Онлайн чтение книги Бессмыслица Zaregoto Series
5 - 3

Танатофилия (танатомания) - разновидность мазохизма, заключающаяся в получении сексуального удовлетворения в ходе фантазий на тему собственной смерти и погребения.

0

Человек без слабости более опасен, чем сильный человек.

1

Коута-сан сидела у лестницы.

Я застыл на месте, когда открыл аварийную дверь на третьем этаже третьего корпуса Миёши Кокороми лезвием для взлома и повернул ручку. И затем, примерно через десять секунд, я, наконец, смог произнести: «Что ты делаешь?»

— Мне сказали, что человек, которого я ждала, не придет, — небрежно сказала Коута-сан. — Это не превосходно.

— …тогда я только что прибыл. Однако ты должна была направиться в исследовательскую палату Нео-сана.

— Если подумать, Касугай-сан прямо сейчас посещает дом Нео-сана. Возвращение в такое место — не совершенство.

Коута-сан встала и отряхнула пыль, прилипшую к нижней части ее пальто, которое она в итоге использовала как сиденье. А потом она вытянула спину и хрустнула шеей влево и вправо.

Возможно, она беспокоилась обо мне и ждала там все время. Возможно, так оно и было, и была такая же вероятность, что это не так. Это было незаметно. В любом случае, это была бы такая же возможность, как подброшенная монета, стоящая на ребре. Я ничего не сказал и вернул Коуте-сан одолженный клинок.

— Так ты чего-нибудь добился, дорогой друг?

—Отчасти,— я закрыл за собой дверь, когда я ответил. — Был небольшой прогресс. Однако это было все. Я получил больше информации, но не пришел к ответу.

—Излишняя информация просто будет мешать… ну, так тому и быть. Если позволите, позвольте мне выслушать.

Я не думал, что есть какая-то причина что-то скрывать, поэтому я рассказал Коуте-сан всё, от правды, которую сэнсэй рассказала мне о трупе Уцуриги, до пустой болтовни между сэнсэем и мной. Моего объяснения не хватало, потому что у меня плохая память, но, похоже, она смогла понять всего после одного объяснения.

—... причина, по которой ему отрезали руки.

—Очевидно, причиной расчленения трупа обычно является удобство во время транспортировки или сокрытие, или ненависть, или сексуальное желание. Однако я думаю, что не совсем неверно рассуждать о том, что должна была быть какая-то причина отрезать руки.

—... Вы, кажется, сказали Миёши-сан что-то вроде того, что мы не говорим о Венере Милосской, но что вы имели в виду?

Коута-сан задала мне вопрос, который я не сразу понял. И, не понимая смысла вопроса, я просто ответил: «Ничего особенного».

—Это одна из многих теорий, которые были выдвинуты в отношении рук Венеры. Гипотеза Кокороми-сенсея напомнила мне об этом, поэтому я выдвинул ее. Вот и все.

—Теория о Венере, которую я больше всего предпочитаю, — это стандартная теория, в которой изначально у неё не было рук.

—Э-э. Что насчет этой?

— Нет, просто пустая болтовня. Я просто говорю, что независимо от того, как это происходит, результатом является готовый продукт. Результат — независимо от того, каким он может быть. Ну что ж, — Коута-сан уставилась на меня. — Что мы будем делать дальше?

—Следующее...— Я на мгновение задумался. — Пойдем на крышу. Нет особой причины оставаться здесь.

—Как хочешь.

И тут Коута-сан взмахнула рукавами своего джинсового пальто, когда начала подниматься по лестнице. Я шел позади нее. Поднявшись примерно на десять ступенек, Коута-сан начала так: «Вместе с пустой болтовней, а может быть, и больше…»

—Ваши отношения между учителем и учеником не отличаются друг от друга.

Она сказала.

—Как я должен интерпретировать это?

—Это история о двусмысленности того, существует ли доверие. Хотя это с моей собственной точки зрения, другими словами, это мое личное мнение, несмотря на все, что вы говорите и действуете, ваше отношение ранее противоречило уверенности в безопасности. Где-то, каким-то образом вы казались уверенными, что сэнсэй не предупредит Профессора о вас и даже протянет руку помощи.

— Это недоразумение, Коута-сан. У меня просто не было другого выбора. Конечно, всегда существовала возможность решить все своими силами, но это все равно было опасной ставкой.

—Возможно, так оно и было, но иллюзию трудно развеять.

—Иллюзия... есть разница между доверием и абсолютной уверенностью в основных принципах поведения друг друга, — коротко сказал я. — Не было никого за океаном, с кем бы я ладил хуже.

—За океаном? Вы много подразумеваете под этой формулировкой.

—Здесь есть гадалка, с которой я лажу еще хуже… по сравнению с ней, сэнсэй все еще симпатичнее. В любом случае, так оно и есть. Связь между мной и сэнсэем так же сильна, как влияние гравитации Луны

—Может быть и так, — быстро отступила Коута-сан, так как казалось, что ее интерес на самом деле был на уровне пустой болтовни. — Ну что ж. Теперь до лимита времени осталось ровно три часа. Как вы относитесь к шансам на победу?

—Неблагоприятно. Это похоже на то, «пожалуйста, с нетерпением ждите нашей следующей серии».

—Что ты имеешь в виду?

—Бессмыслица.

Если подумать, я когда-то читал роман, в котором говорилось: «Пожалуйста, с нетерпением ждите моей следующей работы». И когда я убегал от реальности с такими мыслями, Коута-сан и я добрались до крыши третьего отделения. Коута-сан подошла к центру крыши, а затем подняла обе руки в позе банзай. Предполагая, что она не звала НЛО, она, вероятно, просто разминала спину.

—Что бы там ни было, вид отсюда потрясающий, — сказал я Коуте-сану без всякой причины. — Повсюду лес криптомерии. Этого достаточно, чтобы я забыл, что я должен делать. Должно быть, это то, что они имеют в виду, когда говорят, что это крадет твою душу.

П.П. Вечнозелёное дерево семейства Кипарисовые; единственный вид рода Криптомерия. Растение называют также японским кедром. Считается национальным деревом Японии.

— Ненавижу портить поэтические слова, — нормально сказала Коута-сан. —Но то, что вы видите, — это не криптомерийный лес. В основном это дуб.

—А? Правда?

—Кроме этого, есть каштаны. Есть немного сосны. Есть другие виды, смешанные, но кедра нет.

—Вот как. Ха… Я всегда думал, что во всех горах есть кедр.

—Это серьезное недоразумение. С твоим мозгом все в порядке? Ну, не то чтобы тема деревьев была чем-то уместна, — Коута-сан повернулась, чтобы посмотреть на меня. — Знаешь, о чем я сейчас думаю, дорогой друг?

—…нет. Я не знаю, — возможно, она имела в виду мое невежество в отношении горных деревьев. Нет, конечно, не была. — О чём же?

—Я немного восхищаюсь. Быстротой Миёши-сан сдаваться.

— А-а… — я кивнул. —Это правда. Однако согласитесь, что она права в этом? Сэнсэй проницательна, когда дело доходит до прибыли. Она бы не осталась в таком месте без причины.

— В отличие от профессора Кёичиро, как вы думаете? — сказала Коута-сан. — Профессор Кёичиро, кажется, играет для вас довольно злодейскую роль. Хотя я не виню вас после такого обращения. Однако с этим ничего не поделаешь.

—Что ты имеешь в виду?

—Это трогательная история о том, как люди впервые становятся хорошими людьми, когда обретают самообладание. Но все очень напрягаются, — цинично сказала Коута-сан. — Настоящие гении, такие как Кунагиса-сан и Уцуриги-сан, конечно, могут быть добры к другим людям. Это как в пословице, если бы я была Эдисоном, меня тоже можно было бы назвать королем изобретений. Кто-то с 10 миллиардами не ощутит боли, отдавая кому-то 10 миллионов. Потому что даже в этом случае они на 9 миллиардов 990 миллионов лучше, чем другие.

—Ты довольно защищаешь его. Хотя ты сказала, что это место похоже на кладбище.

— Боже. Ты знаешь, что расхитители могил — самая прибыльная из профессий? — радостно похвасталась Коута-сан. — Ну, в любом случае, важнее всего самообладание.

—Не говоря уже о Кунагисе — Уцуриги, возможно, обладал большим хладнокровием, но он не казался тем человеком, Который был добр к другим.

—Если человек может быть добрым, он также может быть и злым. Таково блаженство тех, кто может выбирать. В конце концов, когда эти вещи решают за тебя, не давая тебе никаких вариантов, это трагедия. Тебе не кажется?

— Я не думаю, что это трагедия. Просто грустно, — рассеянно продолжил я. И тут я сменил тему. — Кажется, сенсей уже решила покинуть это место, но что насчет Нео-сана? Если то, что сказала Кокороми-сенсей, правда, значит, у него больше нет причин продолжать шпионить? И… что ты собираешься делать, Ишимару Коута?

—Это само по себе излишнее беспокойство. У нас троих, Миёши-сан и Нео-сан, а также у меня есть три разные цели, поэтому нам не нужно идти одним путем. И Миёши-сан уже покинула это место, но… и я полагаю, что это можно было бы похвалить за превосходный глаз - мое личное мнение таково, что план профессора не так уж плох. Хотя я не скажу, что у него высокие шансы на успех, у него также нет низких шансов. И заслуга в случае успеха - самой Кунагисы Томо - невероятно велика. Риск имеет непревзойденную ценность.

—Хотя это нас сильно беспокоит, — мой голос, естественно, стал недовольным. — каждый и каждый подобен стервятнику. Образец, подопытный, испытуемое тело... правда, кто-нибудь из них человек?

—Раньше они были людьми. До того, как стали учеными.

Саркастические слова Коуты-сан заставили меня похолодеть. Когда дело дошло до того, чтобы быть бесчеловечным, из тех, кто находился в этом учреждении, разве не этот был далеко не самым подходящим для этого термина?

— Что ж, каждый из вас, возможно, считает себя. Но это также само по себе является совершенным. Хорошо. В любом случае, вернемся ли мы к Нео-сану и придумаем стратегию? информацию, и было бы неплохо узнать о действиях профессора.

—..........

Пока я слушал слова Коуты-сана, я смотрел в противоположную сторону от пятого отделения Нео-сана. Другими словами, я смотрел в сторону второй палаты. Точнее говоря, отсюда я зримо подтверждал расстояние между здесь, третьей палатой, и там, второй палатой. Коута-сан, кажется, заметила мой взгляд, подошла ко мне и спросила: «О чем ты думаешь?»

