Онлайн чтение книги За девятое небо
Глава 11. Среди холода морей

Царство вечной ночи осталось позади – миром овладел короткий день – стальной и холодный. Шли дни, вечерело быстро; море то строптиво бушевало, то затихало под светом звёзд или низкими облаками. Иногда непогода отступала, и тёмный небосвод озаряло далёкое едва видимое солнце.

Горыч плыл перед «Благосветом» и двумя кораблями, оставшимися от флотилии Власо-Змая, освобождая дорогу судам среди опасных льдов.

Злата, скучая, сидела за столом и смотрела в окно своих корабельных покоев: стоял хмурый день, и наливные облака ложились на испещрённое льдинами море.

– Принести вам обед? – спросила царевну Оленья, и Злата невольно вздрогнула – она забыла о своей заворожённой рыжеволосой прислужнице.

– Нет, – продолжая смотреть в окно, ответила Злата. – Можешь идти.

Оленья поклонилась и вышла – Злата услышала скрип затворяемой двери и тяжело вздохнула. Неясное гнетущее чувство холодило душу царевны, когда она оставалась одна, и, как бы Злата ни старалась, у неё не получалось отогнать его. Только рядом с отцом царевна чувствовала уверенность и спокойствие, только рядом с Драгославом Злата не сомневалась в выбранном пути и в том, что она прошла испытание Богов. Рядом с отцом царевна была готова на всё, даже на битву в Солнцеграде. Но стоило побыть в одиночестве, как спокойствие таяло под гнётом сомнений и страхов.

И сейчас Злату одолевала тянущая, беспросветная, как зимнее море за окном, тоска. Тоска шептала грустью и безысходностью, она тихо молвила о том, что уже ничего не изменить.

Злата нахмурилась – жгучее чувство всё больше одолевало её, – даже воздух сделался холодным. Царевна плотнее запахнула накинутую на плечи шерстяную шаль.

– Всё томишься да страдаешь, – прошелестело позади, и Злата, вздрогнув, обернулась: в полумраке белели очи Полоза, проступая из сгустившегося в её центре мрака. Увидев Змия, Злата выпрямилась, расправила плечи и, подавив невольный страх, что пленил дух со всяким явлением Повелителя, внимательно посмотрела на Бога. – Вот, теперь я вижу свою достойную Наместницу, – мягко говорил Полоз, становясь всё более осязаемым.

Злата продолжала молча смотреть на Владыку Вод: Полоз, обретя человеческий облик, подошёл к ней ближе.

– Неужели не рада мне? – наигранно удивился Змий.

– Я удивлена вашему явлению, – постаралась сделать спокойным голос царевна. – Я освободила отца, битва за Сваргорею – впереди. Чем вызвано ваше беспокойство?

– Беспокойство? – усмехнулся Полоз и, пристально глядя в глаза царевне, произнёс: – Я спокоен – мы на верном пути. Однако… – Взгляд Змия потемнел, Полоз шагнул к царевне ближе, и Злата невольно отпрянула. – Однако… – вкрадчиво повторил Владыка Вод, – в твоей душе я вижу смятение, моя юная Наместница. Вижу страх. – Полоз подошёл ещё ближе и наклонился к сидящей царевне. В пепельном свете зимнего дня Змий казался ещё более устрашающим. Злата перевела дух, шепча про себя Слова, – она всеми силами прятала от Повелителя страх. – Вижу страх… – сипло повторил Полоз, и его дыхание сковало льдом. – Запомни, царевна, тебе бояться нечего, пока с тобой я. Пока ты слушаешься меня, – слова Полоза заполнили собой всю горницу, а сам он, обратившись во мрак, окружил замершую Злату. – Пока ты исполняешь свою клятву. Никогда не забывай, что ты дала мне Слово и поклялась своей душой в верности.

Мрак растаял, холод отступил, и серый дневной свет вновь разливался по покоям. Свеча на столе дрожала. Злата, тяжело дыша, облокотилась о стол – как бы царевна ни старалась успокоиться, сердце бешено стучало.

Стук в дверь испугал Злату, и царевна, с трудом совладав с собой, позволила стучащему войти.

– Князь Бронимир желает говорить с вами, – поклонилась Оленья, и Злата с облегчением вздохнула – видеть отца после явления Полоза ей не хотелось.

– Пригласи, – кивнула Злата.

В покои прошёл Бронимир, и Оленья покинула царевну и князя.

– Ваше высочество, – князь поклонился Злате, и царевна кивнула в ответ.

– Что-то случилось, князь? – нахмурилась Злата. С тех пор как Драгослав вернулся в Свет, Бронимир к царевне не приходил, поэтому его визит сразу после явления Полоза ещё больше встревожил Злату.

