Онлайн чтение книги Бесконечное Лето: Первая смена
День 1

В глаза ударил яркий дневной свет. Сначала я не обратил на это внимания, так как ещё не до конца проснулся. Ноги сами понесли меня к двери.

– Чёрт, похоже, проспал остановку!

Но двери не было. Я оглядел автобус и понял, что это не привычный мне потрёпанный, видавший виды ЛиАЗ, а самый настоящий Икарус! Меня сковал ужас. Я лихорадочно ощупал своё тело, несколько раз больно ударил ладонями по щекам, сильно приложился лбом о спинку кресла.

Я выскочил на улицу и огляделся. Везде, куда ни глянь, бушевала зелень: высокая трава на обочине дороги, деревья, цветы. Нестерпимо болела голова, как будто готовая взорваться.

Постепенно я начал вспоминать. Длинная дорога, уносящаяся вдаль, леса, степи, поля, озёра, вновь леса. А потом провал. Какая-то девушка склонилась надо мной. Она неж- но нашёптывает что-то мне на ухо. Потом опять провал – и я очнулся здесь. Почему-то от воспоминаний о ней мне становилось хорошо и спокойно, а изнутри поднималось приятное тепло, расходящееся по всему телу.

Я дёрнулся влево, потом вправо, потом остановился в нерешительности и, наконец, побежал в направлении, откуда предположительно приехал автобус.

. .

Физические упражнения освежают мозг, мысли проясняются, становится легче оценивать окружающую действительность. Впрочем, это всё совершенно не обо мне, я сидел на обочине дороги, хрипя и пытаясь жадными глотками раскалённого воздуха хоть немного успокоить обожжённое горло. В любом случае пробежка пошла мне на пользу – страх на некоторое время отступил. Может, я и правда сплю?.. Но, вспомнив самоистязания в автобусе, я тут же отбросил эту идею. Я не сплю и не умер.

Вдаль уносилась узкая дорога через поле, та самая, из моего сна. Наверное, я очень далеко от дома. И дело даже не в том, что вчера была зима, а сейчас самое что ни на есть лето. Дело в окружающей природе. Конечно, летом обычно так и есть, зелено и жарко, но тут всё какое-то не такое, как в реальной жизни. Словно сошедшее с картин русских пейзажистов XIX века. Трава слишком уж сочная, кусты не такие, какими должны быть кусты, – пышные, сквозь них ничего не разглядеть, как кроны деревьев, ей-богу. А уж сами деревья… До леса было довольно далеко, но казалось, что они сомкнули свои стройные ряды и только и ждут приказа, чтобы начать наступление на поля и степи. Я отдышался и посмотрел на автобус, почти скрывшийся из виду. Неплохо пробежался…

Страх накатил с новой силой. И эти ЛЭП… Значит, тут есть люди. Хотя что это значит? Ведь ровным счётом ничего! Почему в аду не может быть линий электропередач? Жарить грешников на угле? Прошлый век. Похоже, я дошёл до той точки невозврата, когда надо либо уже сходить с ума, либо всё-таки пытаться понять, что происходит. И пока ещё есть возможность, стоит выбрать второй вариант!

Я медленно направился назад к автобусу. Конечно, страшно. Но вряд ли я найду разгадку в полях и лесах, а это чёртово ведро с гайками – единственное, что хоть как-то связывает меня с реальным миром.

. .

Надо осмотреть местность повнимательнее. Кирпичная ограда с воротами, над которыми красовалась надпись «Совёнок», по бокам – статуи пионеров, а рядом на вывеске номер маршрута – «410».

– Сегодня рейс что-то затянулся, – усмехнулся я.

Человек, попав в экстремальную ситуацию, иногда начинает вести себя неадекватно. Возможно, сейчас со мной происходит что-то подобное.

Место казалось совсем не заброшенным: ворота не заржавели, кладка не осыпалась.

– «Совёнок»…

. .

Что может так называться? Судя по статуям пионеров, наверное, детский лагерь. Причём лагерь действующий! Естественно, самое простое объяснение, как всегда, ничегошеньки не объясняет! Незнакомка, изменившийся автобус, лето, пионерлагерь… В голове за долю секунды проносились тысячи теорий: от похищения инопланетянами до летаргического сна, от галлюцинаций до сдвига пространства и времени. Ни одна из них не была хуже другой, но остановиться на какой-то одной было попросту невозможно.

Тут меня осенило – попробую позвонить! Я достал мобильник и набрал первый попавшийся номер из телефонной книги. Однако вместо палочек приёма на экране горел жирный крест. Ладно, возможно, в такой глуши связи нет. Но не попал же я сюда один! Автобусы ведь сами по себе не ездят!

Я обошёл его со всех сторон и убедился, что это не галлюцинация. Комья грязи на днище, кое-где виднеющаяся ржавчина, выцветшая краска и потёртая резина – нет, это определённо самый обычный Икарус. Да, именно такие тебя увозят непонятно куда, если нечаянно заснёшь. У меня вырвался нервный смешок. Именно вырвался. Сам по себе, непроизвольно. Ведь не место и не время шутить. Но где же тогда водитель? Я осторожно присел на бордюр рядом с автобусом и принялся ждать.

. .

Хватило меня ненадолго. Кажется, волнение достигло пика, и я потихоньку начал сходить с ума. Наверное, в подобной ситуации любой человек испытывал бы что-то подобное. Инопланетяне и параллельные реальности покинули моё воображение, остались лишь пустота и мрак. Неужели всё так и закончится? Моя жизнь закончится? Ведь я столько всего хотел сделать, столько не успел. Меня охватила уверенность, что это конец. Но почему?! Это несправедливо! Неужели я хуже других?! Господи, за что? Слёзы нестерпимо жгли глаза, я свернулся калачиком и начал кататься по траве.

– За что?! Почему?! Почему я?! – истошно орал я.

Но мои крики слышали лишь безмолвные статуи пионеров да сидящая на дереве птица, которая тотчас взмахнула крыльями и улетела, прокричав что-то на своём, на птичьем, словно посмеиваясь над идиотом, посмевшим нарушить её послеобеденный сон. Я окончательно захлебнулся рыданиями и просто тихо лежал, изредка поскуливая.

