Онлайн чтение книги Спастись от опасных мужчин Save Me from Dangerous Men
2

Я села на свой мотоцикл и двинулась вслед за его машиной, наслаждаясь ночным воздухом, приятным ощущением того, что мои затянутые в кожаные перчатки пальцы сжимают руль, могучей силой ветра, вливающегося в мою грудь. Я всегда терпеть не могла ездить с ветровым стеклом. Мне надо чувствовать, как меня обнимает и поддерживает ветер. Иногда мне казалось, что мой мотоцикл – это единственное место на земле, где я могу обрести покой. Я не смогла бы сказать, насколько ужасна эта мысль. И верна ли она.

Он жил в небольшом доме с многоскатной крышей, мансардами и террасой, находящемся здесь же, в Западном Окленде. Близко от порта. Настолько близко, что я могла слышать шум движения на скоростной автостраде и видеть портовые огни. А еще массивные краны и штабеля грузовых контейнеров, загораживающие спокойную темную поверхность воды. И поднимающееся в бледное ночное небо неясное оранжевое свечение. И на том берегу залива мерцающие огни Сан-Франциско.

Я увидела, как его машина поворачивает на подъездную дорожку, ведущую к его дому, но сама припарковала свой мотоцикл только после того, как проехала еще один квартал. Прикрепила свой шлем к мотоциклу и положила перчатки в сумку. Потом двинулась назад, к его дому. Он ждал меня, стоя у парадной двери.

– Почему ты не припарковалась на подъездной дорожке?

– Я никогда не паркуюсь на подъездных дорожках незнакомых людей.

– Нам с тобой уже недолго оставаться в этом статусе.

– Может быть, и так.

Его гостиная выглядела невзрачно. Пара старых кресел и обитый черной кожей диван, стоящие перед телевизором, переключенным на канал развлекательных и спортивных передач. На журнальном столике лежал джойстик от игровой приставки, а рядом с ним – несколько грязных тарелок. Он выключил звук идущей по телевизору передачи, пошел на кухню и вернулся, неся бутылку виски и два бокала. Это было всего-то «Фэймос граус». Интересно, какой же виски он тогда считает плохим?

Он врубил песню какой-то рок-группы, неумелое подражание «Металлике»: громкость такая же, а таланта ноль. Потом разлил виски по бокалам и махнул рукой:

– Пододвинь кресло к столу. Не стесняйся.

Я отпила небольшой глоток.

– Мне лучше притормозить, иначе я напьюсь допьяна.

– А по-твоему, напиться допьяна – это плохо?

– Думаю, это зависит от того, что случится потом.

– А чего бы ты хотела?

– Скоро увидишь.

– О господи! – воскликнул он. В голосе его звучали одновременно изумление и досада. – Разговаривать с тобой – все равно что взламывать секретный код.

Я пропустила его слова мимо ушей. Огляделась по сторонам и почувствовала, как все встает на свои места. Было уже за полночь.

Уже почти пора.

Я кивком показала на бледно-лиловые занавески на окне:

– Вот уж не представляла тебя в амплуа декоратора.

На стене над диваном висела фотография. На ней был изображен сидящий сейчас передо мной мужчина. Одной рукой он обнимал женщину, оба держали в руках бокалы и улыбались. На ней было черное платье, на нем – темно-бордовая рубашка и алый галстук. Вокруг них толпились люди. То ли праздничная вечеринка в офисе, то ли прием по случаю чьей-то свадьбы. В общем, какое-то светское сборище. Женщину на фотографии нельзя было назвать хорошенькой. Она была полновата, с невзрачными, заурядными чертами лица, но выглядела счастливой, и на лице ее сияла искренняя улыбка.

Он вслед за мной посмотрел на занавески и явно смутился.

– Их подобрал не я.

– А кто? Твоя сожительница? Подруга?

– Можешь назвать ее сожительницей, да.

– А сейчас она здесь?

– Нет.

– Сегодня вернется?

– Нет, но не все ли равно? – Он налил в свой бокал еще виски. – Какое это имеет значение?

– Думаю, никакого.

