Онлайн чтение книги Словно ветер на сухой ветви Like a Dry Branch in the Wind
Суровая пора (2)

    — Кто эта женщина?

    — О…

    Фредерик на мгновение остановился, не в силах рассказать о позоре своего отца собственными устами, но в конце концов неловко кашлянул и затем открыл рот.

    — Это…мой отец попросил похоронить ее вместе с ним... Она стала мученицей.

    Последовало короткое молчание.

    Холодная усмешка появилась на лице Киллиана, когда он уставился на собеседника.

    Жена Фредерика, Сегния, перебила мужа, которому было трудно сохранять самообладание, изменив его слова, чтобы отразить испытываемые им эмоции:

    — Фредерик был знаком с этой женщиной. Он неважно себя чувствует.

    Второй сын Казариуса не ответил, но отвернулся, и выражение его лица стало жестче.

    Сегния продолжала говорить, оправдываясь:

    — Он не был тем, кто составлял завещание, требующее приносить в жертву невинного человека… Как и следовало ожидать, любовница есть любовница.

    Хотя они и вынуждены были следовать последней воле Казариуса, Сегния втайне взывала к тому, что это не приносило им никакой радости. Вот что она пыталась сказать.

    — Сегния.

    Фредерик остановил жену.

    — Это похороны моего отца, так что оставим наши мысли при себе.

    — Да, я понимаю.

    Сегния склонила голову и отступила.

    Фредерик вздохнул с облегчением и мысленно похвалил свою мудрую жену.

    Вышло довольно неплохо. Он был поставлен в неловкое положение, но смог безупречно выйти из него.

    Фредерик поднял взгляд, чтобы изучить выражение лица Аксиаса, и слегка вздрогнул.

    — Искусительница значит, — Киллиан улыбнулся. — Я заинтересован.

    Люди поблизости смотрели на него, не зная, как толковать это выражение лица.

    Однако Фредерик вспомнил слухи о любви Киллиана к женщинам.

    Великий герцог Аксиас, «Восточная пристройка»*.

    Из всех людей, которые злились, что Киллиан был сумасшедшим, подобный по гарем мог иметь только император. Кто бы из них, если честно, не позавидовал бы ему?

    Говорили, что он будет брать с собой дам, куда бы ни пошел, однако сегодня с ним не было женщины.

    Великий герцог Аксиас продолжал смеяться, склонив голову набок.

    — Все здесь, кажется, сочувствуют ей, а я еще не получил свое от Казариуса. Если бы я взял ее вместо долга, все были бы счастливы.

    Семья Севитас уставилась на Киллиана широко открытыми глазами от столь неожиданного предложения.

    Киллиан ухмыльнулся.

    — Что ты об этом думаешь?

    У Фредерика невольно отвисла челюсть.

    — Вы серьезно? Сколько я вам должен? Вы хотите сказать, что спишете весь долг... — заикаясь, спросил Фредерик.

    Киллиан заверил его, не моргнув и глазом:

    — Я собираюсь забрать последнего спутника мертвеца. Разве этого не должно быть достаточно? Если есть разница, используйте благовония.

    Фредерик проглотил кашель и взглянул на Риетту.

    Это была неожиданная удача.

    Он мог списать этот огромный долг, отдав того, кто все равно уже был живым мертвецом.

    Однако он не мог открыто показывать свою радость от этого, так как ему было необходимо поддерживать свою репутацию. Поэтому он притворился, что колеблется.

    Киллиан приподнял уголок рта в жеманной улыбке**.

    — Ах, полагаю, что все же не могу пойти против последней воли моего отца. Я притворюсь, что никогда об этом не слышал.

    И вновь выражение лиц людей внезапно изменилось.

    Сегния повернула голову, чтобы взглянуть на Фредерика.

    Никогда нельзя было узнать, когда великий герцог Аксиас мог передумать.

    Сейчас было не время колебаться, беспокоясь о собственном достоинстве.

    Фредерик нервно сжал кулаки.

    Решение было быстро изменено.

