Онлайн чтение книги Темная половина The Dark Half
Глава 7. По долгу службы

1

Когда приехала полиция, Тэд работал наверху, в своем кабинете.

Лиз читала в гостиной, а Уильям и Уэнди возились в огромном манеже. Лиз подошла к двери, но не стала открывать сразу, а сначала выглянула через одно из узких узорчатых окошек, расположенных по обеим сторонам двери. Она завела эту привычку после «дебюта», как Тэд называл это в шутку, в журнале «Пипл». После той публикации к ним стали частенько захаживать гости – в основном шапочные знакомые, но также и любопытствующие горожане, и даже несколько приезжих (видимо, пылких поклонников Старка). Тэд называл это синдромом «поглядеть на живых крокодилов» и говорил, что через недельку-другую ажиотаж стихнет. Лиз очень надеялась, что так и будет. А пока что она беспокоилась, как бы кто-нибудь из посетителей не оказался бесноватым охотником на крокодилов вроде того, кто застрелил Джона Леннона, и прежде чем открывать дверь, всегда выглядывала в окошко. Она не знала, сможет ли распознать психа с первого взгляда, но хотя бы могла сделать так, чтобы никто не отвлекал Тэда в течение двух часов каждое утро, когда он работал. После этого он встречал посетителей сам, обычно бросая на Лиз взгляд провинившегося мальчишки, и она совершенно не знала, как на него реагировать.

Трое мужчин, стоявших на крыльце в то субботнее утро, явно не относились ни к рьяным поклонникам Бомонта или Старка, ни к сумасшедшим маньякам… если только маньяки не взяли моду разъезжать на полицейских машинах. Лиз открыла дверь, чувствуя смутное беспокойство, которое одолевает даже самых добропорядочных граждан, когда к ним без вызова заявляется полиция. Наверное, если бы у Лиз были дети, достаточно взрослые, чтобы шататься по улицам в это дождливое субботнее утро, сейчас она бы уже начала беспокоиться, все ли с ними в порядке.

– Да?

– Миссис Элизабет Бомонт? – спросил один из полицейских.

– Да, это я. Чем могу вам помочь?

– Ваш супруг дома, миссис Бомонт? – спросил второй полицейский. Эти двое были в одинаковых серых дождевиках и фуражках с эмблемой полиции штата.

Нет, это призрак Эрнеста Хемингуэя стучит по клавишам там наверху , чуть не вырвалось у нее, но, конечно, она сдержалась. Сначала был только испуг, не случилось ли с кем-то беды, потом – фантомное чувство вины, из-за чего сразу возникло желание сказать что-нибудь резкое или язвительное. И не важно, что именно и какими словами, смысл этих слов будет один: Уходите. Вас сюда не звали. Мы ничего не сделали. Лучше идите к тем, кто действительно что-то сделал.

– А зачем он вам, позвольте спросить?

Третьим полицейским был Алан Пэнгборн.

– По долгу службы, миссис Бомонт, – ответил он. – Можно с ним поговорить?

2

Тэд Бомонт не вел регулярных дневниковых записей, но иногда делал заметки о каких-то событиях в жизни, которые его заинтересовали, позабавили или напугали. Для этого у него была специальная тетрадка в переплете, к которой его жена не проявляла особенного интереса. На самом деле от большинства записей в этой тетрадке Лиз пробирала дрожь, хотя она никогда не говорила об этом мужу. Они были пугающе отстраненными, словно это писал не сам Тэд, а его второе я, что держалось поодаль и составляло отчет о его жизни с позиции стороннего и почти безразличного наблюдателя. Однако длинная запись, сделанная после визита полиции утром четвертого июня, несла в себе необычайно мощный эмоциональный заряд.

3

Тэд медленно опустил руку. Краем глаза он видел Лиз, сцепившую пальцы в замок так крепко, что побелели костяшки, и ему вдруг захотелось разъяриться на этого копа, которого пригласили в дом – и который отказался пожать хозяину руку. На этого копа, чья зарплата – пусть даже малая ее часть – выплачивается из тех налогов, которые Бомонты платят за дом в Касл-Роке. На этого копа, который напугал Лиз. Который напугал и его самого .

– Ну ладно, – проговорил Тэд ровным голосом. – Если вы не хотите пожать мне руку, тогда, может быть, скажете, зачем вы здесь?

