Онлайн чтение книги Расследует Эллери Квин QED: Queen's Experiment in Detection
КЛЮЧ АВРААМА ЛИНКОЛЬНА

Девяносто восемь лет тому назад Аврааму Линкольну (согласно этому отчету) пришла в голову тайная мысль, доказывающая, что даже Честный Эйб мог заимствовать идеи у Эдгара А. По.

Вполне логично, что экскурс мистера Линкольна в детективный рассказ занял место в архиве мистера Квина. Эллери всю жизнь считал Отца Авраама благороднейшим воплощением американской мечты, поэтому, насколько это было в его силах, постарался проверить, была ли осуществлена его идея.

Усилия Эллери в поисках ключа Линкольна не привлекли должного внимания и могут оказаться забытыми. Помешать этому — цель данного отчета.

* * *

Дело началось в городке к северу от Нью-Йорка, с чудовищным названием Юлалия, за потрескавшимися ставнями приземистого, изобилующего архитектурными излишествами дома, который напоминал толстую и неряшливую особу, вероятно считавшуюся хорошенькой в 90-х годах прошлого столетия.

Владелец — некогда состоятельный человек по фамилии ди Кампо — обладал величием, подобно его имуществу превращающимся в руины. Его ястребиное лицо — скорее флорентийское, чем викторианское, — как и дом, пострадало от времени и превратностей судьбы, но оставалось высокомерным. В своей усыпанной перхотью домашней куртке из пурпурного бархата он походил на князя, коим себя не называл, хотя и имел на это право. Ди Кампо был гордым, упрямым и абсолютно бесполезным субъектом, а его красавица дочь по имени Бьянка, преподававшая в начальной школе Юлалии, с помощью каких-то чудес экономии содержала их обоих.

Каким образом Лоренцо Сан-Марко Боргезе-Руффо ди Кампо дошел до такого плачевного состояния, нас не касается. Однако присутствие у него дома в тот день двоих мужчин по фамилии Харбиджер и Тангстон имеет прямое отношение к делу: они приехали — Харбиджер из Чикаго, Тангстон из Филадельфии — с целью купить то, что очень хотели заполучить, а ди Кампо вызвал их с целью это продать. Оба визитера являлись коллекционерами: страстью Харбиджера был Линкольн, а страстью Тангстона — По.

Пожилой поклонник Линкольна, похожий на мигрирующего сборщика фруктов, собрал обильный урожай. Его состояние насчитывало около сорока миллионов долларов, каждый из которых был к услугам его увлечения линкольнианой. Тангстон, бывший почти так же богат, походил на престарелого поэта с глазами голодной пантеры, которые хорошо послужили ему в войнах за реликвии Эдгара По.

— Должен признаться, мистер ди Кампо, — заметил Харбиджер, — что ваше письмо удивило меня. — Он сделал паузу, смакуя вино, налитое хозяином дома из древней и почтенной бутылки (ди Кампо наполнил ее калифорнийским кларетом перед прибытием гостей). — Могу я спросить, что побудило вас выставить книгу и документ на продажу?

— Цитируя Линкольна в ином контексте, мистер Харбиджер, — ответил ди Кампо, пожимая сутулыми плечами, — «догмы спокойного прошлого неадекватны бурному настоящему». Короче говоря, голодный продает свою кровь.

— Только если она подходящей группы, — промолвил старый Тангстон. — Вы сделали книгу и документ менее доступными коллекционерам и историкам, чем золото в Форт-Ноксе.[54]Форт-Нокс — крепость на севере штата Кентукки, где с 1936 г. хранится золотой запас США. Они хранятся здесь? Я бы хотел их обследовать.

— Никакая другая рука никогда их не коснется без обладания правом владельца, — сердито отозвался Лоренцо ди Кампо. Он относился к своим драгоценным находкам как скряга, поклявшись никогда с ними не расставаться, а теперь, будучи вынужденным продать их, вел себя как старый золотоискатель, который, найдя наконец золотую жилу, чертит загадочные карты, дабы скрыть от мира ее местонахождение. — Как я уже информировал вас, джентльмены, книга содержит подписи По и Линкольна, а документ написан рукой самого Линкольна. Я продаю их с условием, что покупатель вправе их вернуть, если подписи и почерк окажутся поддельными, а если это вас не удовлетворяет, — и старый князь поднялся со стула, — давайте считать нашу сделку несостоявшейся.

— Сядьте, мистер ди Кампо, — сказал Харбиджер.

— Никто не сомневается в вашей честности, — проворчал Тангстон. — Просто я не привык покупать кота в мешке. Но если вы гарантируете возврат денег, пусть будет по-вашему.

Лоренцо ди Кампо чопорно опустился на стул.