—Я подумал, можно ли отсюда пройти в седьмую палату.

—.....Кажется, я сказала, что это невозможно.

— Я еще не слышал причины этого. И, судя по тому, как я это вижу здесь, расстояние до второй палаты составляет примерно два метра. Примерно на том же расстоянии, что и между пятой и четвертой палатами...... нет, эта кажется немного короче. А затем, если я правильно помню, следующий, между вторым и основным отделением... другими словами, расстояние до Основного отделения, в Котором находится профессор, тоже было не так уж велико.

—Ты слишком зациклен... не будет ли это более подходящим отчаянием? — с неКоторым раздражением сказала Коута-сан. — Это не совешенно.

— Тогда скажи мне. По какой причине это невозможно?

Я не мог видеть расстояние от основного до шестого отделения, а затем от важного шестого до седьмого отделения из-за угла отсюда. Коута-сан говорит, что расстояние - это проблема? Я не знал. Однако Коута-сан была гораздо лучше знаком с этим сооружением. Логически я понимал, что не было смысла опровергать мнение Коуты-сан, когда дело касалось проникновения и незаконного проникновения. Я понимал, но…

— Но я не могу придумать никакого другого способа проникнуть в седьмую палату, избегая при этом ее охраны.

— Тогда тебе лучше этого не делать, — прямо сказала Коута-сан. — ... возможно, вы не понимаете через слова, так что я полагаю, что вы могли бы также испытать это на себе. Никакие действия не будут расточительны для такого человека с обратной психологией, как вы, и еще более расточительно стоять здесь и спорить.

Сказала Коута-сан, а затем направилась ко второй палате и, работая ногами, словно избегая лужи, перебралась на крышу второй палаты. Я не мог не восхититься ее дерзостью, несмотря на то, что это было всего лишь двухметровое расстояние, учитывая, что просто поскользнуться было бы концом ее жизни.

Я последовал за Коутой-сан и перешел во вторую палату. Коута-сан шла быстро, и вскоре она перешла на другую сторону, а затем дождалась меня. Я догнал, и когда я посмотрел, расстояние между второй и основной палатой было три метра... нет, чуть меньше. Учитывая воздушное пространство между четвертой и третьей палатами, это казалось пустяком.

Коута-сан немного разбежалась и прыгнула в основную палату. Было очевидно, что она не выкладывалась полностью, и легким полетом она приземлилась на крышу основной палаты. Как только она приземлилась, она развернулась и молча ждала меня. Это был уже пятый прыжок, и даже я начал к этому привыкать. Однако я также слышал, что когда вы привыкаете к такого рода акробатике, все становится опасным. Я сосредоточился, когда прыгнул из второй палаты в основную.

—..... это вертолетная площадка, — пробормотал я, указывая пальцами ног на большой круг, нарисованный в верхней части основной палаты (с большой буквой "Н" посередине). — И довольно большая антенна... несмотря на изоляцию, связь не полностью отключена от остального мира...

— Ты хочешь сейчас спросить брата Кунагисы или своего знакомого подрядчика? — поддразнила Коута-сан. — Вы можете идти вперед, если хотите. Я уверена, что они немедленно придут на помощь.

Коута-сан, похоже, не обратила на это особого внимания, но эта фраза намекала на то, что она знала Нао-сан и Айкаву-сан. Несмотря на подозрения, я решил не развивать этот вопрос. Оглядываясь назад, я бы подумал, что должен был настаивать на этом, но я недостаточно ловкий и сверхчеловеческий, чтобы предсказать свои собственные сожаления. Сейчас еще не время для этого, легкомысленно ответил я, а затем повернулся на восток. От пятой до основной палаты были выстроены прямо, но шестая и седьмая палаты, вероятно, были архитектурными запоздалыми домыслами, так как они были размещены сбоку. Я посмотрел прямо перед собой на шестую палату и, наконец, на седьмую палату.

— Профессор Кёичиро и остальные, — Коута-сан уставилась в пол крыши, как будто у нее было рентгеновское зрение, и заговорила. — Интересно, какие улики они собирают, готовясь к тому, каким методом ее поймать… нет, выставить Кунагису-сан подозреваемой. Фуфу, даже если нам удастся проникнуть в седьмую палату, там ничего не поделаешь, если мы столкнемся с тем, что кто-то изменяет улики.

—Нет смысла в таком негативе.

—Действительно. Давайте оставим такие вопросы Нео-сану. Хотя оставлять это другим — не ваше предпочтение.

Коута-сан неуместно улыбнулась и пошла в шестую палату.

— Да… подожди, а?

Не было ничего лучше входа на крыше шестого этажа. По словам Шито-куна, шестая палата была электростанцией — что это была за электростанция? Углеродная электростанция, я думаю, или кремниевая электростанция. Или азотная электростанция? Это определенно было одно из этих трех, но я особо не слушал, так что это стало довольно... расплывчато, и это было не то место, куда люди могли бы входить и выходить, и люди не могли бы развешивать белье, так что этого следовало ожидать, но ничего похожего на входную дверь на крыше седьмого отделения я не видел. Вдоль восточного края стояли большие цистерны с водой, и к цистернам было подключено несколько широких труб, но в остальном это была чистая ровная равнина.

— Это то, что вы имели в виду, Коута-сан? — спросил я Коуту-сан, ошеломленный. — Другими словами, с крыши седьмого отделения нет входа…

— Есть, — тут же ответила Коута-сан. — Разве ты не видишь? Как твое зрение?

—Я не измерял его в последнее время, но я не чувствую ухудшения, так что, вероятно, около 20-20.

—Тогда вы должны видеть. Примерно в трех метрах от нас от резервуаров с водой. Это не вход, а скорее аварийный выход, но мы можем войти в здание оттуда.

Действительно, как сказала Коута-сан... точнее, как только она упомянула об этом, я заметил эту дверь (если ее можно было так назвать). Однако с точки зрения расстояния, поскольку шестая охрана все еще находилась между ними, ее почти не было видно. Насколько хорошим должно быть зрение Коуты-сана, чтобы она могла так ясно видеть такое? Ее очки наверняка фальшивые.

—Есть отдельная причина, по которой это невозможно. В любом случае, пойдем в шестую палату. Тебе легко увидеть вблизи.

Сказала Коута-сан и прыгнула из основной палаты в шестую. Расстояние, наверное, полтора метра. Оно было достаточно коротким, чтобы Кунагиса, вероятно, могла вытянуться вбок и стать мостом (хотя это довольно страшно представить).

Не дав себе разбегу, я просто перепрыгнул. Это было просто, но даже при этом я почувствовала немного страха, когда взглянула вниз. Можно было бы сказать, что в этом случае нельзя смотреть вниз, но можно также сказать, что это загадочная вещь в человеческом уме.

— Итак. Теперь ты понял? — Коута-сан подошла к краю шестого квартала и заговорила, не дожидаясь, пока я её догоню. — Причина, по которой мы не можем использовать этот маршрут, чтобы добраться до седьмого отделения.

—..........

Подойдя ближе к Коуте-сану, я постепенно понял, что сказала Коута-сан. Дойдя до центральной точки крыши шестого отделения, я ничего не мог сделать, кроме как подтвердить ее слова. Я должен был подтвердить ее слова, даже если мне это не нравилось.

—..... Как это могло произойти?

Действительно, это было бы... невозможно.

Расстояние между шестой и седьмой палатой. По сравнению с расстоянием между палатами до сих пор - два метра между пятым и четвертым, три с половиной метра между четвертым и третьим, чуть меньше двух метров между третьим и вторым, чуть меньше трех метров между вторым и основным, а затем полтора метра между основным и шестым— это был другой уровень. Нет, на самом деле это не было на другом уровне, но это был достаточно большой разрыв, чтобы нельзя было обвинить в отчаянии и выражении этого как такового.

Пять метров.

Пять метров.....

—Разве это не невозможно? — повторила Коута-сан. —Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что мы не можем использовать этот путь, чтобы войти в седьмую палату, дорогой друг?

—Я понимаю.....

Пять метров. Это расстояние было таким, что было бы безрассудно рисковать жизнью, пытаясь перепрыгнуть через него. Даже не безрассудно, а просто самоубийственный поступок. Я не знаком со спортивными рекордами, но судя по тому, что ранее сказала Коута-сан, мировой рекорд был равен восьми метрам и семидесяти пяти сантиметрам. Назовем его девятью метрами. Расстояние между шестой и седьмой палатами стало на четыре метра короче. Однако, как я и думал, когда она привела это сравнение, я утверждаю, что нелепо сравнивать меня с мировым рекордом. Я японец, и мое тело не особо сложено. Я не такой экстремал, как Кунагиса, но все же замкнутый человек.

Пять метров.

Действительно, это необоснованное требование.

— …Ну тогда нет смысла здесь больше оставаться, так что давайте на этот раз вернемся к Нео-сану. Может быть, есть еще один путь…

Пока я слушал не очень успокаивающие слова Коуты-сан — нет, я даже не слушал такие слова, потому что думал, что загнал себя в колею. Я просто, подумал. Да, это необоснованное требование. Твердая и бесподобная, полностью и совершенно невозможная.

—………………………

Но именно поэтому.

Вот почему.

Распятый Уцуги Зеленящяя Зеленая Зелень Гайсукэ: обе руки отрублены, оба глаза и даже мозг позади них уничтожены, горло перерезано, грудь и туловище рассечены, как у расчлененной лягушки, обе раздавленные ноги пронзены. Эта по-настоящему пустая, бесцветная и лишенная всякого состояния комната окрасилась в пахнущую аммиаком красновато-черную атмосферу, а затем на стене появилось буквально — действительно буквально — написанное кровью послание.

Исследовательская палата, которая была заперта на непроницаемый жесткий замок безопасности, запечатанная комната, которая была слишком большой. Не было никаких записей о том, что кто-то входил. Не было никаких записей о том, что кто-то даже покидал свои собственные исследовательские камеры. Преступление было физически, теоретически возможно только для одного, администратора службы безопасности Кунагиса Мёртвая синева Томо, лидера и правителя «Команды» и Кластера, Которые пятьдесят пять раз переписали правила японского киберпространства.

Исследовательский Центр Безумного Демона Шадоу Кёичиро.

