Онлайн чтение книги Воды Дивных Островов The Water of the Wondrous Isles
Глава IX. Как Заряночка оказалась на Острове Юных и Старых

Удача сопутствовала Заряночке в пути, когда покинула она Остров Непрошеного Изобилия, – почти так же, как и во время первого её путешествия, только теперь была она в придачу одета и при снеди; и сердце девушки, хотя и не вовсе оставил его страх, переполняла новая, неведомая прежде надежда. Часто, сидя в лодке среди безбрежной глади вод, она дивилась, что это за новое чувство овладело ею и рождает в ней томление столь сладостное, отчего горят её щёки, и темнеет в глазах, и не знают покоя руки и ноги. Тогда обращалась она мыслями к подругам и их поручению, и надеялась, и молилась за них; но тут же снова принималась рисовать себе в воображении мужей, по которым так тоскуют три пригожие женщины; и решила она, что раз мужи эти столь желанны, то, должно быть, они ещё прекраснее, чем подруги её с острова; и опять неизъяснимое томление охватило девушку и не оставило до тех пор, пока не заснула она, вконец измученная.

Снова пробудилась Заряночка оттого, что ладья остановилась, причалив к земле; ещё не рассвело, и ночь стояла безлунная, однако довольно было света от воды и звёзд, чтобы разглядеть, что нос лодки покоится на неширокой песчаной косе. Девушка сошла на берег, огляделась, и показалось ей, что различает она впереди высокие деревья, а промеж них тёмные очертания сама не знала чего. Потому побрела она вдоль прибрежной полосы, то и дело опасливо осматриваясь, и дошла до мягкой травы, и ощутила аромат клевера, сминая цветы под ногами. Там она опустилась на землю и вскорости прилегла и заснула.

Спустя некоторое время пробудилась Заряночка, и так хорошо и покойно ей было, что вставать ничуть не хотелось: солнце ярко сияло, хотя взошло совсем недавно; повсюду вокруг девушки звенели голоса птиц, и показалось ей, что в многоголосом хоре различает она человеческий голос, хотя и не походил этот голос на те, что доводилось ей слышать прежде. Потому приподнялась она на локте, и поглядела вверх, и увидела нечто новое; и села она; и смотрела, и дивилась.

Ибо стояли перед ней, уставившись на незнакомку во все глаза, двое малых детей, от роду около трёх зим; мужеского и женского полу, судя по виду. У мальчугана лёгкие и тонкие светло-золотистые волосы спадали на лоб прямою челкой, а сине-серые глаза, весёлые и добрые, глядели застенчиво-вопрошающе. Твёрдо стоял на ножках пухленький, румяный крепыш. Не уступала в красоте ему и маленькая женщина; пышные кудри её, каштаново-золотистые, как это часто бывает у детей, что вырастают тёмноволосыми, вились крохотными прелестными колечками; огромные тёмно-серые глаза открыто смотрели на мир; более хрупкого сложения, чем паренёк, она казалась и немного повыше.

При малышах находилась белоснежная коза, с которой они до того играли; теперь же скотинка поворачивала голову от одного к другому и призывно блеяла, словно бы приглашая ещё порезвиться; однако же дети более не глядели в её сторону, но, словно заворожённые, не сводили глаз с чужестранки и её сверкающего золочёного платья.

При виде малых детей рассмеялась Заряночка счастливым смехом, и смутные воспоминания о жизни в городе Аттерхей нахлынули на неё. Девушка протянула крошкам руку и заговорила негромко и ласково, и паренёк с улыбкой выступил вперёд и ухватил её за кисть, словно бы желая помочь ей подняться, как велит учтивость. Заряночка расхохоталась над ним и встала на ноги; когда же высокая дама в золочёных одеждах выпрямилась во весь рост, мальчуган слегка оробел при виде существа столь огромного, однако доблестно остался стоять на месте. Гостья наклонилась к ребёнку и поцеловала его; и он не возражал, хотя явно порадовался, когда поцелуи закончились; когда же Заряночка подошла к девчушке и расцеловала и её, дитя прижалось к ней, словно к матери, и залепетало что-то.

Тут подходит к гостье паренёк, и берёт её за руку, и порывается увести, и втолковывает ей что-то, насколько позволяет несвязная его речь, и поняла Заряночка так, что мальчуган зовёт её пойти с ним к отцу. Она послушалась, гадая, что случится дальше, а девочка засеменила с другой стороны, ухватив гостью за юбку. Тут и коза поспешила вслед, пронзительно блея и не особо радуясь, что позабыли о ней.