. .

Через несколько минут удалось всё-таки взять себя в руки. В голове немного прояснилось, а ужас и страх смерти если не отпустили, то как будто сделали передышку. В конце концов, если бы меня хотели убить, зачем всё это?! На опыты тоже не похоже. Если это какое-то чудовищное совпадение, то, возможно, оно не таит в себе угрозы. Как бы там ни было, пока что, кажется, нет никакой опасности.

Вскоре паника прошла. Конечно, бой в висках и дрожание рук никуда не исчезли, но теперь по крайней мере я мог рассуждать здраво. Сейчас от меня всё равно ничего не зависит! Поэтому сколько ни думай, ни накручивай себя, от этого станет только хуже. Пока не появятся какие-нибудь факты, строить догадки не стоит. В любом случае, околачиваясь здесь, ничего не узнать.

Судя по всему, этот лагерь, если это, конечно, лагерь, – единственное место, где могли быть люди, поэтому я решил пойти туда и уже почти дошёл до ворот, как оттуда выглянула девочка в пионерской форме. Логика меня не подвела. Впрочем, пионерская форма в XXI веке. Впрочем, девочки здесь…

Я застыл на месте не в силах сделать ни шагу. Очень хотелось убежать. Подальше отсюда, подальше от этого автобуса, ворот, статуй, подальше от этой чёртовой птицы с её сиестой. Просто бежать, бежать свободно, словно ветер, бежать всё быстрее, маша рукой пролетающим мимо планетам, подмигивая галактикам. Бежать, став лучом пульсара, превратившись в реликтовое излучение, бежать навстречу неизвестности. Бежать куда угодно, но подальше отсюда!

Тем временем девочка подошла ближе и улыбнулась. Её красоту я не смог не отметить, даже трясясь от страха. Человеческие инстинкты работают вопреки сознанию, и если только пять процентов мозга отвечают за мыслительную деятельность, то остальные девяносто пять всегда заняты поддержанием жизнедеятельности, в том числе и обеспечивают стабильное функционирование гормональной системы. Мне так мучительно хотелось быть проще, не думать протокольными фразами из Большой советской энциклопедии, но мысли появлялись в мозгу одна за одной, глупые, неуместные, словно выдернутые из внутреннего монолога героя дрянного детективчика в мягком переплёте. Приятное славянское лицо, длинные косы, похожие на две толстые охапки свежескошенного сена, и голубые глаза, в которых, казалось, можно утонуть.

– Привет, ты, наверное, только что приехал? – весело спросила девочка, словно моё появление её совершенно не удивило.

Я остолбенел от удивления. Девочка выглядела совершенно нормально, даже была похожа на человека, но всё равно я не мог вымолвить ни слова. Бежать уже поздно.

– Я что-то не то сказала? – удивилась она.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы ответить:

– Ну, да…

– Что?

– А, нет, я в смысле, что только что приехал, – быстро ответил я, уже было испугавшись, что ляпнул не то.

– Что же, добро пожаловать! – она широко улыбнулась.

Странно, но передо мной как будто совершенно обычная девочка. Эх, не стоило вообще сюда возвращаться, лучше уж в леса, в поля. Но что делать дальше – пытаться общаться с ней как с человеком, бежать или ещё что-то? В голове невыносимо стучала кровь, разрывая её изнутри; ещё немного и бедную пионерку забрызгает неприглядным содержимым моей черепной коробки.

– Что смешного? – девочка окинула меня взглядом.

По спине побежали мурашки, задрожали колени.

– Н… ничего…

– Ну и славно, – её милая улыбка казалась мне всё более неуместной в данной ситуации.

Славно? Что тут может быть славного? Внезапно захотелось плюнуть на всё, забыть о стоящем сзади автобусе, вчерашней зиме и будущем лете, скинуть чесоточный свитер и просто поверить, что всё это на самом деле, что так и надо, что так и должно быть, что всё это в конце концов к лучшему.

– А ты, наверное, знаешь… – начал я.

– Тебе к вожатой надо, она всё расскажет! – невозмутимо перебила меня девочка. – Смотри. Сейчас идёшь прямо-прямо, доходишь до площади, затем налево, дальше будут домики.

Она показала в сторону ворот, как будто я знал, что за ними.

– Ну спросишь у кого-нибудь, где домик Ольги Дмит- риевны!

– Я… э-э-э…

– Всё понял?

Естественно, ничего я не понял.

– А мне пора, – девочка помахала мне рукой и скрылась за воротами.

Казалось, что я для неё что-то нормальное. И весь этот цирк с автобусом, путешествиями во сне и наяву волнует только меня, а здесь всё так, как и должно быть. Вожатая, пионерская форма… Они что, здесь устроили историческую реконструкцию? Надеюсь, на этой площади я не увижу Ленина на броневике? Хотя сейчас меня и это не удивит.

Постояв немного, я направился в лагерь. Буквально через пятьдесят метров слева словно из-под земли выросло небольшое одноэтажное здание. Вывеска рядом с дверью гласила: «Клубы». Я уже было собирался подойти поближе, как вдруг открылась дверь, и оттуда вышла невысокая девочка в пионерской форме. На её красивом лице, как мне показалось, муки за судьбы всего человечества смешались с прямо-таки вселенской тоской. Увидев меня, девочка замерла будто бы от испуга. Я застыл на месте, думая, как лучше поступить: подойти первым или подождать, пока она сама проявит инициативу. Или всё же бежать… Хотя именно этот вариант подкидывал постоянно лишь инстинкт самосохранения, или по крайней мере хотелось так думать. Не самый плохой человеческий инстинкт, но всё же далеко не самый логичный. Сыграй он партию в покер с дедуктивными способностями – и результат был бы известен заранее. А вот как раз эти способности или некое их жалкое подобие подсказывали, что эту девочку бояться не стоит.