    — Приведите женщину.

    Все люди обернулись к нему.

    — Нет, милорд.

    Все взоры обратились к Седрику Каваламу, верному слуге почившего Казариуса.

    Смутившись под холодными взглядами собравшихся скорбящих, Седрик быстро склонил голову.

    — Прошла уже целая неделя… Все приготовления завершены, а это было его последнее желание. Я не могу предать волю бывшего лорда Казариуса подобным образом...!

    Фредерик холодно посмотрел на своего легкомысленного подчиненного.

    — Тогда у тебя есть идеи, как можно выплатить долг моего отца в двадцать миллионов золотых?

    Было недопустимо скрывать что-либо перед великим герцогом Аксиасом.

    Фредерик знал, что быть откровенным — это единственный способ не испортить настроения Киллиана, поэтому он говорил прямо. Находясь под прицелом острых слов хозяина, взволнованный Кавалам внезапно начал заикаться:

    — Всему виной деньги. Неужели вы собираетесь предать последнюю волю своего отца из-за подобной мелочи? Я даже закончил свадьбу за его душу! Риетта Тристи будет вечно служить лорду Казариусу в загробной жизни...!

    — Как трогательно.

    Киллиан внезапно выхватил свой меч.

    Цвет лица людей мгновенно изменился. Даже рыцари на какое-то мгновение растерялись.

    Киллиан наклонил голову и мило улыбнулся.

    — Да… Я не приготовил никакого особенного дара, чтобы почтить память Казариуса… Так как насчет этого? Как насчет того, чтобы ты пошел и служил Казариусу вечно? Быть вечно преданным слугой — нет подарка лучше, — мягкий взгляд его красных глаз медленно проникал сквозь лезвие меча. — Разве это не была бы прекрасная история?

    Когда алый взгляд с расслабленной улыбкой обратился к Седрику, и лицо слуги побледнело.

    — Казариус будет рад тебя видеть.

    Обомлев, Седрик быстро отступил. Холодный пот, как дождь, струился по его лицу, стекая по моноклю на носу.

    Киллиан улыбнулся, а слуга почувствовал, что потерпел поражение.

    Нежный голос обрушился на его голову, словно смертный приговор:

    — Не отказывайся.

    Киллиан опустил меч и сделал шаг вперед.

    Колени Седрика подогнулись, и он упал на землю.

    — Я-я перешел все границы! Пожалуйста, простите меня!

***

    Процессия остановилась, так как семья Севитас и великий герцог Аксиас, казалось, о чем-то беседовали.

    Их слова были переданы служанкам через рыцарей, находившихся рядом с Фредериком.

    Когда служанки приходили и уходили, они еле слышно перешептывались, а затем, поддерживая тело Риетты, развернули ее.

    Риетту повели к семье Севитас, и толпа, которая не могла услышать, о чем говорили аристократы, начала в замешательстве перешептываться.

    — Что это? В чем дело?

    — Я не знаю…

    Риетта, не осознавая, что происходит, с ошеломленными глазами переставляла ноги по указанию девушек.

    Прекрасная вдова, путь которой был смерть, предстала перед великим герцогом Аксиасом.

    Служанки попытались вежливо поприветствовать герцога. В оцепенении сознания, не понимая, что делает, Риетта неловко поклонилась с расфокусированным взглядом. Рыцари, и даже Фредерик, не могли отступить от меча в руке Киллиана, поэтому нервно дрожали.

    Киллиан небрежно протянул свой меч к Риетте и кончиком меча приподнял черную вуаль, закрывавшую ее лицо. Когда она была снята, открылось лицо красивой бледной женщины, лицо которой не отражало ни единой эмоции.

    Ее расфокусированные небесно-голубые глаза медленно моргнули.

    Холодные, потемневшие красные глаза Киллиана прошлись по женщине.

    На его лице появилась холодная полуулыбка, один уголок рта бесстрастно приподнялся.

    — Красивая.

    Киллиан Аксиас усмехнулся и наклонил голову.