Теперь у Заряночки было достаточно времени, чтобы оглядеться по сторонам; хотя малыши то и дело отвлекали её своей детской болтовнёю, и отрадно ей было любоваться на два крохотных личика, обращённые к ней, такие довольные да весёлые.

Вокруг расстилалась поросшая травою равнина, слишком ухабистая и неровная, чтобы называться лугом; но и деревьев росло на ней не так уж много, чтобы уместно было говорить о лесе; по мере того, как Заряночка и дети удалялись от воды, земля плавно поднималась, однако же едва ли настолько, чтобы счесть это холмом. Прямо перед девушкой, там, куда странники направлялись, к небу вздымались гигантские глыбы серого камня, возведённые рукою человека, однако даже с расстояния столь далёкого казались они бесформенными руинами. И, уж разумеется, Заряночка гадала и размышляла о том, что скрывается между деревьями и башнями.

По пути странникам повстречались ещё козы, судя по всему ручные; козы присоединились к товарке, охотно позволяя малышам играть с ними. Кроме того, повсюду вокруг шныряло великое множество кроликов: зверьки то выпрыгивали из кустарника, то снова скрывались в зарослях и носились по изрытой равнине. И заприметили их малые дети, и паренёк сказал, как смог: «Почему кролики от нас убегают, а козы ходят следом?» По правде говоря, Заряночка и сама не знала, почему, и нечего ей было ответить ребёнку; однако же молвила она наконец: «Может быть, ко мне они подойдут; так случалось прежде, когда жила я далеко отсюда. Хочешь, принесу тебе крольчонка?» Малыши немедленно согласились, хотя глядели недоверчиво и чуть смущённо. Тогда наказала им Заряночка: «Вы, милые, подождите меня здесь и не уходите никуда». Они закивали в ответ, а Заряночка подоткнула юбки и пошла к бугристой, поросшей кустами пустоши, где резвилось немало кроликов; при этом стараясь не упускать детей из виду. Подойдя к зверушкам поближе, Заряночка заговорила с ними тихим, нежным голосом, как привыкла ещё крошкой; заслышав эту речь, те, что не разбежались врассыпную, едва заприметив незнакомку, снова принялись короткими перебежками подкрадываться друг к другу, как играют обычно кролики, когда они веселы и ничего им не угрожает; и позволили они девушке подойти совсем близко, и теперь прыгали у самых её ног, пока стояла она, по-прежнему разговаривая с ними. Тогда наклонилась Заряночка и подхватила одного зверька на руки, приласкала, снова опустила на землю и подхватила другого, и так с трёмя-четырьмя; и начала она подталкивать кроликов и переворачивать их носком ноги; затем чуть отступила она от зверушек в сторону детей, а затем ещё немного, и кролики увязались за нею следом. Тут Заряночка обернулась и взяла одного на руки, и пошла прямо к детям, оборачиваясь и заговаривая со зверятами то и дело.

Что до детей, увидела Заряночка, что козы, а их набралось уже с дюжину, обступили их кольцом, малыши же переходили от одной скотинки к другой, радостно с ними забавляясь. Но вот обернулся паренёк и увидел, что идёт чужестранка во главе целого отряда зверушек, и воскликнул он от души: «Ох!» – и побежал прямо к ней, а девочка за ним; и протянул он руки к кролику, что несла она, и Заряночка, улыбаясь, передала зверька мальчугану, приговаривая: «Ло! Вот вам и приятели для игр; но только смотрите, будьте с ними добры да ласковы, ибо они – слабый народец». Дети тут же принялись резвиться с новообретёнными друзьями и ненадолго позабыли и о козах, и о золочёной леди, а козы подступили поближе и столпились вокруг, призывно блея, однако не смели ринуться на кроликов и боднуть их как следует, ибо справедливо полагали, что Заряночке и детям это по душе не придётся.

Так стояла высокая и стройная, облачённая в мерцающие ткани девушка в окружении своих маленьких подданных, и в сердце её царили радость и покой, и позабыла она про страх. Но вот поглядела она в сторону серых стен, и ло! – там обнаружилось нечто новое! Ибо увидела девушка, что бредёт к ним неспешно старик с длинной седой бородою; и не дрогнула Заряночка, но спокойно ждала приближения незнакомца, а когда подошёл он поближе, рассмотрела, что тот крупного сложения и с виду полон сил, и хотя стар, но ничуть не согбён годами. Пришелец постоял немного, молча разглядывая новоявленную Королеву и её свиту, а затем молвил: «Никак не ожидал я увидеть подобного зрелища на Острове Юных и Старых». Отвечала гостья: «Сдаётся мне, малым детям куда как пристало играть со зверятами». Старец улыбнулся и молвил: «И голоса подобного никак не ждал я услышать на Острове Юных и Старых».

