Онлайн чтение книги Пришествие Бога Смерти The Coming Of A Poison Necromancer
Глава 24

«Широн!»

Первым, кто устремился к парню едва рассеялись ядовитые пары болота трупов, был, разумеется, Йехинатал. Некоторое время некромант стоял столбом, не в силах поверить в увиденное, но как только пришёл в себя, сразу же подумал об ученике.

«Широн, ты как?»

Парень по-прежнему мирно сидел посреди моста в позе лотоса, с поднятыми вверх ладонями. Издалека он казался жрецом Тьмы и вызывал безотчётное чувство страха. На его исхудавшем теле не было ни единой прядки волос, даже бровей.

Сильнее всего изменилось рабское клеймо над его переносицей. Изначально над бровями отпечатаны были литеры T – инициал хозяйки, Тии, и Z – первая буква имени работорговца Зерфи, но под воздействием яда они слились воедино, отчего клеймо стало похожим на метку сатаны.

Яд выжег старую кожу, а вместо неё тело покрылась молодой, отчего лицо парня стало бледным. И на фоне бледной кожи метка сатаны резко выделялась!

Прежде облик Широна был настолько обыденным, что на него часто не обращали внимания, теперь же у него появилась особая примета – клеймо над переносицей выделялось настолько, что на фоне невзрачного лица навсегда отпечатывалось в памяти.

«Учитель… Учитель?»

От оклика Широна заворожённо уставившийся в лицо ученика и находившийся в явной прострации Йехинатал, наконец, пришёл в себя.

«А? Я что-то говорил? Ах да, как ты себя чувствуешь? И что это были за торнадо? И как ты…»

«Торнадо? О чём вы… Ох, ничего себе! Куда это подевался весь ядовитый концентрат болота? Неужели это всё я…»

«Ты меня об этом спрашиваешь? В этой кромешной темноте, да сквозь буйство ядовитой стихии, я ничего толком не сумел разглядеть. Чёрт с ним, я рад, что ты в порядке. Я боялся, что ты здесь копыта отбросишь…»

В голосе Йехинатала чувствовались искреннее беспокойство и участие. Заметив необычно тёплые для некроманта чувства, Широн улыбнулся в ответ.

«Странно… Похоже, поглотив весь этот яд, я не насытил и трети призраков Бастиона Душ. А что особенно удивительно – некоторые из проклятых духов сумели поглотить в десятки раз больше яда, чем их товарищи. Выходит, поглощающие способности призраков разнятся?»

«Вот как? Это и впрямь необычно! Получается, что и уровень ненависти у них тоже разный? А значит, и по способностям они должны отличаться, и…» – Йехинатал хотел добавить что-то ещё, но, заметив, что Сулейман приближается к ним, сразу умолк.

Когда воитель убедился, что пройдя по мосту старый некромант ничуть не пострадал, он двинулся за ним.

«Как тебе это удалось? Куда испарился весь тот жуткий яд?»

Понимая, что способности Широна не должны становиться достоянием общественности, Йехинатал поспешил вклинился в разговор: «Кхем-кхем! Умение нейтрализовать трупный яд – один из базовых навыков некроманта. Да-да, это основы основ! В конце концов, некроманты мы или нет?»

Взглянув на учителя, Широн поддержал его: «С моими способностями, господин капитан, сам я такой фокус в жизни бы не провернул! Я лишь распылил раствор для детоксикации, который выдал мне учитель. На деле испарения оказались вовсе не такими страшными, как мне показалось вначале.»

После его слов градус подозрительности в глазах Сулеймана несколько упал. Маг такого уровня, как Мастер пустынных подземелий и в самом деле мог носить с собой смесь для детоксикации, а яд, как и сказал парень, мог оказаться гораздо слабее, чем ему представлялось.

«Не будем задерживаться, нам пора идти.»

После того, как Широн встал и потянулся, Йехинатал снял с себя плащ и передал ученику. Поскольку старая одежда растворилась, Широн принял его, обернул вокруг пояса, прикрыв наготу, и тронулся в путь. Парень чувствовал, что восстановил физические кондиции и потому счёл за лучшее сменить Йехинатала во главе процессии.

Некоторое время Сулейман рассеянно глядел им вслед, затем очнулся и поспешил следом.

Помотав головой, чтобы отогнать воспоминания, он тихо пробормотал: «У этого ублюдка просто… монструозный хрен! Понятно теперь, почему госпожа Тия держит его рядом, но… чтобы у простого раба… Хех, даже завидно немного.»

Тем временем Широн выбрал один из шести проходов.