В отличие от полицейских штата Алан Пэнгборн был не в плаще, а в короткой непромокаемой куртке. Он запустил руку в задний карман, достал какую-то карточку и принялся читать по ней вслух. Тэд даже не сразу сообразил, что ему зачитывают «предупреждение Миранды».

– Как вы правильно сказали, мистер Бомонт, меня зовут Алан Пэнгборн. Я шериф округа Касл, штат Мэн. Я здесь затем, что мне надлежит допросить вас по делу, связанному с особо тяжким преступлением. Допрос пройдет в отделении полиции штата в Ороно. Вы имеете право хранить молчание…

– Господи Боже, пожалуйста… что происходит? – спросила Лиз, а потом Тэд услышал свой собственный голос, наложившийся поверх голоса шерифа:

– Черт, погодите минутку. Одну минуту. – Он хотел прореветь эти слова, но хотя его мозг и дал легким команду врубить голос на полную мощность, всегда убивавшую все разговорчики в аудитории, на деле он выдал лишь слабое возражение, которое Пэнгборн даже и не заметил.

– …и ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством.

Он убрал карточку в задний карман.

– Тэд? – Лиз прижалась к нему, как испугавшийся грома ребенок. Она смотрела на Пэнгборна огромными растерянными глазами. Иногда быстро бросала взгляд на патрульных – таких здоровенных, что им бы только играть в защите за профессиональный футбольный клуб, – но главным образом смотрела именно на Пэнгборна.

– Я никуда не поеду. – Голос Тэда дрожал – то басил, то давал петуха, как у подростка. Он все еще пытался разозлиться. – И вы не сможете меня заставить.

Один из патрульных прочистил горло.

– В таком случае, – сказал он, – мы вернемся с ордером на ваш арест, мистер Бомонт. В нашем распоряжении достаточно информации, чтобы получить его без проволочек.

Патрульный взглянул на Пэнгборна.

– Справедливости ради стоит добавить, что шериф Пэнгборн хотел взять ордер сразу. Очень на этом настаивал и, наверное, добился бы своего, не будь вы… в каком-то смысле заметной фигурой.

Пэнгборн явно был недоволен, возможно, собственно фактом, возможно, тем, что патрульный информирует Тэда о данном факте, а скорее всего – и тем и другим.

Патрульный это заметил, пошаркал мокрыми туфлями, словно смутившись, но все равно продолжал:

– С учетом сложившейся ситуации, от того, что вы это узнали, вреда не будет, я думаю. – Он вопросительно посмотрел на своего напарника, и тот кивнул. Пэнгборн просто стоял с отвращением на лице. С отвращением и яростью. У него такой вид, подумал Тэд, словно, дай ему волю, он вспорол бы мне брюхо ногтями и намотал бы кишки мне на голову.

– Звучит очень профессионально. – Тэд с облегчением обнаружил, что ему все-таки удалось хоть немного прийти в себя и его голос уже не дрожит. Он хотел разозлиться, потому что злость укрощает страх, но злости по-прежнему не было. Было лишь замешательство. Как будто его ударили исподтишка и этот удар чуть не сбил его с ног. – Но не учитывает тот факт, что я совершенно не представляю, о какой ситуации идет речь.

– Если бы мы допускали такую возможность, нас бы здесь не было, мистер Бомонт, – сказал Пэнгборн. Выражение гадливого отвращения у него на лице наконец дало желаемый результат: Тэд разъярился.

– Мне плевать, что вы там допускали! – взорвался он. – Я сказал, что знаю, кто вы, шериф Пэнгборн. Мы с женой владеем домом в Касл-Роке с тысяча девятьсот семьдесят третьего года – задолго до того, как вы сами хотя бы услышали о существовании этого места. Я не знаю, что вы делаете здесь, за сто шестьдесят с чем-то миль от своего участка, и почему вы смотрите на меня как на пятно птичьего дерьма на новой машине, но могу вам сказать, что никуда не поеду, пока не узнаю, в чем дело. Вы тут грозитесь мне ордером на арест, ну так давайте, берите ордер. Только хочу сразу вас предупредить, в этом случае вы окажетесь по уши в котле с кипящим дерьмом, а подкладывать дрова под котел буду я. Потому что я ничего не сделал. Это черт знает что! Вопиющее безобразие!

Теперь его голос включился на полную мощность, и оба патрульных слегка стушевались. Пэнгборн – нет. Он продолжал смотреть на Тэда все тем же убийственным взглядом.