Заряночка слегка встревожилась и спросила: «Рады ли мне здесь? Ибо если нет, то прошу я позволения уехать». Отвечал старец: «Тебе здесь рады, словно самой весне, дитя моё; и ежели задумала ты поселиться здесь, кто тебе откажет? Ибо воистину молода ты; а в сравнении со мною что ты, что эти младенцы – особой разницы нету. Да благословят тебя Небеса. Но хотя добра ты и чистосердечна, во что нетрудно поверить, видя, как играешь ты с малыми детьми и островным зверьём в мире и любви, однако, может статься, отнюдь не мир принесла ты сюда». И он улыбнулся гостье как-то странно.

Девушка слегка оробела при последних его словах и молвила: «Как так? Когда бы моя воля, повсюду приносила бы я только мир да счастье». Тут старик расхохотался во всё горло и ответствовал: «Как так, спрашиваешь ты, милое дитя? Да потому, что дам столь обворожительных и милых, как ты, посылает сама любовь, а любовь разъединяет то, что было единым».

Заряночка подивилась этим словам, и смутили они её, однако девушка промолчала, старик же проговорил: «Но об этом сможем мы поговорить и позже; ныне дело насущное – утолить твой голод; не стану я допытываться, откуда ты взялась, ибо всенепременно по воде прибыла ты сюда. Засим приглашаю тебя в наш дом; пойдут с нами и эти малые дети, а ещё трое из этого рогатого народца – их привязываем мы обычно среди разрушенных развалин того, что прежде радовало глаз; прочим же даём мы наше соизволение удалиться, равно как и этим грызунам тоже; ибо у самого дома разбит огород, урожай коего весьма хотелось бы нам сохранить для себя». Рассмеялась Заряночка и встряхнула на кроликов юбками, и зверьки бросились врассыпную, по обычаю своему. Тут паренёк изрядно огорчился и едва сдержал слёзы; а девочка топнула ножкой и заревела в голос.

Заряночка принялась утешать крошку, как умела: она сорвала ветку боярышника, что покачивалась высоко над головами детей и ещё не вовсе отцвела, и вручила подарок малышке и уняла её. Старик же отобрал молочных коз из стада (белую в том числе) и погнал их перед собою, а дети пошли рядом с Заряночкой; мальчуган держал гостью за руку и перебирал её пальцы, а девочка то цеплялась за юбку, то отпускала ручонку и резвилась вокруг.

Так дошли они до того места, где земля сделалась ровнее; там, в укромном уголке, под защитою стен и башен, расстилался ковёр зелёного дёрна – каменные глыбы ограждали его с севера. Помянутые стены, казалось, некогда были частью огромного дома и замка; наверху, куда не вело ныне ни одной лестницы, виднелись тут и там трубы и очаги, и изящные скамьи у окон, и сводчатые двери, и резные колонны, и много чего ещё, что прежде радовало глаз; теперь же всё обрушилось, всё обратилось в руины, и дом стоял без крыши и перекрытий и весь зарос ясенем, рябиной и прочими ягодными и крылосеменными деревьями; много лет назад семена упали в трещины стен, а теперь на этом месте высились густые, раскидистые кущи. В самой глубине могучих руин притулилась хижина, сложенная небрежной рукою из небольших брёвен и весьма заросшая розами да жимолостью: две примыкающие друг к другу древние плиты тёсаного камня стали убогими её стенами. Прямо перед хижиной разбит был сад, где росла всяческая зелень и немного пшеницы; там же рядком выстроились соломенные ульи; повсюду вокруг расстилался зелёный дёрн, как было уже сказано, а среди травы возвышались три огромных древних дуба и всевозможные колючие кустарники, тоже достаточно древние для растений такого рода.

Старец провёл гостью в хижину, всю незамысловатую утварь которой составляли табуретки и скамьи и грубо сработанный стол, а затем отправился привязать коз среди руин, что некогда были огромною залой*. Дети увязались за ним, хотя Заряночка порадовалась бы, кабы хоть один из малышей остался с нею; однако же слова «нет» крошки и слушать не желали, обязательно нужно им было пойти навестить свою любимую белую козочку в её стойле. Однако же все трое вскорости возвратились; и старик повёл учтивые речи, и поцеловал Заряночке руку, и оказал радушный приём, так, словно был он знатным лордом и принимал гостей в собственном наследном замке. Тогда дети тоже захотели всенепременно поцеловать чужестранке руку и повести себя учтиво, и, рассмеявшись, Заряночка позволила им это, а затем подхватила малышей на руки и принялась обнимать да целовать от души; чему они не особо порадовались, хотя мальчуган стерпел и возражать не стал. После того старец выставил на стол нехитрую снедь: сметану и мёд, угощение нагорий, и грубый хлеб, но отрадно было Заряночке вкушать всё это под гостеприимным кровом, внимая любезным речам старика.

