ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ГРОМОКИПЯЩИЙ КУБОК»
(1913)
Из цикла «Мороженое из сирени»
Мороженое из сирени!
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Полпорции десять копеек, четыре копейки буше [322] Буше — кусок, порция (франц.). .
Сударышни, судари, надо ль? не дорого — можно без прении…
Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!
Я сливочного не имею, фисташковое все распродал…
Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле?
Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа,
На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ [323] Вирелэ — шестистрочная строфа в старофранцузской поэзии.!
Сирень — сладострастья эмблема. В лилово-изнеженном крене
Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок…
Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!
Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-богу, похвалишь, дружок!
Сентябрь 1912
Это было у моря
Поэма-миньонет
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж…
Королева играла — в башне замка — Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа…
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
Февраль 1910
Июльский полдень
Синематограф
Элегантная коляска, в электрическом биенье,
Эластично шелестела по шоссейному песку;
В ней две девственные дамы, в быстротемпном упоенье,
В ало-встречном устремленье — это пчелки к лепестку.
А кругом бежали сосны, идеалы равноправий,
Плыло небо, пело солнце, кувыркался ветерок,
И под шинами мотора пыль дымилась, прыгал гравий,
Совпадала с ветром птичка на дороге без дорог…
У ограды монастырской столбенел зловеще инок,
Слыша в хрупоте коляски звуки «нравственных пропаж»
И, с испугом отряхаясь от разбуженных песчинок,
Проклинал безвредным взором шаловливый экипаж.
Хохот, свежий точно море, хохот, жаркий точно кратер,
Лился лавой из коляски, остывая в выси сфер,
Шелестел молниеносно под колесами фарватер,
И пьянел вином восторга поощряемый шофер.
1910
Из цикла «эгофутуризм»
Эпилог
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!
От Баязета [324] Баязет — город в Турции, на границе с Россией. к Порт-Артуру
Черту упорную провел.
Я покорил литературу!
Взорлил, гремящий, на престол!
Я — год назад — сказал: «Я буду!» [325] Я — год назад — сказал: «Я буду!» — В 1911 г. И. Северянин провозгласил в поэзии новое «течение», названное им «эгофутуризмом».
Год отсверкал, и вот — я есть!
Среди друзей я зрил Иуду,
Но не его отверг, а — месть.
«Я одинок в своей задаче!» —
Прозренно я провозгласил.
Они пришли ко мне, кто зрячи,
И, дав восторг, не дали сил.
Нас стало четверо, [326] Нас стало четверо. — К эгофутуризму И. Северянина примкнули Г. Иванов, Грааль-Арельский (С. Петров) и К. Олимпов. но сила
Моя, единая, росла.
Она поддержки не просила
И не мужала от числа.
Она росла в своем единстве,
Самодержавна и горда, —
И, в чаровом самоубийстве,
Шатнулась в мой шатер орда…
От снегоскалого гипноза
Бежали двое [327] Бежали двое. — Г. Иванов и Грааль-Арельский вскоре присоединились к группе акмеистов. в тлен болот;
У каждого в плече заноза. —
Зане болезнен беглых взлет.
Я их приветил: я умею
Приветить всё, — божи, Привет!
Лети, голубка, смело к змею!
Змея, обвей орла в ответ!
Я выполнил свою задачу,
Литературу покорив.
Бросаю сильным на удачу
Завоевателя порыв.
Но, даровав толпе холопов
Значенье собственного «я»,
От пыли отряхаю обувь,
И вновь в простор — стезя моя.
Схожу насмешливо с престола
И, ныне светлый пилигрим,
Иду в застенчивые долы,
Презрев ошеломленный Рим.
Я изнемог от льстивой свиты,
И по природе я взалкал.
Мечты с цветами перевиты,
Росой накаплен мой бокал.
Мой мозг проя́снили дурманы,
Душа влечется в примитив.
Я вижу росные туманы!
Я слышу липовый мотив!
Не ученик и не учитель,
Великих друг, ничтожных брат,
Иду туда, где вдохновитель
Моих исканий — говор хат.
До долгой встречи! В беззаконце
Веротерпимость хороша.
В ненастный день взойдет, как солнце,
Моя вселенская душа!
Октябрь 1912
ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ЗЛАТОЛИРА»
(1914)
Из цикла «Живи, живое!»