Это было абсурдно. Это был необычный инцидент. Преступление настолько невозможное, что не оставляло места для аргументов, убийство настолько ненормальное, что не оставляло места оправданиям, явление настолько паранормальное, что не оставляло места для возражений.

Поэтому… Поэтому...

Вот почему ответ на этот инцидент должен быть психологическим. Это необходимо. Не только подозреваемый в этом инциденте. Я как детектив тоже должен стать психом. Я, должно быть, псих. Это предпосылка этой логики.

Глубокое дыхание. Один раз. Дважды. Трижды.

—..... эй. О чем ты думаешь, дорогой друг?— подозрительно сказала Коута-сан. — У меня сейчас ужасно плохое предчувствие.

—Ты на высоте.

Ответ: с моей позиции — к краю, обращенному к седьмой палате, примерно в десяти метрах — я побежал. У меня не было самообладания. У меня совсем не было спокойствия. Здесь я не мог потерять ни единого сантиметра расстояния. Я ничего не думал, ничего не чувствовал, я забыл, что живу, и использовал каждый мускул своего тела. Мой мозг давно перестал функционировать. Как бездушный робот, он выполнял приказы.

Еще нет. Я еще не прыгал. Еще один шаг.

—Ты идиот!

Кричащий голос Коуты-сан, измененный по сравнению с элегантной манерой, которую она использовала, впервые был наполнен эмоциями — и в тот момент, когда оскорбления захлестнули меня, я топнула левой ногой. Я почувствовал, как что-то вроде молекулярных атомов проходит через центр моего тела, как будто вся моя кровь вытекает наружу, как будто моя голова окатывается жидким азотом. Я никогда не чувствовал, как молекулы бегут по моему телу, или вытекает кровь, или меня обливают жидким азотом, однако, вероятно, именно так я себя чувствовал.

Другими словами.

Я был освобожден от всего.

Я освободил все.

Неограниченный.

Это умирание.

Это погибающий.

Это пропадает.

Это исчезает.

Это конец.

Смерть.

Здесь. Я могу умереть. Я могу умереть. Я могу умереть вместе с... Я могу умереть, чтобы... Я могу умереть от этого. Я могу умереть за... Я тоже могу умереть. Я могу умереть сам. Я могу умереть от... Я могу погибнуть от... Я могу умереть еще.

— Вот почему ты…

Как вращающийся фонарь, я вспомнил строчку, которую кто-то сказал мне.

—…должен просто умереть…

да.

Ты прав.

2

..........

— Кусанаги? Кугинаса? Что?

—Кунагиса, это Кунагиса. КУНАГИСА, Кунагиса. А потом Томо, для друга. Кунагиса Томо.

— Хм. Понятно. Кунагиса-кун. Ха-ха, твоя голова, она довольно крутая.

— Можешь звать меня Томо.

—Хорошо. Тогда ты тоже можешь звать меня Томо.

—Это сбивает с толку. Я буду звать тебя Ии-тян.

— Тогда я тоже буду звать тебя Ии-тян.

—Это сбивает с толку.

...............

.........................

—Это как птенец.

— Птенец? Что ты имеешь в виду?

—Ты знаешь о «импринтинге»? Говорят, когда птенцы рождаются, они смотрят на то, что они видят, что движется первым, независимо от того, что это такое, и обожают их как родителей… ну, это суеверие.

П.П. Импринтинг(перевод с анг. «запечатление»)— это механизм обучения и запоминания, распространенный среди птиц и млекопитающих, в том числе и людей. Он работает так: в мозг прочно впечатываются определенные образы, которые формируют личность и поведение. 

— Ты хочешь сказать, что твоя сестра так относится ко мне?

— Ага. Теперь ты единственный и неповторимый ориентир Томо. Ты единственный и неповторимый, незаменимый. Это меня крайне не устраивает.

— Мне это тоже неприятно.

—Вы получили право. Право требовать от Томо послушания, как родителя, любым способом, которым ты пожелаешь. Вы получили свободное владение Кунагисой Томо.

—В этом мире есть родители, которых убивают их детей, Нао-сан.

.........................

.........................

—Разве ты не хочешь умереть? Разве ты не хочешь умереть и извиниться? Разве ты не хочешь просить прощения?

—..........

—Тогда молись. Иди вперед и молись. Плачь, и проси прощения, и молись.

—..........

—Как я однажды сделал с Нао Кунагисой, умоляй Бога или даже Сатану.

—..........

—Если мне суждено родиться свыше, пожалуйста, сделайте меня кошкой, собакой или кем-то еще.

—..........

—Свинья, корова, даже обезьяна подойдут. Я бы даже не возражал против того, чтобы быть жуком. Только сделай так, чтобы я не столкнулся с Кунагисой Томо...

.........................

.........................

..............................

Я потерял сознание, наверное, всего на мгновение — если честно, на мгновение, на мгновение, когда я моргнул. Я лежал на крыше седьмой палаты, на этом недостроенном бетоне. Или, если честно, я растянулся там. Вероятно, я ошибся при посадке. Мои ноги немного болят. Однако это, несомненно, произошло из-за воздействия приземления. В таком случае, в тот момент, когда я приземлился, из-за чувства безопасности - или, может быть, из-за уныния, я на мгновение потерял сознание. Я подсознательно напрягся и, похоже, не пострадал никоим образом. Учитывая, что этим утром меня избили Сузунаси-сан и Кокороми-сенсей, по сравнению с этим это была просто бессмысленная, тупая боль.

—Ну тогда — я, должно быть, сделал что-то плохое в прошлой жизни...

Я выжил.

Я смог прыгнуть.

Я прожевал это, медленно поднимаясь с земли. Или пытался.

— В настоящее время я невероятно раздражена.

Раздался голос совсем рядом со мной, и моя попытка подняться была остановлена. Ишимару Коута-сан стояла неподвижно, позволяя ветру с крыши играть с ее джинсовой курткой, глядя на меня сверху вниз.

—..... да? Хм, но...

Я повернул шею и посмотрел в ту сторону, откуда прыгнул, другими словами, в сторону крыши шестого отделения. Коуты-сан там не было. Другими словами, если эта ситуация не была сном, который я видел за несколько мгновений до неудачного прыжка, это означало, что Коута-сан также успешно прыгнула в эту сторону. В то время как первое не казалось чем-то из ряда вон выходящим (вероятно, выше, чем шансы выпадения орла при подбрасывании монеты), эта боль, пробегающая по моему телу, была безошибочно реальной. Однако феномен фантомной боли существует в этом мире. Я не знал наверняка, поэтому решил спросить Коуту-сана.

— Я живу, верно?

— Это просто значит, что ты жив, — холодно ответила Коута-сан. —Потому что вещи, которые спешат на смерть без причины, не могут называться живыми.

—Я понимаю...

На этот раз мне удалось подняться и встать. Мышцы, кости, связки, все зеленые. Я изобразил несколько растяжек и спросил Коуту-сан: «Ты тоже перепрыгнула?» Коута-сан не ответила. Она только вздохнула.

—Возможно, я ошиблась, выбрав вас в качестве партнера, — сказала Коута-сан. — Я не думала, что мне придется следовать за таким безрассудством. Это не в совершенство. Совсем не в совершенство.

—Однако теперь мы доказали, что вы можете перепрыгнуть из шестой палаты в седьмую палату - другими словами, что ее можно пересечь. Все хорошо, Коута-сан. Это означает, что действительно существует путь в седьмую палату и что состояние запечатанной комнаты было снято...

Другими словами, больше нет оснований снимать подозрения с исследователей. Своим телом я доказал, что незачем заморачиваться с одним-единственным входом, потому что в седьмую палату можно проникнуть, прыгая по крышам. Не было необходимости оставлять записи о выходе из собственной исследовательской палаты, не говоря уже о записях о входе в седьмую палату.

Конечно, все это доказывало, что подозреваемым может быть кто угодно, и поэтому подозреваемый оставался на свободе; однако, по крайней мере, больше не было никаких причин подозревать Кунагису Томо в одиночку — или, лучше сказать, больше не было никаких оснований для такой ситуации.

— С тобой и твоим мышлением нечего говорить об осторожности, — однако голос Коуты-сана оставался холодным. Похоже, она была крайне раздражена тем, что я ушел один. — И вдобавок ко всему все хорошо? Ты заставляешь меня смеяться. Я не могу перестать смеяться, правда. Может быть, тебе стоит попросить Кокороми-сенсея один раз препарировать твой мозг? Он наверняка будет отличаться конструкцией, отличной от конструкции других людей

—Это довольно резко с твоей стороны… ну, я приношу извинения за то, что продолжаю в одиночку, но благодаря этому мы смогли доказать, что то, что казалось невозможным, на самом деле возможно, так что не все ли хорошо?

—Разве ваша норма не включает в себя то, что вы позволяете другим закончить? Когда, где и как я когда-либо говорила, что прыжок из шестого отделения в седьмое невозможен?

—.........?

Поведение Коуты-сан, наконец, заставило меня усомниться — или, скорее, наконец-то начало чувствовать что-то вроде беспокойства. Действительно. Начнем с того, что, когда дело дошло до абсурда, этот Ишимару Коута-сан делала нечто гораздо более абсурдное. Проникнуть в этот исследовательский центр, войдя прямо через парадную дверь, используя фамилию Зерозаки, будучи знакомым с предателем Нео-сан, и, несмотря на то, что у него была причина для этого, помогая себе, Кунагисе и Сузунаши-сан. Риски, с которыми она сталкивалась, были невероятно высоки. Намекать на то, что Коута-сан думает, что это - несмотря на возможность смерти, этот - уровень опасности был каким-либо препятствием, было достаточно оскорбительно, чтобы она обиделась, не так ли?

Тогда..... есть что-то еще.

Я так много думал, — я, наконец, так много думал и понял. Я понял это. Верно. Прыжок на пять метров должен быть для меня невозможным, учитывая отсутствие у меня какой-либо подготовки. Тогда почему я попытался это сделать после подсчета шансов? Причина. Причина, которую я признал, подсознательно.

Я еще раз оглянулся на шестую палату.

А потом.

—..... ах, дерьмо ...

Понимаю.

Вот почему…

Вот почему, Коута-сан.

Я понял. Я понял, полностью. И тут я почувствовал раздражение. По моему собственному идиотизму и по той причине, что этот маршрут невозможен, как заявила Коута-сан.

