Онлайн чтение книги Целитель Healer
Глава 12

Выйдя из ванной, Ча И Сок мимоходом взглянул в телефон на звонящий номер и скинул банный халат. Пока он принимал душ, образовалось семь пропущенных вызовов от жены Мён Хвана. Это настораживало, ведь не было ещё и восьми утра.

Мужчина прошёл на кухню и взял из холодильника бутылку воды. Он никогда не просыпался в такое время. Во рту полыхало, а в голове стоял дурман. Ча И Сок не знал причины болей, но происходило нечто явно странное - появилась жажда, которую не утолялась ни водой, ни таблетками, а попытки выспаться оборачивались неудачей.

Телефон снова громко завибрировал.

– Брат, я надеялась, что ты уже не спишь.

– Что случилось?

– Ничего серьёзного, просто он велел позвонить господину Кокаину. Что мне делать?

Ча И Сок нахмурился. Он планировал устроить пышные похороны, решив, что брат уже отдал концы.

Какое расстройство! Ча Мён Хван упорно хватался за свою жалкую и показушную жизнь. Однако младший брат умело скрыл разочарование.

– Он очнулся?

– Да, сегодня на рассвете. Но до сих пор не в себе. Никто не может его успокоить.

– Назначь встречу! На сегодня! – кричал Мён Хван на заднем фоне. – Это невыносимо! Дай мне телефон!

– Понимаю, что ещё очень рано, но я должна позвонить господину Кокаину прямо сейчас... – нерешительно продолжила невестка, явно прикрыв рукой телефон. – Сможет ли он приехать сегодня? Брат, ты такой занятой, поэтому мы сами могли бы отправить за ним машину... Просто скажи, где он живёт.

– Ах, я совсем забыл предупредить. Босс Кокаина сказал, что может отпускать его не чаще, чем раз в неделю.

Ча И Сок открыл бутылку с водой, зажав телефон между плечом и ухом.

– Да, я понимаю, что у господина Кокаина плотный график, – продолжила женщина. – Но Мён Хван срочно хочет его услышать. Может...

– У меня сегодня встреча, скажи Мён Хвану – перебил её Ча И Сок, – что нам с ним нужно потерпеть до завтра...

Он осёкся.

«Нам?.. А мне-то чего терпеть? Я чего жду?»

Ча И Сок сообразил, что ляпнул глупость, быстро закончил разговор, швырнул телефон на стол и поднял глаза к потолку.

* * *

– Что он сказал? – спросил Мён Хван, впившись в неё рыбьими глазами.

Женщина замялась.

– Я же просил передать мне телефон! – взревел её супруг. – Набери снова!

– Господина Кокаина могут прислать только в заранее оговорённый день. Брат сегодня занят, но обязательно привезёт его завтра. Нужно подождать. Немного.

– Не годится! – взревел Мён Хван. – А может, он даст нам адрес клуба или номер телефона?

– Брат соблюдает осторожность, так как сам вышел на целителя через знакомых. Муж мой, тебе сейчас даже сидеть тяжело, не говоря о том, чтобы слушать песни.

Обычно жена Мён Хвана искала компромиссы, потакая его упрямству. Но нынешнее волнение супруга её насторожило. Ча Мён Хван, покусывая губы, о чем-то напряженно размышлял.

– Постой… Ведь председатель Ким тоже обращался к Кокаину? – выпалил он, резко подняв голову. – Он должен знать контакты клуба.

* * *

Послеполуденный час. Приватные апартаменты распирало от табачного дыма. Пятеро молодых людей, устроившись на диванах напротив окна, залитого ленивым солнцем, напряжённо изучали кипы документов. Стол ломился от бумаг, а по его краям стояли грязные кофейные чашки и пепельницы, переполненные окурками.

Ча И Сок сидел во главе стола. Ослабив галстук и закатав по локоть рукава, он внимательно слушал доклад. Участники собрания были талантливыми специалистами международного уровня. Не имело значения, какой вуз кто из них окончил. Все они были акулами аналитики. Ча И Сок их тщательно отобрал, и молодые люди составляли теневую элиту «Тэ Рён Групп».

Подобные совещания проходили втайне раз в неделю и обычно длились всю ночь напролёт.

В определённый момент даже появились слухи о том, что в номере регулярно устраивают групповой секс. Разумеется, Ча И Сок тут же стал поощрять эти грязные байки.