– Послушай, я стараюсь не вести себя как эгоист, но у меня была долгая и нелегкая неделя. Я так наговорился, что больше не могу. Ты хочешь еще выпить или предпочитаешь сразу пойти туда? – Он кивком показал на полуоткрытую дверь. Дверь спальни.

– Я тебе уже говорила – ты скоро поймешь, чего я хочу.

– К чему эти чертовы загадки? – воскликнул он. – Я снял тебя в баре. Мы с тобой не пара влюбленных подростков из старшей школы. Мы оба знаем, чего хотим. Так зачем же ходить вокруг да около?

– А у тебя вспыльчивый характер.

– У меня стояк.

– Я все-таки выпью.

– Конечно. – Он налил виски.

Я взяла бокал. Отпила. Потом встала, сняла куртку и повесила ее на стул. И осталась стоять в топе, джинсах и ботинках.

– Так лучше?

– Ух ты, – сказал он. – Ты первоклассная штучка. Мне крупно повезло.

– Теперь твоя очередь.

– Вот это другой разговор. – Он залпом осушил свой бокал и встал.

Это был крупный мужчина, ростом около шести футов и одного дюйма, весом за двести фунтов[4]Фунт – ок. 455 г., с крепко сбитым телом. Он стянул с себя футболку, и стало видно, что его грудь покрыта густыми черными волосами.

– Еще, – сказала я.

– Как скажешь. Я никогда не отличался стеснительностью.

Он расстегнул ремень, скинул с ног полуботинки, стянул джинсы и остался стоять в одних только «боксерах» и носках. Насчет стояка не шутка. Он опять опустился в кресло и развалился в нем.

– Иди ко мне, детка. Пора снять с тебя эти ботинки.

Я посмотрела на него и поставила бокал на столик. Достала из сумки мотоциклетные перчатки и надела на руку первую из них. Натянула ее так, чтобы металлические накладки на коже оказались точно над костяшками пальцев.

Он уставился на меня:

– Ты что, кожаная фетишистка?

Я не ответила. Только надела вторую перчатку.

– Послушай, – сказал он, – не знаю, что именно тебя заводит, но садомазо не по мне. Я не из тех, кто любит, чтобы его шлепали по заду, секли или заставляли наклоняться.

Я опустила глаза и снова посмотрела на него:

– А знаешь что?

– Что?

– Думаю, я сегодня не в настроении.

Его глаза сузились от злости:

– Это что, шутка?

– Да нет.

– Перестань гнать хрень.

– А почему бы и нет?

– Ты явилась ко мне, выпила мое бухло, заставила меня, черт возьми, раздеться. Думаешь, я пригласил тебя к себе потому, что мне хотелось поговорить?

– Где твоя подружка? – спросила я.

– О чем ты?

– Ах да, конечно. Сожительница, – сказала я тоном, полным презрения, показывая кивком на фотографию на стене.

– Мы с ней расстались.

– Я все равно не стану с тобой трахаться.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Ну ладно, – сказал он. – Тогда выметайся отсюда на хрен, чокнутая сучка. Ну же, катись.

– А что, если я не уйду?

Выражение его лица изменилось. Стало угрожающим.

Оно словно говорило: беги отсюда без оглядки, не то пожалеешь.

Но я не сдвинулась с места.

Он сжал руки в кулаки и так стиснул челюсти, что под кожей заходили желваки.

– Меня достали твои игры. Я не знаю, кто ты такая и чего тебе надо, и мне все равно.

– В этом-то и суть, – сказала я. – Тебе не должно быть все равно, когда речь идет о таких вещах.

Он пропустил мои слова мимо ушей.

– Я знаю одно – ты сейчас в моем доме, и, если ты не уберешься отсюда через пять секунд, я выкину тебя вон, и ты у меня будешь валяться на обочине вместе со вчерашним мусором.

Я продолжала глядеть на него так же невозмутимо. И молча.

– Я не шучу.

Я все так же молчала.

– Пять.

Я не произнесла ни слова.

– Четыре. Три. Я говорю серьезно.

Я по-прежнему не сводила с него глаз. Все так же молча.

– Два. Это последний твой шанс. Я не шучу.