Неожиданно из соседних кустов выскочил кто-то. Девочка в ярко-красной футболке с надписью «СССР». Как точно соблюдён антураж эпохи. Издалека она казалась совсем маленькой и, наверное, по возрасту была младше и той пионерки у ворот, и этой – на пороге «клубов». Я собрался всё-таки подойти, как вдруг «СССР», так я мысленно прозвал её, подскочила к первой девочке и начала что-то говорить, при этом яростно размахивая руками. Та же в свою очередь смутилась, потупила взгляд и ничего не ответила. Я бы, наверное, так и наблюдал их занимательный диалог, но «СССР» вдруг достала что-то из кармана и начала трясти этим перед лицом первой девочки. Этим оказался кузнечик.

– Ииииии-иии-иииииии! – завизжала первая девочка.

Видимо, она не очень любила насекомых, так как моментально убежала в сторону, где, по идее, Ленин когда-то читал речь о свершившейся рабоче-крестьянской революции. Ну, то есть в сторону площади. «СССР» посмотрела на меня, хитро улыбнулась и бросилась за ней.

Неплохое начало дня. Я совершенно не знаю, где я, да ещё тут какие-то дети играют в пионеров. И всё это, судя по всему, за тысячи километров от дома. Или вообще в другой реальности. И ведь реальности. То есть всё окружающее казалось настолько реальным, хоть и несколько приукрашенным, что я уже начал иногда забываться: а вдруг вся моя жизнь до этого – всего лишь сон. И что теперь делать?

. .

Я ковырял носком ботинка трещины в плитах, которыми была вымощена дорожка, и бесцельно смотрел на здание «клубов». Ещё немного и всё-таки придётся что-то решать. И тут я вспомнил, как катался по траве и рыдал. Меня передёрнуло от отвращения. Наверное, это ещё один инстинкт – когда все силы на нытьё и жалость к себе израсходованы, организм либо впадает в спячку, либо мобилизует резервы. Видимо, мой выбрал второй вариант, потому что откуда ни возьмись появилась решимость понять, что же здесь происходит. А для этого необходимо, насколько возможно, вести себя по-мужски, да просто по-человечески – не ронять достоинство представителя моего мира.

Я шёл по дорожке, слева и справа стояли небольшие домики – по-видимому, жилища местных пионеров. В принципе, снаружи они выглядели довольно уютно. Я сам, хоть и родился в Советском Союзе, никогда не был ни пионером, ни даже октябрёнком. И представлял себе быт обычного пионерлагеря несколько по-другому: огромные бараки с рядами железных коек, подъём в шесть утра по сирене, одна минута на то, чтобы заправить кровать, затем построение на плацу… Стоп! Или я что-то с чем-то путаю.

Неожиданный удар по спине!

Я пошатнулся, но устоял на ногах, развернулся и уже приготовился стать героем, спасая свою жизнь. Но передо мной оказалась всего лишь очередная пионерка. От удивления я открыл рот.

– Челюсть с пола подними, – злобно рявкнула она. Я закрыл рот.

Та же пионерская форма, только на ней она сидела, скажем так, вызывающе. Как и все предыдущие девочки, которых я встретил здесь, эта была весьма симпатичной, но слишком надменное выражение на её лице сразу отбило у меня всякое желание познакомиться поближе.

– Новенький, значит? – несколько смягчилась она.

«Ну точно не старенький», – хотел было ответить я, но промолчал.

– Ладно, увидимся! – девочка грозно стрельнула в меня глазами и прошла мимо.

Я подождал, пока пионерка скроется за поворотом. Мало ли что она ещё могла выкинуть! Самое интересное, что даже эта враждебная девочка показалась мне совершенно нормальной, в ней не ощущалось какой-либо смертельной опасности. Разве что страх получить по носу.

Итак, я всё-таки добрался до площади. Ленина с броневиком там не оказалось, хотя после всего случившегося подобного вполне можно было ожидать. Зато в центре возвышался памятник неизвестному товарищу со странным именем Генда. Наверное, какой-то партийный деятель. По бокам стояли скамеечки. Довольно уютненько. Куда же мне сказала идти та девочка? Налево или направо? Налево, направо, налево, направо… И зачем я вообще туда иду? Ах, да, я же решил казаться нормальным. Значит, направо!

Через небольшой пролесок я вышел на пристань. Наверное, не туда свернул.

– Ой, так тебе не сюда!

Я обернулся на голос. Передо мной стояла та первая девочка.

– Я же тебе сказала повернуть налево на площади, а ты куда пошёл? – пионерская форма на ней сменилась на купальник. – Ой, я же так и не представилась! Меня Славя зовут! Вообще, полное имя Славяна, но все меня Славей зовут. И ты тоже зови!

– А… да… – я всё ещё был несколько растерян, так что на более осмысленные ответы меня не хватало.

– А тебя? – казалось, её взгляд пронизывает меня насквозь.

– А… я… да… Семён…

– Очень приятно, Семён, – всё та же милая, но как будто бы дежурная улыбка. – Ладно, я уже заканчиваю. Ты подожди меня тут минутку, сейчас переоденусь, и вместе пойдём к Ольге Дмитриевне, хорошо?

– Хорошо…

После этих слов она куда-то убежала, а я сел на мостик и свесил ноги в воду. На мне были тёплые зимние ботинки, но в такую погоду промочить их не страшно. Более того, это хоть немного меня охладило. Смотря на реку, я размышлял о происходящем. Если это что-то вроде тайного заговора, то он довольно странный, а местами и дружелюбный чересчур. Нет, всё же больше похоже на случайность. Какую-то очень непонятную случайность.

– Пошли? – рядом со мной стояла Славя, вновь одетая в пионерскую форму.

– Пошли, – я встал и сделал несколько шагов, а в ботинках противно хлюпала вода. Видимо, полоскать ноги всё же было не лучшим решением.

В этом лагере я совсем не долго, но из всех встреченных Славя вызывает наименьшие подозрения. Хотя сам этот факт уже подозрителен!

Мы вышли на площадь. По ней друг за другом бегали «СССР» и девочка, ударившая меня по спине. Это у них игра, что ли, такая?

– Ульяна, хватит бегать! Я всё Ольге Дмитриевне расскажу! – строго сказала Славя.

– Есть, гржнинначаник! – весело отозвалась «СССР».