– Компании-инвесторы недовольны прогрессом акций «Тэ Рён Групп» после назначения Ча Мён Хвана, – заговорил мужчина в очках без оправы.

Он анализировал ситуацию с завидной скоростью и обладал гибким умом.

– Во время перехода прав управления развитие полупроводников было стихийно причислено к достижениям Ча Мён Хвана, но из-за ряда факторов стоимость акций просела. Не исключено, что обвинения в финансовых махинациях и уклонении от налогов на фоне предвыборной гонки заинтересуют госорганы. Как следствие, кое-кого могут привлечь к ответственности. Сомневаюсь, что председателю Ча придётся по вкусу тюремная еда.

Молодые люди разразились смехом от абсурдной шутки.

– В процессе расширения бизнеса кредиторский долг вырос из-за общей суммы залоговых займов, – вмешался другой экономист. – Думаю, поэтому цена на акции упала. Также вероятно, что большой приток от частных инвестиций пару лет назад нанёс ущерб. Сперва нужно связаться с зарубежным фондом. Он будет играть роль призрака. Назначение нового президента компании подстегнёт рост акций, и, вполне возможно, не нужно будет ничего дополнительно предпринимать.

Ча И Сок растёр окурок о пепельницу.

– Свяжитесь с этим фондом, – сказал он. – Постарайтесь заключить договор о передаче акций. Если Ча Мён Хван умрёт, то председатель Ча не уйдёт на пенсию. Акционеры успокоятся, и доверие к нему в «Тэ Рён Групп» возрастёт... А это ещё хуже, чем Мён Хван в кресле президента.

– На практике успешные поглощения методом враждебной скупки акций очень редки. Даже если мы дадим процессу ход, председатель Ча не станет сидеть и ждать.

– Поэтому вас и наняли. Просчитайте варианты с учётом всех переменных, даже самых маловероятных, и продумайте контрмеры на каждый. В том числе, если Мён Хван чудом избежит смерти.

Ча И Сок давно скупал акции «Тэ Рён Групп». Для этих целей он зарегистрировал местную компанию, которая действовала под видом гонконгских фондов. Ежедневно его рабочие пчёлки не покладая рук совершали сделки. Но он хранил всё в секрете.

Послышался усталый гомон:

– Дайте мне отпуск. Не помню, когда видел последний раз детей.

– А мне бы хоть нижнее бельё сменить.

– Надо напрячься. Скоро все усилия окупятся.

Ча И Сок выдернул USB из ноутбука и положил в золотистый футляр. В этот момент его телефон завибрировал. На экране высветилось имя босса «Парадисо».

– Директор Ча, это «Парадисо», - послышался приглушённый голос. – Ча Мён Хван прислал людей за Ябой. Я хотел подтвердить правомерность их действий у вас.

– Где он взял контакты?

– Я думал у вас, директор Ча...

– Я разберусь с этим позже. Отправьте их обратно.

– Дело в том, что они уже забрали Ябу. Однако я приставил к нему Им Су.

Услышав это, Ча И Сок напрягся. Зажав в пальцах сигарету, он потёр глаза.

– Кто разрешал?

На другом конце молчали.

– Оплата включает аренду кошки. Вы казались мне здравомыслящим человеком, я не ожидал такой глупости.

У Ги Ха перехватило дыхание. Это было практически слышно в трубку. Ча И Сок поднял бровь.

– Может, используете речевой аппарат по назначению и попытаетесь оправдаться?.. Успокоите меня хоть как-то?

– Я потерял бдительность. Но и его люди были крайне настойчивы...

Ча И Сок с каменным лицом облизнул губы и сбросил звонок, не желая слушать дальнейших извинений. Молодые люди на другом конце стола насторожились, почувствовав перемену в обстановке.

– Продолжайте, - произнёс Ча И Сок, изучая документы.

– Хорошо… Большая часть производственных площадок «Тэ Рён Групп» находится под залогом недвижимости.

После собраний не оставалось никаких протоколов. Ча И Сок потёр шею, стиснув зубы. В данный момент Яба находился без присмотра, и это тревожило сильнее, чем факт того, что старший брат всё-таки очнулся. У строптивого певца язык не имел костей и сыпал словами без ограничений. Если сболтнёт лишнее перед Ча Мён Хваном...

