Онлайн чтение книги Цитадель утраченных лет The Citadel of Lost Ages
Глава 2. АРИКА

Тот, кого он держал, вел себя как маленькая пантера. Он одной рукой зажал неизвестному рот, чтобы тот не закричал, затем поднялся и, преодолевая сопротивление, поволок того ближе к свету. И увидел, что поймал девушку.

Волосы у нее были черные, глаза — два темных огонька, сверкающие над краем его ладони. Так он держал ее с минуту, глядя в дверной проем и прислушиваясь. Затем прошептал:

— Перестань брыкаться, и я уберу руку. Но один звук — и я тебя убью.

Она кивнула. Он осторожно отвел руку от ее лица. Он увидел острый подбородок, алый рот, оскаленные зубы — кошачье лицо, хищное, испуганное, смышленое. Но видел он это лицо лишь одно мгновение. Черты его тут же смягчились, кошачий взгляд пропал, пропала резкость, он подумал, что ему это всего лишь померещилось. Теперь глаза ее стали ласковыми и печальными, как и голос, который прошептал:

— Почему ты со мной так обращаешься? Разве ты меня не помнишь? Я же Арика.

— Арика, — медленно повторил он. И снова: — Арика? — Его пальцы сжали ее руку. — Нет, я тебя не помню, Арика. — Он начал трясти ее непонятно зачем, туго соображая, что он делает. — Я тебя не помню. Я ничего не помню. Кто я? Скажи мне, кто я?

Темные глаза наполнились жалостью.

— Так уже было. Но я думала, что ты меня вспомнишь. Всего четыре ночи назад я приходила, чтобы сказать тебе, что для побега все готово. — Она умоляюще дотронулась до него. — Не тряси меня так. Я не знаю, кто ты и откуда, и даже — почему ты здесь. Я знаю только, что ты — человек, что ты — в плену, а я ненавижу новчей.

Он полуосознанно услышал это и ощутил сокрушительное разочарование. Но, сдвинув брови, он поглядел на девушку и спросил:

— Так сейчас ночь? Разве это — ночь?

— Ты должен был слышать гонг.

— Ночь! — Взгляд его переместился на луч света. И, словно что-то нащупывая, он выговорил: — Темнота.

И почувствовал, как девушка задрожала.

— Не говори это слово. Оно такое же злое, как и новчи. Пусти меня, мы потом поговорим, когда будет безопасно. Ну, идем, нам далеко надо уйти, пока гонг не возвестит день.

Он медленно отпустил ее. Все, что она сказала насчет побега, дошло до него. Возникло страстное желание выбраться из этого каменного мешка, и все-таки он боялся того мира, который видел через окно, мира, казавшегося до странного неправильным.

— Ночь, — опять сказал он.

Закат, сумерки и тьма. Человек, идущий в сумерках. Куда-то направляющийся…

Перед глазами у него все поплыло, и он подумал на мгновение, что завеса приподнимается. Он хрипло выкрикнул:

— Фенн!.. Меня зовут Фенн!.. — и тут же закрыл лицо руками и прошептал: — Я не знаю, я не могу вспомнить, все исчезло.

Она тут же подхватила первый слог его имени.

— Ты вспомнишь, Фенн. Но сейчас надо идти. Я всего лишь храмовая рабыня. Если меня поймают… — Она вздрогнула и добавила: — У тебя не будет другого случая.

Она потянула его за руку, и он позволил вывести себя за железную дверь в коридор, погруженный в глухую тьму. Мысленно он все повторял это слово: «Фенн», — но по-прежнему ничего не мог понять. В какой-то мере это было похуже, чем оставаться безымянным, — называться именем, которое ничего не значит.

Девушка Арика уверенно вела его вперед. Коридор был коротким, чуть длиннее лестничной площадки. Дальше оказались вырубленные в толще камня ступени, которые круто вели вниз. У самых ступеней Арика сделала знак остановиться.

— Ни звука, — прошептала она. — Здесь опасно.

Она осторожно спустилась на несколько шагов по каменной лестнице. Фенн ничего не мог увидеть в сплошной черноте. Затем показалась полоска неясного света, расширилась, и Фенн увидел, что каменный блок беззвучно повернулся вокруг оси и образовалось отверстие, достаточно большое, чтобы прошел человек.

