Онлайн чтение книги Вдова The Widow
Глава 7

Четверг, 5 октября 2006 года

Следователь

Боб Спаркс звучно зевнул, вытянул руки над головой и выгнул уже ноющую в рабочем кресле спину. Он старался не смотреть на настольные часы, но они маняще подмигивали Бобу, и тот то и дело косился в их сторону.

Было два часа ночи. Шел третий день поисков Беллы, которые так ни к чему и не привели.

За это время проверили уже десятки звонков насчет длинноволосых и неряшливых мужчин, равно как и прочие возможные зацепки по все расширяющемуся радиусу от места исчезновения девочки, и все же дело двигалось слишком медленно.

Он старался не думать о том, что могло произойти с Беллой Эллиот – или, если честно, что с ней уже произошло. Он все равно должен был ее найти.

– Где же ты, Белла? – спросил он у лежащей перед ним на столе фотографии.

Лицо малышки встречало его везде, куда ни бросишь взгляд. В их оперативном штабе висело с десяток ее фотографий, с которых она улыбалась склонившимся над своими столами следователям, точно святая с миниатюрной иконы, благословляющая их нелегкий труд. Газеты тоже пестрели фотографиями «крошки Беллы».

Спаркс провел рукой по волосам, невольно отметив лысеющее пятно.

– Ну же, думай давай, – сказал он себе, склоняясь перед экраном компьютера.

Он еще раз перечитал все сообщения и полицейские рапорты после проработки живущих в округе сексуальных преступников, ища малейшую нестыковку в каждом из их показаний, но действительно не находил пока ни единой серьезной зацепки.

Спаркс еще разок, напоследок, просмотрел их профили. В большинстве своем – жалкие создания. Одинокие особи мужского пола с воняющим телом и испорченными зубами, обитающие в фантазиях своей огромной веб-вселенной и ненароком забредшие в реальный мир попытать сомнительного счастья.

Вот наконец и самые злостные нарушители. Его подчиненные навестили дом Пола Сильвера. Долгие годы тот издевался над своими детьми и отмотал за это немалый срок, но его жена («Третья? – подумал Боб. – Или это все та же Диана?») устало подтвердила, что ее старик сейчас за решеткой, отбывает пять лет за квартирную кражу.

– Разносторонний какой, однако, тип, – сказал Спаркс своему сержанту.

Естественно, в первые же сорок восемь часов ориентировки на Беллу были разосланы по всей стране. Полицейские мигом мчались проверять каждое поступившее сообщение, и от некоторых звонков у Спаркса даже заходилось сердце.

Одна женщина, живущая в ближайшем пригороде Ньюарка, позвонила сообщить, что ее новая соседка играет у себя в саду с маленьким ребенком.

– Там крохотная светловолосая девчушка. Я ни разу еще не видела у них в саду каких-либо детей. Мне всегда казалось, у нее и вовсе детей нет.

Спаркс немедленно направил по указанному адресу наряд из местного отделения и уселся перед телефоном ждать.

– Это племянница соседки, приехавшая погостить из Шотландии, – вскоре доложил ему местный детектив, явно не менее разочарованный, нежели сам Боб. – Сожалею. Может, в следующий раз повезет.

Может быть. Проблема была в том, что большая часть звонков в оперативный штаб обычно поступала от разных жуликов и людей, жаждущих привлечь к себе внимание и стать частью случившейся трагедии.

В итоге последним реальным местом, где кто-либо, кроме ее матери, видел Беллу, был газетный ларек, стоявший чуть дальше по их улице. Владелица лавки, довольно словоохотливая бабулька, припомнила, как к ней около одиннадцати тридцати зашла мать с маленьким ребенком. Они были ее постоянными покупателями. Доун нередко заглядывала к ней купить сигарет, и этот последний для Беллы приход был запечатлен установленной в киоске дешевой камерой слежения в прерывистой зернистой записи.

Вот маленькая Белла держит возле стойки маму за руку. На следующем кадре появляется Белла с бумажным пакетом в руках и с размытым, неотчетливым лицом – будто она вот-вот исчезнет с глаз. Еще кадр – и за ней закрывается дверь ларька.

Мать самой Доун Эллиот, если верить списку вызовов, звонила ей по домашнему телефону после ланча, в 2:17. Полиции она сообщила, что услышала в трубке, как внучка громко пытается подпевать: «Боб-строитель все построит», – и захотела с ней поговорить. Доун позвала Беллу к телефону, но та умчалась за какой-то игрушкой.

Хронология следующих сорока восьми минут шла исключительно в изложении Доун. Она была довольно сумбурной, наполненной всевозможными домашними делами. Следователям пришлось заставить женщину припомнить все ее действия за этот период: и готовку, и мытье, и складывание детской одежки после барабанной сушилки. Требовалось получить какое-то представление о том, сколько минут прошло с того момента, как Доун увидела, что Белла идет играть в сад, – а было это, по ее словам, сразу после трех.

Проживающая по соседству Маргарет Эмерсон в 3:25 пополудни ходила забрать какие-то вещи из машины и с уверенностью утверждала, что в это время в саду напротив никого не было.