Я решил не расспрашивать до поры до времени Славю о происходящем, о местных обитателях. Лучше сначала добраться до этой таинственной Ольги Дмитриевны. Она у них главная, вроде бы. Мы шли сквозь ряды почти одинаковых строений, некоторые из которых напоминали пузатые пивные бочонки, а иные – хозяйственные сараи.

Наконец Славя остановилась перед небольшим одноэтажным домиком. Словно картина художника: выцветшая, местами облупившаяся от старости краска сверкала на солнце, приоткрытые ставни еле заметно качались на ветру, а по краям росли огромные кусты сирени. Казалось, что эта ветхая хижинка словно утопает в пурпурном бархатном шторме, а сирень, как стихия, неотвратимо уничтожает жилище вожатой.

– Что стоишь? Пойдём! – Славя вывела меня из раздумий.

– …и хватит издеваться над Леной… – послышалось из домика. Кажется, внутри кто-то есть.

И точно, через мгновение дверь распахнулась, оттуда выбежала Ульяна и пронеслась мимо, всё так же хитро улыбаясь. За ней вышла девочка с хвостиками.

– Лена, не обижайся ты на неё! – обратилась к ней Славя.

Значит, её зовут Лена.

– Да я не… – она не закончила фразу, покраснела и быстрыми шагами направилась в сторону площади.

Я почему-то захотел обернуться и проводить её взглядом, но Славя сказала:

– Пойдём.

Мы зашли в домик.

Внутри он выглядел примерно так, как я себе его и представлял: две кровати, стол, пара стульев, простенький ковёр на полу, шкаф. Ничего особенного, но при этом создавалось ощущение домашнего уюта, хотя в плане порядка эта комнатка недалеко ушла от моей квартиры. Возле окна стояла девушка лет двадцати пяти на вид. Внешностью вместе с фигурой её природа не обделила… Хоть одна вещь в этом пандемониуме не может не радовать – это красота его обитателей.

– Пришёл-таки! Отлично! Меня Ольга Дмитриевна зовут, я вожатая, – поприветствовала меня девушка.

– Очень приятно, Семён, – я решил говорить так, словно всё происходящее совсем меня не удивляет.

– Мы тебя с утра ждём, – она подошла ближе.

– Ждёте? Меня?.. – удивился я.

– Да, конечно! – похоже, вожатой, как и Славе, всё происходящее тоже казалось совершенно естественным.

– А когда автобус следующий будет, а то я…

– А тебе зачем? – непонимающе уставилась на меня Ольга Дмитриевна.

Действительно, зачем мне. Похоже, прямые вопросы задавать не стоит – они могут вызвать совсем не ту реакцию, что мне бы хотелось. Да и ответы я вряд ли получу.

– Нет, просто интересно. А кстати, где мы точно находимся? Ну, адрес там? Я родителям хотел письмо написать, что удачно добрался, – мне почему-то отчаянно казалось, что удастся что-нибудь выяснить, если буду подыгрывать им.

– Так мне твои родители полчаса назад звонили! Тебе привет передавали, – невозмутимо ответила вожатая.

Вот это номер.

– Значит, можно им позвонить, а то я перед отъездом забыл сказать кое-что?

– Нет, – она мило и непринуждённо улыбнулась.

– И почему?

– А у нас телефона нет.

– Так как же они сюда позвонили?

– Я только из райцентра вернулась, там с ними и поговорила.

Ах, вот так, значит?

– А мне можно как-нибудь в этот райцентр?

– Нет, – она всё так же улыбалась.

– Почему?

– Потому что следующий автобус будет только через неделю.

Как же вожатая тогда сумела добраться туда и обратно, я решил не спрашивать – ответа всё равно бы не последовало. Всё это время Славя стояла рядом со мной и, казалось, не находила в нашем разговоре ничего такого.

– Ой, надо тебе форму подобрать! – встрепенулась Ольга Дмитриевна и принялась рыться в шкафу.

Не имею ровным счётом никакого желания наряжаться в пионерские шортики и завязывать нелепый красный галстук! Но и ходить в зимней одежде летом – тоже не лучшая идея.

– Да, спасибо, – интересно, только я один считаю странным, что в такую жару кто-то напялил на себя пальто и зимние ботинки?

– Ладненько, я побежала тогда, а ты пока можешь познакомиться с лагерем! Вечером приходи на ужин, не забудь! – с этими словами она вышла из домика. Нет, даже не вышла – выпорхнула.

Я остался наедине со Славей.

– Мне тоже пора – дела. Ты походи, осмотрись. Вечером увидимся, – всё тем же дружелюбным тоном сказала она и последовала за вожатой.

Если в этом не скрыто никакого подвоха или угрозы, то такая реальность в лице Слави мне начинает нравиться всё больше!

. .

Впервые за день я понял, что здесь ужасно жарко. Хотя, очевидно, виной тому зимняя одежда. Я снял пальто и кинул его на кровать, за ним отправился и свитер – я остался в одной рубашке.

– Вот, так куда лучше!

Ничего не оставалось, кроме как воспользоваться советом и пойти осматривать лагерь. Заодно по дороге попытаюсь что-нибудь выяснить.

Проходя через местный «жилой квартал», я увидел идущего навстречу мне пионера. Именно пионера, а не пионерку – и в этом царстве амазонок есть мужчины.

– Привет, ты новенький, наверное, Семён, да? – весело поприветствовал меня добродушный парень со светлыми волосами.

– А ты откуда…

– Да уже все знают! Я, кстати, Электроник. Настоящий. Можешь меня так и звать, – протянул он мне руку.

Электроник. Настоящий. Маразм крепчал.

– Ясно.

– Ульянка меня ещё Сыроежкой зовёт.

– Сыроежкой? Не подосиновиком?

– Фамилия у меня такая – Сыроежкин.

– Ясно…

– Давай я тебе тут всё покажу! – он сделал неопределённый жест рукой, очевидно имея в виду весь лагерь.

– Ладно, давай, – я согласился, так как изучать окрестности одному куда дольше.