— Очень хорошо, джентльмены. Как я понимаю, вы оба готовы купить интересующие вас веши?

— О да, — сказал Харбиджер. — Какова ваша цена?

— О нет, — возразил ди Кампо. — Какую цену вы предлагаете?

Коллекционер реликвий Линкольна прочистил горло.

— Если книга и документ таковы, какими вы их представляете, мистер ди Кампо, вы можете рассчитывать получить за них от антиквара или на аукционе… скажем, пятьдесят тысяч долларов. Я предлагаю пятьдесят пять тысяч.

— Пятьдесят шесть, — тут же сказал Тангстон.

— Пятьдесят семь.

— Пятьдесят восемь.

— Пятьдесят девять.

Тангстон хищно оскалился.

— Шестьдесят тысяч, — заявил он.

Харбиджер молчал, а ди Кампо ожидал продолжения. Он не надеялся на чудо. Для этих людей и триста тысяч долларов значили меньше вполне ординарного вина, которое они смаковали, но оба были ветеранами многих кампаний в аукционных залах, а для коллекционера покупка раритета по заниженной цене почти столь же сладка, как сам раритет.

Поэтому обедневший князь не удивился, когда Харбиджер внезапно спросил:

— Не будете ли вы так любезны позволить мне и мистеру Тангстону побеседовать несколько минут наедине?

Ди Кампо встал, вышел из комнаты и печально уставился сквозь потрескавшееся окно на джунгли, в которые превратился его некогда аккуратный итальянский сад.

Поклонник По вскоре позвал его.

— Харбиджер убедил меня, что если мы будем и далее перебивать цену друг у друга, она попросту выйдет за всякие разумные пределы. Мы собираемся сделать вам спортивное предложение.

— Мистер Тангстон согласился со мной, — подхватил Харбиджер, — что цена книги и документа не должна превышать шестьдесят пять тысяч. Каждый из нас готов заплатить эту сумму и ни цента больше.

— Не понимаю, — удивился ди Кампо. — Если вы оба предлагаете одинаковую цену, кому же достанутся книга и документ?

— В этом и заключается спортивное предложение, — усмехнулся Тангстон.

— Дело в том, мистер ди Кампо, — продолжал Харбиджер, — что мы намерены предоставить решение вам.

Даже старый князь, повидавший многое на своем веку, был изумлен. Впервые он внимательно посмотрел на двух богачей.

— Должен признаться, — пробормотал ди Кампо, — ваш уговор меня позабавил. Предоставить решение мне? — Он погрузился в размышления. Оба коллекционера молча ждали. Когда старик поднял взгляд, его губы кривились в лисьей улыбке. — Превосходно, джентльмены! Из печатных копий документа, присланных мной, вы оба знаете, что Линкольн оставил ключ к теоретическому тайнику для книги, который он так и не объяснил. Некоторое время назад я нашел вероятную разгадку маленькой тайны президента и сейчас собираюсь спрятать книгу и документ в соответствии с этой версией.

— Вы имеете в виду, что тот из нас, кто разгадает вашу интерпретацию ключа Линкольна и найдет книгу и документ там, где вы их спрячете, получит их за условленную цену?

— Совершенно верно.

На лице Харбиджера отразилось сомнение.

— Право, не знаю…

— Бросьте, Харбиджер. — Глаза Тангстона блеснули. — Уговор дороже денег. Мы согласны, ди Кампо! Что теперь?

— Разумеется, джентльмены, вы должны дать мне немного времени. Скажем, три дня?

* * *

Войдя в квартиру Квинов, Эллери бросил саквояж и первым делом начал открывать окна. Он отсутствовал в городе неделю, а инспектор Квин был на полицейской конференции в Атлантик-Сити.

Когда в квартире стало можно дышать, Эллери уселся разбирать накопившуюся почту. Один конверт особенно его заинтересовал. Он был доставлен авиапочтой, отправлен, судя по штемпелю, четыре дня назад, а в нижнем правом углу виднелось написанное ярко-красными буквами слово: «СРОЧНО». Обратный адрес, отпечатанный на клапане, гласил: «L.S.M.B.-R.Di Campo, Post Office Box 69, Southern District, Eulalia, N.Y.».[55]Л.С.-М.Б.-Р. ди Кампо, почтовый ящик 69, Южный почтовый округ, Юлалия, штат Нью-Йорк (англ.). Инициалы имени были зачеркнуты, а поверх их написано «Бьянка».

Внутри лежал лист недорогой бумаги с текстом, написанным нервным женским почерком:

«Дорогой мистер Квин!

Исчезла самая важная в мире детективная книга. Не согласитесь ли Вы отыскать ее для меня?

По прибытии в Юлалию позвоните мне с железнодорожной станции или из аэропорта, и я приеду за Вами.