—Это не хобби, не принцип и не мой стиль — беспокоить людей о том, что они уже сделали, — холодно сказала Коута-сан позади меня, — но, пожалуйста, поймите, что мы сейчас находимся в чрезвычайно сложной ситуации, дорогой друг. Если ты собираешься снова уйти в одиночку таким образом, мне придется пересмотреть наш союз.

—..... конечно.....

Я кивнул и снова подтвердил эту истину. Я подтвердил еще раз, потому что это могло быть мое недоразумение. А потом я подтвердил, что это не так.

Шестая палата была построена немного выше, чем эта седьмая палата. Вернее, седьмая палата была немного короче любой другой исследовательской палаты. С шестой палаты было трудно сказать, но с этой стороны, с более короткой стороны, было видно, что крыша шестой палаты была немного, хотя и была еще на несколько десятков сантиметров ближе к небу. Тогда, что это повлечет за собой?

Другими словами, это означает, что прыгать с той стороны на эту становится легче. Даже если бы это было пять метров по прямой, из-за гравитации и угла прыжка я бы получил помощь на несколько десятков сантиметров. Вот почему мне удалось прыгнуть. Хотя звучит мило, что мой загнанный в угол разум высвободил всю мощь моего тела, такое реалистичное объяснение казалось более разумным.

Теперь, что касается прыжков оттуда сюда, на этот раз будет проще. В отличие от других исследовательских палат, что имелось в виду под седьмой палатой, имеющей другую высоту.

—..... мы не можем вернуться.

Пробормотал я.

Я не хотел бормотать, но я сделал.

— Верно, дорогой друг, — нанесла завершающий удар Коута-сан. —По этой причине этот маршрут невозможен. Другими словами, эта седьмая палата, Которая, вероятно, была построена постфактум, является единственной в этом учреждении, которая имеет другую высотуШестая палата выше. Да, если бы вы вернулись в шестую палату, я бы предположила, что вам нужно было бы прыгнуть примерно на семь метров?

—..........

—Если вы все еще хотите попробовать это, пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

—Я пройду...— Я сделал шаг назад, а потом не мог не упасть на задницу. —..... дерьмо..... Я был идиотом, Коута-сан.

— Это совершенство, если ты понимаешь. Большинство вещей можно простить, если за них извиняешься, — Коута-сан пожала плечами, а затем, наконец, избавилась от льда в голосе и заговорила более ярким тоном. — И я признаю, что мое утаивание информации было одной из таких причин такого поворота событий.

Это тоже было правдой. Если бы она не объяснила это как «ты поймешь, если увидишь», а просто заявила, что «седьмая палата имеет другую высоту, поэтому вы можете идти в седьмую палату, но не обратно», этого бы никогда не произошло. Однако, в то же время, это была моя вина, что я не понял, несмотря на то, что видел. Единственным оправданием, Которое я мог предложить, было то, что кровь ударила мне в голову.

—В конце концов, запечатанная комната остается запечатанной комнатой…—  пробормотал я с отчаянием. — ..... впрочем, может быть, у одного из исследователей потрясающие физические данные?

—Даже если бы и были, это не окончательно, дорогой друг. В конце концов, есть еще одна причина, по которой я заявила, что этот путь невозможен. Разве ты не помнишь?— Коута-сан говорила. — Прошлой ночью, когда мы встретились, пошел дождь?

—Дождь.....?

Я посмотрел на пол на крыше. В основном она была высушена, но действительно были еще лужи, образовавшиеся от дождя.

Верно. Дождь. Прошлой ночью шел дождь.

—..... ах,— почему я только что понял это. —Ах.....

—С учетом того, что Миёши-сан оценила время смерти примерно в час ночи… ну, допустим, они смогли добраться из шестого отделения в седьмое. Однако разве Миёши-сан не упомянула об этом? — Руки, которые были отрезаны по какой-то причине, появились спустя несколько часов. Другими словами, обратный путь.... после убийства Уцуриги-сана и завершения благоустройства сцены, когда они начали возвращаться в свою исследовательскую палату, это не было под дождем?

Если бы это было так, то что бы тогда произошло? Просто. Нет никакого способа, чтобы кто-то мог совершить тот же подвиг в дождь, что и без него. И, конечно же, они не смогли бы побить свой рекорд.

Я был неосторожен. Слишком беспечен. Если бы я даже мог вспомнить, что прошлой ночью шел дождь, я бы не удивился, если бы этот маршрут сочли невозможным. В конце концов, я просто беспомощный глупый идиот. Я спешил, спешил, спешил, а потом бросился на непоправимый поступок. Возможно, эту глупость нельзя было вылечить до самой смерти.

—Что нам следует сделать.....

Вместо того, чтобы разгадывать запечатанную комнату, она стала еще более запечатанной, и, кроме того, мы оказались в ловушке внутри своего рода запечатанной комнаты. Конечно, у нас не было ни карты, ни зарегистрированного удостоверения личности, ни кода ключа, ни настройки голосовой и сетчатой проверки, и ни у Коуты-сана, ни у меня не было прав администратора, таких как у Кунагисы, поэтому для нас было бы невозможно прорваться через фронт. В то же время, только потому, что он был короче, чем другие исследовательские палаты, я не был настолько склонен к суициду, чтобы подумать о том, чтобы спрыгнуть с крыши. Я не знал, как обстоят дела с Коутой-сан, но, по крайней мере, у нее не было крыльев. И в этом здании не было окон. Короче говоря, мы попали в ловушку.

— Осталось два часа и сорок пять минут. У нас не так много времени на размышления, — наконец сказала Коута-сан. — В любом случае, как насчет того, чтобы начать действовать? Мы можем подумать об этом позже, в другой раз, так что как насчет того, чтобы принять наше проникновение в седьмой район как благословение — к сожалению, это спорный вопрос, следует ли называть его так, а не как проклятие… - и осмотреть место преступления, дорогой друг?

—..... вы оптимистичны.

—Потому что это не моя проблема.— сказала Коута-сан, а затем начала открывать люк рядом с резервуарами для воды. Либо из-за ржавчины, либо из-за того, что он изначально был плотно установлен, он не открывался легко. Я помог, и в конце концов нам удалось открыть стальную крышку.

—Не нужно так расстраиваться, дорогой друг. В седьмом отделении может быть какая-нибудь крепкая веревка. Ничто не говорит о том, что веревка недостаточно прочна, чтобы выдержать вес человека. В этом случае мы смогли бы сбежать

—Как вы думаете, есть?

— Вовсе нет, — нерешительно успокоила Коута-сан. — А теперь пойдем, дорогой друг.

Как бы то ни было, это все, что я мог сделать. Мы спустились по стальной лестнице и проникли в седьмую палату.

3

Через тридцать минут.

Коута-сан и я стояли на ужасно вонючей сцене убийства Уцуриги Гайсукэ, не говоря ни слова, как будто мы просто, просто обязаны были быть здесь для какой-то цели.

Коута-сан прислонилась своим высоким телом к стене рядом с входом, скрестила руки на груди и закрыла глаза, как будто думала. Если бы кто-то увидел Коуту-сан сейчас, он мог бы подумать, что она какой-то философ. Такой спокойной, какой трансцендентной она выглядела. По контракту, как кошка, которую только что спасли, я лихорадочно бродил по этой комнате, по этой совершенно голой, этой черно-красной, этой дрянно выкрашенной комнате. Как будто я был заключен в тюрьму из-за того, что, возможно, забыл, как ходить.

Дерьмо. Я не думал, что ограничение по времени для решения проблемы может быть такой большой проблемой. Оставалось около двух часов и пятнадцати минут. Однако это склонялось к лучшему сценарию, при котором нам давали максимально возможное время.

Этот четвертый этаж седьмой палаты, после того, как труп Уцуриги уже унесли, эта отдельная комната, принадлежавшая Уцуриги Гайсуке, как будто само измерение было искажено, оставило лишь пустой образ. Когда я пришел сюда вчера, когда я пришел сюда сегодня утром. В общей сложности я приходил сюда три раза, и каждый раз мое впечатление от комнаты менялось. Мне определенно не нравился этот человек по имени Уцуриги, и я не думаю, что он когда-либо мог бы мне понравиться, но мне кажется, что время, когда я впервые вошел в эту комнату и спорил с Уцуриги, было наименее неприятным. И этот третий раз был худшим чувством.

— Ты ничему не научился? — Коута-сан открыла глаза и рот впервые за двадцать пять минут. — Оставшееся время становится довольно не совершенным, дорогой друг.

— Ничего не вижу, — ответил я и впервые за двадцать пять минут открыл рот. — Если оставить в стороне трюк, я ничего не вижу в сюжете ... Я действительно, буквально не понимаю.

— Вы жалуетесь?

—Я честен. Я напряженно концентрируюсь на этом и думаю, и кажется, что даже кто-то, кроме меня, мог бы подумать. Но ничего не приходит в голову.

—Представьте, что думал подозреваемый… а может, и не думал.

—...да. Возможно.

Тогда это оставляет меня совершенно беспомощным. Как третье лицо и наблюдатель, даже если бы я мог отслеживать мысли другого человека, я не мог бы отслеживать его идеологию. Невозможно .

—Ритуалистический... или, скорее, религиозный. Хотя я чувствую себя виноватым, относя это к религиям, то, как был убит Уцуриги, кажется несколько религиозным. Другими словами, это менее таинственно и более жутко. Если бы это было таинственно, мы должен найти объяснение, но если это жутко, то ничего нельзя сделать. Это было ужасно для такого уровня.

—Было ли это? — удивленно сказала Коута-сан. — На данный момент я видела гораздо более ужасные трупы. Я также видела гораздо более ужасные формы жизни. Я не хочу пытаться владеть им, но если бы на меня надавили, я бы сказала, что отрубленная голова, которую я видела два года назад, была самой экстремальной.

— Висячий труп? — Я особо не размышлял, поэтому присоединился к теме Коуты-сана. — Я тоже их видел.

—Нет, живая обезглавленная голова. Человек, живущий одной головой.

—Это невозможно? Человек умер бы только с головой.

—Нет никаких проблем, пока человек выполняет надлежащие медицинские процедуры. В конце концов, сердце — это всего лишь насос. Легкие — это всего лишь резервуары для снабжения кислородом Другие внутренние органы могут быть упрощены как фабрики по созданию питания. До тех пор, пока вы обеспечиваете мозг кровью, кислородом и питанием, можно жить только с головой. Конечно, у них нет ни внутренних органов, ни горла, поэтому они не могут говорить, но они все еще могут общаться.