И мы вновь оказались на площади. Будто в этом лагере других мест нет. Там на одной из лавочек сидела Лена и читала какую-то книжку. Электроник уверенным шагом подошёл к ней.

– Лена, привет! Это новенький, Семён, знакомься! – бойко начал он.

– Привет. Ну, мы уже заочно знакомы, – довольно холодно поздоровался я.

– Да… – она на секунду оторвала глаза от книжки, посмотрела на меня, покраснела и вновь принялась за чтение, словно не замечая, что мы всё ещё здесь.

Я было удивился, что всё «знакомство» ограничилось парой слов, но потом решил, что так и надо. Неуёмная активность Электроника и скромность Лены – не лучшее сочетание.

– Ладно, пойдём дальше, – а вот его, похоже, удивить чем-то было сложно.

– Пойдём.

Мы вышли к некоей постройке, в которой я сразу опознал столовую.

– А вот это… – начал он.

– Я понял! Здесь вы принимаете органическую пищу! – стараясь придать своему голосу как можно более ироничный тон, перебил его я.

– Ну, что-то вроде того… – сложно было сказать, понял ли он мою иронию.

На крыльце столовой стояла недружелюбная девочка, которая до этого ударила меня по спине. От этого моё шутливое настроение вмиг куда-то исчезло. Действительно, сейчас не самая подходящая ситуация, чтобы прикалываться над этим пареньком, хоть он и весьма потешен. Сначала надо понять, что к чему и где я вообще нахожусь!

– А вот она – Алиса Двачевская. Ты с ней поосторожнее, – он говорил шёпотом. – Никогда не называй её ДваЧе, она этого не любит!

– Чего ты сказал? Как ты меня назвал? – кажется, она услышала.

В мгновение ока Алиса спрыгнула с крыльца и метнулась в нашу сторону.

– Ладно, ты дальше сам как-нибудь, – Электроник бросился бежать так, что только пятки засверкали.

Алиса, пробегая мимо, остановилась на мгновение и бросила:

– А с тобой мы позже разберёмся!

– А я что? Я ничего! – к словам добавилась вымученная, виноватая улыбка. Хотя в чём я перед ней виноват?..

Она не ответила и побежала догонять Электроника.

. .

Похоже, оставшееся время до ужина мне предстоит коротать в одиночестве. Я решил пойти на восток. По крайней мере туда, где находится восток в моём мире. Через некоторое время я оказался около футбольного поля. Там вовсю шёл матч. Посмотрю, пожалуй, немного. В детстве и юношестве я довольно неплохо играл сам и даже подумывал о профессиональной карьере, но несколько травм подряд отбили у меня желание рисковать здоровьем ради туманной перспективы. На поле бегали дети совершенно разных возрастов – вот мальчик лет десяти и девочка лет четырнадцати. Девочка… Так это же Ульяна! Ну в футбол играет, что удивительного? С её-то неугомонностью. Я стоял довольно далеко от поля, но она всё же меня заметила.

– Эй ты! – крикнула Ульянка. – Играть будешь?

Я не знал, что ответить. С одной стороны, ничего страшного – побегать минут десять. С другой – в моей ситуации любой неверный шаг может оказаться фатальным. Но в любом случае одет я был явно не по погоде. Играть в зимних ботинках и тёплых джинсах – и меня можно будет выжимать от пота. А играть босиком и в трусах попросту неэтично.

– Давай в другой раз! – крикнул я ей, развернулся и пошёл назад.

А Ульянка вопила мне вслед то ли про трусы, то ли про труса.

. .

Постепенно в свои права начал вступать вечер, который нёс с собой усталость и опустошение от бесцельно прожитого дня. Я вернулся на площадь, сел на лавочку и обессиленно вздохнул. Буду сидеть здесь и ждать ужина. В конце концов, искать ответы лучше сытым. Их же здесь кормят, верно? А ведь интересно, как самые простые потребности человека отбивают желание мыслить, стремиться к чему-то. Вот, я чувствую голод, и меня уже меньше волнует, где я и что со мной. Неужели великие люди тоже подвержены подобному? И как тогда, к примеру, Спартак в древности поднимал восстание рабов? Остаётся только один вывод: я не великий человек, и мне в принципе всё равно, в какой машине быть шестерёнкой, – в социуме, матрице или непонятном пионерлагере.

Мою мысль оборвала музыка, заигравшая из динамика, прикреплённого к фонарю. Наверняка это сигнал к ужину!

Я направился в сторону столовой, благо, теперь знал, где она. На крыльце стояла Ольга Дмитриевна. Я остановился и пристально уставился на неё, словно ожидая чего-то. Она тоже некоторое время смотрела на меня, но потом всё же подошла.

– Семён, чего стоишь? Проходи!

Наверное, ничего страшного не случится, если я пойду с ней. Такое решение одобрил и мой желудок.

Мы вместе зашли внутрь. Столовая представляла из себя… столовую. Мне в своё время доводилось бывать в заводской столовой. Эта была в точности такой же, разве что почище и поновее. Железные стулья, столы, кафель на стенах и на полу, не отличающаяся изысканностью потрескавшаяся посуда. Наверное, такой и должна быть столовая в пионерлагере.

– Семён, сейчас, подожди, мы тебе место найдём, – Ольга Дмитриевна окинула взглядом помещение. – Стой, Двачевская!

Она прикрикнула на проходящую мимо Алису.

– Что? – девочка остановилась и непонимающе уставилась на вожатую.

– Ты как одета?

– А как я одета?

Действительно, наряд её был несколько вызывающим. Рубашка была расстёгнута и завязана на груди – образовавшееся декольте явно не являлось стандартной формой одежды пионерок.

– Немедленно приведи себя в порядок!

– Ладно-ладно, – Алиса поправила рубашку и прошла мимо, бросив на меня не очень приятный взгляд.

– Итак, куда бы нам тебя посадить? – вожатая внимательно осмотрела столовую, свободных мест было не так уж и много. – Давай вот сюда, к Ульяне!

– Это… А может… – робко запротестовал я.

– Да, точно, как раз уже и еда стоит!

Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.