Валерию Брюсову[328] Валерию Брюсову. — Написано в ответ на послание В. Брюсова «Игорю Северянину» («И ты стремишься ввысь, где солнце — вечно…»). См. В. Брюсов. Собрание сочинений в семи томах, т. 2. М., 1973, с. 202.
Сонет-ответ
(Акростих) [329] Акростих — стихотворение, в котором из первых букв каждой строки составляются слова.
Великого приветствует великий,
Алея вдохновением. Блестит
Любовью стих. И солнечные блики
Елей весны ручьисто золотит.
Ручьись весна! Летит к тебе, летит
Июнь, твой принц, бессмертник неболикий!
Юлят цветы, его гоньбы улики,
Божит земля, и все на ней божит.
Рука моя тебе, собрат-титан!
Юнись душой, плескучий океан!
Самодержавный! мудрый! вечный гордо!
О близкий мне! мой окрылитель! ты —
Ваятель мой! И царство Красоты —
У нас в руках. Мне жизненно! мне бодро!
1912
Самогимн
Меня отронит Марсельезия,
Как президентного царя!
Моя блестящая поэзия
Сверкнет, как вешняя заря!
Париж и даже Полинезия
Вздрожат, мне славу воззаря!
Мой стих серебряно-брильянтовый
Живителен, как кислород.
«О гениальный! О талантливый!» —
Мне возгремит хвалу народ.
И станет пить ликер гранатовый
За мой ликующий восход.
Пусть на турнирах славоборчества
Стиха титаны и кроты
Берлинства, Лондонства, Нью-Йорчества
Меня сразить раскроют рты:
Я — я! Значенье эготворчества —
Плод искушенной Красоты!
1912
ИЗ КНИГИ СТИХОВ «АНАНАСЫ В ШАМПАНСКОМ»
(1915)
Из цикла «Розирис»
Увертюра
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветро́просвист экспрессов! Крылолёт буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!
Январь 1915
На Островах[330] Острова — традиционное место гуляний в Петербурге (Каменный и Елагин острова).
В ландо [331] Ландо — здесь: автомобиль. моторном, в ландо шикарном
Я проезжаю по Островам,
Пьянея встречным лицом вульгарным
Среди дам просто и — «этих» дам.
Ах, в каждой «фее» искал я фею
Когда-то раньше. Теперь не то.
Но отчего же я огневею,
Когда мелькает вблизи манто?
Как безответно! Как безвопросно!
Как гривуазно [332] Гривуазно — нескромно, вульгарно.! Но всюду — боль!
В аллеях сорно, в куртинах росно,
И в каждом франте жив Рокамболь [333] Рокамболь — персонаж авантюрных романов «Похождения Рокамболя» французского писателя Понсон дю Террайля (1829–1871)..
И что тут прелесть? И что тут мерзость?
Бесстыж и скорбен ночной пуант.
Кому бы бросить наглее дерзость?
Кому бы нежно поправить бант?
Май 1911
Она критикует
— Нет, положительно, искусство измельчало,
Не смейте спорить, граф, упрямый человек!
По пунктам разберем, и с самого начала;
Начнем с поэзии: она полна калек.
Хотя бы Фофанов [334] Фофанов Константин Михайлович (1862–1911) — поэт. И. Северянин был знаком с Фофановым, считал его своим учителем в поэзии, посвятил ему целый ряд стихотворений, создав в них настоящий культ Фофанова.: пропойца и бродяга,
А критика ему дала поэта роль…
Поэт! Хорош поэт… ходячая малага!..
И в жилах у него не кровь, а алкоголь.
Как вы сказали, граф? До пьянства нет нам дела?
И что критиковать мы можем только труд?
Так знайте ж, книг его я даже не смотрела:
Неинтересно мне!.. Тем более что тут
Навряд ли вы нашли б занятные сюжеты,
Изысканных людей привычки, нравы, вкус,
Блестящие балы, алмазы, эполеты, —
О, я убеждена, что пишет он «en russe» [335]В русском духе (франц.).
Естественно, что нам, взращенным на Шекспире,
Аристократам мысли, чувства и идей,
Неинтересен он, бряцающий на лире
Руками пьяными, безвольный раб страстей.
Ах, да не спорьте вы! Поэзией кабацкой
Не увлекусь я, граф, нет, тысячу раз нет!