    Затем, как свирепый зверь под весенним солнцем, сладко поздоровался:

    — Ну, здравствуй, искусительница.

***

    Той ночью.

    Киллиан вошел в свою специальную гостевую комнату, которая была оборудована в особняке Севитас, и неожиданно обнаружил, что кто-то уже занял его кровать.

    Риетта, с распущенными красивыми светлыми волосами и в прозрачной белой блузке, сидела на постели с потерянным выражением лица, но когда заметила его, то встала и склонила голову.

    — Ваше высочество, — голос был надтреснутым и слабым, — спасибо, что спасли мне жизнь… Я буду служить вам всем сердцем.

    Она хотела подарить ему счастливую ночь. Киллиан же пришел в замешательство.

    Ее бездушный голос, казалось, читал заранее заученные слова.

    — Не знаю, спас ли я тебя…

    Женщина стояла ошеломленная, опустив глаза, не в силах улыбнуться шутке, которая указывала на ее отношение.

    Днем ему сказали, что она приняла успокоительное алуцино. Казалось, она все еще не пришла в себя.

    Киллиан подошел и приподнял подбородок женщины.

    Ее затуманенные светло-голубые глаза были рассеянными и пустыми.

    — Ты похожа на кого-то, кто уже мертв.

    Мгновение спустя с ничего не выражающего лица последовал глупый ответ:

    — Мне очень жаль.

    Киллиан прищелкнул языком, посмотрел на женщину и сказал:

    — А теперь ступай. У меня нет хобби — брать женщину на похоронах.

    Женщина стояла рассеянно, не выказывая никаких возражений, она просто поприветствовала его и сошла со своего места.

    — Да…

    Киллиану понравилось, что женщина была немногословна. Но было тревожно видеть, как она удаляется так грациозно, словно давно ждала этого момента.

    Киллиан взглянул на женщину и спросил:

    — Ты. Как тебя зовут?

    Бесстрастный ответ медленно слетел с ее ничего не выражающего лица:

    — Я Риетта… Тристи.

    Киллиан оглядел ее с головы до ног.

    Несмотря на то, что она была редкой для сельской местности красавицей, какое удовольствие было бы делить постель с полумертвой, безразличной ко всему женщиной?

    — Хорошо. Риетта. Выйди на наружу и позови Леонарда.

    — Да…

    Киллиан отвернулся и снял пальто, когда Риетта вышла за дверь.

    Независимо от того, как сильно Фредерик хотел погасить свой долг, акт заталкивания женщины в комнату Киллиана в день похорон его отца был возмутительным.

    Все же это была та женщина, которая должна была разделить последний путь его отца.

    Киллиан беззлобно хихикнул.

    Казариус проделал просто огромную работу по воспитанию своих детей.

***

    — Вы хотели меня видеть? — спросил Леонард, рыцарь Киллиана.

    Киллиан небрежно кивнул и начал раздеваться.

    — Что случилось с той женщиной?

    Леонард с готовностью начал говорить, будто ожидал этого вопроса:

    — Она простая вдова. Слышал, что они были счастливой парой.

    — Ты уже все разузнал?

    Леонард коротко кивнул.

    — Конечно. Я должен был выяснить, что это за женщина, прежде чем впускать ее в спальню великого герцога.

    — Продолжай.

    — Четыре месяца спустя после скоропостижной смерти ее мужа от болезни, граф Казариус попытался сделать ее своей наложницей. Но когда она отказалась, он забрал ее трехлетнюю дочь и продал ее работорговцу.

    Киллиан, молча слушающий рассказ рыцаря, сел на диван и выплюнул с пустым лицом:

    — Какая грязная история. Молодец.

    — Более того…

    — Что еще у тебя есть?

    — Я не уверен, но в смерти ее мужа есть что-то подозрительное. Я слышал, он умер от чумы.

Киллиан взглянул на Леонарда.

   — ...Разве ты не говорил, что ее муж умер четыре месяца назад?