Конечно, была некая доля вероятности, что в котлетах яд кураре, пюре обильно сдобрено мышьяком, а вместо компота мне налили отличный антифриз. Но выглядело это так аппетитно, что я никак не мог устоять!

– Эй! – Ульянка отреагировала так, как будто к ней посадили как минимум всамделишнего генсека.

– Чего тебе? – огрызнулся я чересчур грубо.

– Почему с нами в футбол не стал играть?

– Я не в форме, – сказал я, показывая на свою одежду.

– А, ну тогда ладно, ешь, – лукаво прищурилась она и сосредоточилась на ужине.

Однако есть было особо нечего – с тарелки пропала котлета! Это могла сделать только она. Нет, точнее, это не мог сделать никто другой, кроме Ульяны!

– Отдай котлету! – потребовал я.

– В большой семье рта не разевай! Отвернулся – и нет котлеты! – прыснула она.

– Отдай, кому говорят! – я грозно посмотрел на неё и уже было вытянул вперёд руку.

– Нету у меня её, смотри! – действительно, тарелка Ульянки была пуста – похоже, ест эта маленькая девочка так же быстро, как и котлеты ворует. – Ты не расстраивайся, сейчас что-нибудь придумаем!

Она схватила мою тарелку и убежала куда-то. Догонять её не было смысла, если уж они хотят меня отравить, это можно сделать куда проще. Примерно через минуту Ульянка вернулась и протянула мне тарелку, на которой лежала дымящаяся котлета.

– Вот тебе, голодающий Поволжья!

– Спасибо, – только и смог сказать я.

Все подозрения вмиг развеялись – так мне хотелось есть. Я подцепил вилкой котлету и… Что это?! Какой-то жук! Нет, не жук! Насекомое! С ножками, шевелится! Тарелка полетела на пол, разбившись вдребезги, а стул, падая, больно ударил меня по ноге. Я с детства недолюбливаю насекомых, но когда эти насекомые в моей тарелке – это уже перебор!

– Ах ты, маленькая…

Ульянка, похоже готовая к такому развитию событий, уже стояла в дверях и смеялась так, как будто услышала свежую шутку Петросяна. Я бросился за ней. Мы выбежали из столовой. Нас разделяло всего несколько десятков метров, и мне казалось, что я легко догоню эту маленькую девочку. Мы пробежали площадь, помещение клубов, выбежали на лесную тропинку. Я начал задыхаться. Всё же, наверное, стоило бросить курить. Ульянка скрылась за очередным поворотом, и я потерял её из виду. Просто не может быть, что я не смог её догнать! Не может, и всё тут! Я стоял и пытался отдышаться.

. .

Вечерело. Кажется, я заблудился. Ночью в лесу мне явно делать нечего – лучше вернуться в лагерь. Однако я совершенно не представлял, в какую сторону идти. Что же, придётся наугад.

. .

Я довольно долго плутал по лесу, пару раз даже закрадывалась мысль позвать на помощь, но наконец за деревьями показалась ограда лагеря. Всё возвращается на круги своя. Я вышел на остановку и сразу понял, что чего-то не хватает.

– Автобус исчез, – тихо пробубнил я.

С одной стороны, ничего странного, не мог он тут просто так стоять вечно. С другой – значит, был всё же водитель, автобусы не ездят сами по себе! Или ездят? Этот мир казался слишком нормальным, но каждое явление здесь имело как минимум два объяснения: обычное – реальное, повседневное – и фантастическое. Да, конечно, водитель мог просто отойти перекусить, а я слишком быстро ушёл – и вот. Но в любом случае мне здесь не место! Самоходный этот автобус или нет – это, наверное, важно, но куда важнее то, как я вообще сюда попал. И куда это – сюда. Уносящиеся к горизонту поля и леса не давали никаких ответов, в них не было ничего знакомого.

Странный, непонятный, чужой мир. Но при этом совсем не страшный. То ли взял самоотвод инстинкт самосохранения, то ли вся эта беготня по лагерю и местные пионеры настолько убаюкали меня своей беззаботной нормальностью, что я иногда просто забывал о том, что со мной произошло буквально пару часов назад. Хотя, возможно, просто не оставалось больше сил волноваться. Хотелось тишины, покоя, просто отдохнуть от всего и уже потом со свежей головой продолжить поиски ответов.

Но это будет потом. А что сейчас? Имею ли я право расслабляться?

. .

Уже совсем стемнело, и при любых раскладах ночевать лучше в лагере. Я уже собирался идти назад, как вдруг кто-то бесшумно вынырнул у меня из-за спины.

– Привет, что тут так поздно делаешь? – передо мной стояла Славя. От неожиданности я даже вздрогнул.

– Не догнал Ульяну? – она улыбнулась.

Я расстроенно кивнул головой и вздохнул.

– Неудивительно. Никто не может.

Да уж, девочка-ракета прямо. Только вот сопла у неё в разные стороны.

– Ты, наверное, есть хочешь, поужинать-то не получилось, – искреннее сочувствие в её голосе тронуло меня.

Действительно, я совсем забыл о голоде, но после этих её слов мой желудок явственно напомнил о себе, предательски заурчав.

– Ну, тогда пойдём, – Славя улыбнулась.

– А разве столовая ещё открыта?

– Да ничего, у меня ключи есть.

– Ключи?

– Да, у меня от всех помещений лагеря есть ключи.

– А откуда?

– Ну, я здесь кто-то вроде помощницы вожатой.

– Понятно. Ну пойдём, – от такого предложения грех было отказываться.

Когда мы вышли на площадь, Славя внезапно остановилась.

– Извини, мне надо соседку предупредить, что я попозже приду, а то она сама такая пунктуальная – будет волноваться. Ты иди пока к столовой, а я через минутку, хорошо?

– Ладно.

Я никак не ожидал, что в столь поздний час там может быть кто-то, кроме меня. И этот кто-то явно безуспешно пытался открыть дверь. Без всякой задней мысли я поднялся на крыльцо. Взломщиком оказалась Алиса. Наверное, стоило подождать в сторонке. Она некоторое время пристально смотрела на меня, а потом сказала:

– Что стоишь-то, помоги, что ли!

– В смысле?