Над каждым из соединённых узким мостом проёмов был вырезан какой-либо символ, на вид один причудливей другого. Над проходом, который выбрал Широн, красовался один из наиболее странных.

Это были мистические символы, использовавшиеся во времена древнего культа Бартенкиума. Тот, что выбрал Широн, означал «бог». Конечно же, под этим словом подразумевался живой символ культа, император-людоед Бартенкиум.

Когда Широн не колеблясь отправился к проёму, Йехинатал тяжело вздохнул и последовал за ним.

Он немного разбирался в древних символах. Путь, по которому теперь шагал Широн, был дорогой, по которой ходил император-людоед, после того, как объявил себя живым богом. Впрочем, если бы Йехинатал выбирал путь самостоятельно, он тоже предпочёл бы этот.

Однако в том, что парень, не ведая значения символа, инстинктивно выбрал именно эту дорогу, чувствовалось нечто жуткое, неизбежное. Казалось, будто путь ему указывает сам восставший людоед Бартенкиум.

Неожиданно галерея окончилась храмовыми воротами. Речь, конечно же, не о нынешнем храме Амека – оплоте императорской семьи Ноаба, а о древнем храме Бартенкиума.

Огромные каменные ворота сплошь покрывали роскошные узоры, возвещавшие о том, что перед путниками именно храм. По обе стороны от ворот возвышались пятиметровые каменные статуи, сжимавшие по мечу в каждой из четырёх рук и грозно сверкавшие шестью глазами. Хоть краски потускнели от старости, и всё кругом покрывал многолетний слой пыли, архитектор выполнил работу на совесть, поскольку вокруг не было ни следа ржавчины или мха.

Когда Йехинатал сдул пыль, ощупал и истолковал узоры, а затем надавил на некоторые из выступающих граней, каменные ворота отворились, явив взору грандиозное сооружение.

Скррж-скррж-скррж…

«Это огромная честь. Судя по слою пыли, покрывающей пол, мы станем первыми людьми, вошедшими в храм императора-людоеда Бартенкиума со времён падения его династии!»

«Г-господин Йехинатал! Хотите сказать… мы пороге храма того самого Бартенкиума?» – вытаращил глаза Сулейман.

Как житель Ноаба, он отлично знал о тёмной эпохе династии Бартенкиума. Для него было поразительно, что это адское место на самом деле оказалось руинами тех времён.

«Не знаю, что из этого получится, но раз уж забрались так далеко, то почему бы не войти?» – произнёс Йехинатал и снова возглавил процессию.

Храм императора был поистине грандиозным. Широкие каменные колонны стояли рядами, постепенно сужаясь к центру, а на противоположной стороне зала располагалась высокая лестница.

У лестницы было сто двадцать девять ступеней. Каждую покрывала искусная резьба, большинство изображений повествовали о том, как Бартенкиум одерживал победы над последователями бога Амека.

Йехинатал не только рассматривал узоры на лестнице, но и со всей скрупулёзностью пересчитывал количество ступеней.

«Занятно! Гляди, Широн – императора от его подданных отделяли сто двадцать девять ступеней. Понимаешь? Сто двадцать девять!»

«А что это значит?» – с недоумением спросил Широн.

Йехинатал наградил его презрительным взглядом: «Что за деревенщина! Ты же столько книг прочёл, как можешь не знать, что обозначает это число? Согласно священным писаниям Ноаба, на пути к богу Амеку находятся сто двадцать восемь преград. Именно их символизирует количество ступеней в храме. Но для Бартенкиума вырубили сто двадцать девять – на одну больше, чем у Амека! Я, конечно, знал, что он был одержим божественностью, но чтобы настолько?»

Глядя на раздухарившегося Йехинатала его спутники, не сговариваясь, покачали головами. После долгого пути, да ещё с пустым желудком впридачу, энтузиазм старого некроманта одновременно вызывал у них и восхищение и насмешку.

Пропустив вперёд разглагольствовавшего мага, они взобрались по ступеням. Возможно, подействовал рассказ Йехинатала, но теперь им казалось, будто они идут по Лестнице Смерти, соединявшей последний приют Бартенкиума с этим миром.

Поднявшись на вершину, все трое дружно открыли рты и потрясённо охнули.

В дальней стене была вырублена огромная скульптура с головой льва и человеческим телом. Размер композиции превышал стоявшие у каменных ворот статуи почти в два раза.

В каждой из восьми ладоней фигура держала одну из частей человеческого тела: сердце, мозг, глазное яблоко, пенис, руку или ногу. Каждый орган или конечность был густо покрыт ржавчиной, отчего казался истекающим кровью.