– Белла всякий раз кричала мне: «Пиипу-у!» Это у нее что-то вроде игры такой было. Бедная крошка! Детке так нравилось чье-то внимание. Ее маму обычно не очень-то интересовало, чем она занимается, – осторожно добавила миссис Эмерсон. – Белла вечно играла сама по себе. То куклу катала на машинке возле дома, то за Тимми охотилась, за их котом. Дети, сами знаете, чего только не вытворяют.

– А Белла много плакала? – спросил Боб Спаркс.

Над этим вопросом миссис Эмерсон ненадолго задумалась, потом помотала головой и уверенно ответила:

– Нет, она была очень жизнерадостным созданием.

Семейный доктор с патронажной сестрой это с готовностью подтвердили.

– Очень милое дитя! Чудесная малышка, – в один голос заверили они.

– Мамочке, конечно, самой приходилось трудновато. Согласитесь, в одиночку нелегко растить дитя, – добавил врач, и Спаркс как будто понимающе кивнул.

Все это было занесено в уже порядком распухшие папки с рапортами и показаниями, подтверждавшими, казалось бы, неимоверные старания его группы, – и все-таки это была одна ничего не стоящая болтовня. Они ни на шаг не продвинулись в расследовании.

«Итак, ключом ко всему является тот длинноволосый мужик», – заключил Спаркс, выключая компьютер. Аккуратно сложив в стопку папки с материалами дела, он направился к дверям, рассчитывая поспать несколько часов.

– Может быть, завтра мы ее все же найдем, – сказал он уже засыпающей жене, добравшись до дома.

* * *

Спустя неделю, так и не принесшую никаких новостей, ему позвонила Кейт Уотерс.

– Привет, Боб. Наш редактор решил назначить вознаграждение за любую информацию, что помогла бы найти Беллу. Предлагает двадцать штук. Совсем не хило!

Спаркс про себя аж застонал.

– Черт бы побрал эти вознаграждения! – позже сетовал он Мэттьюсу. – Газеты себе снимают сливки популярности, а нам со всей страны названивают разные психи с аферистами.

– Это, конечно, весьма щедро, Кейт, – сказал он журналистке. – Но вы уверены, что сейчас подходящий для этого момент? Мы разрабатываем целую кучу…

– Завтра это появится на первой полосе, Боб, – оборвала его Кейт. – Послушай, я знаю, что полиция обычно не приветствует идею вознаграждений, однако те люди, что, возможно, что-то видели или слышали, но опасаются звонить в полицию, – узнав про двадцать тысяч, возьмутся-таки за трубку.

Боб тяжело вздохнул:

– Пойду скажу об этом Доун. Надо ее к этому подготовить.

– Именно, – отозвалась Кейт. – Слушай, Боб, а как по-твоему, есть шанс устроить с Доун встречу в формате чата? На пресс-конференциях эта бедная женщина едва способна произнести хоть слово – а тут для нее появится хорошая возможность поговорить о Белле. Я буду с ней исключительно деликатна. Что ты об этом думаешь?

Спаркс подумал, что лучше бы он вообще не отвечал на ее звонок. Ему нравилась Кейт – и, в самом деле, на свете было очень мало журналистов, о ком он мог бы такое сказать, – и в то же время он прекрасно знал, что та гоняется за материалом, точно терьер за костью, и не успокоится, пока не получит желаемое. Однако Боб вовсе не был уверен, что сам он или Доун готовы попасть на такую жаровню.

Доун по-прежнему оставалась для него по большей части неизвестной величиной. Она представляла собой целый хаос эмоций, напичканный лекарствами от страхов, и не способна была на чем-то концентрироваться дольше тридцати минут. Боб Спаркс провел с ней уже не один час, понимая, что пока лишь царапает поверхность. Неужели он и вправду готов сейчас спустить на нее Кейт Уотерс?

– Глядишь, она хоть пообщается с кем-нибудь не из офицеров полиции, Боб, – продолжала увещевать она. – Или это поможет ей еще вдруг что-нибудь припомнить.

– Я у нее спрошу, Кейт, но не уверен, что она к этому готова. Видишь ли, Доун сидит на транквилизаторах и снотворном и явно не способна на чем-либо сосредоточиться.

– Ну вот и славненько. Спасибо тебе, Боб. – Он различил в ее голосе довольную улыбку.

– Погоди, еще рано благодарить. Давай я сначала с ней переговорю, а потом перезвоню.

У Доун он обнаружил, что женщина сидит на том же месте, где он увидел ее при первой встрече: на диване, превратившемся для нее в своего рода ковчег, в окружении дочкиных игрушек, пустых и смятых сигаретных пачек, вырванных газетных страниц, открыток от мирных доброжелателей и посланий на линованной почтовой бумаге от сердитых злопыхателей.

– Вы сегодня хоть ложились, милочка? – спросил ее Спаркс.

Сью Блэкмен, молодая женщина-полицейский в форме, исполняющая обязанности офицера по связям с семьей, молча помотала головой и подняла брови.

– Мне не уснуть, – отозвалась Доун. – Я не должна спать, когда она вернется домой.

Спаркс осторожно вывел офицера Блэкмен в прихожую.

– Ей необходимо хоть немного поспать, иначе она попадет в больницу, – шепотом сказал он.

– Я‑то это понимаю, сэр. Днем она понемногу подремывает на диване, но когда темнеет, ни за что не ложится. Говорит, что Белла боится темноты.