Бьянка ди Кампо».

После этого внимание Эллери привлек желтый листок. Это оказалась телеграмма, датированная вчерашним днем:

«ПОЧЕМУ ОТ ВАС НЕТ ИЗВЕСТИЙ ТЧК Я В ОТЧАЯНИИ ТЧК НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ».

Едва Эллери прочитал телеграмму, как на его столе зазвонил телефон. Звонок был междугородний.

— Мистер Квин? — послышалось в трубке взволнованное контральто. — Слава богу, я, наконец, вас застала! Я звонила весь день…

— Я был в отъезде, — сказал Эллери. — А вы, по-видимому, мисс Бьянка ди Кампо из Юлалии. Спрашиваю в двух словах, мисс ди Кампо. Почему я?

— Отвечаю в двух словах, мистер Квин. Авраам Линкольн.

— Убедительный аргумент, — усмехнулся Эллери. — Я действительно неизлечимый фанат Линкольна. Как вы об этом узнали? Хотя не важно. В вашем письме говорится о книге, мисс ди Кампо. Что это за книга?

Хрипловатый голос ответил ему, сообщив другие, столь же соблазнительные данные.

— Значит, вы приедете, мистер Квин?

— Приехал бы сегодня, если бы мог! Предположим, я выеду на автомобиле завтра утром — тогда я доберусь в Юлалию к полудню. Насколько я понимаю, Харбиджер и Тангстон все еще там?

— Да. Они остановились в мотеле.

— Попросите их не уезжать.

Положив трубку, Эллери подбежал к книжной полке, схватил с нее «Убийство ради удовольствия» — трактат об истории детективной литературы, написанный его добрым другом Хауардом Хейкрафтом, — и нашел, то, что искал, на странице 26:

Молодой Уильям Дин Хауэллз думал, что эта похвала поможет утвердить кандидата в президенты Соединенных Штатов.

«Склад его ума, — писал Хауэллз в 1860 году в его малоизвестной «Биографии кандидата в президенты», — математичен и метафизичен, поэтому ему так нравится логический метод, которым раскрываются тайны в рассказах По, где повседневные факты подвергаются хитроумному анализу. Говорят, что он не прожил и года, не перечитывая этого автора».

Впоследствии Авраам Линкольн подтвердил это заявление… Оно важно, так как свидетельствует о духовном родстве между двумя великими американцами…

* * *

Следующим утром Эллери выбрал несколько бумаг из своего архива, запихнул их в портфель, нацарапал записку отцу и выехал в своем автомобиле в Юлалию.

Он был очарован домом ди Кампо, который выглядел сошедшим со страниц По и рисунков Чарлза Эддамса, и, совсем по другой причине, Бьянкой, которая оказалась великолепным генетическим продуктом Северной Италии, с тициановскими волосами, средиземноморскими голубыми глазами и фигурой, нуждавшейся лишь в нескольких бифштексах, чтобы выдвинуть ее обладательницу на конкурс «Мисс Вселенная». К тому же она была в трауре, что полностью завоевало чувствительное сердце мистера Эллери.

— Папа умер от кровоизлияния в мозг, мистер Квин, — сказала Бьянка, прикладывая платок к маленькому носу. — На вторую ночь после разговора с мистером Харбиджером и мистером Тангстоном.

Итак, Лоренцо Сан-Марко Боргезе-Руффо ди Кампо неожиданно скончался, завещав прекрасной Бьянке почти полную нищету и тайну.

— Единственные ценности, оставшиеся мне от отца, — книга и документ Линкольна. Шестьдесят пять тысяч долларов, которые за них предлагают, покрыли бы отцовские долги и дали бы мне возможность начать все заново. Но я не могу найти их, мистер Квин, а мистер Харбиджер и мистер Тангстон тоже — кстати, они скоро будут здесь. Отец спрятал книгу и документ, как обещал им, но куда? Мы перерыли весь дом.

— Расскажите подробнее о книге, мисс ди Кампо.

— Как я говорила по телефону, она называется «Подарок, 1845». Это рождественский ежегодник, содержащий первую публикацию «Украденного письма» Эдгара Аллана По.

— Изданный в Филадельфии Кери и Хартом? В красном переплете? — Когда Бьянка кивнула, Эллери добавил: — Но обычный экземпляр этого ежегодника стоит не больше пятидесяти долларов. Экземпляр вашего отца делает уникальным наличие двойного автографа.

— Так говорил папа, мистер Квин. Я бы хотела показать его вам. На форзаце написано красивым почерком: «Эдгар Аллан По», а ниже — «Авраам Линкольн».