—..... какова цель этого?

—Нет никакой цели. Просто интерес. Вам самому не любопытно? Может ли человек жить одной головой. Лично я понимаю эту идеологию. По сравнению с чем-то подобным...— Коута-сан взглянула на противоположную стену. Остатки распятия Уцуриги остались. — Способы умерщвления мистера Уцугиги Гайсукэ вовсе не кажутся нелогичной идеологией. Есть просто логичная идеология.

Коута-сан слегка оттолкнулась от стены и открыла дверь.

—Куда ты идешь?

—Я добра и даю тебе пространство. Не легче ли думать, когда ты один?

—Ну, правда... все же, куда ты идешь, Коута-сан?

— Ты забыл о моей настоящей профессии? — Коута-сан дерзко ухмыльнулась. — В конце концов, я смогла войти в неприступный седьмой район, так что я пойду собирать мусор. Возможно, все уже улажено, но… что ж, я скоро вернусь.

А потом Коута-сан вышла из комнаты.

— Настоящая профессия… Хотя я всего лишь студент университета… — пробормотал я, а затем подошёл к тому месту, где до этого стояла Коута-сан, и прислонилась к стене, как и она. — …почему так получилось… почему все так получается всегда, всегда, всегда.

Я никому не жаловался.

—..... Я покончил с этим. Правда. Я покончил с этим. Я действительно закончил. Я действительно закончил. С меня достаточно.

Сукин сын. Сукин сын, сукин сын, сукин сын. Сукины дети больше подонки, чем люди. Хочешь, чтобы я просто умер здесь? Хочешь, чтобы я просто смешал свою кровь с кровью Уцуриги? Выньте нож из моего левого нагрудного кармана, воткните его мне в живот и сделайте вертикальный надрез. А потом вырви мои внутренности и разбросай их. А потом жую собственную (мою) печень, чтобы оживить ситуацию, а затем вонзить лезвия в эти никому не нужные глаза. Как только они достигнут мозга, надеюсь, моя голова, наконец, начнет нормально функционировать. А потом прямо по черепу, вот так, мимо горла, и ключицу, и ребра, а потом доберусь до аорты, и, если сил и сознания хватит, до сердца. Я бы, конечно, устроил грандиозную демонстрацию бьющей кровью. Проблема в том, обладает ли этот нож такой прочностью. Однако, даже если бы это было не так, я бы все равно умер. И затем, если бы мне суждено было родиться свыше на этот раз, я бы учился, учился, учился и стал исследователем. Я бы стал исследователем, а потом построил бы научно-исследовательский комплекс глубоко в горах, но я бы совершенно не сломался и не сошёл с ума, и для мира и для людей, но не для похвалы, я бы исследовал день и ночь. Для людей, попавших в беду, и для людей, не получивших благословения, я бы использовал свои сильные стороны незаметно. Я бы не стал мириться с дешевым стереотипом, что только потому, что я ученый, я могу быть сумасшедшим, и я бы чувствовал сочувствие к другим и был бы человеком, который в первую очередь думает о других. 

—… ого, нет… о чем я думаю.

Начнем с того, что, войдя в перерождение, вы сигнализируете о конце человечества. Я должно быть очень устал. Я сполз на пол, как будто потёрся спиной о стену. Чрезвычайно тяжелое чувство падения. Я был заключен в тюрьму в том смысле, что я полностью опустился и все же продолжал падать. Я обхватил голову руками и вздохнула.

—Разве я сломался...

В моей голове промелькнуло то, что сказала Кунагиса. Когда я действительно подумал, что больше не способен, я мог позвонить Нао-сан. Или, возможно, красному подрядчику «Сильнейшему Человечеству». В случае, если я должен был положиться на нее. Я бы перестал испытывать такую борьбу. Я мог бы одолжить телефон у Нео-сан... или, возможно, я мог бы использовать сеть, чтобы связаться, что, несмотря на небольшое усилие, не должно быть слишком сложным. Противоречивая ситуация в том, что несмотря на то, что я могу использовать черный ход, я не могу. Достаточно ли я великодушен, чтобы одобрить такое противоречие... достаточно ли я человек?

Разве я недостаточно сделал?

—.....конечно нет.

В усилии нет смысла, если оно не доведено до конца.

Не то чтобы это можно было назвать усилием.

—Как, некрасиво...

Есть разница между ценностью и редкостью. Подойдя опасно близко к тому, чтобы обвинить мир в собственном бессилии, — нет, приблизившись к раскрытию того, что я уже обвинял мир, я пробормотал, не скрывая ненависти к себе за попытку убежать от чего-то таким образом, и встал.

Подумав, что зря потерял время, я посмотрел на противоположную стену.

Вы только посмотрите, 『DEAD BLUE』!!

—Заткнись и смотри… может быть, это тот, у кого сообщение?

Оставалась возможность того, что подозреваемый давал улики по собственному желанию. Я проигнорировал различные теории и попытался изменить порядок двадцати пяти букв на стене, попытался разобрать каждую букву и воссоздать буквы, попытался переписать их на другом языке и пробовал другие подобные вещи, но, в конце концов, ни одна из них не привела ни к чему окончательному. Я даже насильно создал для этого язык, но мне казалось, что я просто пытаюсь заставить что-то произойти. Эти слова, возможно, следует понимать буквально.

Пока я это делал, оставшееся время сократилось до двух часов.

— Действительно, что мне делать, Кунагиса-кун.

Как я делал это давным-давно, как делал до того, как понял, что она девочка, я позвал Кунагису. Конечно, шестилетнего Кунагиса Томо больше не существовало, и даже нынешний Кунагиса Томо существовала в подвале четвертого отделения. Таким образом, ответа явно не было.

Но вместо ответа было что-то другое. Внезапно откуда-то — из коридора — повсюду стал разноситься пронзительный звук сирены. Нет, это не было чем-то таким обычным, как шум. Это было похоже на ударную волну. Он применил давление воздуха, достаточное, чтобы взорвать мои барабанные перепонки. Это было так неприятно, что, обладай талантом чистоты тона, они все равно не смогли бы опознать ноту, и она хлопнула дверью.

—Что! Что я сделал! В самом деле!

Я закричал во все горло, проходя через дверь. Не было особой причины так громко кричать, но будильник имел такую громкость, что без такого крика это даже не считалось бы разговором с самим собой. Когда я вошел в коридор, шум стал еще громче. Мне казалось, что мне бьют по голове тарелками.

—……………………………........

Я больше не слышал собственного голоса, даже когда кричал. Такая небольшая дрожь была ничем перед лицом большой приливной волны звука. Где-то должен быть динамик, подумал я, затыкая оба уха и лихорадочно гоняясь глазами по потолку. Если я не найду и не уничтожу динамик, мой мозг сойдет с ума.

Однако прежде чем я успел это сделать, в следующий момент шум внезапно прекратился. Я медленно отпускаю уши. Нет, напомнил я себе, что еще не могу ослабить бдительность. Существует термин «глаз урагана». Было бы глупо думать, что все кончено после того, как он однажды замолчал. Еще может быть вторая волна. Нет, подождите, это в помещении. Не должно быть урагана. Нет, я в замешательстве. Я не понимаю. Я глуп?

П.П. Глаз бури, также глаз урагана, або офо, бычий глаз — область прояснения и относительно тихой погоды в центре тропического циклона.

Стена ветра и ливня служит изолятором для очень сухого и более тёплого воздуха, опускающегося в центр циклона из верхних слоёв. По периферии глаза бури часть этого воздуха смешивается с воздухом из облаков и благодаря испарению капель охлаждается, тем самым образуя мощный нисходящий вдоль внутренней стороны облаков каскад относительно холодного воздуха.

— Ты чувствуешь себя превосходно? — дверь на лестницу открылась, и с нижнего этажа появилась Коута-сан. — Привет, давно не виделись.

—Нет, давно не виделись, еще не прошло и пятнадцати минут.

—Не так ли? Ну, это непревзойденно.

Коута-сан просияла, натягивая поля своей шляпы обратно вниз. Как будто она пыталась ускользнуть от моего взгляда. Да. Ее поведение было явно и явно подозрительным.

— Коута-сан… что ты сделала?

—Я приобрела такую вещь, — сказала она, вытаскивая из кармана четыре диска МО — и раскладывая их веером. — Я думаю, они не имеют прямого отношения к моей цели, однако исследовательские данные Уцуриги Гайсуке все еще настоящая находка.

П.П. Магнитоопти́ческий диск (MO, также допускается написание магни́тно-опти́ческий диск) — носитель информации, сочетающий свойства оптических и магнитных накопителей. Для чтения информации используется оптическая система, для записи — одновременно оптическая и магнитная.

—И вы также нашли систему сигнализации...— Я мог сказать, что моя речь все еще была немного невнятной. — Я знаю, что я не из тех, кто болтает, но… Коута-сан, ты думаешь, прежде чем действовать?

—Как грубо, конечно. Я думаю, даже когда мы стоим здесь сейчас.

Это было синонимом не думать.

—Мы лучшие партнеры...— я пробормотал в шутку, которая не была шуткой. — Что нам делать? Этот звук, вероятно, достиг профессора в первой палате. Это здание очень хорошо охраняется, поэтому звук, вероятно, не достиг его слуха, но он, должно быть, достиг его через систему безопасности.

— Было бы хорошо, если бы он подумал, что это просто ложная тревога, но жизнь не идет так гладко, — казалось, равнодушно сказала Коута-сан, как будто это было чье-то чужое дело, но на этот раз это было явно ее дело. — Как надоело.

Действительно, смущает.

Хотя я могу потянуть Коуту-сана назад, было неожиданно, что Коута-сан потянет меня вместо этого. Это действительно было действительно и без сомнения чепухой.

—..... давайте побежим на крышу. Нас там могут не найти.

— Действительно. По крайней мере, звучит лучше, чем в здании, — быстро ответила Коута-сан, и мы поднялись по лестнице, поднялись по лестнице, открыли стальную крышку и вышли на крышу. Коута-сан один раз потянулась, а затем пошла на запад и подползла к краю. Я не знал, что она задумала, но все равно последовал ее примеру. Из кедров — или это был дуб? Точно не знаю, но в любом случае мы могли видеть два силуэта, бегущих трусцой (учитывая противоречивое выражение моего лица, вы можете сказать, насколько я все еще в замешательстве). Я вижу, мы лежали ничком, чтобы они не могли нас видеть, даже если бы мы могли видеть их. Я начал думать, что Коута-сан пытается подражать Сэмюэлю Беккету. Не то чтобы я действительно так думал.