Ча И Сок потушил сигарету и поднялся.

– На сегодня закончили. Остальное отправьте на почту, – кинул он, захватив с дивана пиджак.

Молодые люди в растерянности вскочили. Директор вышел из апартаментов и быстрым шагом направился на парковку.

«Бах!» – дверь автомобиля захлопнулась.

И, скрипнув шинами, машина сорвалась с места.

* * *

Им Су доставил Ябу на виллу в мгновение ока. В комнате подобной палате-люкс находились умирающий от рака мужчина и его прекрасная жена. Сегодня она высоко заколола свои вьющиеся волосы и оделась в наряд от известного дизайнера, однако выглядящий скромно. Девушка вполне могла себе позволить носить подобное, поскольку за мужем ухаживала сиделка.

Яба поскрёб ногтями красную бархатную маску и огляделся.

– И Сок здесь?

– Директор Ча твой друг? Он гораздо старше тебя, а ты называешь его по имени? Ну да ладно, просто пой.

– Его здесь нет?

– Он занят и не смог прийти.

– Почему?

– У директора много разных дел. Что за вопросы?

Яба двигался неуклюже, словно на ходулях. Жир на животе сотрясался холодцом. Юноша заполнил собой кресло, в котором обычно сидел Ча И Сок, и резные ножки натужно заскрипели.

Очевидно, прошлая ночь далась Ча Мён Хвану тяжело. Он с трудом поднимал веки. Белки его глаз были испещрены красными прожилками, а сухое лицо вселяло ужас ещё сильнее, чем раньше. Однако что-то в нём изменилось. Появилась несдержанность, и в его взгляде больше не сквозило дыхание смерти.

– Споёшь? – заклокотал он.

– Дай дух перевести.

– Простите, что обратились к вам так срочно, - внезапно заговорила жена Мён Хвана. – После вашего посещения я тоже крепко спала, хотя раньше не могла заснуть без таблеток. И на следующий день встала очень поздно...

– Снова болтовню разводишь? – недовольно рявкнул её муж. – Выйди вон и больше не показывайся во время пения.

– С ума сошёл? - возмутился Яба. – Я не камикадзе, чтобы оставаться с тобой наедине! Только о себе и думаешь.

– Смотреть на неё не могу. Мне даже хуже становится. Убирайся!

В глазах девушки заблестели слёзы обиды, но она сдержалась и покорно вышла. На лице Мён Хвана не дрогнул ни один мускул.

– Н-да-а-а, горбатого могила исправит, – произнёс Яба, смерив взглядом больного.

– Это ты обо мне?

– О ком же ещё? Но объяснять простые истины не буду. Твой мозг их не осилит.

Ча Мён Хван поморщился, но уже без прежнего высокомерия.

– Ладно. Что сегодня исполнишь? В прошлый раз ты так внезапно запел, что я чуть не упал.

– «Реквием» Моцарта и «Лесной царь» Шуберта.

– От твоего репертуара мороз по коже. Неужели нельзя спеть что-то радостное?

– Что хочу, то и пою. Не нравится, так закрой уши.

– Хорошо, неважно. Начинай скорее.

Подгоняемый Мён Хваном юноша выдохнул и выпрямился в кресле. Отёкшее тело стало слишком тяжёлым, и Яба решил не подниматься. Реквием хоть и исполнялся хором, но был адаптирован для соло. А Лесной царь хоть и предназначался тенору, но его перевели в регистр сопрано специально под Кокаина.

Dies irae! dies illa Solvet saeclum in favilla!

Quando judex est venturus Cuncta stricte discussurus*

*П.П.: пер. с лат.:

«В тот день - день гнева, низляжет мир во прах.

Судьёй великим будет каждый уличён в своих страстях».

Яба ощущал неловкость, исполняя Реквием в одиночку, ведь хор должен продолжать каждую музыкальную фразу. Но это не имело значения. Голос чисто струился, и юноша намеренно небрежно выбрасывал каждое слово. Когда он начал, Ча Мён Хван блаженно откинулся на подушку, глубоко вздохнув, и теперь втягивал долгожданную свежесть. От липкого взгляда больного становилось не по себе.