— Экземпляр самого По, приобретенный, подписанный и прочитанный Линкольном, — медленно произнес Эллери. — Да, это лакомый кусочек для коллекционеров. Между прочим, мисс ди Кампо, что за история связана с другим предметом — документом Линкольна?

Бьянка передала ему то, что рассказал ей отец.

Однажды утром весной 1865 года Авраам Линкольн открыл дверь своей спальни в юго-западном углу второго этажа Белого дома и шагнул на красный ковер на полу коридора в необычайно позднее для него время — в семь утра, хотя он привык начинать работу в шесть.

Но (как реконструировал события Лоренцо ди Кампо) в то утро мистер Линкольн задержался в спальне. Он проснулся в обычное время, но вместо того, чтобы немедленно отправиться в кабинет, сел на один из тростниковых стульев у круглого стола и начал перечитывать «Украденное письмо» По в сборнике 1845 года при свете газовой настольной лампы — утро было пасмурным. Президент был один — раздвижные двери в спальню миссис Линкольн оставались закрытыми.

Мистер Линкольн был, как всегда, впечатлен рассказом По, но на сей раз ему в голову пришла причудливая мысль.

Очевидно, не найдя под рукой бумаги, он достал из кармана конверт, извлек из него содержимое, разрезал две короткие стороны таким образом, чтобы конверт превратился в лист бумаги, и начал писать на чистой стороне.

— Пожалуйста, опишите мне конверт.

— Он был продолговатым и, должно быть, содержал объемистое письмо. Конверт был адресован в Белый дом, но обратный адрес отсутствовал, и отец не смог определить отправителя по почерку. Мы знаем, что письмо прибыло с обычной почтой, так как на конверте две марки с портретом Линкольна, легко, но заметно гашенные.

— Могу я взглянуть на копию текста, написанного Линкольном в то утро на внутренней стороне конверта, которую сделал ваш отец?

Бьянка передала ему машинописную копию, и Эллери невольно ощутил, как по его коже забегали мурашки.

« 14 апреля 1865 г.

«Украденное письмо» мистера По — произведение необычайно оригинальное. Его простота — чудо изобретательности, никогда не перестававшее возбуждать мое любопытство.

Перечитывание рассказа этим утром подало мне идею. Предположим, я хочу спрятать эту книгу. Где лучше всего это сделать? Поскольку мистер По в рассказе спрятал письмо среди писем, почему бы не спрятать книгу среди книг? Если ее тайком поместить в библиотеке — скажем, в библиотеке Конгресса, — она могла бы пролежать там незаметно целое поколение.

С другой стороны, давайте рассмотрим идею По в перевернутом виде. Что, если поместить книгу не среди других книг, а там, где вообще никакой книге находиться незачем? (Я следую примеру мистера По, сочиняя историю о «логических умозаключениях»!)

Мысль привлекает меня, но уже почти семь. Позже, если стервятники и назначенные встречи предоставят мне несколько минут досуга, я, возможно, напишу дальше о моем воображаемом тайнике.

Для напоминания самому себе: тайник для книги в 30d…»

Эллери поднял взгляд.

— Документ на этом оканчивается?

— Отец говорил, что мистер Линкольн, должно быть, снова посмотрел на часы, вскочил и отправился в кабинет, оставив фразу неоконченной. Очевидно, он так и не нашел времени вернуться к ней.

Эллери задумался. Похоже, так оно и было. С того момента, когда Авраам Линкольн вышел из спальни в то утро Страстной пятницы, ощупывая толстые золотые часы в жилетном кармане, вежливо сказал «Доброе утро» ночному охраннику, еще не успевшему смениться, и направился в кабинет в другом конце коридора, весь его день был распланирован. Обычный проход через толпу просителей, многие из которых провели всю ночь на ковре коридора; убежище в просторном кабинете, где он читал официальную корреспонденцию; в восемь утра завтрак с семьей — миссис Линкольн, болтающей о планах на вечер, двенадцатилетним Тэдом с «волчьей пастью», жалующимся на что-то шепелявым голосом, и молодым Робертом Линкольном, только что вернувшимся из армии и переполненным историями о своем герое, Улиссе Гранте, и последних днях войны; затем возвращение в президентский кабинет, чтобы просмотреть утренние газеты (которые, как однажды заметил Линкольн, он никогда не читал, но в эти счастливые дни отовсюду поступали только хорошие новости), подписать пару документов и подать сигнал солдату у двери впустить первого утреннего посетителя — председателя палаты представителей Скайлера Колфакса (который метил на пост в правительстве и нуждался в тактичном обращении); историческое заседание кабинета в одиннадцать утра, на котором присутствовал сам генерал Грант и которое затянулось далеко за полдень; около половины третьего поспешный ленч с миссис Линкольн (неужели этот мужчина, весивший почти сорок пять фунтов, съел обычную дневную пищу, состоящую из печенья, стакана молока и яблока?); снова прием посетителей в кабинете (включая незапланированную миссис Нэнси Бушрод, беглую рабыню, жену беглого раба и мать троих маленьких детей, плачущую, что Том, солдат Потомакской армии, больше не получает жалованье. «Вы получите деньги, причитающиеся вашему мужу. Приходите завтра в это же время». И высокий президент проводил ее до двери, поклонившись ей, «словно я родилась настоящей леди»); поездка в коляске на военную верфь с миссис Линкольн; снова работа, снова посетители, покуда в пять минут девятого вечера Авраам Линкольн не сел в карету следом за женой и не отправился в театр Форда на пьесу «Наша американская кузина», которую не очень хотел смотреть…