П.П. Сэ́мюэл Бáркли Бе́ккет (13 апреля 1906 — 22 декабря 1989) — французский и ирландский писатель, поэт и драматург. Представитель модернизма в литературе. Один из основоположников (наряду с Эженом Ионеско) театра абсурда.

Литературные и театральные работы Беккета представляют собой мрачные, безличные и трагикомические жизненные переживания, часто сочетающиеся с чёрной комедией и бессмыслицей.

—..... ммм —, я прищурил глаза и посмотрел на два силуэта. —..... Шито-кун....., ..... Мисачи-сан.... я думаю?

— Похоже на то, — Коута-сан продолжала ползти, отступая назад, а затем, достигнув точки, где ее не было видно с земли, она хлопнула по земле обеими руками и встала. — Они получили приказ от Профессора посмотреть… может быть, так оно и есть.

Они свернули за угол, и я больше не мог их видеть. Тот угол вел ко входу в седьмую палату, к той стальной двери. Я подтвердил это, а затем попятился так же, как Коута-сан. Однако, если подумать, поскольку мы все равно больше не могли их видеть, в этом действии не было никакой цели.

—Это не совершенство, но все же немного повезло, — сказала Коута-сан. — Я беспокоюсь о том, что прибудет полный отряд крутых охранников… но два юнца совсем не проблема. Кажется, профессор решил, что это ложная тревога.

—Было бы здорово, если бы это было правдой… однако нас все равно не должно быть видно.

— Тогда иди сюда, — Коута-сан потянула меня за руку и потащил за собой. Мне было интересно, куда она ведет нас, но это было в тени бака с водой. Она привела меня к маленькому открытому пространству, образовавшемуся после того, как я перешагнул через несколько водопроводных труб.— Нас здесь не увидят.

—Ну, может быть, нас и не увидеть простым взглядом... но.

Я не мог назвать это особенно большим пространством. Как ни посмотри, места хватило только на одного человека. Я считал невозможным, чтобы высокая Коута-сан и мое не особенно маленькое взрослое мужское «я» могли спрятаться в этом пространстве вместе.

—Это совсем не так.

Коута-сан озорно засмеялась — при этом я мог представить, что должно было случиться — и она притянула меня к себе, а затем толкнула, а затем, со стороны, это могло выглядеть так, будто она обнимала меня, или, скорее, это было все, на что это могло быть похоже, когда она прижалась ко мне лицом ко мне, обвила своими длинными руками мою спину, а затем положила подбородок мне на правое плечо. Естественно, я мог чувствовать ее дыхание, слышать биение ее сердца и чувствовать ее тепло. Конечно, мое дыхание, мое сердцебиение, мое тепло тоже можно было услышать и почувствовать.

—Теперь этого места достаточно для нас обоих.

—… это может закончиться проблемой, знаете ли.— Мои руки были скованы Коутой-сан, поэтому я не мог сопротивляться. Нет, проблема была не в этом. — Очень большая проблема.

—Ты не любишь проблемы?

—Я вообще слишком ненавижу решения...

— Ты довольно наивен, — хихикнула Коута-сан. Это был очень непристойный смех. — Кстати, если мы можем продолжить разговор, пока я искала этот диск МО, я пыталась найти что-то вроде веревки.

— Что-нибудь было? — Я сдержал свое сердцебиение, когда спросил. Хотя сердце — это автоматическая мышца, поэтому его нельзя подавить. — Веревка.....

—Не было. Там были нити, как компьютерные кабели, но даже если бы мы связали их вместе, было бы невозможно добраться до шестой палаты... и, конечно, если бы даже кабелей не было, все было бы очевидно.

—Это так.....

Начнем с того, что, возможно, было странно надеяться, что в таком исследовательском центре веревка будет достаточно прочной, чтобы выдержать вес человека. Если нет веревки, то что-то вроде веревки... по крайней мере, я пытался думать, но запах длинных волос Коуты-сана мешал моему движению мыслей. Или, может быть, именно мои мысли мешали моему мышлению. Успойкойся. Успойкойся. Подумайте о чем-нибудь другом.

—..... волосы..... Коута-сан, как насчет волос?

— Да? А как насчет волос? — спросил Коута-сан, обнимая меня еще крепче. Из-за того, что она была выше меня, мне казалось, что со мной обращаются как с ребенком. Сузунаши-сан тоже относится ко мне как к ребенку, но, как бы это сказать, Коута-сан, похоже, придерживался прямо противоположного подхода, обращаясь со мной как с ребенком. — Ты имеешь в виду мои волосы?

—Нет, я не... но могли бы волосы заменить веревку?

Я слышал, что волосы довольно твердые. Конечно, каждая прядь — всего лишь нить, но несколько тысяч, несколько десятков тысяч прядей превратили бы их в крепкую веревку. В истории есть случаи, когда людей душили за волосы, так что если вы спросите, возможно это или невозможно...

— А-а, ты имеешь в виду Коутари-сан, дорогой друг, — сказала Коута-сан, как будто она шептала мне на ухо. Это дало мне мурашки по коже. — В самом деле, то, что он стал лысым только от вашей фразы, неестественно...

Точно. Что бы вы ни думали, мои слова не так уж заманчивы. Тогда в этом случае должна была быть другая причина для того, чтобы подстричь эти длинные волосы — сбрить эти длинные волосы. Я немного подумал об этом невыразительном, апатичном исследователе.

—Например, если бы Коутари-сан проник в седьмую палату, используя путь, Который мы только что выбрали. А затем он убил Уцуриги. Он распял Уцуриги на стене, а затем, когда он уходил, понял, что спрыгнуть вниз будет невозможно. К тому же шел дождь, так что это было еще более невозможно. Однако он не должен оставаться здесь. Тогда ему понадобится что-то вроде веревки...

—И поэтому он использовал свои собственные волосы?—  спросила Коута-сан. — Несколько непревзойдённо, но есть проблема.

— Что вы имеете в виду под проблемой? — Будет ли это большей проблемой, чем твоя правая рука, потирающая мои бедра? — Что ты имеешь в виду, Коута-сан?

—Во-первых, на каждой крыше этого объекта нет забора или перил. Другими словами, даже если бы вы бросили веревку, привязать ее было бы не к чему. Вам понадобится какой-нибудь крюк, чтобы зацепиться за края. Во-вторых, все еще слишком большое расстояние.

—Расстояние - вы имеете в виду около пяти метров? Поскольку мы используем веревку, вам не придется беспокоиться об угле.

—Даже если бы волосы Коутари-сана были длиной в метр, вы знаете. Хотя я бы согласилась, смотря  издалека, что у него было хорошее количество волос, даже если бы вы использовали их все, если бы вы даже сложили их пять раз, вы все равно не создали бы веревку, достаточно прочную, чтобы удержать человека. Даже если бы вы сплели самую эффективную веревку, четыре метра были бы лучшим, что вы могли бы сделать.

Пять раз больше - четыре метра. Правильно, чтобы использовать волосы, вам нужно было бы скрутить их, чтобы укрепить их, и вам также нужно было бы иметь дело с их узлом. Ведь в таком случае она едва ли достигла бы пяти метров. Как сказала Коута-сан, четыре метра — это верхний предел. Но этого было бы недостаточно, и даже если бы вы сделали одно или два нелепых предположения - например, если бы его волосы внезапно выросли - и волосы смогли бы дотянуться до пропасти, первая проблема все еще существовала, поскольку не было крюка, и он не смог бы чтобы закрепить волосы на шестом участке. Я чувствовал, что наконец-то пришел к психологическому решению - и в то же время моему целомудрию угрожали подобным образом! -- но, похоже, Коутари-сан действительно просто подстригся. Что за вводящий в заблуждение поступок! Если бы это был детективный роман, я бы сказал, что это ошибочно.

—Неужели невозможно прыгнуть на такое… расстояние?

—Это было бы возможно для кого-то мирового класса. Однако это немыслимо для обычного человека.

—Человек, — я ухватился за эту фразу. —..... тогда возможно ли что-то нечеловеческое?

—Хм?— Коута-сан ответила удивленным тоном. — Что вы имеете в виду? Вы пытаетесь сказать, что подозреваемый монстр или что-то в этом роде? Ха… Мне все равно, но знаете, мне интересно, что подумают другие? Возможно, вам стоит позаботиться о том, кого вы пытаетесь убедить этим.

—Нет необходимости прыгать на монстров. Этот мир состоит не только из людей и монстров. Есть животные… например, собаки, — продолжил я, не прерывая своей мысли. В противном случае я только потеряю больше концентрации. — Можете ли вы сказать, что большая собака может прыгнуть на семь метров?

— Ты имеешь в виду трех собак, которыми владеет Касугай-сан ки… нет?

— Ну да. Теория убийства животных, — кивнул я. Кивнув, моя челюсть глубже впилась в тело Коуты-сана. Ох —..... даже в противном случае кто-то упомянул, что в этой горе водятся кабаны..... и если кабаны не могут совершить прыжок, то, возможно, птица...

— Вы серьезно? Я восхищаюсь вашей способностью излагать одну глупую теорию за другой, — голос Коуты-сан не звучал так, будто она вообще восхищалась. — Итак, как собака убивает Уцуги-сана? Вы хотите сказать, что собака использовала нож, чтобы порезать Уцуги-сана? Это странная и невероятная теория, и вы не чувствуете в ней ничего странного?

—В зависимости от подготовки… нет, это невозможно, — это не казалось аргументом, который я мог бы выиграть в любом случае, поэтому я решил отступить. — ..... дерьмо. Значит, подозреваемый остается в неопределённии…

— Не определился? Ты имеешь в виду неуверенный?

— В конце концов нам все равно придется назвать кого-то подозреваемым, так что нерешительность — это нормально… в любом случае, теперь все в порядке? Шито-кун и Мисачи-сан, наверное, уже вернулись.

