Онлайн чтение книги Темные Дары. Книга 2. Огненный город Tarnished City
1. Люк

Ночью за Люком пришли.

Утренний суд, больше похожий на фарс, признал Люка виновным в преступлении, которого он не помнил и – в чем он был совершенно уверен – не совершал. После суда Гавар Джардин притащил его из Восточного крыла Кайнестона в маленькую комнатенку, что находилась где-то в подвалах под кухней, – каменный мешок, где было холодно и темно.

Люк нащупал в темноте массивный деревянный стол и несколько пустых бочек. В воздухе пахло плесенью и чем-то кислым, и запах этот прилипал к телу, лез под кожу. Кайнестон был не из тех поместий, где имелись подземные казематы, да и Джардинам не нужно было запирать людей, чтобы сделать их безопасными для себя. Скорее всего, его посадили в винный погреб, которым давно перестали пользоваться.

Это означало, что жизнь в поместье продолжает идти своим чередом. И сотни Равных по-прежнему наводняют Кайнестон. Столько событий произошло после бала, на котором погиб канцлер Зелстон: разлетелось осколками и было вновь восстановлено Восточное крыло, состоялся суд над ним, на суде столкнулись в схватке Крован и Джексон, исход схватки обернулся для Джексона катастрофой. Равные, несомненно, задержатся в поместье Джардинов, чтобы все это как следует обсудить. И потому рабы непрестанно носятся по лестницам – мечутся между кухней и подвалом.

И у одного из них есть ключ от этого винного погреба. Или кто-то из них может замолвить словечко Аби, и она обязательно разыщет ключ.

Не желая даром тратить время, Люк несколько часов кряду колотил в дверь, чтобы привлечь внимание. Когда кулаки начали гореть от боли, он принялся бить в дверь ногами, хотя понимал, что никогда не сможет ее вышибить. Он кричал, пока не охрип, дал голосу отдохнуть и продолжил колотить, потом снова принялся кричать.

Но все эти физические усилия не были столь изнурительными, как путаница в голове. Любое логичное рассуждение заходило в тупик и повергало его в полное замешательство.

Кто-то убил Зелстона, и убил руками Люка. Люк не хотел, но он это сделал. Джексон защищал его. И все же Джексон был аристократом, Равным, и, значит, он обманул и предал его. События последних суток сплетались в запутанный лабиринт, в котором Люк блуждал и не находил выхода.

День подошел к концу, а его так никто и не услышал. Люк, изможденный, привалился к двери и сполз по ней вниз. Должно быть, он так и уснул под дверью. А проснулся оттого, что она открылась, и Люк свалился на сапоги стоявшего на пороге человека.

Трудно было рассмотреть, кто это, потому что в одной ладони, как в чаше, человек держал свет, яркий, точно свет звезды.

– Я не спасательный отряд, – сказал Сильюн, – прости.

«Вставай! – приказал Люку его внутренний голос. – Беги!»

Но он настолько обессилел, что тело отказывалось повиноваться. Ни налитые свинцом ноги, ни разбитые руки не хотели слушаться. Люк открыл рот, но оттуда вырвался только какой-то нечленораздельный хрип. Юный хозяин поморщился и вытащил носки сапог из-под беспомощно лежавшего тела Люка.

Сильюн погасил пальцами свет. Люк почувствовал, как в темноте Сильюн склонился над ним, одну руку он положил ему на затылок, касаясь грязного ворота белой рубашки, второй сжал ему виски. От прикосновения Люк содрогнулся. Когда Равные причиняют боль телу, они всегда что-то повреждают внутри.

Но Люк не почувствовал никакой боли.

– У меня есть несколько вопросов, – прошептал Сильюн. – И сейчас ты – мой шанс найти на них ответы.

Прохладные мозолистые пальцы Сильюна скользнули по щеке Люка. И когда он взял его за подбородок, у Люка в голове промелькнула безумная мысль – парень хочет его поцеловать. Но все оказалось намного интимнее и значительно хуже, чем он предполагал. Что-то внутри у него сжалось и судорожно дернулось от прикосновения Равного.

