех этажах, начиная со второго, располагались учебные аудитории.

На этаж ниже кабинета для шитья находилась комната для занятий первого класса.

Дальше от лестницы по коридору стояла опускающаяся вниз железная дверь, через которую невозможно было пройти.

Этот временный барьер сделали, чтобы предотвратить вторжение Жутколицего.

Хиромицу подошел к двери и постучал несколько раз. После чего открылся расположенный в стороне аварийный выход.

По ту сторону проема появился ученик, охранявший дверь:

— Хорошо сработал, Хиромицу-сан!

Услышав такое приветствие, парень с высокомерным видом хлопнул товарища по плечу.

И, схватившись за цепь наручников, втащил за собой избитого до полусмерти подростка, которому устроил самосуд.

Канату теперь с ног до головы покрывали раны.

Из его лба текла кровь. Некогда белая рубашка тоже стала кроваво-красной. Парня тащили по полу коридора, усеянному осколками разбитого стекла, поэтому надетое на нем пальто также повсюду было порвано. Голова Канаты висела. В сознании ли он? Тащивший его подросток этого не знал.

Хиромицу с товарищами вошли в класс рядом с дверью аварийного выхода.

Стоило парню показаться снаружи, он тут же привлек к себе внимание учеников в классе.

Хиромицу высоко поднял кулак и громко прокричал на весь коридор:

— Все, посмотрите! Я хорошенько проучил знаменитого подонка, головореза!

Юноша объявил это так, словно вернулся с триумфальной победой. В ответ раздались жиденькие радостные возгласы вечно болтающихся с ним дурных приятелей.

Однако остальные ученики просто побледнели, потеряв дар речи. Увидев, что их лидер тащит Канату, дружки Хиромицу вытаращились на это, как на восьмое чудо света. Они окружили своего босса и похлопали его по плечу, словно благодаря за работу.

— Красава, Хиромицу!

— Это террорист-кун, говоривший с тем психом? Но, черт возьми, даже мы — ученики старшей школы — смогли избить этого парня до полусмерти. Чувствую, это проще, чем отнять конфетку у ребенка.

— Ах-ха-ха-ха-ха! Никчемный!

Один из столпившихся вокруг Хиромицу приятелей пнул Канату в бок.

Получив удар, подросток закашлялся от боли.

Возможно, найдя эту реакцию Канаты очень забавной, парень захотел еще раз его стукнуть. Но Хиромицу остановил своего дружка.

— Эй, не увлекайся. У него на шее устройство связи, по которому можно связаться с полицией снаружи. Хоть сам этот парень бесполезен, от той штуки на нем еще есть прок. Она теперь для нас единственная связь с внешним миром. Ведь полиция заблокировала наши телефоны и почту. Но, как бы выразиться, это устройство уже поломалось.

Все, как он и сказал. На ошейнике Канаты были видны следы от ударов битой, вмятины и даже трещины. Повсюду торчали оголенные провода. То, что он еще не полностью сломан, можно считать удачей.

Услышав слова Хиромицу, его приятели перестали бить Канату.

— Вы наигрались? — донесся из ошейника голос Кагецу.

— К сожалению, у меня не слишком хорошая память. Буду звать тебя полицейский-кун, лады? — усмехнулся в ответ парень.

— Собственно говоря, я не из полиции, но в настоящее время работаю на нее.

— Не понимаю, о чем ты. Только полицейские не смотрят на преступников свысока. Тебя тоже можно считать одним из этих бесполезных людей? У меня к таким нет интереса.

Тело Канаты затащили в аудиторию. Одноклассники Хиромицу мгновенно побледнели от этого зрелища. Они почти наверняка испугались вида избитого парня. Однако чувствовалось, что большинство из них страшил не столько сам головорез Каната, сколько жестокость Хиромицу.

Тот позволил юноше сесть на заранее подготовленный стул.

Каната склонил голову и без сознания рухнул на него.

Затем самый младший из шестерок Хиромицу подошел к подростку и скотчем примотал его к спинке стула.

Взглянув на Канату, Хиромицу ответил Кагецу:

— Не сомневайтесь. Этот парень получил хорошую трепку. Теперь он ничего не сделает без нашего одобрения. Как насекомое-вредитель. Оставаясь снаружи, в безопасности, вы, скорее всего, об этом не беспокоились. Мало нам психа, одетого в человеческую кожу. Тут еще этот убийца рядом. Ради своей защиты мы должны были атаковать первыми, чтобы он не мог снова начать рыпаться.

Выслушивать дальше глупые аргументы Хиромицу — только зря время терять. Вместо этого Кагецу высказал свои требования:

— Итак, в каком состоянии сейчас Каната-кун?

— Сейча-а-а-а-а-ас? По меньшей мере в одиночку теперь ему точно не поссать. Ах-ха-ха-ха!