Арика опять настойчивым жестом призвала его к молчанию. Она шагнула в проход, Фенн — следом за ней. Каменный блок позади вернулся на место и вновь стал частью стены.

Арика бросила на Фенна скорый взгляд, словно ожидая похвалы за свою находчивость, и Фенн сообразил, что каменный блок, коридор и камера были настолько великой тайной, что она вообще не должна была знать об их существовании.

Они стояли теперь в закутке не более трех футов шириной. Позади была стена. Впереди — завеса из какой-то тяжелой черной материи. Высоко над головой и стена, и завеса исчезали в густой тени. Девушка опять сделала знак рукой, держась поближе к стене, чтобы не коснуться завесы и не произвести шума. Фенн повторял каждое ее движение с величайшей осторожностью.

Воздух был тяжелым и тихим, и было в здешнем молчании нечто такое, из-за чего напрягались нервы. Стена все изгибалась и изгибалась, и казалось, этому не будет конца. И они, как мыши, крались в узком пространстве позади черного занавеса, такого же бесконечного, как и стена. Фенна снедало величайшее любопытство, столь же сильное, сколь и чувство неловкости. Наконец Арика остановилась, и он, прижавшись ртом к самому ее уху, шепнул, указывая на занавес:

— Что там?

Она поколебалась. Затем улыбнулась — недоброй улыбкой. Не касаясь занавеса, она изучала его, пока не нашла места, где он разделялся надвое. Очень медленно, очень осторожно она раздвинула края, так, чтобы образовалась щелочка, через которую он мог посмотреть.

Он увидел большой сводчатый зал, утопающий во тьме. Как обширен был зал, как высок, трудно было сказать, но казалось, высотою он был до неба, а шириною — в полземли. И опять где-то в глубине мозга зашевелились мучительные воспоминания.

Он знал, что все это обман. Черная завеса прикрывала обычные стены из камня, и свод наверху был точно так же окутан темной тканью. Но в черном небе сияли крохотные бриллиантовые огоньки, яркие, великолепные, и оно было ими усеяно так густо, что все пространство внизу полно было бледным свечением, свет отражался еще и от белых гор и долин. Фенн знал, что горы всего лишь нарисованы на черной ткани, а белое вещество внизу было просто-напросто камнем. Но холод благоговения и узнавания пробежал по спине, и голова его закружилась.

Где-то, когда-то прежде он уже видел эти огни в ночном небе и знал, что это такое белое на земле.

Голос Арики едва слышно прошептал ему в ухо: «Это храм Вечной Ночи. Видишь, вон они спят, новчи-жрецы, пытаясь умилостивить своих темных богов».

Он увидел их, и чувство узнавания тут же пропало. Какую бы ночь, какую бы зиму он ни помнил, у них ничего общего не было с этими. А те спали на подстилках из белого меха, ряд за рядом, — те, кого она назвала новчами-жрецами. И они не были людьми.

Или — были? Тела у них были как у Фенна, разве что с виду неправдоподобно мускулистые и сильные, как у львов. И, подобно львам, они обросли шерстью. Видно было, как мягко поблескивают их шкуры, длинные волосы и шелковистые бороды. Пожалуй, они даже были красивы. Были среди них и светлые, и темные, и рыжеватые, и пепельные, — всех тех оттенков, каких у людей бывают волосы. И несмотря на их силу, несмотря на этот блестящий мех, в них не было ничего звериного. Они скорее показались Фенну существами выше его самого, подобно тому, как сам он был выше животных.

«Это все их лица, — подумал он. — Их холодные, мудрые, жестокие, прекрасные лица, даже во сне полные знания и силы».

Внезапно его охватил дикий страх: подобные лица он уже видел раньше. Где именно, его затуманенный разум не мог вспомнить, но он знал — лица эти связаны были с чувством муки, боли, утраты.

