Онлайн чтение книги Грехи девственницы Sins of a Virgin
Глава 4

Мадлен поежилась, когда Клейтон Кемпбелл принес с улицы холодный воздух и стряхнул с темных волос капли влаги. Привычный лондонский дождь позволил лучам утреннего солнца лишь на мгновение выглянуть из-за туч.

– Неужели ты решила положить конец этому безумию? – спросил Клейтон, отдавая плащ дворецкому.

Мадлен покачала головой. Этот мужчина всегда был слишком высокоморален для шпиона.

– И жить на те крохи, что выплатило нам министерство иностранных дел?

– Мои вложения уже увеличились вдвое.

– Даже помноженные на два гроши все равно останутся грошами. Да и тебе ли говорить мне о безумии, Мистер Месть-во-что-бы-то-ни-стало?

– Справедливость. Не месть. Это разные вещи.

Мадлен фыркнула.

– Зачем ты за нами послала?

– Объясню, как только…

– Появлюсь я? – спросил Йен Мэддокс, внезапно возникший откуда-то сзади.

Мадлен притворно сдвинула брови. Йен испытывал какое-то извращенное удовольствие, появляясь из ниоткуда, хотя вполне мог войти через дверь.

– Ты опоздал, – заметил Клейтон.

– Чей-то дворецкий задвинул засовы на остальных дверях и установил на окнах ловушки.

Кентербери взял из рук гостя плащ и шляпу.

– Защищаю дом от бандитов, сэр.

– В таком случае неудивительно, что я попал в дом с такой легкостью.

В ответ дворецкий, державший видавшую виды шляпу Йена двумя пальцами, лишь презрительно фыркнул.

– Значит, мне следует быть более предусмотрительным, сэр.

– Я, конечно, понимаю, как ты тосковала по моему красивому лицу, Мадлен, но все же зачем ты нас позвала? – Йен взлохматил волосы девушки, не обращая внимания на то, что они были тщательно уложены.

Мадлен сдула упавшую на лоб прядь.

– Идемте, – произнесла она, приглашая друзей в кабинет.

Клейтон поморщился, устраиваясь на узком резном стуле.

– Только не говори, что мебель в этом доме выбирала ты, – проворчал он.

– Нет, дом сдавался с мебелью. Именно поэтому я его и выбрала.

– А по мне все хорошо, – вставил Йен, разваливаясь на диване.

Вместо того чтобы опуститься на один из неудобных стульев с жесткой спинкой, Мадлен сбросила ноги друга на пол и уселась рядом с ним.

– За мной следят.

– Да в Лондоне за тобой следит каждый второй, – усмехнулся Йен, хотя и приподнял голову с подлокотника.

Клейтон поднялся со своего места.

– Ты его узнала?

Покачав головой, Мадлен описала незнакомца. Когда же она упомянула про сапоги, Йен сел.

– А после этого ты видела своего тайного поклонника?

– Нет. Но нашла вот это на пороге дома. – Мадлен вытащила из кармана записку и протянула ее Йену.

Молодой человек пробежал по строчкам глазами, а потом прочитал вслух:

– «Помню вас с Парижа. Я знаю, какая вы лгунья. И вы заплатите за свою ложь».

Йен усмехнулся.

– А он знает, что у тебя совсем нет денег?

Клейтон взял у него из рук записку и принялся изучать.

– Преступники становятся какими-то небрежными.

– А еще они могли бы выражаться конкретнее. Сколько раз мы были с миссиями в Париже? Двадцать два? Было бы чудом, если бы тебя не заметили в Париже хоть раз.

Добродушное подшучивание друзей немного притупило беспокойство, снедавшее Мадлен весь день. Она могла справиться с любым, у кого достало бы глупости угрожать ей. А с помощью Йена и Клейтона она и вовсе вычислит негодяя, как если бы он написал на записке собственное имя. Друзья не поддерживали ее в том, что касалось аукциона, но еще ни разу не оставался в живых тот, кто посмел угрожать их Трио.