Юноша пропевал слова невнятно, но его не заботило качество исполнения. В голове творился полный раздрай, и мир музыкальной гармонии никак не выстраивался. Судя по всему, Ча И Сок не появится и тем самым допускает ошибку... Исполнительный директор и не подозревает, как опасно оставлять Ябу без надзора. Ведь юноша не в ответе за то, что говорит его язык, а значит над планами мужчины нависла угроза. Не стоило быть таким легкомысленным.

Завершив Лесного царя, Яба тут же устремился на выход.

– И всё? Спой ещё! – запротестовал Мён Хван.

– Нет. Я пою только по две песни. Имей это в виду.

Яба следовал этому неприложному правилу, так как его мошонку можно заполнить только двумя песнями. Если добавить больше, то она разорвётся, а с ней нужно обходиться бережно, так как юноше ещё предстояла пересадка тестикулов. Игнорируя негодование пациента, юноша решительно взялся за ручку двери.

В этот момент с внешней стороны створку с резким толчком распахнули. Пульс Ябы участился - вошёл Ча И Сок. Плечи мужчины поднимались в такт тяжёлому дыханию, разгоняя по комнате дух первых заморозков. Всегда уложенные волосы растрепались. Он пробуравил сообщника мрачным взглядом, а затем переключился на Ча Мён Хвана. Обстановка накалилась в одно мгновение. Больной съёжился под давлением и отвёл глаза.

– Ничего не подумай, ты просто очень занятой, и я не хотел тебя беспокоить...

– Поэтому я сказал, подождать до завтра.

Губы Ча И Сока были плотно сжаты. Обычно он не скупился на улыбки. Но не в этот раз.

* * *

Яба закрыл кран.

«Фух...»

Он освободил лицо и похлопал кожу влажными ладонями. Обвисшие щёки пылали. В зеркальном отражении будто свин завязал ленту на затылке, приложив маску на своё рыло. На лбу саднила потревоженная рана. Яба слышал пение Кокаина каждый день, но ни одно его увечье не зажило.

«Тем лучше».

В заднем кармане брюк завибрировал телефон.

– Ты закончил? Почему ещё там? – спросил Им Су.

– Уже иду.

Юноша отключил звонок и вышел в коридор. Откуда-то веяло табачным дымом. Яба повернулся на запах и увидел Ча И Сока, который стоял, опершись о стену, и разговаривал с женой Мён Хвана. Её освежающая красота словно не была затронута заботами о тяжело больном муже. Девушка не сводила глаз с чётко очерченного профиля И Сока, держащего в зубах сигарету. Юноша решил, что названной сестре не подобает так пялиться на своего деверя. Невестка заметила, что он вышел из ванной. Ча И Сок тоже повернул голову. Яба прошёл мимо них.

– Почему бы нам не попить чаю, господин Кокаин. В прошлый раз вы так быстро ушли, что мы не поговорили толком.

– Не нужно.

– Мне правда неловко отпускать вас без угощения. Это ведь ненадолго.

Яба ощетинился, но Ча И Сок вальяжно закинул руку на его плечо.

– Ты иди первой, нам надо перекинуться парой слов.

От подобия объятий Яба напрягся и ссутулился ещё сильнее.

– Тогда присоединяйтесь. Буду вас ждать.

Взгляд девушки скользнул по месту на стене, которого только что касался локоть Ча И Сока, и она удалилась. Мужчина оттащил Ябу в конец коридора.

– Не смей приходить без моего ведома, – наклонившись, грозно произнёс мужчина.

– Меня отправил Ги Ха.

– Думаю, я не совсем ясно выразился. Никогда не приходи сюда без меня.

–Ты сказал, что я волен вести себя как хочу.

– Да. Но только с моего разрешения.

Яба уставился на собеседника.

– Значит, даже когда захочу прийти, то не смогу, если ты будешь против? И права отказаться у меня тоже нет, если прикажешь? – прищурившись, спросил он.

– Не думал, что тебе захочется сюда возвращаться.

– Почему нет? Изводить Мён Хвана - одно удовольствие.

Юноша вскинул голову, встретив суровый взгляд и увидев красные огни в зрачках Ча И Сока.

– Вообще-то, Кокаин - это парень, чьё самомнение зашкаливает. Но в работе он очень сознательный и никогда не откажет в помощи больному.

– Сейчас Кокаин другой, ведь это ты, – возразил мужчина.

Теперь стало понятно, для кого Кокаин пел в ванной. Яба посмотрел в распахнутое пальто Ча И Сока. Его рубашка и пиджак выглядели небрежно, словно он в них спал.