Скульптура была вырублена в скале по бёдра, вместо мужского достоинства от паха поднималась двухглавая змея, достававшая существу до груди.

Каждую из змеиных голов обнимала женщина в умоляюще-распутной позе. На головах полуобнажённых красавиц были надеты короны, грудь и бёдра прикрывала тонкая лента, а на лицах застыли удовольствие и экстаз.

«До чего же точно совпадает описание статуи в древних книгах, с тем, что мы видим! В последующие эпохи все скульптуры Бартенкиума были уничтожены… Вероятно, это последнее произведение искусства того времени, сохранившееся до наших дней», – расцвёл от восхищения Йехинатал, питавший к археологии такую слабость, что даже забыл о том, в каком положении находится.

Не переставая восхищаться, он тщательным образом ощупывал всё вокруг, выказывая огромный интерес.

Широна тем временем заинтересовал магический круг, расположенный перед скульптурой Бартенкиума.

Окружность была нарисована точно между лестницей и скульптурой, в неё была вписана шестиконечная звезда, а против каждой из шести её вершин был установлен красный пьедестал. На пьедесталах лежали человеческие руки, ноги, голова и даже мужское достоинство. Несмотря на древность, они ничуть не были тронуты разложением и выглядели, как только что отрубленные.

Прежде, чем Йехинатал успел заметить его действия, Широн заворожённо подошёл к магическому кругу и шагнул в его центр.

Вжжж…

Едва он это сделал, как шесть красных пьедесталов завибрировали, а затем начали бешено трястись, и рассыпать вокруг себя синие искры.

Тррррз!

Искры сыпались всё интенсивнее, заполнили собой весь круг, и, наконец, образовали вокруг Широна синий столб света.

«Ч-чего?! Широн, какого чёрта ты вытворяешь?» – заорал что есть мочи Йехинатал, но слова его не достигли ушей ученика.

Что-то внутри Широна резонировало с магическим кругом, тело дрожало, какое-то странное чувство действовало ему на нервы. Казалось, будто тело увеличивается в размерах. Кроме того, что-то завладело его диафрагмой и тянулось наверх, к сердцу.

«Ааааааа!»

Стремясь облегчить давление на грудь, Широн раскрыл рот, и с его губ потекла песнь. У неё не было слов и колебаний ритма, это был высокий и протяжный крик, однако в нём чувствовалась мощная, всеобъемлющая магическая сила.

По мере того, как голос Широна становился громче, яркость столба света постоянно увеличивалась, а затем его тело оторвалось от земли, будто схваченное чьей-то рукой, и поднялось над площадкой сантиметров на тридцать.

«Ааааааа!»

Похожий на адскую песнь крик Широна, отдаваясь от стен звонким эхом, полностью заполнил мрачный храм Бартенкиума, после чего прорвался в извилистые галереи и разнёсся по всему подземелью.

А громкость и депрессивные нотки в голосе только нарастали. Не в силах больше терпеть, Сулейман зажал уши руками и упал на колени, после чего его вырвало кровью. Вслед за ним Йехинатал тоже издал мучительный стон.

Стены начали вибрировать. Не выдержав звуковой волны, божественная скульптура покрылась трещинами, а затем стала разваливаться на куски, засыпая всё вокруг каменным крошевом.

«Туу-ум!» – Рухнула, наконец, каменная скульптура.

За ней в скале образовалась огромная дыра, через которую стало видно широкую площадь. Поразительно, но это был то самый зал с лестницей, через который Широн и его спутники попали в это подземелье.

Как оказалось, они кружили меж двух подземных башен, точно муравьи внутри ленты Мёбиуса, и в итоге вернулись к тому с чего начали. И вновь, как и в первый раз, площадь была заполнена красными глазёнками монстров.

От пола подземной площади до провала, оставшегося после обрушения скульптуры Бартенкиума было примерно пять метров, но, когда памятник рухнул, камни осыпались вниз, образовав, к радости монстров, насыпь, по которой те смогут проникнуть в храм.

Сулейман не мог больше выносить звуковую волну, издаваемую Широном. Его тело дрожало, как осиновый лист, изо рта, носа и ушей текла кровь. Пытаясь зажать уши единственной рукой, Йехинатал в отчаянии уставился на монстров, заполнявших площадь.

«Аааааааа!» – лишь Широн продолжал издавать свой, разрывающий перепонки, высокочастотный крик.

Звучи же, адская песнь императора-людоеда Бартенкиума!