Клейтон перевернул записку.

– Бумага не слишком высокого качества. Но дешевой ее тоже не назовешь. Сомневаюсь, что мы имеем дело с обычным мошенником. Он нашел бы лучшее применение своим деньгам, вместо того чтобы покупать дорогую бумагу и писать на ней угрозы.

– Как бывший мошенник я полностью с этим согласен.

– Бывший? – Кентербери вошел в кабинет с подносом, на котором лежали холодная ветчина, хлеб и сыр.

– У меня весь день во рту маковой росинки не было, старина. Видел этот почерк прежде, Клей?

Мадлен вновь внимательно посмотрела на своего дворецкого. Неужели Йен доверял ему настолько, что не боялся обсуждать при нем дела Трио? Откуда они друг друга знают? Йен сказал лишь, что приятельствовал с Кентербери в прошлом. Только что он имел в виду? Жизнь вора или жизнь шпиона?

– Нет. Ни разу.

Выходило, что автор письма не значился среди тех, чьи документы были украдены их Трио. Если Клейтон не узнал почерк, значит, они действительно никогда не сталкивались с ним прежде. Все, что он когда-либо видел, отпечатывалось в его памяти навечно.

– Итак, кто в Париже желает твоей смерти? – спросил Йен.

Клейтон фыркнул.

– Составить список в алфавитном порядке?

Йен лениво постучал пальцем по спинке дивана.

– Ты не столкнулась бы сейчас с этой проблемой, если б позволила мне убивать негодяев после того, как из них вытрясли необходимую информацию.

Мадлен знала, что слова Йена можно было считать шуткой лишь отчасти.

– Да, иначе мы оставляли бы после себя горы трупов.

Йен пожал плечами.

– Трупы по крайней мере не угрожают.

Зато могут преследовать. Уж это-то было Мадлен хорошо известно. Она отерла ладони о подол платья.

Клейтон поднялся со своего места и принялся расхаживать по кабинету.

– Вернемся к делу. Если наш друг знал тебя во Франции, уместно ли считать, что он француз?

– Не обязательно. – Мадлен размышляла над этим вопросом весь день. – Если этот человек находился во Франции, когда мы помогали Людовику вернуть трон в прошлом году, он может быть любой национальности.

– Дьявол! – выругался Клейтон. – Я составлю список тех, кто может иметь на тебя зуб.

Йен принялся набивать себе карманы едой.

– А я наведу справки у своих приятелей, обирающих карманы честных граждан. Может, кто-то что-то знает. Кстати о расследовании. Как тебе Хантфорд?

– Меня беспокоит, что он слишком наблюдателен, – ответила Мадлен и тут же пожалела о сказанном. Оба ее друга ошеломленно обернулись.

– Слишком наблюдателен? С каких это пор ты переживаешь из-за местной полиции? – спросил Клейтон.

– Она вышла на пенсию, забыл? И возможно, стала утрачивать навыки.

Но как могла Мадлен описать им чувство, которого сама до конца не могла понять? Разозлившись на подобное проявление собственной слабости, Мадлен поднялась с дивана и подошла к окну. При этом она стояла так, чтобы ее не было заметно с улицы. Однако наблюдающий за ней человек так и не вернулся.

– Хантфорд знает об угрозе?

– Нет. Иначе ему придется рассказывать о моей работе на министерство иностранных дел, а мне очень не хочется этого делать. И вообще я сама разберусь со своими проблемами.

– Сама? В таком случае я вас покидаю и отправляюсь в ближайшую таверну…

Мадлен бросила на Йена гневный взгляд.

– К вам двоим мои слова не относятся.

Йен подмигнул:

– …чтобы расспросить посетителей.

Клейтон внезапно остановился перед Мадлен, и той пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его лицо.