Я извивался и пытался убежать от Коута-сана, но Коута-сан не отпустила меня, сказав: «Слишком рано, чтобы чувствовать себя в безопасности». Она говорит, что еще слишком рано, но уже прошло десять-пятнадцать минут с тех пор, как Шито-кун вошел в седьмую палату — что также означало, что Коута-сан обнимала меня в течение десяти-пятнадцати минут — так что я почувствовал, что прошло достаточно времени, чтобы они сочли это ложной тревогой.

—Коута-са…

— Тссс.

Моя жалоба была насильно подавлена Коутой-сан. Точнее, меня схватили за затылок и прижали лицом к плечу Коты-сана, так что я был вынужден замолчать. Я задался вопросом, что происходит, повернул голову и заметил, что крышка на крыше с другой стороны резервуаров для воды медленно поворачивается. Конечно, эта неорганическая стальная крышка без каких-либо махинаций никогда не начнет двигаться сама по себе...

—Черт! Что это за крышка! Она чертовски тяжелая! Черт возьми! Я что, олимпиец с гантелями?

Голос Шито-кунв. Голос Шито-кун можно было услышать с другой стороны входа. Похоже, ему было трудно поднять крышку.

— Я удивлен, что они вообще проверили крышу, — вздохнул я с отчаянием. —Осторожно, я полагаю, я должен сказать… ну, я думаю, что ничего не поделаешь, учитывая обстоятельства…

—Вернее, отсутствует огромное количество МО-дисков, так что это было ожидаемо.

Сказал вор. Это верно. Тревога зазвучала, потому что Коута-сан забрала диски МО в первую очередь. Тогда Сито-кун и Мисачи-сан начали бы осмотр этой комнаты. И как только они заметят, что дисков не хватает, они никогда не сочтут это ложной тревогой. Они, очевидно, будут исследовать каждый закоулок.

—Вы должны были просто положить их обратно...

—Ты не можешь называть себя первоклассным вором, если вернешь то, что когда-то украл. Подойди, подойди поближе. Нас найдут.

Она крепче сжала меня и толкнула меня глубже. Конечно, глубже меня толкать было некуда, так что в результате она просто еще теснее прижалась ко мне. Если бы нас нашли в таком виде, у меня не было бы повода говорить об этом. В результате я обнял ее. Если меня застанут за поеданием яда, я с тем же успехом могу съесть все блюдо. Я даже съем стол и стул, пока я за ними.

— Боже мой. Как непристойно с твоей стороны, дорогой друг, — счастливо улыбнулся Коута-сан. — Мне, не, не нравится это.

—Я ненавижу это..... теперь, пожалуйста, молчи...

Шито-кун, наконец, понял это, когда успешно поднял крышку. А затем он медленно вытащил свою маленькую фигуру на крышу.

—Ах, дерьмо, какая боль..... почему я застрял делать эту хрень, когда мы так чертовски заняты..... это абсурд..... не может быть злоумышленника... .. Я имею в виду, как вы вообще сюда попали..... есть предел тому, насколько вы можете быть параноиком, Мисачи-сан...

— прошептал Шито-кун. Похоже, он был из тех, кто много разговаривает сам с собой. Я почувствовал странное чувство близости с ним. Включая ту часть, что большая часть того, что он сказал, была жалобой.

Шито-кун закрыл крышку и огляделся.

— Никого нет... — прошептал он. — Правильно, проверьте. Налево, проверьте..... боже, как глупо...

Похоже, он не собирался тщательно проверять. Действительно, в этом смысле эта позиция могла быть лучшим укрытием. Проблема заключалась в том, как мы прятались. О нет. Мне казалось, что я достиг своего предела. Ах. Мне жарко.

—Синдикат Кунагиса тоже не отвечает на звонки… правда… — продолжал он бормотать и снова положил руку на крышку. — Что произойдет… Я имею в виду, что профессору очень не по себе, что он хочет превратить эту симпатичную девушку в образец… что он пытается сделать, создать еще одного, такого же, как я? — Я имею в виду, даже приложить руку к кому-то из Синдиката Кунагиса.

Синдикат Кунагиса... причина, по которой я медленно проигрывал, я немедленно восстановилась, когда я услышал это. Казалось, что профессор Кёичиро постепенно... ну, не совсем, но, похоже, он прогрессировал, как и предсказывали Сузунаши-сан, Нео-сан и Миёши-сенсей. Однако мое внимание привлек не этот факт, а манера речи Шито-куна, который, похоже, не был согласен с методами. Шито-кун должен был быть абсолютным сторонником профессора Кёитиро, так что же здесь происходит?

И тут я вспомнил слова Нео-сана. У Огаки-куна и Узе-сана есть причина преклоняться перед профессором. Уважение к Профессору, отплата за услуги Профессора и так далее. Однако именно поэтому все, что вам нужно сделать, это предоставить им больше. Другими словами, это, вероятно, была простая арифметика. Складывать, вычитать, умножать и делить. Шито-кун сейчас может колебаться. Если бы это было так. Если бы это было так...

Затем Шито-кун остановился, собираясь открыть крышку. Он не просто остановился, он смотрел в нашу сторону. С неудовольствием, словно что-то заподозрив, он уставился на цистерну с водой, за которой мы с Коутой-сан спрятались. Он заметил? Нет, он никак не мог заметить. В конце концов, Шито-кун однажды пытался вернуться. Он никак не мог видеть. Он никак не мог видеть, но...

—Эй. Кто-нибудь там?— наконец, заговорил Шито-кун. — Кто-то там за танком?

Я чуть не выпалил что-то, но Коута-сан приглушила его.

— Если кто-то есть, выходи, — Шито-кун убрал руку с крышки и встал. — Знаешь, очевидно, что кто-то там есть. А? Если ты не придешь ко мне, то я приду к тебе.

— …Тогда ничего не поделаешь, — сказала Коута-сан и с разочарованным видом отпустила меня. — Оставайся здесь.

— Что? Но, Коу…

—Я иду!

Коута-сан громко крикнула Шито-куну. А потом она прошептала мне.

— Пока все не закончится, категорически не выходи, — сказала она, а потом снова столкнула меня, обошла резервуар и показалась Шито-куну.

У меня не было времени останавливать ее.

И в любом случае я не мог придумать причину, чтобы остановить ее. В любом случае, не было слов, которые могли бы остановить ее, потому что, несмотря на то, что она попала в такую неприятную ситуацию, несмотря на то, что попала в это, она показала выражение «это абсолютно ничего».

— А? Что? — У Шито-куна был раздраженный голос. — А-а-а? ...... что? Ты. Я тебя не знаю.

—Должна ли я представиться?— Коута-сан улыбнулась Шито-куну. — Меня зовут Ишимару Коута. Конечно, вы все можете узнать меня лучше, чем Зеродзаки Итошики.

—... незваный гость, который появился три дня назад, — ответил Шито-кун. —..... что. Ты, этот голос, девочка? Ты огромная... но не такая большая, как эта старшая сестра.—

— Вас интересуют девушки, молодой сэр? Коута-сан беззаботно подошла к Шито-куну. —Это вполне и довольно непревзойденно.

—Не двигайся! Тебе это не сойдет с рук!

—С чем? — сказал Коута-сан, изображая невежество. — Мы не можем разговаривать, не приближаясь, не так ли? Ты позвал меня, потому что хотел поговорить, не так ли?

— Черт, я сказал не двигаться!

Шито-кун попятился, крича. У него не было причин отступать, но он, вероятно, чувствовал себя запуганным. Я вспомнил нашу первую встречу с ней прошлой ночью, как она была жуткой, загадочной. Это было ошеломляюще, ужасно ошеломляюще. Вы, очевидно, почувствовали бы себя запуганным, если бы попытались сразиться с таким человеком прямо. Таким образом, Шито-кун в настоящее время пытался каким-то образом сбежать от Коуты-сана. Вероятно, это было не столько подсознание, сколько первобытный инстинкт.

— Фуфу… — Коута-сан остановилась. У входа в палату. — Если вам не о чем говорить, я ухожу...

—…! Нет, ты не уйдёшь!

Шито-кун набросился на Коуту-сана. Обязательство победило страх. Однако, хотя это, возможно, и было правильным поступком, я не мог назвать это мудрым поступком. Потому что было очевидно, что явившаяся ему незваная гостья Ишимару Коута не собиралась убегать. Было очевидно, что слова и действия Коуты-сана были лишь средством вызвать его на бой.

Было очевидно, что у Шито-куна не было шансов принять этот бой.

Коута-сан повернулся назад, чтобы уклониться от удара кулака Шито-куна. А затем продолжила поворачиваться, вонзая свою длинную ногу в живот Шито-куна. Это вращательное движение было ближе к тэквондо, чем к карате. Среди многочисленных стилей боевых искусств только в тэквондо принято поворачиваться спиной к противнику в любое время.

Шито-кун наклонился, но Коута-сан не сдавалась. Другой ногой — это было еще одно движение в тэквондо — на этот раз она вонзила пятку в сердце Шито-куна. Это заставило его тело снова встать, а затем он наклонился назад. А затем Коута-сан еще раз развернулась и, используя этот момент, ударила ладонью в правое легкое — это был прием дзюдо.

—Гуа... гах!

Шито-кун даже не смог закричать, так как издал лишь несколько хрипов. По тому моменту, когда вы могли слышать это ворчание, вы могли сказать, кто выиграл бой. Впрочем, даже так. Несмотря на это, Коута-сан не сдавалась. Она ударила его локтем в живот, тыльной стороной руки ударила его по сердцу, ударила коленом по почке и, наконец, нанесла удар ногой с разворота, чтобы швырнуть его на землю.

Это заняло мгновение — нет, даже быстрее, учитывая, что Шито-кун мог произнести только это. Казалось, он потерял сознание. Или, может быть, правильнее было бы сказать, что Коута-сан била Шито-куна, пока тот не потерял сознание. Я не мог придумать другой причины для таких точных ударов по внутренним органам. Конечно, все это было сделано, чтобы сбежать отсюда, но я все еще не мог отделаться от ощущения, что она зашла слишком далеко.

—Коута-сан…

Я собирался выйти из-за бака с водой, но,

—Зааааааааамри!

Этот яростный взрыв шума пригвоздил меня к месту. Я посмотрел и увидел, что Узе Мисачи-сан направляет пистолет на Коуту-сана. Коута-сан присела рядом с поверженным Шито-куном, и когда внезапно появилась Мисачи-сан, она слегка удивилась и сказала: «Мой…».

—Был еще один из вас — я совсем забыла.

— пожалуйста, не двигайтесь — я буду стрелять.