    —  Да. В тот момент чума еще не распространилась в Севитасе. Время не совпадает. Ходят слухи, что граф Казариус, ослепленный желанием обладать Риеттой, убил ее мужа, списав все на чуму. После чего ее покойный муж проклял его, и Казариуса поразила настоящая чума.

    Киллиан ухмыльнулся.

    Проклятие.

    Люди любят такие истории.

    Между тем Леонард продолжал:

    —  Казариус жил в обычном особняке, поэтому укрепляющее заклинание не имело бы такого эффекта, как крепость. Однако граф был защищен заклинанием замка, которое наложил бы его собственный священник, поэтому необычно, что чума смогла прорваться через него и проникнуть внутрь.

    Леонард протянул листок бумаги, где был написан отчет.

    Это было краткое изложение дат начала и смерти чумы Казариуса.

    —  На самом деле, он был одним из первых людей в Севитасе, заразившихся чумой, и прогрессирование болезни до критического состояния было необычайно быстрым. Должен ли я узнать больше?

    —  Этого достаточно. Ты проделал отличную работу. Возвращайся.

    Киллиана это больше не волновало.

    Леонард поклонился и вышел из комнаты.

    —  Вдова… Я понимаю.

    Киллиан равнодушно кивнул и откинулся на спинку дивана.

    Он как раз проезжал мимо Севитаса и решил нанести визит Казариусу. Но он тот был уже мертв.

    Киллиан не был заинтересован во взыскании долгов покойного с его детей.

    В любом случае, для него это был не такой уж и большой суммой.

    Отношение Фредерика, когда тот был откровенен и вежлив, тоже было неплохим.

    Он также не ожидал, что тот станет великим колдуном.

    То, что делали дворяне, было забавно —  это было просто скучное развлечение, которое бывает раз в жизни.

    Киллиан скрестил ноги, бросил на стол листок бумаги, который дал ему Леонард, и открыл книгу.

    Вскоре он быстро забыл о ней, перебрался на кровать и заснул.

***

    —  Вы больше не останетесь здесь?

    Сегния встретила Киллиана полным сожаления взглядом.

    —  Как-нибудь в другой раз, —  просто ответил Киллиан.

    Ему было абсолютно безразлично, однако со стороны было интересно видеть, как этот безжалостный человек обращается с ними как джентльмен.

    И все же Фредерик и Сегния были немного разочарованы, увидев, что он уезжает.

    Это был тот редкий случай, когда человек, обладающий большим влиянием в империи, как с точки зрения богатства, так и с точки военной мощи, оставался в их доме. Хорошие отношения с таким человеком, несомненно, были бы полезны в течение длительного времени.

    Даже когда выяснилось, что Фредерик чуть не совершил ошибку, все сложилось неожиданно гармонично, и, несмотря на его первоначальную нервозность, великий герцог не казался трудным человеком.

    Более того, готовность герцога так легко списать их долг произвела на них впечатление.

    Однако Киллиан не был тем человеком, которого он мог бы поймать, даже если бы попытался, и он не был в том положении, когда Севитас посмел бы приставать к нему.

    К сожалению, Фредерику пришлось довольствоваться тем, что он служил великому герцогу и его рыцарям своим гостеприимством, красиво одел женщину и предоставил ей первоклассную карету для езды.

    Великий герцог Аксиас и его свита были готовы, когда Риетта, одетая в простое и элегантное черно-фиолетовое платье из лучших тканей, вошла в карету с невозмутимым выражением лица.

    —  Тогда…

    Киллиан повернулся, чтобы равнодушно взглянуть на женщину, за которую он заплатил столь высокую цену.

    Фредерик, немного сбитый с толку быстрым прощанием, бросил на спину мужчины последний взгляд.

    —  Я надеюсь, что у вас будет комфортное путешествие.

    Не оглядываясь, Киллиан Аксиас поднял руку в ответ на пожелание Фредерика и уехал.

_______________________

    * прим. пер.: Имеется в виду то место, где жили женщины Аксиаса.

    ** прим. пер.: Жеманная улыбка — лишенная искренности и простоты

Обложка новеллы с анлейта