– Мне ужасно неприятно пасовать перед каким-то негодяем, но я продолжаю настаивать на том, чтобы ты положила конец этому аукциону. – Голос Клейтона звучал холодно, но глаза потемнели от беспокойства.

Мадлен вздохнула. Было бы гораздо проще, если б ее друг действительно оказался таким бесчувственным, каким хотел казаться.

– Мы уже это обсуждали.

– Если кто-то еще узнает в тебе Крошку, слишком большое количество могущественных людей почувствуют себя обманутыми.

– Не думаю. Опасность состоит лишь в том, что кто-то увидит меня и узнает мое лицо, как тот незнакомец. Уверена, что никому не придет в голову связать меня с мадам Жюльетт, служанкой Мари или роялисткой Сашей.

Йен сделал большой глоток чаю.

– Превратись в Мадлен – счастливую жену и мать, – тогда ни у кого не возникнет желания проводить какие-либо параллели.

– Ты знаешь, почему этого никогда не будет. – Мадлен поведала своим друзьям только часть своей биографии. Остальное самого дьявола заставило бы содрогнуться. И возможно, она проверит свою догадку, когда встретится с ним. – Я предпочитаю продать себя на одну ночь, но не на всю жизнь.

– А что, если кто-то еще свяжет имя Крошки с тобой? – спросил Клейтон.

Мадлен схватила с подноса последний бутерброд, прежде чем Йен успел запихнуть его себе в карман.

– Если такое случится, этому человеку придется делать ставки, как и всем остальным. Я не отступлюсь от намеченной цели.

Официантка потерлась своей сильно надушенной грудью о спину Гейбриела, ставя перед ним кружку с пивом, но молодой человек не сводил взгляда с сидящего напротив него подвыпившего собеседника.

Тот сразу же протянул трясущуюся руку к кружке.

– Очень щедро с вашей стороны, сэр. Так о чем это я?

Гейбриел положил локоть на отполированную сотнями рук сосновую столешницу. Камердинер Лентона согласился встретиться с ним в «Ирландской ведьме» – таверне, часто посещаемой слугами аристократов. Заведение было довольно чистым, а пиво – сносным. Что, собственно говоря, и привлекло сюда этого любителя выпить. Только вот если он станет требовать по кружке пива за каждую крупицу информации, разговаривать с ним вскоре станет невозможно.

– Где был виконт в прошлый вторник, Уильям?

– Так… Утром он приказал приготовить сорочку из голубого батиста и серый жилет. Узел на галстуке попросил простой, из чего я заключил, что он всего лишь отправляется навестить свою матушку. Она терпеть не может все вычурное. – Уильям фыркнул, и ноздри его тонкого носа задрожали.

– А после этого? – Гейбриелу пришлось ждать, пока камердинер сделает несколько больших глотков.

– Он приказал переодеть его в новый зеленый сюртук с золотыми пуговицами и тесьмой. Про жилет ничего не сказал, поэтому я сам выбрал желтый с богатой вышивкой. – Уильям со вздохом откинулся на спинку стула. – Великолепное творение портняжного искусства, скажу я вам. Только вот должен признаться, если уж портной увлекся крупными узорами, вся вещь…

– Он не сказал, куда намерен отправиться?

Глаза камердинера расширились, и он моргнул несколько раз.

– Вроде в «Таттерсоллз».

Несложно будет расспросить грумов и выяснить, где на самом деле провел время Лентон.

– А вечером того же дня? Куда он поехал? – спросил Гейбриел в надежде предотвратить еще одно рассуждение о моде.

Но Уильяма, очевидно, не так-то легко было сбить с толку. Его губы растянулись в глупой улыбке.

– О, в тот вечер я пережил настоящий триумф. Узел, которому я дал имя «Робкий лебедь», был совершенен. Только представьте: складки галстука спускаются от подбородка подобно двум изящным крыльям… – Уильям поднял кружку, чтобы сделать еще глоток, но когда его взору предстало пустое дно, выжидательно уставился на Гейбриела.