Отобедав, все вместе вышли за дверь: Заряночка и хозяин дома устроились под дубом, а дети принялись резвиться неподалёку. И молвила Заряночка: «Старик, ты был ко мне добр; теперь не расскажешь ли о себе, кто ты таков есть и что это за стены над нашими головами». Отвечал он: «Навряд ли смогу я исполнить твою просьбу; и уж не сегодня, во всяком случае. Однако похоже на то, что ты останешься с нами, и тогда в один прекрасный день, может статься, язык мой развяжется». Промолчала девушка, и пришло ей в голову, что хорошо оно было бы поселиться здесь и следить, как пригожие эти дети взрослеют мало-помалу, а там мальчуган вырастет и полюбит её; тут Заряночка принялась подсчитывать в уме, сколько годов минует, прежде чем возмужает он, и попыталась представить, какой станет сама по прошествии всех этих лет. Тут покраснела она от невысказанной мысли и потупила взор, по-прежнему храня молчание. Старик же озабоченно оглядел девушку и молвил: «Жизнь твоя не покажется чрезмерно тяжёлой, ибо во мне ещё достаточно сил, да и ты способна справиться с какой-никакой работой, невзирая на хрупкое и изящное твоё сложение». Весело рассмеялась девушка и ответствовала: «Воистину, добрый человек, я сумею исполнить куда больше, чем какую-никакую работу; ибо искусна я в любом деле, что потребно здесь в твоём хозяйстве; потому не бойся, себя я прокормлю, и с радостью». «Так, значит, веселы будут наши дни», – отозвался он.

Но тут взгляд Заряночки упал на сияющий золочёный рукав, и вспомнила она об Аврее, и сердце у девушки сжалось, напоминая о поручении; тогда коснулась она рукою пояса и подумала о малютке Виридис; а сверкание кольца на пальце воскресило перед её взором образ Атры; тогда поднялась гостья и сказала: «Воистину добр ты, отец, только никак нельзя мне остаться; возложено на меня поручение, и сегодня же должно мне попрощаться с тобою». Отозвался хозяин дома: «Ты разбиваешь мне сердце; и разрыдался бы я, не будь я так стар». И он понурил голову.

Девушка стояла перед ним, смущённая, словно причинила старику зло. Наконец старец поднял взгляд: «Обязательно ли тебе уезжать сегодня? Почему бы тебе не переночевать с нами и не отправиться в путь рано утром?»

Заряночка не знала, как отказать ему, такой несчастный вид был у старика; вот так случилось, что согласилась она погостить до завтра. Тогда хозяин дома вдруг развеселился и возрадовался, и поцеловал гостье руку, и сделался весьма разговорчив, и принялся рассказывать всякий вздор касательно дней своей юности. Но когда девушка снова спросила у старца, как он попал на остров и что означает огромный разрушенный замок, тот вдруг понёс совершенную чушь, лишённую всякого смысла, и отвечал невпопад; хотя во всём прочем вёл он речи толковые и пространные и изъяснялся высоким слогом.

Затем снова изменилось настроение старца, и принялся он сокрушаться по поводу отъезда девушки и что отныне не с кем ему будет и словом-то разумным перемолвиться. Заряночка улыбнулась старику и молвила: «Однако же малые эти дети подрастут со временем; с каждым месяцем будут они становиться тебе лучшими товарищами». – «Прекрасное дитя, – отвечал хозяин дома, – ничего-то ты не знаешь. Дни мои сочтены, потому в любом случае недолго мне осталось следить, как взрослеют они. Но скажу тебе более: повзрослеть они не повзрослеют; такими, как сейчас, останутся они до тех самых пор, когда увижу я их и землю в последний раз».