Эллери молча размышлял об этом черном дне.[57]Вечером 14 апреля 1865 г. Авраам Линкольн был убит в театре актером Джоном Уилксом Бутом. Бьянка ди Кампо с беспокойством наблюдала за ним, как за врачом, собирающимся поставить диагноз ее родственнику.

* * *

Харбиджер и Тангстон, приехав в такси, приветствовали Эллери с жаром потерпевших кораблекрушение, которые заметили на горизонте дым.

— Насколько я понимаю, джентльмены, — заговорил Эллери, когда они успокоились, — никто из вас не смог разгадать интерпретацию мистером ди Кампо ключа Линкольна. Если я найду книгу и документ там, где ди Кампо их спрятал, кому из вас они достанутся?

— Мы намерены совместно выплатить шестьдесят пять тысяч долларов мисс ди Кампо, разделив их на две равные доли, — ответил Харбиджер, — и приобрести оба предмета в совместное владение.

— Я в принципе против этого нелепого договора, — проворчал старый Тангстон.

— Я тоже, — вздохнул Харбиджер, — но что еще мы можем сделать?

Любитель По посмотрел на Бьянку ди Кампо, как кот на птичку, которую давно наметил себе в жертву.

— Мисс ди Кампо, ныне владеющая книгой и документом, может предложить продажу на своих условиях.

— Мисс ди Кампо, — ледяным тоном ответила девушка, — считает себя обязанной выполнить пожелания отца. Его условия остаются в силе.

— В таком случае, — уныло произнес другой миллионер, — один из нас оставит у себя книгу, а другой — документ, которыми мы будем обмениваться каждый год.

— Единственный выход при сложившихся обстоятельствах, — столь же уныло подтвердил Тангстон. — Но это только теоретические договоренности, пока и если книга и документ не будут найдены.

Эллери кивнул.

— Значит, проблема состоит в том, чтобы разгадать интерпретацию «30d» в документе. Я обратил внимание, мисс ди Кампо — или, если вы позволите, Бьянка, — что в отпечатанной вашим отцом копии рукописного текста Линкольна «3», «0» и «d» идут подряд — без интервалов. В рукописи тоже было так?

— Да.

— Хм… Тем не менее… Может «d» означать «days»…,[58]Дни (англ.). или британские пенсы…,[59]d — принятое в Великобритании сокращение слова «penny». или «died»,[60]Скончался (англ.). как пишут в некрологах? Это имеет для вас какой-то смысл, Бьянка?

— Нет.

— Ваш отец питал особый интерес, скажем, к фармакологии, химии, физике, алгебре, электричеству? Маленькое «d» — сокращение, применяемое в каждой из этих областей. — Но Бьянка покачала великолепной головой. — А к банковскому делу? Может «d» означать «dollars»[61]Доллары (англ.). или «dividends»?[62]Дивиденды (англ.).

— Едва ли, — с печальной улыбкой отозвалась девушка.

— Как насчет театра? Ваш отец никогда не участвовал в постановке пьесы? В текстах пьес маленькое «d» означает «door».[63]Дверь (англ.).

— Мистер Квин, я изучила все сокращения в словаре и не нашла ни одного, которое было бы хоть как-то связано с интересами моего отца.

Эллери нахмурился:

— Если отпечатанная копия была точной, в рукописи после «d» не было точки, что делает сокращение маловероятным. Давайте сосредоточимся на числе… Число тридцать» имеет для вас какое-то значение?

— Безусловно, — ответила Бьянка, заставив троих мужчин вздрогнуть. — Через несколько лет мне исполнится тридцать. Но боюсь, это важно только для меня.

— Вы будете восхитительной и в шестьдесят лет, — сказал Эллери. — И все же, могло это число иметь отношении к чему-то в жизни или привычках вашего отца?

— Насколько я знаю, нет, мистер Квин. И… благодарю вас, — добавила Бьянка, покраснев.