– Кто ты такой, чтобы мне указывать? – выдал он надтреснутым голосом.

– Тот, кто имеет на это право, – высокомерно ответил мужчина, не допуская ни тени сомнений.

Глаза юноши потускнели. Он понимал, что за него платят как за арендуемый предмет. Когда дело завершится, Ги Ха получит кругленькую сумму, Ча И Сок убережёт Кокаина от своих грязных дел и обогатится ещё больше. А что останется ему? Только гордость. Но сможет ли он сохранить её до конца?..

– Я ухожу. Найди кого-нибудь другого.

Яба решительно прошагал мимо мужчины. Но тот схватил его и с силой прижал к стене рукой.

– Эй!

Перья на маске задрожали, взгляды столкнулись в обоюдном гневе.

– Понимаю, ты эмоционален, и это даже мило. Но только в меру. Об уходе не мечтай, пока я не скажу!

– Пусти меня!

– Т-и-и-хо, - протянул Ча И Сок. – Здесь повсюду уши. Возможно, даже сейчас кто-то слушает нас.

«Как жутко».

Яба смотрел на лицо дикаря, в глазах которого бушевал плотоядный голод. У юноши даже зародились сомнения, что всё происходит наяву.

Он резко отбросил зловещую руку и пошёл прочь. Через секунду ленту на его затылке потянули назад, и маска соскользнула с лица. Движимый инстинктом, юноша прижал её обратно и сгруппировался. Сильная рука обхватила его сзади за талию. За спиной раздался смех, и дыхание коснулось уха.

– Будь паинькой, и никто не пострадает. Это же несложно... Давай выпьем чаю, – произнёс Ча И Сок и укусил Ябу за мочку.

Мужчина приподнял юношу и поставил перед лестницей.

* * *

После разговора в коридоре Ябу привели в гостиную и усадили за круглый стол. Трое сидели в обстановке, обильно украшенной кружевными деталями, вплоть до скатерти на столе. На стенах висели унылые картины.

– Ваше сопрано звучит как у 13-летнего. Как вы добиваетесь подобного эффекта?

«Своей усохшей мошонкой. Интересно посмотреть на её лицо, если я так скажу».

– Честное слово, господин Кокаин, когда услышала, то мурашками покрылась. Я часто хожу в оперу, но такому голос внимала впервые. Муж тоже обожает музыку. Мы и встретились в «Опера Хаус». Я знаю, что ария Царицы ночи далеко не каждому по силам. Но ваше исполнение было несравненным. В ту ночь я долго не могла успокоиться...

От волнения девушка не смогла завершить мысль и, не получив никакой реакции со стороны Ябы, медленно угасла в своей улыбке.

Ча И Сок удобно раскинулся на стуле опёршись предплечьем о спинку. Теперь его лицо лучилось добротой, и это совершенно не вязалось с тем, что Яба видел пять минут назад.

Бархатная маска прилипла к лицу. Юноша просунул под неё палец и почесал щёку. Он ненавидел прогретый воздух. Личинки вот-вот должны были начать вылупляться из яиц.

Вскоре женщина в возрасте поставила перед Ябой чашку с кофе. Если бы не поднос у неё в руках, он решил бы, что она хозяйка дома. Взглянув на лицевой атрибут певца, горничная попыталась сохранить невозмутимый вид. Так же, как и жена Мён Хвана.

– Это хороший кофе, господин Кокаин. Попробуйте, - сказала невестка, вертя в руках свою чашку.

– Нет, спасибо.

– Вы не любите кофе? Вам стоит его отведать. У него мягкий вкус.

– Откажусь.

– Этот сорт очень редкий. Даже откровенные не ценители заражаются любовью к нему.

Глаза девушки сузились, но она ободряюще улыбнулась. Уже в пятый раз... В пятый раз она так улыбнулась, пытаясь поймать взгляд Ча И Сока. Почему люди так на него смотрят? Просто не могут по-другому? Тогда... неужели и Яба глядит на него так же, как и жена Мён Хвана?

– Ты за это ручаешься? – холодно спросил юноша.

Девушка перевела взгляд с Ча И Сока на него.

– Простите?..

– А если я сочту его отвратительным?

«Хватит на него пялиться, пока я не выцарапал тебе глаза».