И Сильюн, должно быть, тоже это почувствовал, лицо его озарила улыбка, похожая на тот свет, что он зажег Даром в ладони. Его рука заскользила вниз по шее Люка. Кровь в теле парня запульсировала так, словно хотела разорвать артерии, оросив их обоих алыми брызгами.

Перед глазами Люка возникла картина: Джексон на четвереньках стоит перед парламентом Равных, чистейший золотой свет истекает из каждой поры его тела, Крован торжествует. Люк закрыл глаза, не в силах видеть ужасающую картину. Но Сильюн был так близко, что, когда тот заговорил, он кожей почувствовал его дыхание.

– Не пытайся бежать, – прошептал Сильюн, – я не позволю ему сломать тебя. Не до той грани, за которой невозможно восстановление.

Сильюн отнял руку, и Люк услышал собственный стон облегчения. Он открыл глаза и увидел, как Сильюн поднялся с колен и стряхнул пыль с джинсов.

– Он готов к путешествию, – объявил Сильюн со свойственной ему небрежностью. Он обращался к кому-то, кто ждал в полумраке коридора. – Я открою ворота, и дальше он в полном вашем распоряжении. Поднимайся, Люк. Не заставляй своего нового хозяина ждать.

Сильюн протянул Люку руку с длинными пальцами, тот посмотрел на нее, затем отвернулся и ухватился за дверь, помогая себе подняться. С трудом принимая вертикальное положение, Люк не притворялся, он тем самым выиграл несколько драгоценных секунд, чтобы подумать.

Новый хозяин.

Его предположение подтвердилось, когда человек, ждавший в конце коридора, поднял руку с горящим огоньком Дара – лорд Крован. Он выглядел точно так же, как несколько дней назад, когда Люк внес его чемодан в Большой холл Кайнестона. Сейчас его пальто было застегнуто на все пуговицы – лорд был готов к путешествию.

За одни сутки Люк стал убийцей, обвиняемым и вот теперь еще и заключенным. В шуме, поднявшемся после дуэли между этим человеком и Джексоном, который встал на его защиту, Люк не обратил внимания на приговор, вынесенный ему лордом Джардином. Приговор вступил в очевидную силу сейчас: он – про́клятый.

Про́клятый и передан в руки лорда Араилта Крована, а теперь должен вместе с ним отправиться в Шотландию, в его замок Эйлеан-Дхочайс. Ни слова об освобождении. Ни слова о пересмотре приговора. И только звук ключа, падающего в глубокий колодец.

Люк должен что-то сделать и не допустить, чтобы Крован допрашивал его. С помощью Дара тот перероет память Люка и узнает о клубе, и тогда его друзья в Милмуре окажутся в опасности.

Люку важно выяснить, что на самом деле случилось на балу, чтобы обелить свое имя. И не столько ради себя, сколько ради семьи.

– Что с моими сестрами? – быстро повернувшись к Сильюну, спросил Люк. – С ними все в порядке? А с родителями?

– Отправляются в Милмур, – ответил Сильюн. – В создавшейся ситуации это для них самое безопасное место.

И снова в голове у Люка все смешалось. Теперь, когда он знал, на что способны Равные, новость о том, что его семья будет далеко от Кайнестона, вызвала облегчение. Но с другой стороны, он успел хорошо познакомиться с жизнью в Милмуре: опасные условия труда, на каждом шагу неоправданная жестокость и несправедливость – и какое образование Дейзи сможет там получить.

– Нет, – остановил ход его мыслей Сильюн, – младшая останется здесь. Это личная просьба Гавара.

Дейзи остается в Кайнестоне?

У Люка не оставалось времени, чтобы задать еще один вопрос. Крован подошел и встал перед Люком, рассматривая его с нескрываемым отвращением:

– В чем причина проволочки? Я хочу уехать, пока весь этот сброд не проснулся и не начался еще один день бесконечных сплетен и обжорства. Ты теперь мой, парень. Пошли.

Люк тяжело сглотнул и пошел за Крованом по темному коридору. Пытаться бежать – чистое безумие. Даже если сейчас ему удастся ускользнуть от Сильюна и Крована – что нереально, – ему никогда не преодолеть стену Кайнестона. Остается только прятаться в лесных угодьях поместья. И тогда, вероятно, на него устроят охоту. Это станет новым развлечением для Равных. На конюшне есть и лошади, и гончие, а обер-егермейстер будет рад неожиданно подвернувшейся забаве.