Весьма подивилась Заряночка этому слову и взглянула на остров уже иными глазами; и показался ей край этот несколько зловещим; однако же вопросила она старика: «А меняешься ли ты, ежели они не меняются?» Он расхохотался как-то мрачно и молвил: «Для старца, что жил здесь до меня, старость сменилась смертью; могу ли я измениться к лучшему? Первое, что пришлось мне тут сделать, это похоронить старика». Полюбопытствовала Заряночка: «А были ли здесь в ту пору дети?» – «Да, – отвечал хозяин дома, – вот эти самые и были, ибо ни малейшей разницы я не вижу». Вопросила Заряночка: «А как давно это случилось? И как попал ты сюда?» Лицо старца утратило разумное выражение, и не заговорил, а забормотал он невнятно: «Не знаю, нет; нет, нет, нет, нет; не знаю, не ведаю, ничуть, чуть-чуть». Но вскорости снова пришёл он в себя и принялся рассказывать гостье о знатной леди графского семейства, о супруге барона, что была к нему весьма благосклонна. Старец по-прежнему лежал на траве, а девушка стояла перед ним; и вот ухватился он рукою за край её платья, и притянул гостью к себе, и принялся поглаживать её ножки; и Заряночка устыдилась и рассердилась немного. Старец же ничуть не смутился, но сел и молвил: «Ну что же, раз должно тебе отплыть завтра, так станем же сегодня веселиться да радоваться. И молю тебя, прекрасное дитя, поговори со мною подольше, ибо нежный твой голос радует слух несказанно». С этими словами хозяин дома поднялся на ноги и молвил: «Теперь принесу я тебе кое-что, от чего взыграют сердца наши». И повернулся он и пошёл к дому.

Озадаченная, осталась Заряночка стоять на месте: девушка совсем упала духом, ибо теперь старец не внушал ей ни малейшего расположения, а дети вдруг показались бесплотными призраками, или, в лучшем случае, существами того же порядка, что кролики или козы; и пожалела она, что согласилась остаться на ночь. И сказала себе странница: «Опасаюсь я ловушки либо обмана; неужели и за этим всем стоит ведьма? Ибо старик ещё полон сил, и хотя порою ведёт себя неразумно, может быть, колдовство наставило его коварству».

Но тут старик снова вышел на свет, неся в руках бочонок и деревянную чашу грубой работы; и подошёл он к Заряночке, и опустился на землю, и велел ей сесть рядом, и молвил: «Может быть, я услышу больше нежного твоего голоса после того, как милые твои губки прикоснутся к краю чаши». С этими словами он налил чашу доверху и протянул её Заряночке; и ло! – то был прозрачный добрый медовый напиток. Девушка отпила немного и, по правде говоря, осталась весьма довольна; и воспряла духом. Тут отдала она чашу старцу, твёрдо отказываясь от новой порции. Что до хозяина дома, он осушил чашу до дна, всё время глядя поверх края на гостью, а затем налил себе ещё, и ещё, и ещё. Однако же, хотя следовало ожидать, что добрый мёд развяжет его язык и понесёт старец всякий бессвязный вздор, тот, напротив, повёл речи ещё осмотрительнее и сделался ещё менее многословен и ещё более учтив и важен, чем изначально. Но, в конце концов, он и в самом деле перестал узнавать Заряночку, и кто она есть такая, и принялся говорить церемонно да выспренно, словно бы обращался к баронам и графам и знатным дамам; но вдруг голова его откинулась, он упал лицом вниз, и сознание покинуло старца.

Сперва Заряночка испугалась, что хозяин дома скончался или близок к смерти; девушка опустилась перед ним на колени, и приподняла его голову, и принесла воды, и спрыснула его лицо. Но тут заметила она, что старец дышит достаточно ровно и что губы его и щёки почти не побледнели, и поняла гостья, что всё с ним в порядке, просто сила медового напитка взяла над ним верх. Потому Заряночка уложила старика поудобнее, и поднялась на ноги, и огляделась по сторонам, и увидела, что неподалёку играют дети, а более ничего нет поблизости; одни только птицы щебечут в кустарнике либо перепархивают нетерпеливо по своим делам от места к месту. Тогда ножки её и ступни словно бы сами собою повернули девушку в сторону берега, где стояла Посыльная Ладья, и Заряночка двинулась туда торопливо, но стараясь при этом ступать как можно тише. Сердце беглянки неистово билось от страха, что ей помешают, а глаза озабоченно всматривались в кустарник и заросли, словно опасалась она, как бы не появился оттуда враг, знакомый или новый.

Но теперь воля девушки стала вполне ясна её ногам, и принесли они беглянку к кромке воды и к длинной песчаной косе, далее которой расстилалась водная гладь, поблёскивая в знойном и безветренном вечернем воздухе. Девушка легко взошла на борт и пробудила Посыльную Ладью, совершив кровавое жертвоприношение, и та повиновалась ей и стрелой понеслась на юг.