Яба безотрывно смотрел на неё, не спеша разрывая кружевную салфетку, которую она, должно быть, собственноручно выбирала.

Её окаменевшее лицо было отрадно наблюдать. Юноша чувствовал на себе взгляд Ча И Сока. Девушка явно не знала, как реагировать.

– Ох, простите, если обидела. Я не хотела вас принуждать!

Её мнимая простота и искренность щипали Ябу своей фальшью. Невестка строила из себя важную персону, которая будто бы многое может понять и принять. Отвратительно. Это напомнило ему о другом знакомом человеке. Он почувствовал тошноту.

Ча И Сок подошёл к дивану со своей чашкой, и, опёршись на спинку, посмотрел на гостя:

– Слышал, что вы не употребляете кофеин и даже не пробуете курить из-за голосовых связок. В этом причина?

Яба оторвал ногтями кружевной уголок, уставившись в кофейную чашку.

Мужчина огласил истинные причины. И то были лишь некоторые из ограничений Ги Ха. Но, прежде всего, Яба не хотел пить кофе, потому что горничная, принёсшая его, показалась подозрительной. Может, она плюнула в чашку, а может, окунула туда свой носок.

Ча И Сок какое-то время наблюдал за Ябой, а потом рассмеялся. Он попросил горничную принести грушевый сок или имбирный чай. Та, со смущённым видом, забрала чашку и вышла. Жена Ча Мён Хвана потягивала кофе в неловкой атмосфере и пыталась разрядить обстановку.

– Не хочу показаться бестактной, но могу я спросить, как вы научились так петь? Брали уроки с ранних лет?

Тут Ябой овладела искусность радиста Морзе.

– В возрасте 14 лет босс меня похитил без особых причин, и я оказался заперт в ветхом доме. Там я каждый день занимался вокалом. Меня и других детей учила старая дева, которая весила около 120 кг. Она утоляла свои сексуальные нужды тем, что била нас по лицу, выкручивала веки и лупила по пяткам железной линейкой. Когда один из нас не смог освоить песню, учительница доложила Га Ха, и на неделю он запер на складе всех учеников без еды и воды. Будучи под замком, мальчики ели крыс, тараканов и пили собственную мочу, чтобы выжить. Большинство умерли или же убили себя после освобождения. Но те, кто выдержал испытания, старались далее изо всех сил, чтобы больше не делать ошибок. Вот так певцы Парадисо получили свои навыки.

– ...

– ...

– ...

Горничная и жена Мён Хвана онемели. Последняя была бледна, как гипсовая статуя, но попыталась исправить неловкое молчание:

– Ах, по... понятно... О, госпожа Мун, кофе такой ароматный.

– Эт... это све... жая пачка, мадам. Её прислал министр Ли.

Ча И Сок склонился над столом и уронил голову на сложенные руки. Глаза, полные интереса, наблюдали за рассказчиком.

– Ну а ты?

– Что я?

– Ты был тогда на том складе?

Яба смело встретил прямой взгляд.

– Да.

Ча И Сок оживился, но понять его мысли было невозможно. Зрачки мужчины потемнели.

– Значит, ты тоже ел крыс, тараканов и пил мочу? Расскажи подробнее.

Яба ничуть не смутился.

– С какой целью интересуешься? – спросил он, сдвинув брови. – Ты что, извращенец?

– Ладно тебе. Любому будет интересно.

Он окинул взглядом присутствующих дам.

– М-молодой господин, нам не то чтобы...

Дамы натужно улыбались, пытаясь убедить Ча И Сока сменить тему. Невестка плавно коснулась его руки. 120-килограммовая музыкантша утоляла потребности, издеваясь над детьми. А как своё сексуальное напряжение снимает жена человека, больного раком?

Яба потупил взор, почесал руку, потом щёку. Поковырявшись вилкой в тарелке с фруктами, Ча И Сок выудил ломтик дыни.

– У тебя уже болячки на коже. Если некуда деть руки, возьми лучше это, – настойчиво сказал он и вручил Ябе вилку.

– ...

– Итак, расскажешь мне, что происходило на складе?

Юноша откусил от ломтика дыни. Во рту появился странный привкус. Рассмотрев на вилке остаток, он увидел половину червя, извивавшуюся в светлой мякоти.

– Тьфу!