– Слава Богам – ничего, – ответил Бронимир распрямившись и внимательно посмотрел на Злату: царевна была неестественно бледна и встревожена, если не напугана. Бронимир видел Злату в таком состоянии лишь однажды – после воскрешения её отца. Но князь не стал спрашивать об этом Злату – её норов был известен Бронимиру хорошо. – Благодаря вашему великому отцу и нашему Покровителю Полозу, плавание нынче спокойное.

Злата, продолжая хмуро смотреть на Бронимира, кивнула.

– Тогда что привело вас ко мне? – спросила она. Царевна чувствовала, что князь осторожен, и это казалось ей подозрительным.

– Я хотел справиться о вашем самочувствии, – искренне ответил Бронимир, и Злата удивлённо посмотрела на него – она не ожидала от князя подобного.

– После спасения отца я чувствую себя отлично, – сказала царевна.

– Позволите? – спросил Бронимир, указав на стул.

– Конечно, – кивнула Злата, всё ещё не понимая, зачем пришёл князь, – царевна ждала подвоха.

Бронимир поклонился и сел.

– С тех пор как вы спасли своего отца, мы даже не разговаривали, – князь серьёзно посмотрел на Злату.

– Значит, в том не было необходимости, – пожала плечами царевна. – Плавание, как вы сами сказали, спокойное, нам ничего не угрожает, силы ко мне вернулись давно.

– Я рад это слышать, – ответил Бронимир, улыбнувшись. – Но впереди нас ждёт суровое время, – продолжал князь, и Злата нахмурилась. – Я хочу сказать, что вы можете рассчитывать на меня во всём. – Бронимир положил на сердце руку.

– Конечно, могу, вы ведь поклялись мне в верности, – вздёрнула подбородок Злата, и взгляд Бронимира потемнел. – Я не забыла вашу клятву, князь. И никогда не забуду.

– Я пришёл к вам не о клятве толковать, – разочарованно сказал Бронимир и, помолчав, поднялся. – Прошу прощения, если помешал. – Князь поклонился и направился к двери.

– Я знаю, – неожиданно для себя самой проронила Злата, и Бронимир, остановившись, обернулся. Холодный свет, лившийся из окна, выхватывал из полумрака фигуру князя, делая его похожим на каменную скульптуру. – Я знаю. – Злата с трудом подбирала слова: странное волнение, прежде не знакомое, охватило её. – Но мне очень сложно… мне сложно говорить иначе.

Бронимир кивнул.

– Не нужно отталкивать от себя всех, Злата, – сказал князь. – Как бы вам сложно ни было, но не все вокруг – враги. Особенно сейчас.

Злата заставила себя кивнуть.

– Когда я зашёл к вам, вы были чем-то обеспокоены, – произнёс Бронимир и подошёл к царевне ближе. Злата жестом пригласила его сесть напротив, и князь опустился на стул. – Что вас так тревожит, царевна?

– Грядущая война, – тихо ответила Злата.

– Вы опять говорите неправду, – вздохнул Бронимир, и взгляд царевны похолодел. Но князь решился продолжить: – Что тревожит вас?

Злата хмуро смотрела на Бронимира, она читала его мысли – князь был искренен, он действительно беспокоился о ней. Ничего не замышлял и не носил в сердце ни злость, ни прошлые обиды. И это было странно.

– Меня беспокоит то, что грядущее покрыто мраком, – продолжала настаивать на своём Злата.

– Грядущее всегда покрыто мраком, – согласился Бронимир. Князь чувствовал, что Злата скрывает истинную причину своих печалей, но не стал больше настаивать – значит, время искренних речей ещё не пришло. – Даже Богам, думаю, неведомо, какой узор соткёт Макошь.

– Но тот узор, который нынче создаёт Богиня, окутан тьмой, и его совсем не разглядеть, – покачала головой Злата. – Если бы вам, княже, была знакома сила Велеса, вы бы поняли меня.

– Не обязательно уметь ворожить, чтобы чувствовать будущее, – ответил Бронимир. – Я понимаю, о чём вы говорите. И тоже этого страшусь. Мы ведь даже не знаем, куда вернёмся, – на северную землю или уже в страну этих колосаев.

Злата внимательно смотрела на князя, читая его: она ведала, что Бронимир не поверил в истинную причину её тоски, но видела она и то, что князь добровольно отступил.

– Мой отец изгонит этих колосаев к Мору, – ответила Злата. – А затем вернёт себе престол. Даже если для этого придётся пролить кровь нашего народа, – в голосе царевны звучала ледяная сталь.