— То есть покрыт ранами с ног до головы.

В штабе видели лишь то, что находилось у Канаты перед глазами.

То, как он сам сейчас выглядел, могли описать только окружавшие его люди.

— И хотя состояние Канаты весьма плачевно, у нас нет времени на отдых. Надо продолжить собирать данные на территории школы. Можете залечить его раны?

— А? Нахера? Почему я должен помогать этому головорезу?

— Тогда я это сделаю, — сказала Рисе.

Хиромицу и его товарищи обернулись.

Не обращая внимания на их насмешки, она достала из ящика стола аптечку и, взяв ее, без колебаний подошла к Канате.

Остановив девушку, Хиромицу заговорил:

— Эй, Рисе. А вдруг, если ты вылечишь раны этого парня, он очухается и, улучив момент, отомстит нам. Если это произойдет, ты возьмешь на себя ответственность? Лучше оставить его в таком беспомощном состоянии.

— Я использую аптечку из стола учителя. Там только антисептики, марля и бинты. А Каната ранен так сильно, что это лишь немного ему поможет. Не думаю, что он полностью восстановится.

Травмы Канаты очень серьезные. В самом деле, даже если Рисе окажет ему первую помощь, у него вряд ли получится отмстить. И хотя некоторые ученики были недовольны тем, что девушка собиралась перевязать его раны, Хиромицу, буркнув «как хочешь», все-таки без возражений согласился.

Рисе заметила, как Каната посмотрел на нее мутными глазами.

— Не пойми меня неправильно. Полицию очень беспокоит, что ты не сможешь двигаться, поэтому я решила помочь.

— Спасибо тебе, Рисе-сан.

Но поблагодарил ее не он, а Кагецу.

Дружки Хиромицу, совершившие над парнем самосуд, теперь шутили и обсуждали свой подвиг.

Игнорируя этих людей, девушка собралась снять с Канаты рубашку.

Ее лицо почему-то на миг покраснело. Рисе чуть оглянулась через плечо и опустила голову.

— Это только ради лечения.

Она и сама не знала, кому это говорит. Девушка расстегнула пуговицы рубашки. Поскольку Каната был в наручниках, она не снималась полностью. Однако Рисе сумела раздеть парня по пояс. Синяки, ссадины, следы побоев. Тело Канаты было в ужасном состоянии.

Пока девушка оказывала брату первую помощь, Кагецу внимательно оглядел помещение:

— Все ученики остаются в своих классах?

На его вопрос ответил Хиромицу:

— Ага. Старосты посовещались и приняли вот такое решение.

— Решение?

— Это так называемое «сообщество с единой судьбой».

Хиромицу коварно улыбнулся:

— Даже если один человек покинет академию, нас сразу же взорвут. В конце концов, мы держим в руках нити жизни друг друга. Без разницы, как ты себя ведешь. Это не помешает другим наделать глупостей. Поэтому, чтобы контролировать всех, мы стараемся никому не давать шастать в одиночку по школе.

— Пускай ученики следят друг за другом, да?

— В этом и заключается смысл закрытой железной двери. Она как препятствие против беспорядков на территории школы. Никто не может пройти через подъемную дверь, если только он не хочет ответить на вопрос сумасшедшего. А если кто-то собрался это сделать, у него обязательно должен быть сопровождающий. Никто не застрахован, что какой-нибудь трус решить дать деру.

Рисе выслушала Хиромицу, не проронив ни слова.

Но на ее лице появилось недовольство.

Остальные ученики отреагировали так же.

— Что-то случилось, Рисе-сан?

— Ничего, вы сразу поняли.

И тут в аудиторию ворвался ученик из соседнего класса и спросил:

— Фух… Эй, Хиромицу. Никак не найду Юске. Не знаешь, куда он пошел?

Увидев внезапно появившегося подростка, Хиромицу повернул голову и недовольно ответил:

— А-а-а? Он вернулся сюда, после того как мы избили этого парня.

— Так и должно быть. Но остальные его не видели! Юске не мог сбежать в одиночку!

— Пыщ.

С этим звуком в классе заработал телевизор.

Все перевели взгляды вверх.

То, что он включился, означало одно — на территории школы вот-вот начнется прямой эфир. А раз здесь запустили вещание, значит, сумасшедший вновь стал действовать.

Ученики, затаив дыхание, смотрели на экран. Он показывал радиорубку со стулом. На нем сидел мужчина в маске из человеческой кожи.

— В нашем противостоянии появился первый отважный претендент.

Из динамиков в классах и коридорах донесся голос Жутколицего.

Вероятно, преступник управлял ими через лежащий рядом ноутбук. Мужчина увеличил масштаб изображения, и на экране появился ученик с неопрятными черными волосами и сонными глазами.

— Представься.