Яба вскочил, вытирая язык тыльной стороной ладони. Стол заходил ходуном. Тарелка с фруктами и чашки с кофе перевернулись, свалившись прямо на люксовый наряд невестки.

– Ох!

Она засуетилась, пытаясь очистить свою юбку. Горничная принялась помогать. Ча И Сока тоже был ошарашен. Его окатило горячим напитком, капавшим теперь с волос и впитывающимся в одежду.

Яба хлопал себя по ушам, вытряхивая насекомых. Разгневанные убийством сородича, они все разом мобилизовались. Кожа невыносимо зудела. Плюс ко всему из-за тепла личинки вылуплялись быстрее, и их количество росло. Юноше требовался холодный воздух, и он выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью - бах!

Звук прокатился по стенам.

Жена Мён Хвана не могла вымолвить внятно ни слова.

– Ч-что... П-почему...

Ча И Сок стряхнул остатки кофе с волос и засмеялся.

Звук шагов отзывался эхом в просторном холле. Лицо Ябы горело, и, казалось, даже маска на нём начала плавиться. В кармане завибрировал телефон. Снова Им Су. Часы показывали 20:30. Юноша повернул ручку двери, но чья-то ладонь прихлопнула створку, заставив его открыть рот от неожиданности. Он услышал частое дыхание.

– Никогда не уходи без предупреждения.

Обернувшись, Яба увидел Ча И Сока с напряжёнными мышцами шеи под ослабленным воротником. Волосы всё ещё были влажны от кофе, а на белой рубашке разрослись тёмные пятна, похожие на отпечатки собачьих лап. Заглянув под чистую манжету, он посмотрел на часы.

– Предлагаю перекусить. Недалеко есть хороший корейский ресторан.

– Сейчас? – удивился Яба, подняв голову.

– Да. Сейчас.

– Почему?

– Пока гнался за тобой сегодня, пропустил обед, – лениво ответил мужчина. – А ещё я жду рассказ о складе.

Яба тупо уставился на Ча И Сока. Вместо того чтобы обсудить план действий, он предлагает поужинать? Слишком заманчиво, чтобы быть правдой.

Юноша поджал губы. Он не хотел. Не хотел отказываться. Но... Они действительно только поужинают? Может Ча И Сок задумал накормить его отравленной едой, потому что Яба ранее заявил об уходе? Мысли роились в голове. Юноша увидел в окно машину Им Су с выключенными фарами, но, казалось, тот наблюдал.

– Мне срочно надо идти. Им Су ждёт.

– Скажи ему, пусть едет первым.

– Нельзя. Ги Ха велел быть дома до десяти.

– Позвони ему.

– Не могу.

– Он же не убьёт тебя, если немного опоздаешь.

– Убьёт.

Яба поднял глаза. Он понимал, что должен объяснить, почему так важно следовать указаниям Ги Ха. Кусая губы, юноша отошёл в тёмный угол и потянул Ча И Сока за рубашку, заставляя наклониться.

– На самом деле у меня в голове часовой механизм, - произнёс Яба вполголоса.

– Что? – удивлённо поднял брови мужчина.

– Он отслеживает все передвижения, – зачастил Яба. – Если кто-то опоздает или нарушит правила, то голова взорвётся. Сначала певцов было гораздо больше. Но те, кто сбежал, лишились своих голов. И нас осталось мало. Поэтому Ги Ха сказал не давать мне подзатыльников.

Когда ребёнка превращали в кастрата, первое, что делал Ги Ха, – вживлял микрочип в его черепную коробку. Он использовал спутниковую систему, чтобы контролировать юношей. И, если кто-то из них не приходил вовремя домой или нарушал установленные правила, босс нажимал на кнопку пульта управления.

В лице Ча И Сока читалось недоверие. Ябе ничего не оставалось, кроме как развернуться и показать заднюю часть шеи. Для лучшего обзора он прижал ладонью короткие волосы.

– Видишь чёрную точку на шее?

Ча И Сок почувствовал едва уловимый аромат. При слабом освещении длинная шея казалась белой как фарфор. Очарованный голосом и запахом мужчина проследил линию по ложбинке вверх до линии роста волос и увидел маленькую точку.

– Ну и?.. Тут просто чёрная точка, – расслабленно сказал он.

– Нет же. Присмотрись. Это микрочип. У всех певцов он есть.