Гейбриел подозвал официантку. Та лишь усмехнулась, усевшись на колени к парню, которого обслуживала, а потом обняла за шею и захихикала, когда тот ущипнул ее за ягодицу.

Уильям несколько раз стукнул кружкой по столу, а потом отодвинул стул.

– Мой выходной подходит к концу, так что пойду раздобуду себе выпить.

Гейбриел указал на стул.

– Сядьте. – Тон, каким он разговаривал с несговорчивыми преступниками, оттачивался годами службы в полиции.

Уильям сел, и на его лице застыло угрюмое выражение.

– Чего это вы на меня кричите? Я ведь вам помогаю, помните?

Вот уже в который раз Гейбриел пожалел, что не обладает способностями сестры, умевшей ладить с самыми разными людьми. Они со Сьюзен были близнецами и, следовательно, обладали многими сходными талантами. Только вот Гейбриел в отличие от своей сестры не умел завоевывать дружбу и доверие людей с помощью доверительных искренних улыбок.

Он рассчитывал на более простые методы.

– Где был Лентон во вторник вечером?

Уильям пожал плечами.

– В театре.

– Он сопровождал кого-то?

– Нет. Думаю, встречался с друзьями.

– С кем именно?

Камердинер нервно сглотнул.

– Он не сказал.

– В котором часу вернулся домой?

Уильям отодвинул от себя кружку.

– В начале четвертого.

– И как он был одет?

Камердинер недоуменно посмотрел на Гейбриела.

– Я же сказал. Мой узел…

– Его одежда была в порядке? Не было ли на ней признаков борьбы?

Уильям покачал головой.

– Нет, ничего подобного. – Он немного помолчал. – Хотя теперь, когда вы спросили, я припоминаю, что галстук был смят. Я бы выругал его за порчу такого чудесного узла, да только он меня все равно не услышал бы.

– Почему?

– Был слишком пьян.

Гейбриел поднялся со своего места.

– Если вспомните что-то еще, дайте мне знать.

Он бросил на стол шиллинг, и лицо Уильяма, схватившего монету, просияло.

– Почему вы так подробно расспрашиваете меня о его светлости?

Потому что, черт возьми, Гейбриел отдал бы все, чтобы снова увидеть улыбку Сьюзен. Чтобы она опять высмеивала его большие уши, прекрасно зная, что у самой такие же. Но вслух произнес:

– Моя работа – обеспечивать порядок в Лондоне.

Гейбриел расплатился за напитки и вышел на пропитанную влагой улицу. Из его рта вырывались облачка пара. Он остановил экипаж, забрался внутрь и почувствовал, что застарелый страх возвращается. Заскрежетав зубами от досады, Гейбриел уставился в окно и принялся считать карманников, шныряющих по проплывающим мимо улицам. Только это не помогло прогнать глодавшее его неприятное ощущение. Какую-то неуверенность, страх, что он упустил существенную деталь. Скорее всего убийца Сьюзен понес бы справедливое наказание, будь он умнее и бдительнее.

Неудача, постигшая его семь лет назад, стоила Молли Симм жизни.

Гейбриел потер глаза тыльными сторонами ладоней. Нет, он больше не допустит ничего подобного. Теперь у него в руках оказались нити, ведущие к убийце. Были подозреваемые. Он найдет убийцу и лично проследит за тем, чтобы тот окончил свои дни на виселице.

Когда экипаж остановился у дома Мадлен, Гейбриел устремил взгляд на трепещущий огонек в комнате, которая, должно быть, являлась ее спальней. Он убеждал себя в том, что предвкушение встречи с заказчицей вызвано лишь желанием поскорее поймать негодяя, лишившего жизни его сестру, и не более того. В конце концов Мадлен приведет его к убийце. Или, вернее, приведет убийцу к нему.