– Понимаю, – согласился Бронимир, но Злата не сводила с него пристального взора. – Но сейчас я хотел бы не о войне толковать.

– А о чём? – хмуро спросила царевна.

– Разве вы никогда ни с кем не разговаривали просто так? – удивился князь.

– Никогда, – покачала головой Злата. – Марфа и Оленья – мои слуги, я с ними не общаюсь. В Свагоборе пустых речей не приветствуют, а в Солнцеграде говорить было не с кем, – пожала плечами царевна. – Только не надо жалости! – вспыхнула Злата, уловив во взгляде Бронимира это чувство.

– А её и нет, – ответил Бронимир. – Да и не о том я хочу говорить.

Сбитая с толку Злата непонимающе смотрела на Бронимира, который впервые улыбнулся ей с такой теплотой.

– Знаете, царевна, мой дед любил собирать сказки, – произнёс князь и, увидев, как от удивления изменилось лицо царевны, рассмеялся. – Да, я хочу поговорить о сказках. Вы позволите? – спросил он.

Перемены в Бронимире были настолько невероятными, но при том искренними, что Злата не знала, что ответить.

– О сказках? – переспросила царевна.

– Да, – кивнул князь. Бронимир не стал говорить о родительских сказках, дабы не вгонять Злату в тоску. – Мой дед – великий князь Власова острова – имел необычное увлечение. Он собирал сказки. Ездил по сёлам, стариков расспрашивал, а потом все их истории записывал.

– Сам князь ездил говорить с простолюдинами? – не поверила услышанному царевна.

– Да, – пожал плечами Бронимир. – И вы себе даже представить не можете, какие порой удивительные истории они ему рассказывали.

– Да, наверное, не могу, – усмехнулась царевна. – Вот же диво – князь по сёлам ездит да о былях толкует!

– Согласен, диво, – кивнул Бронимир. – И эти самые сказки дед собирал в книги, которые я читал.

– И вам было интересно? – не верила Злата.

– Да, – кивнул Бронимир. Князь, довольный тем, что ему удалось хоть немного развеселить царевну, откинулся на спинку стула и, наклонив голову набок, сказал: – Я могу рассказать вам сказку. Если хотите, конечно.

– Хочу, – согласилась Злата и, положив руки на стол, с интересом посмотрела на Бронимира.

– Тогда слушайте, – улыбнулся князь. – Таких сказок, поверьте, вы ни в одной книге Свагобора не прочтёте.

* * *

Драгослав стоял на носу «Благосвета» и смотрел на бескрайнее море, что сливалось с небом на горизонте. Короткий зимний день уступал вечеру, и холодный сумрак опускался на мир. Ледяной ветер, что делал невыносимой работу поморов, был Бессмертному не страшен.

Но граница Океана Блуждающих Льдов грядёт ещё не скоро…

Кощей, закрыв глаза, тихо зашептал, и его Слово обожгло холодом даже лютый ветер Крайнего Севера; Слово Бессмертного едва видимой тьмой окружило корабли и устремилось к землям детей Сварога.

Не размыкая глаз, Драгослав видел весь Свет подобно Стрибожьему внуку[6] Внук Стрибога – ветер.: он видел, как Злате явился Полоз и напугал её; видел, как к его дочери пришёл Бронимир и как Злата улыбалась, слушая князя, – видел всё, но не чувствовал ничего. Он летел дальше над студёным морем: пронёсся ветром над мощной украшенной пластинами хребта чёрной спиной Морского Царя Горыча, что прокладывал путь кораблям в суровом зимнем море; летел над рокочущими тёмными водами и белыми льдинами; парил среди солёных брызг и возносился к белым облакам, чтобы вместе со снегом достигнуть земли.

Он видел скованные суровой зимой Стольные Острова; покрытые скрипучим снегом и хрустальным льдом грандиозные мосты, что вели к величественному Солнцеграду; легендарные Врата с цветущим Краколистом, по обеим сторонам которых высились обелиски соколов-Рарогов. Кощей летел Духом над монументальной стеной столицы – его дыхание скрепляло льдом белый камень, а витязи Почётной Стражи, что несли неустанный дозор, пугались внезапного холода, пробирающего до костей болью, и молились Сварогу. Но Драгославу их страдания были не важны – он не радовался своей победе. Он жаждал бо́льшей мести.

Кощей духом вознёсся над Солнцеградом, облетел могучую статую Перуна-защитника и устремился к царскому терему – на столицу опустились мрак и холод, метель бесновалась.

Бессмертный дух влетел в теремной дворец – он жаждал увидеть того, кто виноват во всех его бедах, он искал Веслава. Но сколько бы Кощей ни летал по теремным палатам, царя он не видел. Странно… Веслав уже должен был вернуться с Зелёного острова после беседы с Нием.

Бессмертный незримой тенью кружил по царскому терему, пока не встретил Кудеяра – нового царя. Кудеяр, сидя за своим столом, поёжился от леденящего холода, заполнившего хоромы, но от дел не оторвался. Кощей облетел его ещё раз и, удостоверившись в том, что царскую власть Кудеяра он чует верно, покинул терем.

Ледяной гнев заполнил пустоту, что была вместо души у Кощея: всё повторялось! Этот юнец вновь удрал от него!

Бессмертный закружил в ледяном гневе: он летал по столице, искал Веслава на других Стольных Островах, устремлялся вместе с ветрами по морю, проносился над Зелёным островом, разрушенными Велейными островами, где Завид, капитан «Рослава», пытался выжить вместе с оставшимися после крушения Запада сварогинами, над ближайшими городами Большой Земли… и нигде не чуял бывшего царя.

Ледяной гнев сделался невыносимым, и Кощей открыл глаза: ночь сгустилась над морем бескрайней мглой – такой же бескрайней, как переполнявшая его злость. Если Боги Света вновь вмешались в дела людей, то… Драгослав покачал головой, со всей силой сжав кулаки, – на этот раз он одержит победу. Даже если этот трус Веслав вновь прячется в какой-нибудь тайге, где ему самое место.

* * *

Полоз, поговорив со Златой, вернулся в свои владения – глубокие воды океана. Он не стал отзывать Горыча, что плыл перед кораблями царевны, – Злата должна видеть его помощь даже тогда, когда она уже спасла своего отца.

От мыслей о бывшем слуге Змий со злостью рыкнул и опустился на коралловый трон. Хмуро оглядел бесцветное морское дно – там, где когда-то ждала своего часа армада мёртвых кораблей, теперь простиралась вода. Серо-синяя, бесцветная, наполненная мглой – свет почти не беспокоил её. Тьма. Полоза окружала лишь тьма.

Змий сжал кулаки, когда в толще воды показалась тень не то человека с рыбьим хвостом, не то рыбы с человеческим туловом. Полоз, устало покачав головой, рыкнул, и тень скрылась от его глаз. Треклятые Моровы нави, за которыми должен был следить Ний, были на свободе. Нет, как бы то ни было, Полоз не вернётся к унизительным обязанностям – не станет следить за тварями Неяви, подобно слуге. Он – сын Сварога, как и остальные Боги, а не слуга его! Он никогда не чувствовал отеческой любви… Его даже изгнали из Светомира! Ледяной гнев наполнил душу Владыки Вод – Полоз зарычал, и по морю прокатилась волнами буря, едва не потопив корабли.

Всему своё время, думал, успокаивая себя, Полоз. Если Драгославу нынче нет дела ни до чего, кроме своей мести, если ему нет дела даже до собственной дочери, то он, Змий, ведает, как верно использовать сие обстоятельство. Он ведает, как обратить гнев Кощея и его непокорность себе во благо. И в том ему поможет Злата – ведь её душа навеки связана с Полозом клятвой, что может быть разрушена только смертью царевны. Полоз улыбнулся своим мыслям: его поражение обернётся великой победой.

Довольный думами, Владыка Вод прошептал Слово, призывающее морских дев – Топей, что, обернувшись красавицами, явились к трону Повелителя. Девы, окружив Полоза, запели – их голоса звенели в морском безмолвии, и Полоз, подперев голову рукой, внимал им.

* * *

Миодраг ходил по своим корабельным покоям. Сверху доносились крики поморов, что очередной раз боролись со стихией, но это не тревожило волхва.

На душе у Миодрага было неспокойно – тёмное гнетущее чувство, разгадать природу которого он не мог, являлось всякий раз, стоило волхву задуматься о грядущем. Да и в огне-Сварожиче Полоз более не отвечал ему – глас Повелителя затих, несмотря на то что Горыч всё ещё помогал им, плывя перед флотилией. И это было крайне странно – ведь его, Полозов, Наместник спасён, и совсем скоро власть Повелителя утвердится на всей земле вместе с властью Драгослава. Но Миодраг не чувствовал силы Змия – волхву даже казалось, будто Полоз покинул их.

Волхв покачал седой головой, отгоняя греховные думы, – Владыка Вод не мог оставить их в такой час. Эти мысли – проявления слабости духа, который с годами всё больше чует студёный ветер от взмахов крыльев птиц Неяви.