Талантливым не может быть поэт
С фамилией — pardon! [336]Извините! (франц.). — такой… дурацкой.
И как одет! Mon Dieu! [337]Боже мой! (франц.). Он прямо хулиган!..
Вчера мы с Полем ехали по парку,
Плетется он навстречу — грязен, пьян;
Кого же воспоет такой мужлан?.. Кухарку?!
Смазные сапоги, оборванный тулуп,
Какая-то ужасная папаха…
Сам говорит с собой… Взгляд страшен, нагл и туп…
Поверите? Я чуть не умерла от страха.
Не говорите мне: «Он пьет от неудач!»
Мне, право, дела нет до истинной причины.
И если плачет он, смешон мне этот плач:
Сентиментальничать ли создан мужичина
Без положенья в обществе, без чина?!
1908
Из цикла «Незабудки на канавках»
Nocturne[338]Ноктюрн (франц.).
Месяц гладит камыши
Сквозь сирени шалаши…
Всё — душа, и ни души.
Всё — мечта, всё — божество,
Вечной тайны волшебство,
Вечной жизни торжество.
Лес — как сказочный камыш,
А камыш — как лес-малыш.
Тишь — как жизнь, и жизнь — как тишь.
Колыхается туман —
Как мечты моей обман,
Как минувшего роман…
Как душиста, хороша
Белых яблонь пороша…
Ни души, и всё — душа!
Декабрь 1908
ИЗ КНИГИ СТИХОВ «VICTORIA REGIA»[339]Здесь: «Великолепная победа» (лат.).
(1915)
Из цикла «Монументальные моменты»
Крымская трагикомедия
И потрясающих утопий
Мы ждем, как розовых слонов.[340]Эпиграф из стихотворения И. Северянина «Пролог» (1911).
Я — эгофутурист. Всероссно
Твердят: он — первый, кто сказал,
Что все былое — безвопросно,
Чье имя наполняет зал.
Мои поэзы — в каждом доме,
На хуторе и в шалаше.
Я действен даже на пароме
И в каждой рядовой душе.
Я созерцаю — то из рубок,
То из вагона, то в лесу,
Как пьют «Громокипящий кубок» [341]«Громокипящий кубок» — сборник стихотворений И. Северянина (1913), принесший ему известность. —
Животворящую росу!
Всегда чуждаясь хулиганства,
В последователях обрел
Завистливое самозванство
И вот презрел их, как орел:
Вскрылал — и только. Голубело
Спокойно небо. Золото́
Плеща, как гейзер, солнце пело.
Так: что мне надо, стало то!
Я пел бессмертные поэзы,
Воспламеняя солнце, свет,
И облака — луны плерезы —
Рвал беззаботно — я, поэт.
Когда же мне надоедала
Покорствующая луна,
Спускался я к горе Гудала [342] Гора Гудала — Казбек, Гудал — отец Тамары, грузинский князь, персонаж поэмы М. Лермонтова «Демон».,
Пронзовывал ее до дна…
А то в певучей Бордигере [343] Бордигера — курорт в Италии на берегу Лигурийского моря.
Я впрыгивал лазурно в трам [344] Трам — трамвай.:
Кондуктор, певший с Кавальери [345] Кавальери Л. (1874–1944) — итальянская оперная певица, гастролировавшая в Петербурге в 1907–1910 гг.
По вечерам, днем пел горам.
Бывал на полюсах, мечтая
Построить дамбы к ним, не то
На бригах долго. Вот прямая
Была б дорога для авто!
Мне стало скучно в иностранах:
Все так обыденно, все так
Мною ожиданно. В романах,
В стихах, в мечтах — все «точно так».
Сказав планетам: «Приготовьте
Мне век», спустился я в Москве;
Увидел парня в желтой кофте —
Все закружилось в голове…
Он был отолпен. Как торговцы,
Ругалась мыслевая часть,
Другая — верно, желтокофтцы —
К его ногам готова пасть.
Я изумился. Все так дико
Мне показалось. Этот «он»
Обрадовался мне до крика.
«Не розовеющий ли слон?» —
Подумал я, в восторге млея,
Обескураженный поэт.
Толпа раздалась, как аллея.
«Я — Маяковский», — был ответ.
Увы, я не поверил гриму
(Душа прибоем солона)…
Как поводырь, повел по Крыму
Столь розовевшего слона.