В соседней комнате заплакал один из близнецов.

– О Господи, – простонала Лиз. – В чем же дело? Скажите!

– Иди к детям, солнце, – сказал Тэд, по-прежнему глядя в глаза Пэнгборну.

– Но…

– Пожалуйста. – В гостиной плакали уже оба близнеца. – Все будет хорошо.

Она взглянула на него, словно спрашивая: «Ты обещаешь?» – и пошла успокаивать малышей.

– Мы хотим допросить вас в связи с убийством Гомера Гамиша, – произнес второй патрульный.

Тэд оторвал взгляд от Пэнгборна и повернулся к патрульному.

–  Кого?

– Гомера Гамиша, – повторил Пэнгборн. – Вы хотите сказать, мистер Бомонт, что это имя вам ничего не говорит?

– Как же не говорит? – изумленно пробормотал Тэд. – Когда мы в городе, Гомер отвозит наш мусор на свалку. Делает мелкий ремонт по дому. Он потерял руку в Корее. Ему дали Серебряную звезду…

– Бронзовую, – с каменным выражением поправил Пэнгборн.

– Гомера убили? Кто убил?

Патрульные удивленно переглянулись. Изумление трудно подделать. После горя, из всех проявлений человеческих чувств труднее всего убедительно изобразить именно изумление.

Первый патрульный ответил удивительно мягким голосом:

– У нас есть все основания полагать, что вы , мистер Бомонт. Поэтому мы сейчас здесь.

4

Тэд уставился на него совершенно пустым взглядом, а потом рассмеялся.

– Господи. Господи Боже. Это какой-то дурдом.

– Вы не хотите взять плащ, мистер Бомонт? – спросил второй патрульный. – На улице сильный дождь.

– Я никуда не пойду, – рассеянно повторил Тэд. Погруженный в свои мысли, он не заметил, каким раздраженным вдруг стало лицо Пэнгборна.

– Боюсь, что пойдете, – сказал Пэнгборн. – Так или иначе.

– Значит, придется «иначе», – пробормотал Тэд, а потом снова включился в происходящее. – Когда это случилось?

– Мистер Бомонт, – Пэнгборн говорил медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, словно общался с четырехлетним ребенком, причем явно не самым смышленым, – мы здесь не для того, чтобы предоставлять информацию вам .

Лиз встала в дверном проеме гостиной, держа на руках близнецов. Она была бледной, словно все краски сошли с ее лица. Белый лоб как будто светился.

– Это же бред, – возмутилась она, переводя взгляд с Пэнгборна на патрульных и обратно на Пэнгборна. – Полный бред. Неужели вы сами не понимаете ?

– Послушайте, – сказал Тэд, подходя к Лиз и обнимая ее за плечи. – Я не убивал Гомера, шериф Пэнгборн, но теперь я понимаю, почему вы такой злой. Давайте поднимемся ко мне в кабинет. Сядем, спокойно поговорим и попробуем разобраться…

– Я хочу, чтобы вы взяли плащ, – перебил его Пэнгборн. Он взглянул на Лиз. – Прошу прощения за мой французский, но с меня уже хватит дерьма на одно дождливое субботнее утро. Вы крепко влипли.

Тэд обратился к старшему из двух патрульных:

– Вы можете как-то образумить этого человека? Объясните ему, что он избежит многих неловкостей и неприятностей, если просто скажет мне, когда был убит Гомер. – Он на секунду задумался и добавил: – И где. Если это произошло в Касл-Роке, а я даже не представляю, зачем бы Гомер вдруг приехал сюда… в общем, в последние два с половиной месяца я вообще не выбирался из Ладлоу, кроме поездок в университет.

Он взглянул на Лиз, и та кивнула.

Патрульный обдумал услышанное и произнес:

– Прошу прощения, мы на минуточку выйдем.

Все трое пошли к выходу, причем патрульные чуть ли не подталкивали Пэнгборна. Когда они вышли наружу и дверь за ними закрылась, Лиз принялась осыпать Тэда сумбурными, сбивчивыми вопросами. Тэд хорошо знал жену и нисколько не сомневался, что ее страх проявился бы злостью – даже яростью – на полицейских, если бы не сообщение о смерти Гомера. При таком положении дел она была на грани слез.

