Онлайн чтение книги Все прекрасное началось потом
Глава одиннадцатая

Джордж почти весь вечер провалялся в постели с двуязычным томиком поэзии Казандзакиса[17]Казандзакис, Никос (1883–1957) – греческий писатель., держа его перед собой таким образом, что тот походил на кровлю крохотной церквушки. Томик был раскрыт на странице, где было написано:

Прошла неделя с тех пор, как он последний раз видел Ребекку. В квартире пахло разлитым вином. В кухне, на разделочном столе лежали толстые пучки увядшего укропа, а углы и места, куда не заглядывал Джордж, были забиты бутылками из-под вина и прочего спиртного. Он повторял поэтическую строку раз за разом, пока не запомнил назубок.

А в полдень у него была встреча – он встал, оделся и отправился в свое любимое кафе на углу. Сотрапезник Джорджа, прибывший чуть раньше, встал и поприветствовал его. Они не пожали друг другу руки, хотя и были рады встрече.

– Ну как ты, Костас? – спросил Джордж. – Уже заказал что-нибудь?

Собеседник покачал головой.

– Спасибо, что согласился прийти. Пока не забыл, вот сигареты и бутылка узо[18]Узо – греческий анисовый бренди..

На мгновение лицо его собеседника, омраченное легким смущением, просияло. Он сунул сигареты в один из многочисленных карманов своего тяжелого пальто, а бутылку узо так и держал в руках, нарочито притворяясь, что читает этикетку. Надо же, подумал Джордж, как старается прикинуться грамотным.

– А с виду ничего, интересная штуковина, – проговорил тот.

– Замечательная, как и твой английский.

Костас благодарно кивнул.

– Ты где пропадал последнее время?

– Честно? – сказал Джордж.

Костас кивнул.

– Да так, влюбился.

– В женщину?

Джордж кивнул.

– Гречанку?

– Француженку.

– Ух ты, – проговорил Костас, – здорово!

– Но, – сказал Джордж, – я не виделся с ней уже неделю.

– А звонил? – полюбопытствовал Костас.

– У нее нет телефона, правда, я заходил к ней несколько раз, но дома не застал… а может, она просто не захотела открыть дверь, когда я звонил.

– Может, у нее какие дела, – предположил Костас. – Потом, все женщины – существа загадочные, так ведь?

Костас почесал подбородок и потянулся к сигаретам Джорджа.

– Можно?

Джордж кивнул.

– Конечно.

Наконец к ним подошел официант вместе с хозяином кафе – крепышом с массивной золотой цепочкой.

Хозяин встал столбом у их столика, подбоченился и сурово посмотрел на Костоса.

– Простите, мы закрываемся, – сказал он.

– Как, уже? – удивился Джордж. – Так вы только что открылись.

Костас рассмеялся от души.

– Убирайтесь отсюда оба, – велел хозяин.

– Это еще почему? – спросил Джордж. – Мы пришли пообедать.

– Так вот, здесь вам не благотворительная кухня, а районное кафе.

Джордж стоял на своем.

– Я всегда платил по счету и не скупился на чаевые.

– Ваша правда, – согласился хозяин. – Тогда почему якшаетесь с этим типом, ежели вы весь из себя приличный, – прибавил он и кивнул на Костаса, уже собравшегося на выход.

– Очень жаль, – сказал Джордж, поднимаясь, – вы забыли о таком понятии, как гостеприимство. А ведь вы, уважаемые, сами его и придумали.

У хозяина задрожали губы, но он прикусил язык.

Когда они уходили, Джордж повернулся и помахал рукой. Была у него такая странная привычка, и она нередко смущала людей. Официант, не проронивший за все время ни слова, помахал ему в ответ, а хозяин кафе бросил вдогонку пару грубостей.

– Жаль, что так вышло, – сказал Джордж.

Костас великодушно улыбнулся и стрельнул у Джорджа еще одну сигарету. Они курили у фонтана, поглядывая на проходящих мимо людей.

– В странном мире мы живем, правда? – сказал Джордж.

Костас кивнул.

– В очень странном.

– Погоди, – спохватился Джордж, повернувшись к другу. – Ведь я обещал угостить тебя обедом, так как насчет лепешек с сувлаки[19]Сувлаки – шашлык по-гречески. – возьмем и съедим у меня дома.

– Даже не знаю, – проговорил Костас. – Мне правда уже пора.

– Ясно, – сказал Джордж. – Но дела могут и обождать. А еще давай прихватим бутылочку винца под это дело – знаю, ты не прочь пропустить стаканчик-другой, как и я.

– Ладно, – согласился Костас. – Звучит заманчиво. Тогда жду подробного рассказа о той французской девчонке, в которую ты втюрился.

Джордж купил в ларьке пару лепешек с сувлаки, бутылку вина и повел Костаса к себе домой – на площадь Колонаки.

– Я здесь редко бываю, – сказал Костас.

– Почему?

– Потому что полиция не больно жалует таких, как я, особенно там, где все эти роскошные иностранцы швыряются деньгами.

– Но ведь это твоя родина, – заметил Джордж, – и ты вправе жить где хочешь.

– Ты славный малый, – сказал Костас. – Жаль, что не грек.

Когда они пришли, Джордж помог Костасу снять рюкзак. Выглядел он довольно неказистым, потому как был пошит из пары одеял, стянутых снизу веревкой.

Джордж предложил Костасу сесть и плеснул ему немного вина.

– Всего-то дешевое домашнее красное, – заметил Джордж, – зато свежее.

– Да, свежее, – вторил ему Костас, осушив одним глотком стакан. И протянув его за добавкой.

За едой Джордж рассказал ему все о Ребекке: об их поздних обедах и долгих романтических прогулках, о ее честолюбивом желании стать знаменитой художницей и затяжных неловких сидениях на пороге ее дома. Костас вежливо слушал и кивал, когда было уместно.

Перекусив, они выпили арманьяка, и Джордж еще раз поблагодарил Костаса за его великодушный поступок на минувшей неделе. Костас пожал плечами. И записал ему адрес заброшенного дома в Афинах, где они с друзьями худо-бедно обустроили себе жилище.

– Будешь маяться, приходи по этому адресу и спроси меня.