Затем он поднял глаза к испещренному огнями своду, глянул во тьму и на блестящие холмы. Он увидел ужасающую дикость этого хитро выполненного пейзажа с далеким равнодушным небом и белыми пиками, острыми, будто клыки хищников, — пейзажа, полного ненависти к людям. Внезапная неприязнь и страх поразили его. Он шагнул назад, отвернув лицо, и Арика тут же опустила край занавеса. Он увидел, что она все еще улыбается этой своей непонятной, загадочной улыбкой. Она повернулась к стене, и пальцы ее уверенно заскользили по камням. И вдруг бесшумно отворилась еще одна дверь, и Фени вышел следом за девушкой еще на одну темную лестницу, ведущую вниз. Спуск был очень долгим. Арика с величайшей тщательностью считала ступени. Несколько раз она проводила его мимо ловушек, незакрепленных камней, готовых провалиться под ним, вздумай он ступить хотя бы на один. Однажды ему почудилось, будто она уронила на ступень что-то мягкое, как бы случайно, но он промолчал, чтобы не сбить ее со счета. Когда они наконец оказались вновь на площадке, она засмеялась, чуть дрожа, и сказала:

— Новчи выстроили свой храм руками рабов, а потом позаботились, чтобы все рабы были убиты и никто не знал здешних ходов. Но мы, обычные люди, тоже по-своему умны.

Она гордилась собой. Фенн благодарно положил ладонь ей на плечо. Но мысли его сосредоточились на другом.

— Арика, — спросил он. — Кто такие новчи?

Он почувствовал на себе ее взгляд, когда она заговорила. В голосе ее звучало недоверие.

— Но уж их-то ты, наверное, не забыл?

—  Нет, забыл, — сказал он. — Я забыл их, и мир, и себя самого. Я живу, но жил ли я прежде? Где, когда и как я жил прежде?

Его рука сжала плечо девушки. Казалось, она все понимает и не обижена на него.

— Новч означает на их языке новый человек, — спокойно объяснила она. — Это племя, которое вышло из Великой Тьмы, чтобы завоевать нас. И ты, и я сейчас не свободны от них.

Они дошли до конца короткого коридора. Арика остановилась, и он услышал, как она испустила глубокий вздох.

— Осторожнее, Фенн, — прошептала она. — Если нам удастся миновать гробницу новчей-королей, мы — в безопасности.

И она открыла третью потайную дверь.

Фенн ступил за ней в низкий квадратный зал, освещенный золотой лампой, горевшей на треножнике. Тщательно обработанная каменная стена была увешана золотыми венками и вся исписана какими-то именами Сперва Фенн подумал, что это и есть гробница, о которой упоминала Арика. Затем он взглянул в сторону арки, проем которой заслоняла полуоткрытая дверь. До него донесся шепот Арики:

— Тут, внутри, имена выдающихся людей и королевских фаворитов. Гробница королей — там.

Фенн скользнул вперед, чтобы осторожно выглянуть наружу. Пространство позади арки наполнено было сонным молчанием и смутным красно-золотым светом, проникавшим туда через какие-то скрытые от взгляда отверстия Пространство это было велико. При своей обширности и грандиозности, оно, пожалуй, несколько раздражало отсутствием какого-либо убранства, как если бы новчам ничего не требовалось, кроме их самих. Вдоль стен из темного камня высились ряд за рядом короли новчей, набальзамированные и одетые в пурпурные платья. Они были заключены в вертикально стоящие колонны из чистейшего хрусталя, почтенное общество, слишком гордое, чтобы гнуть шеи даже перед Повелителем Смерти.

Фенну показалось, будто бородатые короли взглянули на него из своих стоящих стоймя хрустальных гробов и божественные уста их улыбнулись холодной и таинственной улыбкой. Он услышал, как глубоко вздохнула рядом Арика.

— Боги с нами, Фенн. Идем.

У него не было желания задерживаться здесь. Человеческие — и нечеловеческие лица мертвых вызвали в нем непонятный ужас. Он прошел за Арикой более половины пути до большой арки в конце зала, когда снаружи послышались стук копыт, позвякиванье сбруи и гул голосов. Оба они застыли на мгновение, похолодев от ужаса. Голосов было множество, множество ног стучало по земле, а лошади били копытами и фыркали. Фенн поглядел на Арику, в ее темных глазах был страх смерти, но губы ее не дрогнули.

— Назад, в альков, Фенн! И будем молиться!