– Все будет хорошо, – сказал он и поцеловал ее в щеку. Секунду подумав, поцеловал и обоих близнецов, которые начали проявлять явное беспокойство. – По-моему, патрульные штата уже понимают, что я говорю правду. А Пэнгборн… ну, он знал Гомера. И ты его знала. Просто он сейчас злой как черт.

И судя по его виду и по его словам, у него есть улики, которые, как ему кажется, неоспоримо указывают на меня в связи с этим убийством , подумал он, но не сказал вслух.

Он подошел к входной двери и выглянул в узкое боковое окошко, как раньше делала Лиз. В другой ситуации то, что он увидел, показалось бы ему забавным. Все трое стояли на крыльце, почти, но не полностью укрытые от дождя, и пытались о чем-то договориться. Тэд слышал их голоса, но не мог разобрать слов. Он подумал, что они похожи на бейсболистов, совещающихся во время тайм-аута. Полицейские штата уговаривали Пэнгборна, а тот качал головой и отвечал, горячась.

Тэд вернулся в дальний конец коридора.

– Что они делают? – спросила Лиз.

– Не знаю, – ответил Тэд, – но мне кажется, полицейские штата пытаются уговорить Пэнгборна, чтобы он мне сказал, почему так уверен, что это я убил Гомера Гамиша. Ну или хотя бы что-то из этого почему.

– Бедный Гомер, – пробормотала она. – Это как дурной сон.

Тэд взял у нее Уильяма и снова сказал, чтобы она не волновалась.

5

Через пару минут полицейские вернулись. Лицо Пэнгборна было мрачнее тучи. Тэд предположил, что двое патрульных все-таки втолковали шерифу то, что он и сам уже знал, но отказывался признать: писатель не дергался и не юлил, то есть не проявлял никаких внешних признаков, обычно ассоциирующихся с виной.

– Хорошо, – сказал Пэнгборн. Он пытается справиться с неприязнью, подумал Тэд, и у него получается. Не то чтобы совсем хорошо, но неплохо. Очень даже неплохо, если учесть, что перед ним – главный подозреваемый в убийстве однорукого старика . – Эти джентльмены хотели бы, чтобы я задал вам по крайней мере один вопрос, мистер Бомонт, и я задам этот вопрос. Где вы находились и чем занимались с одиннадцати вечера тридцать первого мая до четырех утра первого июня?

Бомонты переглянулись. Тэд буквально физически ощутил, как у него отлегло от сердца. Не то чтобы совсем отлегло, но камень, давивший на него всем весом, слегка покачнулся. Как будто державшие его канаты разом оборвались. Теперь нужен только хороший толчок.

– Точно в тот день? – пробормотал он, обращаясь к жене. Ему казалось, что да. Но это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Я уверена, да. Тридцать первого, вы говорите? – Лиз повернулась к Пэнгборну, сияя надеждой.

Пэнгборн подозрительно посмотрел на нее.

– Да, мэм. Но, боюсь, одного вашего голословного утверждения будет никак не достаточно…

Лиз не слушала его. Она считала, загибая пальцы, и вдруг просияла.

– Вторник! Тридцать первое – это вторник! – Она обернулась к мужу. – Да, точно ! Слава Богу!

Пэнгборн озадаченно нахмурился, и вид у него стал еще подозрительнее. Патрульные переглянулись и опять повернулись к Лиз.

– Может быть, вы и нас просветите, миссис Бомонт? – спросил один из них.

– У нас были гости. Во вторник вечером, тридцать первого! – объявила Лиз, бросив на Пэнгборна торжествующий взгляд, исполненный яростной неприязни. – Тут был полный дом гостей! Да, Тэд?

– Да, конечно.

– Хорошее алиби в подобных делах уже само по себе дает повод для подозрений, – произнес Пэнгборн, но было заметно, что он слегка выбит из колеи.

– Какой вы тупой и упертый баран! – воскликнула Лиз. Теперь ее щеки горели ярким румянцем. Страх уходил, уступая место ярости. Она повернулась к патрульным. – Если у моего мужа нет алиби на это убийство, которое, как вы говорите, он совершил, вы заберете его в участок! Если алиби есть, он заявляет, что это, возможно, и есть подтверждение его вины! Вы что, боитесь немного пошевелить мозгами? Почему вы пришли сюда ?