Когда регулярно принимаешь наркотики, то отличить иллюзию от реальности непросто. Иллюзии Ябы были неопасными для общества, но такими замысловатыми, каких Ча И Сок и вообразить не мог.

Не спуская глаз с фарфоровой шеи, он сухо улыбнулся:

– Ну, допустим.

Равнодушный ответ разочаровал ношу. Телефон в кармане продолжал настойчиво вибрировать. Когда Яба попробовал уйти, его прижали к стене одним движением сильной руки. Мужчина оказался так близко, что можно было наблюдать пульсацию его вен.

Ча И Сок протянул руку и взял ленту, ниспадающую на плечо юноши. Тот застыл точно кролик перед удавом. Стоило слегка потянуть, и узел распустится. Человек напротив обернул шёлковую тесьму вокруг пальца и прикусил конец. Этот укус Яба почувствовал будто на своей коже. Все его мысли теперь заняла рука с лентой, которая их соединяла.

– Неужели тебе не хочется её снять после столь долгого времени?

– Отпусти.

Яба боялся сказать неловкое слово в страхе за свою «ахиллесову пяту». Довольный его реакцией Ча И Сок улыбнулся. Лицо юноши стало ярче красной маски. Его длинные ресницы дрогнули, и он опустил глаза. Всегда упрямый серо-карий взгляд, не выдержав злой ухмылки, застыл на уровне галстука Ча И Сока. Испарина на шее юноши выглядела сексуальнее обнажённых моделей в порно-журналах. В груди мужчины разгорались грязные желания. Его улыбка медленно сошла на нет. Он схватил юношу за волосы и куснул губы, наслаждаясь замешательством. В поле зрения оказались только распахнутые раскосые глаза. Бешеное биение в груди Ябы передалось телу Ча И Сока - это щекотало нервы. Мокрый язык мужчины принялся гулять в чужом рту. Яба сжался под медленным трением тела напротив.

– Твоя оплата. Мой кошелёк внутри... – произнёс мужчина.

Ча И Сок хотел присосаться к этому языку с того момента, как тот начал дерзить в своей обычной манере. Мужчина наклонил голову в сторону и приблизил лицо. Зубами он ощутил мягкость губ юноши и снова погрузил в тёплый рот свой длинный похотливый язык.

Яба резко вздохнул. Его широко раскрытые губы задрожали. Дыхание Ча И Сока быстро сбилось. Он просунул ногу между бёдер юноши и сильно толкнулся. Яба дёрнулся и инстинктивно сжался. Напирающая нижняя часть тела придвинулась плотнее.

– Х-м-м.

– М-м-м.

– А-ах.

Ча И Сок выдохнул, как будто был близок к эякуляции. После нескольких толчков его член туго натягивал брюки. По венам разлился жар, лишив способности мыслить ясно. Даже холодный воздух не очистил бы его разум.

Языки беспорядочно скользили друг по другу. Мужчина просунул в рот Ябы большой палец и, обильно смочив его слюной, залез под футболку юноши, потерев сосок. Яба вздрогнул. Языки подёргивались, слипнувшись в один комок. Ча И Сок слизнул слюну с хрупкого подбородка. Лицо певца, виденное лишь однажды, уже расплывалось в воспоминаниях. Его нужно было обновить. Мужчина потянулся к маске.

В кармане завибрировал телефон. Яба глухо вскрикнул, ощущая себя пойманным за чем-то постыдным, оттолкнул Ча И Сока и выбежал наружу.

Мужчина прислонился к окну и достал сигарету. С улицы было заметно, как за стеклом мелькнул огонёк зажигалки. Кошка растревожила его, но ускользнула из рук. Как принцесса, которая сбегает в полночь, чтобы превратиться в нищенку. Трикотажная рубашка могла вместить двух человек. Порыв ветра пытался сорвать её с худого тела. Ча И Сок глубоко затянулся, заполнив пустоту во рту. Сигаретный дым буйно клубился, словно крик его души.

– Да, как следует постарайся быть Кокаином. И я хорошо тебя обслужу.

Ча Мён Хван выглядел хуже с каждым часом, и скоро Ча И Сок отпразднует его смерть под песни Ябы.

Внезапно его голову охватил мощный звук, который выворачивал наизнанку барабанные перепонки. Во рту появилось жжение. Мужчина нахмурился от боли, но не отвёл глаз, пока дикая кошка не скрылась в темноте.