— Думаю, — сердито сказал старый Тангстон, — нам лучше не отвлекаться от темы.

— Тем не менее, Бьянка, позвольте мне перечислить некоторые ассоциации с числом «тридцать». Остановите меня, если какая-то из них покажется вам значительной, тридцать тиранов[64]Тридцать тиранов — проспартанская олигархия, правившая в Афинах в 404–403 гг. до н. э. — ваш отец интересовался древними Афинами? Тридцатилетняя война в Европе XVII века? Тридцать очков — ваш отец играл или смотрел теннис? А может, он когда-нибудь жил по адресу, включающему это число?

Эллери продолжал дальше, но на каждое его предположение Бьянка ди Кампо только качала головой.

— Отсутствие интервала не обязательно означает, что мистер ди Кампо рассматривал ключ именно так, — задумчиво промолвил Эллери. — Он мог интерпретировать его как «3-интервал-od».

— Три од? — точно эхо, откликнулся Тангстон. — Что, черт возьми, это может означать?

— Од — гипотетическая сила, охарактеризованная бароном фон Райхенбахом — кажется, в 1850 году — как распространяющаяся на всю природу. Проявляет себя в магнитах, кристаллах и тому подобном, что, согласно экзальтированному барону, объясняет животный магнетизм и месмеризм.[65]Месмеризм — медицинская концепция, предложенная австрийским врачом Францем (Фридрихом Антоном) Месмером (1733–1815) и основанная на понятии о «животном магнетизме», посредством которого якобы можно излечивать болезни. Ваш отец, случайно, не интересовался гипнозом, Бьянка? Или оккультными науками?

— Ни в малейшей степени.

— Мистер Квин, — воскликнул Харбиджер, — вы серьезно насчет всего этого… семантического вздора?

— Не знаю, — сказал Эллери. — Я никогда точно не знаю, пока не наткнусь на что-нибудь… Слово «од» также использовали с приставками: биод — сила животной жизни, элод — сила электричества и так далее. Триод — триединая сила… Все в порядке, мистер Харбиджер, с вашей стороны это не невежество — я просто придумал это слово. Но оно предполагает Троицу, не так ли? Бьянка, ваш отец был связан с церковью личным, научным или каким-либо иным образом? Нет? Очень жаль, потому что слово «Od» — с большой буквы — начиная с XVI столетия было искаженной формой слова «God».[66]Бог (англ.). У вас в доме, случайно, нет трех Библий? Потому что…

Эллери внезапно умолк, словно столкнувшись с каким-то непреодолимым препятствием. Девушка и оба коллекционера уставились на него. Бьянка машинально подобрала машинописную копию документа Линкольна и держала ее на коленях, не читая. Эллери, сидя напротив нее, склонился вперед и стал разглядывать бумагу.

— Эврика! — воскликнул он.

— В чем дело, мистер Квин? — озадаченно спросила девушка.

— Дайте мне копию. — Эллери забрал у нее документ. — Ну конечно! Слушайте! «С другой стороны, давайте рассмотрим идею По в перевернутом виде». В перевернутом! Взгляните на перевернутое «30d», как только что взглянул я!

Он перевернул документ Линкольна вверх ногами. В таком положении «30d» превратилось в РOE.[67]Poe — английское написание фамилии По.

— По! — воскликнул Тангстон.

— Да, приблизительно, но вполне узнаваемо, — кивнул Эллери. — Теперь мы читаем ключ Линкольна следующим образом: «Тайник для книги в По»!

Последовала пауза.

— В По, — повторил Харбиджер.

— В По? — пробормотал Тангстон. — В библиотеке ди Кампо только две книги По, Харбиджер, и мы их просмотрели, как и все остальные книги.

— Он мог иметь в виду книги По в публичной библиотеке. Мисс ди Кампо…

— Погодите! — Бьянка выбежала из комнаты, но вернулась поникшей. — В Юлалии две публичные библиотеки, и я знаю библиотекарей в обеих. Только что я звонила им. Отец не посещал ни одну из библиотек.

Эллери грыз ноготь.

— В доме есть бюст По, Бьянка? Или другой предмет, ассоциирующийся с По, кроме книг?

— Боюсь, что нет.

— Странно, — пробормотал Эллери. — И все же я уверен, что ваш отец интерпретировал «тайник для книги» именно таким образом. Значит, он спрятал документ и книгу «в По»…

Брови Эллери поднимались и опускались, как у Граучо Маркса;[68]Маркс, Граучо (Джулиус Генри) (1890–1977) — американский актер-комик. он дергал себя за кончик носа, пока тот не покраснел, тянул себя за уши, щипал за губу… Наконец его лицо прояснилось, и он вскочил на ноги.

— Бьянка, я могу воспользоваться вашим телефоном?