– Тише, Лиз, успокойся, – тихо проговорил Тэд. – Если они пришли, значит, на то есть причины. Если бы шериф Пэнгборн действовал только по подозрению, думаю, он пришел бы один.

Пэнгборн мрачно взглянул на него и вздохнул.

– Расскажите нам об этом вечере, мистер Бомонт.

– Это был вечер в честь Тома Кэрролла, – начал Тэд. – Том проработал в университете, на факультете английского языка, девятнадцать лет, а последние пять был заведующим кафедрой. Он вышел на пенсию двадцать седьмого мая, когда официально закончился учебный год. На факультете его все любили, а мы, старая гвардия, называли его Томом Гонзо из-за его страстного увлечения очерками Хантера Томпсона. Вот мы и решили устроить прощальную вечеринку для него и его жены.

– Во сколько закончилась вечеринка?

Тэд расплылся в улыбке.

– Конечно, раньше четырех утра, но все равно очень поздно. Когда собирается большая компания преподавателей при почти бесконечных запасах спиртного, тут все выходные пролетят – не заметишь. Гости начали собираться к восьми, а последними ушли… кто, солнце?

– Роули Делессепс и эта ужасная женщина с исторического факультета, с которой он крутит амуры еще с допотопных времен, – сказала Лиз. – Которая вечно трубит своим громовым голосом: «Зовите меня просто Билли. Меня все так зовут».

– Да. – Тэд опять улыбнулся. – Злая ведьма из Восточной страны.

Взгляд Пэнгборна говорил красноречивее всяких слов: Все это враки, и мы все это знаем .

– И в котором часу ушли ваши друзья?

Тэда аж передернуло.

– Друзья? Роули – да. Эта женщина – категорически нет.

– В два часа ночи, – сказала Лиз.

Тэд кивнул.

– Было как минимум два часа ночи, когда мы их выпроводили восвояси. Можно сказать, просто вынесли на руках. Как вы, наверное, поняли, скорее в аду выпадет снег, чем я вступлю в фан-клуб Вильгельмины Беркс, но я бы уговорил их остаться на ночь, если бы ему надо было проехать больше трех миль или если было бы еще не так поздно. Но в такой час на дорогах во вторник – прошу прощения, уже в среду – нет ни единой живой души. Разве что только олени проводят рейды по окрестным садам. – Тэд резко умолк. От нахлынувшего чувства облегчения он уже начал нести чушь.

Настала секундная тишина. Патрульные смотрели в пол. У Пэнгборна было такое лицо… Тэд не мог разобрать, что оно выражало, потому что в жизни не видел ничего подобного. Это была не досада, хотя досада там тоже проглядывала.

Что за хрень здесь происходит?

– Да, весьма убедительно, мистер Бомонт, – наконец проговорил Пэнгборн, – но это еще ничего не доказывает. У нас есть только ваши слова и слова вашей жены о том, когда выходили последние гости. Причем время вы называете лишь приблизительно. Если те двое были в изрядном подпитии, когда уходили, вряд ли они в состоянии подтвердить ваши слова. Хотя если этот Делессепс и вправду ваш друг, он может сказать… ну, кто знает.

И все равно было заметно, что Алан Пэнгборн сбавлял обороты. Тэд это видел и думал – нет, не думал, а знал, – что патрульные тоже видят. Однако Пэнгборн еще не собирался сдаваться. Страх, который Тэд испытал в самом начале, и заместившая его ярость сменялись теперь живым интересом и любопытством. Тэд еще никогда не видел, чтобы на лице человека боролись на равных замешательство и уверенность в своей правоте. Сам факт вечеринки – а шериф не мог не признать за факт то, что очень легко проверить, – подорвал его уверенность… но все-таки не убедил. И патрульных, как понял Тэд, не убедил тоже. С той лишь разницей, что патрульные не кипели от злости. Они не знали Гомера Гамиша, и у них в этом деле не было личного интереса. Алан Пэнгборн знал, и интерес у него был.

Я тоже знал его, подумал Тэд. Так что, может быть, у меня тоже есть свой интерес. В смысле, помимо того, чтобы спасти свою шкуру.

– Послушайте, – сказал он очень спокойно, глядя прямо в глаза Пэнгборну и стараясь не отвечать неприязнью на неприязнь, – давайте вернемся к реальности, как говорят мои студенты. Вы спросили, сможем ли мы убедительно подтвердить, где мы были…

– Где вы были, мистер Бомонт, – поправил Пэнгборн.