— Всем привет. Я ученик второго «А» класса, Урадэ Юске, — легкомысленно ответил юноша.

Тон Жутколицего, напротив, был серьезным.

Увидев все это, Хиромицу и его товарищи оцепенели.

— Э-э-э, Юске.

— Он по пути незаметно слинял, а потом убежал в радиостудию?

— Что за кретин!

Юске вряд ли чувствовал на себе раздраженный взгляд Хиромицу. Однако, появившись на экране, парень стал оправдываться:

— А не слишком вы все трусливые? Короче, если никто не попробует, нам никогда не найти правильный ответ. И когда время истечет, мы сразу же под грохот попрощаемся друг с другом. Разве это не глупо?

Предательски улыбаясь, Юске сказал в объектив перед всей школой:

— Каждый имеет право на одну попытку. У нас более двухсот учеников, то есть, если сложить, можно ответить где-то двести раз. А коли так… поднимайтесь и говорите все, что вам пришло в голову. Просто отвечайте один за другим, и личность подозреваемого будет постепенно раскрываться. Это так называемый метод исключения, да?

Закончив свой красноречивый рассказ, подросток повернулся к Жутколицему. Вновь увидев его страшное лицо, Юске слегка струсил. Чувствовалось, как застыла его улыбка.

Однако он не дрогнул и полушутя произнес:

— Итак, я первым пришел отвечать. Поистине образцовый ученик академии Сейхо.

Сказав это, парень ткнул пальцем на Жутколицего и высказал свою догадку:

— Твоя настоящая личность — это старый охранник Кага?

— М-м, почему ты так подумал?

— Ну, как бы. Мне просто показалось, что ваше телосложение и голос похожи. Ну как, хорошее рассуждение?

Пустые домыслы.

— Это твой ответ?

— Да. Как говорят, «файнал ансвер[6]». Шутка, — воодушевленно ответил Юске.

Все в классе, затаив дыхание, ждали реакции Жутколицего. После небольшой паузы он ответил величественным тоном:

— Неверно.

— О-о-ох, я ошибся? Очень досадно. Но только пока следующий не ответит правильно... А?!

Внезапно расслабленная улыбка юноши дрогнула.

Жутколицый поднял автомат и направил ствол на парня.

Раздались два выстрела. Появилась струйка дыма. Юске ранило в ноги. Подросток тут же почувствовал жжение.

— ?..

И следом его сковала сводящая с ума боль.

— Больно-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о! Уа-а-а-а! За что?! А-а-а-а!

Юске упал со стула, будто пытаясь защитить ноги, и начал без остановки кататься по полу.

— Что за, что за, что за! Что за-а-а-а-а!

Жутколицый пристально посмотрел на выглядящего неприглядно юношу, из ран которого продолжала течь кровь, и положил винтовку рядом.

После чего вытащил из кармана нож и медленно подошел к Юске.

— Подождите… подождите… почему так внезапно… я не слышал об этом!

— Я ведь объяснил правила игры? Каждый человек имеет лишь одну попытку.

Жутколицый сел на плачущего подростка, приставил лезвие к его подбородку, а затем без колебаний провел ножом по лицу, срезая кожу.

— Нет… не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! А-а-а-а-а-а-а-а!

Став свидетелями этого безжалостного приговора, ученицы одна за другой завизжали. И не только девушки. Некоторые парни начали блевать. Кто-то даже описался от страха.

— Прекратите… остановитесь, а-а-а! Спасите… спасите меня-я-я… мама-а-а-а-а-а!

По ту сторону экрана у Юске заживо срезали плоть с лица.

Этот кошмар, казалось, продолжался вечность.

— У-э-э… пф... ф-ф-ф!

Даже превратившись в освежеванный кусок мяса, юноша какое-то время оставался жив, несмотря на кровопотерю. Вымазанный кровью Жутколицый показал на камеру снятую с Юске кожу.

— Первый смельчак потерпел поражение. Я жду следующего соперника.

И, сказав это, спокойно закончил трансляцию.

Увидев, что телевизор вновь погас, ученики, рыдая, задрожали.

— Вот оно как... — тихо прошептал Каната, окруженный потерявшими надежду детьми. — Вероятно, это была одна из причин, почему Жутколицый разрешил ученикам отвечать. Так он может с легкостью убить их своими руками, — спокойно и бесчувственно рассуждал «головорез».

Каждый имеет право лишь на одну попытку. Никто не понял истинный смысл этих слов.

Хочешь ответить — поставь на кон свою жизнь.

Примечания переводчика:

1. «Time travels at different speeds for different people»; Уильям Шекспир, «Как вам это понравится»

2. https://surfe.be/eZU

3. http://www.statsoft.ru/home/textbook/modules/stcoran.html

4. https://surfe.be/e-o

5. https://surfe.be/eZZ

6. final answer — окончательный ответ