Девушка едва успела кивнуть, как Эллери выбежал в прихожую. Они слышали, как он разговаривает по телефону, хотя не могли разобрать слов. Через две минуты Эллери вернулся.

— Еще один шаг, — быстро сказал он, — и мы выберемся из леса. Полагаю, у вашего отца было кольцо или футляр для ключей? Могу я взглянуть на него?

Девушка принесла футляр из потертой и грязной коричневой кожи. Миллионерам этот предмет должен был казаться предельно ничтожным, но Эллери взял его у Бьянки с такой осторожностью, словно это был важный артефакт из недавно обнаруженной гробницы фараона Четвертой династии. Расстегнув его и ощупывая содержимое, как археолог, он выбрал один из ключей.

— Подождите здесь! — И мистер Квин снова выбежал из комнаты.

— Не могу понять, — сказал старый Тангстон, — то ли этот парень гений, то ли он сбежал из психушки.

Ни Харбиджер, ни Бьянка не ответили. Очевидно, они тоже этого не знали.

Спустя долгие двадцать минут они услышали звук подъезжающего автомобиля и, подбежав к входной двери, увидели Эллери, идущего по дорожке.

Он держал в руке книгу в красном переплете и улыбался. Кто-то из них заметил, что это была сочувственная улыбка.

— Вы… — начала Бланка.

— …нашли… — подхватил Тангстон.

— …книгу! — крикнул Харбиджер. — В ней есть рукопись Линкольна?

— Да, — ответил Эллери. — Давайте войдем в дом, где мы сможем оплакивать неудачу в достойном уединении.

* * *

— Потому что, — обратился Эллери к Бьянке и двум дрожащим коллекционерам, сидящим по другую сторону стола, — у меня скверные новости. Полагаю, мистер Тангстон, вы никогда не видели книгу ди Кампо. Взгляните на подпись на форзаце.

Когти пантеры схватили книгу. Наверху форзаца виднелась подпись выцветшими чернилами: «Эдгар Аллан По». Когти разжались, и старый Тангстон вскинул голову.

— Ди Кампо не разу не упоминал, что это полный автограф — он говорил о нем просто как о «подписи По». Эдгар Аллан По… Не знаю ни единого случая, после пребывания По в Уэст-Пойнте,[69]Уэст-Пойнт — военная академия США на юго-востоке штата Нью-Йорк, на берегу Гудзона. когда он полностью указывал в автографе свое среднее имя! А подписать этот сборник 1845 года он мог, самое раннее, сразу же после выхода из печати — то есть осенью 1844 года. В 1844 году По сокращал среднее имя, подписываясь «Эдгар А. По». Это подделка!

— Боже мой! — пробормотала Бьянка, бледная, как Ленора в стихотворении По. — Это правда, мистер Квин?

— Боюсь, что да, — печально ответил Эллери. — Я подозревал это с того момента, когда вы сказали мне, что в подписи По на форзаце есть имя «Аллан». А если подпись По — подделка, то и книга едва ли могла принадлежать ему.

— И подпись Линкольна под автографом По, мистер Квин! — простонал Харбиджер. — Ди Кампо никогда не говорил мне, что автограф полный — «Авраам Линкольн». За исключением официальных документов, Линкольн всегда подписывался «А. Линкольн». Не говорите мне, что его автограф тоже подделка!

Эллери старался не смотреть на бедную Бьянку.

— Я тоже был удивлен, мистер Харбиджер, когда мисс ди Кампо упомянула об имени «Авраам» в автографе, и соответственным образом экипировался для проверки… — Эллери постучал по пачке документов, которую он достал из портфеля. — Это факсимиле подписей Линкольна на наиболее часто воспроизводимых исторических документах. Я намерен скалькировать подпись Линкольна на форзаце книги… — он так и сделал, — и наложить кальку на аутентичные подписи Линкольна в различных документах.

Эллери быстро начал работать и после третьей попытки поднял голову.

— Смотрите! Калька предполагаемой подписи Линкольна на форзаце совпадает до мельчайших деталей с аутентичной подписью на Декларации об отмене рабства. Никто не в состоянии дважды подписаться абсолютно одинаково — этот факт подводил многих фальсификаторов. Всегда есть какие-то отклонения. Если две подписи идентичны, значит, одна из них скалькирована с другой. Следовательно, подпись «Авраам Линкольн» на форзаце книги может быть также отвергнута как подделка. Это калька подписи на Декларации об отмене рабства. Книга не только не принадлежала По — она никогда не была подписана и, вероятно, никогда не принадлежала Линкольну. Приобретя ее, Бьянка, ваш отец был одурачен.

— Бедный папа, — тихо произнесла Бьянка ди Кампо, больше ничем не обнаруживая своего отчаяния.