– В смысле дверь открыть!

– Зачем?

– Булок я хочу с кефиром! Не наелась! – посмотрела она меня как на идиота, как будто вламываться ночью в столовую за булочками – совершенно обычное дело.

– Э-э-э… А может, не стоит?

– А ты сам не хочешь есть, что ли? Ульянка-то тебе поужинать нормально не дала! – она ехидно ухмыльнулась.

И правда, не дала.

– Так сейчас Славя придёт и…

– Чего?! – Алиса аж подпрыгнула на месте. Похоже, не стоило мне этого говорить. – Тогда я отчаливаю! А тебе это припомню! За тобой уже второй должок!

С этими словами Алиса скрылась в ночи. А первый-то за что?

. .

Славя не заставила себя долго ждать.

– Всё в порядке? – спросила она, немного отдышавшись. Видимо, спешила.

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Да нет, просто так, – не стоило рассказывать об Алисе. – Всё в порядке, – сказал я и тут же почувствовал фальшь в своём голосе.

– Ну что, пойдём? – а вот Славя, похоже, ничего не заметила. Или по крайней мере сделала вид.

Мы зашли в столовую.

– Подожди, я сейчас что-нибудь принесу, – Славя убежала к буфету.

Я сел на стул и принялся покорно ждать свою спасительницу. Ужин мой был нехитрым – несколько булочек и стакан кефира. Немудрено – голодные пионеры, наверное, съели всё подчистую. Впрочем, и это куда лучше, чем большая часть моего обычного рациона. Пока я ел, Славя сидела напротив и смотрела на меня.

– Что, у меня что-то на лице? – смутился я.

– Нет, просто, – она улыбнулась. – И как тебе первый день в лагере?

– Ну, я даже не знаю, – глупо спрашивать у человека, попавшего в одночасье в другую реальность, понравились ли ему меню в столовой, вожатая и отведённое койко-место.

– Ничего, скоро привыкнешь! – Славя мечтательно уставилась в окно.

По правде говоря, привыкать к подобному совершенно не хочется, но ведь она не знает. Или по крайней мере хочет, чтобы я думал, что не знает.

– Ну а так, вообще, здесь мило, – надо было как-то прервать неловкое молчание.

– Да? – без интереса спросила она.

– Да. Здесь так… – хотелось сказать «в стиле ретро», но я сдержался.

В конце концов, это для меня – ретро, а для них? Может, они другой жизни и не знают. Если тут вообще уместно понятие жизнь.

– Как? – она внимательно посмотрела на меня. Так, как будто от моего ответа зависело что-то серьёзное.

– Ну, я не знаю… мило. Да! Тут мило.

– Пожалуй, – она вновь улыбнулась. – Очень хорошо, что ты так думаешь.

– Почему?

– Ну, не всем здесь нравится.

– А тебе?

– Мне?

– Да.

– Нравится, тут здорово, – я не мог понять, искренне она говорит или нет.

– Тогда и не стоит обращать внимания на других.

– А я и не обращаю особо, – Славя рассмеялась.

Кажется, этот разговор уводил меня куда-то далеко, совсем не туда, куда я хотел попасть.

– А вот ты волнуешься, – и опять это дружеское участие с привкусом автоматизма.

– Да? Почему?

– Ну, когда кто-то так сосредоточенно жуёт… – однако её шутка оказалась весьма к месту.

– Извини.

– Ничего, – улыбнулась Славя.

Я никак не мог заставить себя быть более осторожным с этой девочкой. Впрочем, почему именно с ней? С любым местным обитателем. Все они казались совершенно нормальными. Приторно, до зубной боли нормальными! Не как человек- сосед с дрелью в одной руке и сабвуфером – в другой. Не как человек-пассажир, слишком уж часто встречающийся в метро и наземном транспорте. Не как человек-коллега, обитающий за соседним столом в опенспейсе. И даже не как человек-знакомый, который от других человеков отличается лишь непонятной назойливостью. Все они казались нормальными – такими, какими и должны быть люди в моём понимании, со всеми своими недостатками, но без сверхспособностей таких вот человеков-. А Славя была ещё и… милой? Я украдкой посмотрел на неё, не зная, что сказать.

– Прости, хотела показать тебе лагерь, но совсем забегалась сегодня, – наконец нарушила она молчание.

– Да я сам… Вроде ничего не пропустил.

– Прям-таки ничего-ничего? – Славя улыбалась так, что мне приходилось от смущения прятать глаза.

– Ну, откуда я знаю, я же здесь первый день.

– Ну хорошо, и что видел уже?

– Площадь, столовую вот видел, футбольную площадку…

– А пляж?

– Только издалека.

– Обязательно сходи! Или давай вместе сходим!

– Ну ладно, сходим.

Естественность Слави уже начинала меня пугать, но тут я подумал – а вдруг так всё и должно быть, вдруг весь этот мир непонятен только мне, а для них он родной? Может быть, я попал в прошлое? Да, это бы многое объяснило.

– А можно задать глупый вопрос?

– Нет, – Славя улыбнулась и встала из-за стола. – Уже поздно. Сам дорогу до Ольги Дмитриевны найдёшь?

– Найду, конечно, но зачем мне к ней?

– Поселит тебя к кому-нибудь.

– Зачем? – наверное, со стороны я выглядел глупо, потому что Славя рассмеялась.

– Ну так спать тебе где-то надо!

– Логично.

– Ладно, я побежала тогда. Спокойной ночи!

– Спокойной… – странно, чего это она так внезапно.

Моё внимание привлекла связка ключей, торчавшая из двери. Я было собирался догнать Славю, но где она живёт? А стучаться посреди ночи во все подряд домики показалось не лучшей идеей. Хотя, с другой стороны, зачем мне эти ключи, мама рассказывала, что в Советском Союзе никто не запирал двери.