Шанс для побега может выпасть в дороге. До Шотландии добираться целый день. Должны быть остановки. Мозг Люка в отчаянной безнадеге рисовал картину, как на какой-нибудь автозаправке Крован отправится выпить кофе, а он этим моментом воспользуется.

«Не пытайся бежать», – вспомнил он слова Сильюна. Но Люк не собирался следовать его советам.

Все, что сказал ему недавно Сильюн, не имело смысла. У Юного хозяина есть какие-то вопросы, предположительно касающиеся Крована. И он с помощью Люка хочет найти на них ответы? Подло с его стороны не сказать Люку, что́ именно он хочет выяснить.

Они подошли к одной из дверей кухни, где осуществлялась разгрузка продуктов. Несколько дней назад Люк планировал именно здесь тайно проникнуть в машину и сбежать к своим друзьям в Милмур. Хотел вернуться к доктору и Ангелу, которые оказались не теми, за кого себя выдавали, и чье предательство ранило его в самое сердце.

Раб открыл дверь, и их обдало ночным воздухом. По телу Люка пробежала дрожь, не столько от холода, сколько от того, что было уготовано ему впереди. В замке Крована его, скорее всего, бросят в камеру. И там всегда будет темно и холодно. И возможно, ночь, проведенную в винном погребе Кайнестона, он будет вспоминать как райский уголок.

Нет. Если он будет так думать, то станет узником не только телом, но и духом. Запуганным и сломленным. Он выберется. Он должен.

Рабыня держала открытой дверь сверкающего автомобиля. Мотор урчал, и Крован, обойдя машину с другой стороны, уже садился в нее. Еще один раб держал под уздцы черного коня Сильюна. Юный хозяин легко вскочил в седло, конь бил копытом и фыркал.

– Залезай, – крикнул из машины Крован.

– Пожалуйста, скажите моей семье, что я люблю их! – выпалил Люк, обращаясь к рабыне, державшей дверь автомобиля. – Скажите им, мне очень жаль, что так случилось, и что мы скоро увидимся.

Женщина равнодушно смотрела куда-то мимо Люка. Если она и слышала его, то виду не подала. Негодование и обида охватили Люка, но он тоже не показал виду. Страх перед Равными превращал людей в жалких трусов. Этот урок он усвоил у Джексона.

Джексона, который сам был Равным. Люк не знал, сможет ли он когда-нибудь простить его.

– Пожалуйста, – еще раз умоляюще обратился Люк к женщине-рабыне, прежде чем сесть в машину.

Фары автомобиля не были включены – Сильюн ехал впереди, используя свой Дар для освещения дороги. Люк обернулся, глядя на центральный дом поместья. Даже в почти полной темноте Кайнестон выглядел величественно. Свет лился по парапету, в ярко освещенном куполе темным пятном застыл колокол. Несколько окон оставались освещенными.

Но взгляд Люка неумолимо устремился к Восточному крылу, его металлический каркас пульсировал золотым свечением. Люк был в Восточном крыле, когда оно взорвалось и разлетелось на мелкие осколки, а спустя двенадцать часов он вновь стоял в нем, восстановленном, перед судом Равных. Восточное крыло было чудесным образом воссоздано Даром Сильюна Джардина.

И вдруг в голове Люка всплыли слова, которые сказал ему Сильюн в винном погребе. И о чем он тут же постарался забыть.

«Я не позволю ему сломать тебя. Не до той грани, за которой невозможно восстановление». Своего рода обещание. И вместе с тем предупреждение об опасности. «Восстановление». Но вначале – «сломать».

Люк украдкой бросил взгляд на мужчину, сидевшего рядом с ним. Крован смотрел в окно, казалось совершенно безразличный не только к Люку, но и ко всему миру.

Люк так устал от всего этого – быть пешкой в играх Равных. Даже для Джексона он был всего лишь пешкой. Предметом, который Крован должен сломать, а Сильюн восстановить. И каждый из них преследует свою, только ему известную цель.