Харбиджер корпел над старым конвертом, внутреннюю сторону которого занимала рукопись президента-мученика.

— По крайней мере, у нас есть это, — пробормотал он.

— Вы так думаете? — мягко осведомился Эллери. — Переверните бумагу.

Харбиджер нахмурился:

— Хотите лишить меня и этого?

— Переверните, — повторил Эллери. Коллекционер нехотя повиновался. — Что вы видите?

— Аутентичный конверт того периода! С двумя аутентичными марками Линкольна!

— Вот именно. А Соединенные Штаты никогда не выпускали марки с изображениями живых американцев — чтобы попасть на них, сначала нужно было умереть. Самая ранняя марка США с портретом Линкольна появилась в продаже 15 апреля 1866 года — спустя год после его смерти. Таким образом, живой Линкольн едва ли мог держать в руках конверт с этими марками. Документ также поддельный. Очень сожалею, Бьянка.

Дочь Лоренцо ди Кампо нашла в себе силы улыбнуться.

— Non importa, signor.[70]Это не важно, синьор (ит.).

Эллери был готов заплакать от жалости к ней. Что касается двух коллекционеров, то Харбиджер пребывал в состоянии шока, но старый Тангстон осведомился скрипучим голосом:

— Где же, черт возьми, ди Кампо прятал книгу, Квин? И как вы это выяснили?

— Ах вот оно что. — Эллери хотелось, чтобы старики ушли, позволив ему утешить восхитительное создание. — Я был уверен, что ди Кампо интерпретировал то, что, как мы теперь знаем, является ключом фальсификатора, а не Линкольна, как перевернутое «30d», приблизительно выглядевшее как «Poe». Но вариант «тайник для книги в По» не привел никуда.

Если эти три буквы не означают «Poe», подумал я, что еще они могут означать? Затем я вспомнил кое-что о письме, которое вы прислали мне, Бьянка. Вы использовали один из конвертов отца, на клапане которого был отпечатан адрес: «Post Office Box 69, Southern District, Eulalia, N.Y.». Если в Юлалии есть южный почтовый округ, разумно предположить наличие почтовых округов и в других сторонах света. Например, Восточный округ. Post Office Eastern[71]Почтовое отделение Восточного округа (англ.). — P.O.East. P.O.E.

— Poe! — воскликнула Бьянка.

— Отвечаю на ваш вопрос, мистер Тангстон. Я позвонил на центральный почтамт, получил сведения о существовании и местонахождении Восточного почтового отделения, нашел в футляре для ключей мистера ди Кампо ключ от почтового ящика, отыскал ящик, который ди Кампо специально абонировал на почте с этой целью, отпер его и обнаружил книгу. — Эллери с надеждой добавил: — И это все.

— И это все, — повторила Бьянка, когда Эллери вернулся, проводив двух коллекционеров. — Я не собираюсь плакать над пролитым молоком, мистер Квин. Постараюсь как-нибудь выправить дела отца. Я очень рада, что он не дожил до того, чтобы услышать, как подписи и документ публично объявят подделками, что непременно бы произошло, если бы их подвергли экспертизе.

— Думаю, Бьянка, вы найдете в бутылке немного молока.

— Прошу прощения?

Эллери постучал по псевдолинкольновскому конверту.

— Вы не слишком хорошо описали мне его. Все, что вы сказали, — это что на нем были две гашеные марки с изображением Линкольна.

— Так и есть.

— Вижу, вы зря потратили ваше детство. Хотя девочки не коллекционируют марки, не так ли? Если вы посмотрите внимательно на эти «две гашеные марки с изображением Линкольна», то увидите кое-что еще. Во-первых, это не отдельные марки, а вертикальная пара — одна марка соединена с другой горизонтальными сторонами. Теперь взгляните на верхнюю марку.

Средиземноморские глаза расширились.

— Она перевернута!

— Да, — кивнул Эллери, — и более того, хотя на марках имеются зубцы с трех внешних сторон, зубцы отсутствуют на той стороне, где они соединены друг с другом.

Наш неизвестный фальсификатор, отыскав официальный конверт Белого дома того периода, который подходил для подделки рукописи Линкольна, не заметил того, что филателисты назвали бы двойной типографской ошибкой: пара черных пятнадцатицентовых марок с портретом Линкольна не имеет зубцов между ними, а изображение на одной из марок перевернуто. О других подобных экземплярах этого выпуска неизвестно. Таким образом, Бьянка, вы владелица, вероятного, редчайшего образца филателии Соединенных Штатов и, безусловно, очень ценного!

Как правило, люди неблагодарны и редко помнят благодеяния.

Но Бьянка ди Кампо была счастливым исключением.