И только где-то в смрадной Керчи
Я вдруг открыл, рассеяв сон,
Что слон-то мой — из гуттаперчи,
А следовательно — не слон.
Взорлило облегченно тело, —
Вновь чувствую себя царем!
Поэт! Поэт! Совсем не дело
Ставать тебе поводырем.
21 января 1914
Из цикла «Это было так недавно…»
Выйди в сад
Выйди в сад… Как погода ясна!
Как застенчиво август увял!
Распустила коралл бузина,
И янтарный боярышник — вял.
Эта ягода — яблочко-гном…
Как кудрявый кротекус красив.
Скоро осень окутает сном
Теплый садик, дождем оросив.
А пока еще — зелень вокруг,
И вверху безмятежная синь;
И у клена причудливых рук —
Много сходного с лапой гусынь.
Как оливковы листики груш!
Как призывно плоды их висят!
Выйди в сад и чуть-чуть поразрушь, —
Это осень простит… Выйди в сад.
Август 1909
ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ТОСТ БЕЗОТВЕТНЫЙ»
(1916)
Из цикла «Бал зацветающий»
Примитива
Я слишком далеко зашел,
Полушутя, полусерьезно…
Опомниться еще не поздно:
Недаром я тебя нашел.
Все на поэзию валить —
Ах, значит ли всегда быть правым?
И с помышлением лукавым
Тебя мне можно ль заслужить?
Я жил все годы как-нибудь,
Как приходилось, без отчета…
Я тяготился отчего-то,
Себя стараясь обмануть.
Халатность это или лень —
Я не задумывался много
И, положась на милость бога,
Все верил в поворотный день.
Я знал, что ты ко мне придешь,
С твоим лицом, с твоей душою.
И наглумишься надо мною
За всю мою былую ложь.
Сначала будет грусть и тишь
И боль и стыд в душе поэта.
Потом я обновлюсь. За это
Ты праведно меня простишь…
Май 1915
Из цикла «Амфора эстляндская»
Поэза раскрытых глаз
Арфеет ветер, далеет Нарва,
Синеет море, златеет тишь,
Душа — как парус, душа — как арфа.
О чем бряцаешь? Куда летишь?
Свежо и знойно. Светло и смело.
Чего-то надо. Чего-то ждешь.
Душа жестокость свершить посмела!
Душа посмела отвергнуть ложь!
В былом — ошибка. В былом — ненужность,
В былом — уродство. Позор — в былом.
В грядущем — чувства ее жемчужность,
А в настоящем — лишь перелом.
Ах, оттого-то арфеет ветер,
Далеет берег, поет залив!..
Ах, оттого-то и жить на свете
Я страшно жажду, глаза раскрыв!..
Июнь 1915
Остроумова-Лебедева А. П.
Аллея в Царском Селе
Цветная гравюра на дереве. 1905
Государственная Третьяковская галерея
ИЗ КНИГИ СТИХОВ «МИРРЕЛИЯ»
(1922)
Из цикла «Поврага»
Музей моей весны
О милый, тихий городок,
Мой старый, верный друг,
Я изменить тебе не мог
И, убежав от всех тревог,
В тебя въезжаю вдруг!
Ах, не в тебе ль цвела сирень,
Сирень весны моей?
Не твой ли — ах! — весенний день
Взбурлил во мне «Весенний день» [346] «Весенний день» — стихотворение И. Северянина (1911).,
Чей стих — весны ясней?
И не окрестности твои ль,
Что спят в березняке,
И солнцесвет, и лунопыль
Моих стихов сковали стиль,
Гремящих вдалеке?
И не в тебе ли первый раз
Моя вспылала кровь?
Не предназначенных мне глаз, —
Ах, не в тебе ль, — я пил экстаз
И думал: «Вот любовь!»
О первый мой самообман,
Мне причинивший боль,
Ты испарился, как туман,
Но ты недаром мне был дан:
В тебе была эоль!
И только много лет спустя,
Ошибок ряд познав,
Я встретил женщину-дитя
С таким неотразимым «я»,
Что полюбить был прав.
Да, не заехать я не мог
Теперь, когда ясны
Мои улыбки, в твой шатрок,
Мой милый, тихий городок,
Музей моей весны!..
19 апреля 1916
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления