Онлайн чтение книги Зимний день
8

Хозяйка улыбнулась и отвечала:

– Нет, это так; но всего любопытнее, что за девство вступаешься ты, мой грешный Захарик.

– А что, сестрица, делать? Теперь и я уже не тот, и в шестьдесят пять лет и ко мне, вместо жизнерадостной гризетки, порою забегает мысль о смерти и заставляет задумываться. Ты не смейся над этим. Когда и сам дьявол постареет, он сделается пустынником. Посмотри-ка на наших староверов, не здесь, а в захолустьях! Все ведь живут и согрешают, а вон какая у них есть отличная манера: как старичку стукнет шестьдесят лет, он от сожительницы из чулана прочь, и даже часто выселяется совсем из дому. Построит себе на огороде «хижину», под видом баньки, и поселяется там с нарочитым отроком, своего рода «Гиезием», и живет, читает Богословца или Ключ разумения [38] «Ключ разумения» – произведение И.Галятовского, изданное в XVII веке., а в деньгах и в делах уже не участвует, вообще не мотрошится на глазах у молодых, которым надо еще в жизни свой черед отвести. Я это, право, хвалю. Пускай там и говорят, будто отшельнички-старички раз в недельку, в субботу, по старой памяти к своим старушкам в чулан заходят, но я верю, что это они только приходят чистое бельецо взять… Милые старички и старушечки! Как им за то хорошо будет в вечности!

– Бедный Захарик! Может быть, и ты так хотел бы?

– О, без сомнения! Но только куда нам, безверным! А кстати, что это я заметил у твоего Аркадия, кажется, опять новый отрок?

Хозяйка сдвинула брови и отвечала:

– Не понимаю, с какой стати это тебя занимает?

– Не занимает, а я спросил к слову о Гиезии, а если об этом нельзя говорить, то перейдем к другому: как Валерий, благополучно ли дошибает свой университет?

– А почему же он его «дошибает»?

– Ну, да, кончает, что ли! Будто не все равно? Не укусила ли его какая-нибудь якобинская бацилла?

– Мой сын воспитан на здоровой пище и бацилл не боится.

– Не возлагай на это излишних надежд: домашнее воспитание все равно что домашняя температура. Чем было в комнате теплее, тем опаснее, что дети простудятся, когда их охватит.

– Типун тебе на язык. Но я за Валерия не боюсь: его бог бережет.

– Ах да, да, да, ведь он «тепло-верующий!»

– Такими вещами не шутят. Мы, русские, все тепло верим.

– Да, мы теплые ребята! Но постойте, господа, я видел картину Ге![39] Ге Николай Николаевич (1831–1894) – выдающийся русский живописец. «Бойня» – по-видимому, цикл картин Ге «О страданиях Христа» («Что есть истина?», «Распятие», «Голгофа»).

– Опять яичница?

– Нет. Это просто бойня ! Это ужасно видеть-с!

– Очень рада, что его прогоняют с выставок. Мне его самого показывали… Господи! Что это за панталоны и что за пальто!

– Пальто поглотило много лучей солнца, но это еще не серьезно.

– А ты находишь, что его мазня – это серьезно?

– Я говорю не о мазне, а о фраке.

– Что за вздор!

– Это не вздор. Он должен был представиться и не мог, потому что подарил свой фрак знакомому лакею.

– Но почему это узнали?

– Он сам так сказал.

– Как это глупо!

– И дерзко! – поддержала гостья.

А генерал заключил:

– Это замечательно ! Теперь просто говорят: «замечательно!»

– А почему замечательно?

– А потому замечательно, что эти, – как вы их кличете, – «непротивленыши!» или «малютки», все чему-то противятся, а мы, которые думаем, что мы сопротивленцы и взрослые, – мы на самом деле ни на черта не годны, кроме как с тарелок подачки лизать.

– Ну, – пошутила хозяйка, – он опять договорится до того, что кого-нибудь зацепит!

И, проговорив это, она снисходительно вздохнула и вышла как бы по хозяйству.