Пистолет, Который Мисачи-сан держал обеими руками, ..... Думаю, это был Jericho 941. Израильский клон CZ-75. Пистолет, который мог переключаться между 9-мм пулями Люгера и 41АЕ. Кроме того, я думаю, что компания использовала тот же дизайн для более известного Desert Eagle. Моя память может быть неверна, поэтому я не мог сказать наверняка, но в любом случае проблема была не в типе пистолета.

Принимая во внимание важность секретов, неудивительно, что пистолеты использовались в качестве меры безопасности, однако это все еще было из ряда вон выходящим. Это было слишком. Для Коуты-сан, хоть она и прибила Шито-куна в мгновение ока...

—…хахах. Ахахахахахах!

Однако. Коута-сан просто расхохотала над этой Мисачи-сан. А потом она, казалось, вообще не обращала внимания на пистолет и просто встала. Как будто она издевалась над этим.

—Ахахах... ахахахахах.

—Что такое!? Почему ты смеешься! Я сказала, не двигайся!

— Я смеюсь, потому что вы сказали не двигаться, юная леди, — Коута-сан вздернула подбородок, глядя на Мисачи-сан, которая была на три четверти ее роста. — В этой ситуации. В этой ситуации, когда твой друг вбит в землю, сказать, что ты не будешь стрелять, если они не двигаются. И потом не стрелять, даже когда они двигаются. Как равнодушно. Одно дело быть холодным, и совсем другое - быть горячим, но вы все действительно равнодушны. Даже если вы всего лишь второстепенные персонажи, которые только кажутся проигравшими, если это всё, что вам нужно, чтобы попытаться обойти меня, то это действительно хорошая шутка.

—Тихо! Заткнись!

Мисачи-сан подняла пистолет в воздух и выстрелила. Угроза и доказательство того, что внутри были настоящие пули. И по этому резкому звуку я понял, что это не 9-мм Люгеры, а 41АЕ. Другими словами, в магазине оставалось не более десяти выстрелов. Было на пять выстрелов меньше, чем если бы он использовал 9-мм Люгеры, но это все еще просто сравнение, поскольку девяти выстрелов все еще достаточно, чтобы убить человека или даже двух человек.

—Если ты снова отнесешься ко мне легкомысленно, я действительно выстрелю! Незваный гость! Отойди от Шито-куна!

—Вы говорите не двигаться, а затем, пока у вас не пересохло во рту, вы говорите отойти от своего друга. Что вы действительно хотите, чтобы я сделала, юная леди, — ухмыльнулся Коута-сан, и она продолжила насмехаться над ней. противник. — Это ни в малейшей степени не в совершенстве. Такая юная леди, как вы, работает секретарем, а этот упрощенный глупый мальчик работает ассистентом, так что это должно означать, что профессор Шадо Кёитиро совсем не такой, как говорят слухи. Если это все, то я могла бы просто войти спереди, вместо того , чтобы идти таким окольным путем .

— Юная леди? Разве вы не понимаете, в каком положении оказались!? Думаете, я не буду стрелять…

—Ты думаешь, что все подчинятся тебе, просто держа в руках пистолет. Ты думаешь, что все подчинятся, просто проявив силу. Вот почему ты юная леди, — сказала Коута-сан, держась на близком расстоянии от Мисачи-сан. - вернее, так как она держалась на близком расстоянии с пистолетом. —Если вы думаете, что можете убить человека этой игрушкой, вы сильно ошибаетесь. Вы одна из тех, кто верит, что вы можете победить боевой корабль одним копьем?

— Заткнись, ты думаешь, я промахнусь с такого расстояния? Мисачи-сан напряглась с пистолетом. — Если вы будете молчать, мы не будем с вами плохо обращаться…

— И быть использованной в одном из экспериментов профессора над людьми? — как этот упрощенный дурак, лежащий здесь.

—Замолчи!— Мисачи-сан взорвалась от этих слов. —... какова ваша цель? Зачем вы сюда пришли? Какая лаборатория вас сюда прислала!

— … допустим, — Коута-сан немного понизила тон. — Что скорость первой выпущенной пули составляет примерно семьсот километров в час. В таком случае, сколько времени потребуется, чтобы преодолеть расстояние между вами и мной, примерно два метра?

—.....? О чем вы говорите?

— Предположение. Ответ, юная леди?

— …0,08 секунды, — подозрительно ответила Мисачи-сан. —..... и что? Это просто означает, что человек не может увернуться от пули.

— Трудно, если ты просто слышишь это число. Однако… — Коута-сан указала на Мисачи-сан. Нет, она указала на пистолет Мисачи-сан. —-- Иерихон 941. Длина спускового крючка 7,7 сантиметра, так что это ствол двойного действия. Я права?

—.....? .....? Итак! В чем смысл?

—То, что ты сразу закатываешь истерику, — вот почему ты барышня. Между тобой и детьми-мартышками, которых можно встретить в кварталах красных фонарей, нет никакой разницы. Ствол двойного действия означает, что тебе требуется 5 килограмм силы. для спускового крючка. Конечно, для однократного действия потребуется вдвое меньше. Даме вроде вас потребуется не менее 0,5 секунды, чтобы нажать на спусковой крючок. И это на более коротком конце.

—…? .....!

—Это еще не все. Кроме того, для падения молота требуется 0,02 секунды. К этому моменту на это уйдет 0,6 секунды. А теперь простой расчет того, сколько времени потребуется пуле, чтобы добраться до меня с места, где она выстрелила, но мы должны добавить время, необходимое для того, чтобы убедиться, что пуля попала. Другими словами, время, которое требуется вам, чтобы выровнять выстрел. Мой мозг, мое сердце, ну на самом деле это не имеет значения, но время, необходимое для достоверности, что 41 приземление Action Express будет 0,1 секунды для профессионала, поэтому для новичка, такого как вы, это может быть хотя бы 0,4 секунды? В сумме это займет секунду.Полная секунда.Это как вечность.В самом по крайней мере, этого времени более чем достаточно, чтобы пройти всего два метра.

— Заткнись! Даже если я промахнусь один раз, у меня еще есть второй и третий…

—Нет смысла в нападении, которое длится целую секунду, юная леди. Было бы гораздо быстрее просто ударить меня руками, что, юная леди. Пистолеты - это оружие, которое нужно использовать на расстоянии. В худшем случае вам нужно пять метров, предпочтительно, по крайней мере, десять метров между вами и вашей целью. Это означало бы, что независимо от того, как быстро я двигаюсь, все, что вам нужно сделать. Это выровнять выстрел, так что даже если вы выстрелите пять раз, по крайней мере, один из них должен попасть. Было бы непревзойденным сказать, что если вы не застоёте их неожиданностью, пистолет — это оружие, которое можно использовать только на расстоянии. Новички обманут своим внешним видом. Даже если оружие позволяет побеждать с одного выстрела, если этот единственный выстрел не попадает в цель, в этом нет ни смысла, ни ценности...

—Ш— заткнись!

Мисачи-сан нажала на курок. На этот раз точно в сторону Коты-сана.

Раздался взрыв — и все. Как и в случае с Шито-куном, Коута-сан изогнулась, чтобы избежать траектории пули, и тем же движением приблизилась к Мисачи-сан и ударила ее ладонью по челюсти. Тело Мисачи-сан было поднято в воздух. А потом Коута-сан изо всей силы врезала локтем в тело Мисачи-сан, временно освободившееся от гравитации.

Я не знаю, как выразить это единственное движение. Это полностью отличалось от того, как она сражалась с Шито-куном. Действительно, это было похоже на ужасно эффективную и красивую волну.

Тело Мисачи-сан покатилось по крыше, словно скользя — это напомнило мне камень для керлинга — и остановилось прямо на краю. Она не встала и даже не произнесла ни звука. Коута-сан подошла к Мисачи-сан, подтвердила, что она потеряла сознание, а затем выхватил пистолет из ее руки.

—-- теперь вы можете выйти, дорогой друг.

—.........— Я показался из-за бака с водой. —.......... Спасибо.

— Хмммм, — Коута-сан игриво направила ствол «Jericho» на меня. —Бах! Ахахах!

—..........

—Мой. Ты выглядишь несчастным.

—Ну, нет... Я просто подумал, может быть, ты зашла слишком далеко...— Я посмотрел на смятых двоих. — И я думаю, что вы подвергаете себя слишком большой опасности. Чтобы насмехаться над кем-то с пистолетом…

—Если бы я не издевалась над ней, меня бы расстреляли.

—Возможно... значит ли это, что то, что ты сказала, было ложью?

— Я бы предпочла, чтобы вы назвали это средством.

Коута-сан улыбнулся и рассмеялся, а затем бросил мне «Jericho». Я поймал это, думая, что она ведет себя довольно неосторожно, даже не установив предохранитель. Это было тяжело. Да, конечно, «Jericho» весит более килограмма. Даже такому мужчине, как я, было бы трудно держать этот пистолет прямо. И... и, конечно же, Мисачи-сан.

Другими словами, это было все. То, что Коута-сан продолжала извергать, было просто способом выиграть время. По правде говоря, руки Мисачи-сан просто истощились. До такой степени, что она больше не могла правильно целиться. До такой степени, что это даже замедлило бы способность ее мышц реагировать на приказ открыть огонь.

—Я полагаю, что новичков чаще обманывают конкретными цифрами и логикой.

«Вы обожжётесь, если вас обманут числами для чего-либо» — я думаю, что Кунагиса сказала это.

— Это все. Я не знаю скорости пули «Jericho»,— кивнул Коута-сан. —Я оставляю это в ваших руках. Вы знаете, как им пользоваться, не так ли? Я тоже могу им пользоваться, но мне они не нравятся. Потому что я чувствую, что это несправедливым.

—Хм… несправедливо…— Я включил предохранитель и засунул «Jericho» за пояс брюк. Это заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке, но другого способа вынести это не было. — Однако, что мы будем делать дальше? Теперь они знают, что вы вторглись.

—Это само по себе непревзойденно. Теперь… поскольку все-таки был незваный гость, уровень подозрений в отношении Кунагисы-сан уменьшился, не так ли?

— Что ж, это хорошо для нас, но для Коуты-сан…

— Этого недостаточно, чтобы беспокоить меня. У меня нет ни одной причины для беспокойства. И… — Коута-сан подошла к тому месту, где лежал Шито-кун. — Теперь у нас есть и средство для побега.