– Хорошо, где был я . Пять весьма трудных часов. Тех часов, когда большинство людей крепко спят. Благодаря только счастливой случайности мы… я , если угодно… могу дать отчет, по крайней мере за три из этих пяти часов. Может быть, Роули и его ведьмоподобная дама ушли в два часа. Может быть, в половину второго или в два пятнадцать. В любом случае было поздно. Это они подтвердят, и даже если бы Роули и мог соврать, чтобы сварганить мне алиби, то уж любезная Беркс – никогда в жизни. Думаю, если бы Билли Беркс увидела, как я тону в реке, она бы вылила мне на голову ведро воды.

Лиз потянулась забрать у него Уильяма, который начал беспокойно вертеться, и при этом улыбнулась Тэду какой-то странной улыбкой, больше похожей на гримасу. Сначала Тэд не понял, что значит эта улыбка, но потом до него дошло. Да, конечно. Это выражение, сварганить алиби . Так иногда говорил Алексис Машина, главный злодей из романов Джорджа Старка. Это действительно было странно; раньше Тэд никогда не употреблял в речи старкизмы. С другой стороны, его никогда еще не обвиняли в убийстве, а убийства – это как раз территория Джорджа Старка.

– Даже если предположить, что мы ошиблись на час и последние гости ушли в час ночи, – продолжал он, – а потом еще предположить, что я прыгнул в машину в ту же минуту – в ту же секунду , – как они скрылись за поворотом, и погнал как малахольный в Касл-Рок, я прибыл бы на место не раньше половины четвертого или пяти. У нас тут нет скоростных магистралей на запад.

Один из патрульных заговорил:

– И та женщина, миссис Арсено, сказала, что было примерно без четверти час, когда она увидела…

– Сейчас не будем вдаваться в подробности, – быстро перебил его Пэнгборн.

Лиз издала яростный рык, и Уэнди забавно вытаращилась на нее. Уильям, которого Лиз держала на сгибе другой руки, прекратил извиваться, вдруг заинтересовавшись своими собственными шевелящимися пальчиками. Лиз повернулась к мужу:

– В час ночи здесь еще было полно народу , Тэд.

Потом она развернулась лицом к Пэнгборну – на этот раз действительно развернулась к нему лицом.

–  Что с вами, шериф? Почему вы так упорно стремитесь повесить это убийство на моего мужа? Вы дурак? Лентяй? Просто плохой человек? С виду вроде бы не похоже, а ведете себя так, что тут поневоле задумаешься. Очень крепко задумаешься. Может быть, это была лотерея? И вы просто вытащили бумажку с его именем из шляпы?

Алан даже слегка попятился, явно удивленный – и смущенный – ее остервенением.

– Миссис Бомонт…

– Боюсь, шериф, у меня есть преимущество, – сказал Тэд. – Вы думаете, это я убил Гомера Гамиша…

– Мистер Бомонт, вам никто не предъявлял обвинение в…

– Нет. Но вы же так думаете, правда?

Щеки Пэнгборна медленно заливались краской, густой и плотной. И это было отнюдь не смущение, подумал Тэд, а досада.

– Да, сэр, – согласился он. – Я так думаю . Несмотря на все то, что сейчас говорили вы сами и ваша жена.

Этот ответ удивил Тэда. Что же такого случилось, из-за чего этот человек (который, как верно заметила Лиз, совсем не похож на идиота) преисполнился такой уверенности? Такой, черт возьми, непробиваемой уверенности.

Тэд почувствовал, как по спине пробежал холодок… а потом произошло что-то странное. На секунду фантомный звук наполнил его сознание – не голову, а именно сознание . Звук вызвал болезненное ощущение déjà vu, потому что в последний раз Тэд слышал его почти тридцать лет назад. Это был призрачный щебет сотен, а может, и тысяч маленьких птиц.

Он поднес руку ко лбу, прикоснулся к белому шраму, и тут его снова пробила дрожь, на этот раз еще сильнее, словно по телу прошел электрический ток. Сваргань мне алиби, Джордж, подумал он. Я тут малость влетел, так что сваргань мне алиби.

– Тэд? С тобой все в порядке? – спросила Лиз.

– Ммм? – Он обернулся к ней.

– Ты побледнел.

– Все нормально, – ответил он и сказал правду. Звук исчез. Если он вообще был.