Я сделала спокойный вдох. И медленный выдох. Почувствовала, как в моих ушах в знакомом ритме колотится пульс. Мы уже почти дошли до момента, когда можно будет начинать.

Почти.

– Один.

Я сделала еще один вдох.

И медленный выдох.

– Ну что ж, ты сама напросилась. – Он начал вставать со своего кресла, все так же сжимая кулаки.

Я подождала, когда он встанет наполовину так, чтобы оказаться в неустойчивом равновесии, стоя на полусогнутых ногах и неуклюже пытаясь податься вперед.

Сделала шаг вперед и ударила его.

Я левша. Так что в него с силой врезался мой левый кулак. Нанося удар, я повернула запястье таким образом, чтобы ладонь смотрела вниз, и вложила в него всю массу своего тела. Почувствовала, как мой кулак расплющил его нос, как хрустнул, подавшись под моими костяшками, хрящ. Ощущение было совсем не такое, как при ударе в челюсть, скулу или висок. Мне давно уже надоело сдирать костяшки в кровь. Мои армированные кожаные мотоциклетные перчатки были специально предназначены для того, чтобы предохранять руки при ударе об асфальт на скорости в восемьдесят миль в час. Они просто творили чудеса. Теперь на моих руках не оставалось даже синяков.

Он свалился обратно в кресло, прижав обе руки к носу.

– Черт, – сказал он сдавленным голосом. – Ты сломала мне нос.

Я осталась стоять на месте. Сделала еще один вдох, потом выдох, держа под контролем свое дыхание и пульс, почти с болезненной ясностью замечая каждую, даже самую крохотную деталь, как будто под воздействием какого-то наркотика. Все вокруг было четким, каждое движение, каждый звук. Я тщательно подобрала следующие слова:

– Ну что, ты готов к новой порции? Или тебе нужно минутку передохнуть?

Это заставило его встать. На это раз он поднимался осторожно. Из обеих ноздрей не переставая шла кровь. Но он не обращал на нее внимания, его взгляд был прикован ко мне. На этот раз он не попытался броситься вперед. Встав на ноги, он проделал стремительный обманный прием, сделав вид, будто хочет произвести захват, затем шагнул вперед и попробовал провести сокрушительный хук справа мне в голову. Такой удар, достигни он цели, мог бы вырубить человека на неделю, а придя в себя, он бы подумал, что его сбил автобус.

Но я с легкостью уклонилась от тяжелого кулака.

Затем, когда он еще не успел восстановить равновесие, поднырнула под его руку, так что наши лица оказались в трех дюймах друг от друга, и за две секунды провела четыре удара. Мощный апперкот в челюсть, короткий хук справа в голову чуть повыше уха, чтобы вырубить его вестибулярный аппарат. Левый хук прямо в его сломанный нос и, наконец, еще один, такой же болезненный, в его пропитанные спиртным почки.

Он рухнул на журнальный столик лицом вниз.

На этот раз я ничего не сказала. И не стала ждать. Отведя его левую руку от туловища, тщательно примерилась и, отведя ногу дюймов на десять от его левой подмышки, впечатала каблук своего ботинка в его ребра с такой силой, с какой только могла. Раздался хруст. Он громко завопил. Я посмотрела на его распростертое тело. У него уже не осталось сил для борьбы. Готов.

– Есть городской телефон? – спросила я.

Он не ответил. Просто лежал и стонал, держась за левый бок.

– Есть городской телефон?

Он тяжело дышал.

– Ты сломала мне ребро. О господи, как же больно.

Похоже, надо зайти с другой стороны.

– Если у тебя нет городского телефона, могу ли я воспользоваться твоим мобильным?

– Зачем?

– Чтобы вызвать тебе «Скорую помощь».

– Нет. Зачем ты избила меня?

– Затем, что ты это заслужил. Ну что, я могу взять твой мобильник?

Он медленно поднялся с обломков журнального столика.

– Он в моих джинсах.

Я подошла к его штанам и достала телефон. Чтобы набрать эти три цифры, пароль не требовался.

– 911, что у вас случилось?

– Со мной тут один парень, – сказала я. – Думаю, он ввязался в драку. И, по-моему, проиграл.