Ночь хоть и была тёмной, но совсем не тихой – отовсюду доносилось стрекотание сверчков, пение ночных птиц, шелест деревьев. Внезапно очень захотелось последовать совету Слави и поскорее, пойти к домику вожатой. Не знаю почему, но вид неизвестного бронзового строителя коммунизма настраивал меня на созидательный лад. Я присел на лавочку и начал прокручивать в голове события минувшего дня. Этим моё созидание и ограничилось. Тут было куда светлее, чем у столовой, да и изредка мимо пробегали запоздавшие пионеры, так что особого страха это место у меня не вызывало. Автобус, лагерь, девочки… Я так устал от всего нового и непонятного, что не мог придумать ровным счётом ни единого объяснения всему происходящему.

Рядом послышался тихий шорох. Я вздрогнул и посмотрел в ту сторону. Девочка. Читает книгу. Лена. Я решил подойти и поговорить. Она единственная из новых знакомых, с кем мне не удалось сегодня перекинуться и парой слов.

– Привет, чего читаешь?

Лена от удивления аж подпрыгнула на лавочке.

– Извини, не хотел тебя напугать!

– Ничего, – она покраснела и снова уставилась в книжку.

– Так что читаешь?

На обложке было написано – «Унесённые ветром». Правда, я не читал, но ей, кажется, такая литература вполне подходит. Лена, похоже, не собиралась продолжать разговор.

– Ну, если я тебе мешаю…

– Нет, – не отрывая взгляд от книжки, сказала она.

– Можно я тогда посижу с тобой немного?

– Зачем?

А ведь и правда – зачем?.. Наверное, просто потому, что очень устал и в компании с кем-то лучше, чем одному. А может быть, получится от неё что-то узнать. Я внимательно осмотрел Лену. Хотя нет, вряд ли.

– Ну, просто так, не знаю. А что, нельзя?

– Можно, – Лена отвечала монотонно, часто перелистывая страницы. Завидная скорость чтения.

– Но если я мешаю…

– Нет, не мешаешь.

– Да нет, я могу и уйти.

– Всё в порядке.

– Ну, раз так… – я аккуратно сел на край лавочки.

После такого оживлённого разговора мне меньше всего хотелось находиться здесь, но встать и уйти было как-то неудобно.

– Нехорошо получилось.

Лена ничего не ответила. Похоже, я выставил себя дураком. Будь на её месте, допустим, Ульянка, наверняка бы меня засмеяла.

– А тебе здесь нравится? – я вспомнил вопрос Слави и решил, что он как нельзя лучше подойдёт для начала разговора.

– Да, – она еле заметно улыбнулась.

– И мне, наверное, нравится.

Лена явно не очень общительна и вряд ли в состоянии поддержать непринуждённую беседу ни о чём, как Славя. Но всё же было в ней то, что привлекало внимание. Мимолётное видение, как отблеск на очках дождливым осенним вечером, который заставляет обернуться и долго всматриваться в темноту, выискивать там нечто, мелькнувшее на краю поля зрения. Конечно, ты не успел рассмотреть, не успел понять, но почему-то оно показалось таким манящим.

Лена продолжала читать книгу, не обращая на меня никакого внимания. Не возникало ни малейшего желания расспрашивать её о происходящем в лагере, об этом мире вообще.

– Красивая ночь, – бросил я, невидящим взором уставившись в темноту.

– Да.

И как вообще завязать с ней разговор?

– Поздно уже, мне пора, – она аккуратно заложила страницу закладкой, закрыла книгу и встала.

– Да, поздновато.

– Спокойной ночи.

– Спокойной.

Что-то в этой девочке мне казалось странным. Вроде бы вполне типичный образ застенчивой, скромной пионерки, но… Загадка Лены заняла своё место в массивном списке загадок этого лагеря, который я вёл у себя в голове.

. .

Дело было вечером, делать было нечего. Я направился к домику Ольги Дмитриевны. В окне горел свет.

– Привет, Семён! Что-то ты долго! – вожатая стояла посреди комнаты и словно бы ждала меня.

– Да… Гулял, с лагерем знакомился.

– Ладно. Спать будешь здесь, – она указала на одну из кроватей.

– Здесь? – я несколько удивился.

– Ну да, а что такого? Всё равно других свободных мест нет, – Ольга Дмитриевна улыбнулась, больше из вежливости, как мне показалось. – Ты же хочешь стать порядочным пионером? – она акцентировала внимание на слове «порядочным».

– Да… Конечно… – на мгновение я задумался. – Но ты-то не против?

Она как-то странно посмотрела на меня. В её взгляде смешались удивление и что-то вроде обиды.

– Пионер должен уважать старших! – грозно сказала Ольга Дмитриевна.

– Должен, конечно, кто же спорит… – пролепетал я в ответ, не понимая, что же не так.

– Или ты?.. – она пристально посмотрела на меня.

От такого взгляда расплавился бы и мифрил, выкованный в самых глубоких подземельях лучшими мастерами гномов.

– Что я? Да что не так-то? – от обиды и непонимания я перешёл на тон выше.

– Взрослых надо называть на Вы!

Нет, конечно, в этом лагере много странного… Но эта девушка в лучшем случае на пару лет меня старше. А возможно, и младше даже. Но я решил не спорить – хоть ещё пару минут назад язык бы не повернулся назвать вожатую особенно взрослой, надо признать, что крутым характером её природа не обделила. Да и с любым характером в моём положении спорить не пристало.

– Как скажете, – промямлил я.

– Так-то лучше! Вот так и должен вести себя порядочный пионер! А теперь спать!

По правде говоря, я не хотел становиться ни порядочным, ни беспорядочным пионером. Ни даже стохастическим. Да и вообще пионером становиться ещё вчера в мои планы никак не входило. Но а какой у меня выбор? «Не хочешь – заставим», – кажется, именно этим девизом планировала руководствоваться Ольга Дмитриевна.

Я лёг, закрыл глаза и только тогда понял, что за весь день смертельно устал. В голове что-то ужасно стучало, как будто у извилин началась ночная смена. Однако они, похоже, больше были настроены на выпуск металлопроката, чем на работу с тонкой электроникой. Перед глазами пролетали автобус, площадь и памятник, столовая, полная пионеров, и ехидное лицо Ульянки. Славя, Лена и даже воспоминания об Алисе не вызвали каких-то очень уж отрицательных эмоций. А что, если я здесь надолго?