Тэд повернулся к Пэнгборну.

– Как я уже говорил, шериф, в этом деле у меня есть несомненное преимущество. Вы думаете, я убил Гомера. Однако я знаю, что нет. Если я кого-то и убивал, то лишь в своих книгах.

– Мистер Бомонт…

– Я понимаю ваше негодование. Это был милый старик с совершенно кошмарной женой, своеобразным чувством юмора и всего одной рукой. Я тоже в ярости. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь, но вам придется оставить эти замашки тайной полиции и сказать мне, почему вы пришли сюда – что вообще привело вас ко мне. Я в полной растерянности…

Алан долго смотрел на него, а потом произнес:

– Я нутром чую, что вы говорите правду.

– Слава Богу! – воскликнула Лиз. – Разум к нему вернулся!

– И если окажется, что так и есть, – сказал Алан, глядя только на Тэда, – я лично найду того дятла из БДВС, который накосячил с удостоверением, и спущу с него шкуру.

– Что такое БД… и что там еще? – спросила Лиз.

– База данных вооруженных сил, – пояснил один из патрульных. – В Вашингтоне.

– Раньше у них никогда не случалось таких накладок, – продолжал Алан все тем же тоном. – Говорят, все когда-то случается в первый раз, но… если они ничего не напутали и если ваша вечеринка подтвердится, тогда я сам, черт возьми, буду в полной растерянности.

– Можете вы объяснить, о чем речь? – спросил Тэд.

Алан вздохнул.

– Раз мы зашли так далеко, почему бы и нет? Если начистоту, не так уж и важно, в котором часу уходили последние гости. Если вы были здесь в полночь и на то есть свидетели, готовые подтвердить под присягой…

– Человек двадцать пять как минимум, – сказала Лиз.

– …тогда вы соскочили с этого крючка. Сопоставив свидетельские показания той дамы, о которой упомянул патрульный, и результаты вскрытия, мы можем почти с полной уверенностью утверждать, что Гомер был убит между часом и тремя часами ночи первого июня. Его забили до смерти его же собственным протезом.

– Боже правый, – пробормотала Лиз. – И вы думали, Тэд…

– Пикап Гомера был найден два дня назад на стоянке зоны отдыха на Девяносто пятом шоссе в Коннектикуте, недалеко от границы со штатом Нью-Йорк. – Алан помедлил. – В машине обнаружилось множество отпечатков пальцев, мистер Бомонт. В основном отпечатки Гомера, но были и отпечатки преступника. Причем несколько очень четких. Один – чуть ли не слепок. На куске жевательной резинки, которую парень вытащил изо рта и прилепил к приборному щитку большим пальцем. Там она и затвердела вместе с отпечатком. Но самый лучший из отпечатков остался на зеркале заднего вида. Не хуже тех, что снимают в полицейском участке. Только оставлен он был не чернилами, а кровью.

– Но почему Тэд ? – возмутилась Лиз. – Вечеринка – не вечеринка, как вы могли подумать, что Тэд …

Алан посмотрел на нее и сказал:

– Когда ребята из БДВС загрузили эти отпечатки в свой компьютер, тот выдал учетную карточку вашего мужа. Точнее сказать, отпечатки пальцев вашего мужа.

Лиз и Тэд потрясенно уставились друг на друга, на миг лишившись дара речи. Потом Лиз сказала:

– Значит, это была ошибка. Люди, которые все проверяют, наверняка иногда ошибаются.

– Да, но до такой степени – крайне редко. В сфере идентификации по отпечаткам, безусловно, есть белые пятна. Далекие от криминалистики люди, выросшие на сериалах вроде «Коджака» и «Барнаби Джонса», считают дактилоскопию точной наукой, однако это не так. Конечно, сейчас существуют автоматизированные системы для сличения образцов отпечатков, так что белые пятна понемногу заполняются. А в данном случае у нас были почти идеальные отпечатки. Когда я сказал, что это были отпечатки пальцев вашего мужа, миссис Бомонт, я имел в виду именно то, что сказал. Я видел компьютерные изображения и видел сопоставление изображений. Они не просто похожи.

Теперь Алан повернулся обратно к Тэду и пристально посмотрел на него, прищурив голубые глаза.

– Они полностью совпадают.

Лиз уставилась на него, открыв рот, а у нее на руках расплакались близнецы, сначала Уильям, потом Уэнди.