Он никогда не будет свободным – Британия никогда не будет свободной, – пока существуют Равные. Недостаточно просто положить конец их правлению, потому что, владея такой силой, даже потерпев временную неудачу, они в конечном итоге снова победят. И так будет бесконечно.

Равные всегда будут побеждать.

Люк навалился плечом на дверцу машины, бессмысленно сжимая и разжимая кулаки. Сейчас отчаяние ему не помощник.

Машина еще не успела остановиться, как впереди вспыхнул ослепительный свет, заставивший водителя чертыхнуться и повернуть машину чуть в сторону. Это были ворота Кайнестона.

– Вылезай, – велел Крован, поставив ноги на землю и обернувшись к Люку. – Вот оно, то место, где ты становишься моим, парень.

С этими словами он улыбнулся. Улыбнулся от всей души, и это было самое страшное, что Люку доводилось видеть. Ноги заплетались и не слушались, когда Люк выбирался из машины.

Сильюн ждал у ворот, они горели силой Дара и потрескивали, как бенгальские огни, которые мама покупала на Ночь костров. Что это за сила – Дар? Откуда она берется? На что она в действительности способна?

– Время прощаться, – сказал Сильюн, в сиянии ворот его лицо выглядело неестественно бледным и зловещим. – Сейчас я разорву твою привязанность к Кайнестону. Постарайся сдержать порыв ударить меня, поскольку у тебя появится такая возможность.

Внутри у Люка что-то лопнуло. Он вспомнил замок на клетке Собаки в питомнике, как Сильюн снял его без всякого ключа, сжал в ладони и высыпал мелкие обломки на пол.

– Чувствуешь? – спросил Сильюн.

Он пристально смотрел на Люка, и Люк вспомнил тот день, когда впервые увидел его после кошмарного путешествия из Милмура в минивэне, где он лежал связанный на полу и не знал, куда его везут. Боялся, что его отправят в колонию строго режима или лагерь пожизненного заключения. А его привезли в Кайнестон. В тот момент он испытал облегчение.

– Ты чувствуешь это? – снова спросил Сильюн.

И Люк почувствовал.

То, что Сильюн разорвал – его рабскую привязанность к Кайнестону, – было ничто по сравнению с тем, что их связывало. И Люк вспомнил, что произошло во время их первой встречи. Казалось, Равный тогда разобрал его на части, а потом снова собрал, как это делал отец при ремонте двигателя автомобиля. Он просеял его личность, как песок сквозь пальцы.

У Люка засосало под ложечкой. Что же их отныне связывает?

Он поднял голову и встретился взглядом с Сильюном. Глаза Равного были почти черными, как и в ночь их первой встречи. Но в них, как тогда, не отражался блеск звезд, сейчас в них мерцало золотое сияние ворот. Огонь великого Дара сожжет этого парня изнутри? И его, Люка, сожжет вместе с ним?

На плечо Люка опустилась рука и развернула его.

– Ты с ним закончил? – спросил Крован, глядя на Люка, но обращаясь к Сильюну. – Отлично. Тогда идем.

Из-за стены Кайнестона вихрем налетел ветер. Опустился вертолет.

Они отправятся в Шотландию не по земле, а по воздуху. А из вертолета не сбежишь. Может быть, Люк и был на грани отчаяния, но он не безумен, чтобы понимать это.

Но есть короткий отрезок времени, пока они идут от ворот к вертолету. Стоит попробовать? Он напряженно вглядывался в ночь за светящимися воротами. Опыт нескольких недель работы дровосеком подсказывал Люку, что они находятся в той части Кайнестона, которая в стороне от дороги. Сильюн проявил ворота в том месте, где поместье граничило с лугом, где удобно было посадить вертолет.

– Эй, парень!

Тыльной стороной ладони Крован хлопнул Люка по щеке. А затем ребром ладони провел по горлу, словно хотел его перерезать. Странная и грубая угроза.

И вдруг Люк почувствовал, как что-то сдавило ему горло. Пальцами, царапая кожу, он попытался содрать это нечто, душившее его. Тщетно. Что-то, очень тонкое и плоское, казалось, намертво прилипло к коже.

Это был золотой ошейник.

Паника охватила Люка, он метнул вопрошающий взгляд на Сильюна. Но тот лишь усмехнулся.

Ворота Кайнестона открылись.