Онлайн чтение книги Черный человек
XXX

Гурлов проснулся рано. Но, как бы рано ни проснулся он — Маша всегда просыпалась раньше его и была уже одета. Так случилось и на этот раз. Она успела уже умыться, убраться и побывать в комнате у приютившей их старушки Ипатьевой, поднимавшейся всегда летом с зарею, а зимой — задолго до зари.

— Проснулся? — окликнула Маша мужа, видя, что он лежит с открытыми глазами.

— Странный сон я видел сегодня, — проговорил Гурлов, видимо, еще всецело находившийся под впечатлением своего сна, — очень странный!.. И так ясно, точно это было наяву.

— Ты сегодня разговаривал ночью, — заметила Маша, — я только не могла разобрать, что! Верно, вчера много поел на ночь с голодухи, вот и мерещилось.

— Не мерещилось, а видел я, как наяву, князя Михаила Андреевича. И будто он мне все объяснить что-то хочет и показывает куда-то. А потом вижу Труворова — лежит он в снегу и окружен волками; только это — не волки, а собаки.

— Собаки — это друзья, — вставила Маша.

— Да, но они же и волки вместе. И чувствую я, что надо мне освободить Никиту Игнатьевича, что меня точно кто толкает на это. А лес кругом шумит, и так я вижу ясно это место в лесу. И вдруг это — уже не лес, а дорога, длинная-длинная, и на ней Чаковнин. «Меня венчать скоро будут», — говорит он мне.

— Нехорошо. Это к смертельной опасности — и дорога, и венец, — сказала Маша. — Уж не случилось ли что с ним? Ведь они должны были непременно вчера вернуться из Вязников — вчера утром, и их до сих пор нет. Твой сон нехорош. А больше ничего не видел?

— Нет, видел! Опять Михаил Андреевич явился и говорит: «Ступай к черному доктору!» А дальше все спуталось, и ничего не помню больше.

Маша покачала опять головою, вздохнула, поохала, но как ни было ей жалко Чаковнина с Труворовым, если бы случилось с ними что-нибудь, и как ни беспокоило ее их промедление, она слишком еще была поглощена радостью, что вернулся к ней муж, чтобы особенно остро почувствовать жалость к посторонним людям и беспокойство за них. Она была молода, любима и так измучилась разлукою с мужем, что теперь, когда он был возле нее, она невольно, с детскою радостью, вся отдалась своему счастью. И трудно было упрекать ее за эту радость.

Но Гурлов поднялся с постели очень серьезен и, как только успел встать, умыться и одеться, взялся за шапку.

— Куда ты? — спросила его Маша.

— К черному доктору.

Руки опустились у Маши. Неужели эта история не кончилась еще? Теперь, когда муж был снова с нею, она твердо решила ни за что не позволять ему впутываться в дело, составившее его несчастье, и уехать как можно скорее из этого города, уехать навсегда, все равно куда — лишь бы быть подальше от опасности. И вдруг теперь, едва выпущенный на свободу, он хочет опять идти к этому страшному черному доктору, опять что-то затевает и опять не выйдет добра из этого. Она инстинктивно чувствовала, что мужу грозит еще что-то, если он не будет сидеть смирно. И что за вздор — идти чуть свет только потому, что приснилось что-то! Ведь сны и обманывают часто.

— Нет, как хочешь, я тебя не пущу никуда! — проговорила Маша, охватив его шею руками. — Милый, родной, голубчик, не ходи!.. Чувствую я, что случится с тобой недоброе. Выпустили тебя — ну, и останься со мною, останься хоть сегодня. Может, сегодня Труворов и Чаковнин подъедут, ну, а там завтра посмотрим…

— Не могу! Я чувствую, что должен идти.

— И вовсе не должен! Ведь отсидел уж в тюрьме, словно в чужом пиру похмелье. Разве не довольно тебе? Впутали тебя в это дело, наконец выпустили, так уж и держись ты теперь в стороне.

Сергей Александрович прижал жену к себе и стал успокаивать ее, как ребенка:

— Полно, Маша! Не будь этого дела, и мы с тобой вместе не были бы. Ты сама мне вчера рассказывала, что Чаковнин и Труворов поехали в Вязники ради моего же освобождения; так нельзя и мне оставлять их.

— Постой, — сообразила Маша. — Если они поехали ради твоего освобождения, а тебя освободили вчера — значит, они успели все сделать и никакой опасности для них нет.

— Я не знаю, почему меня освободили и как убедились в моей невиновности, но, право, не вижу ничего дурного в том, что пойду к черному доктору. Ведь он вчера пришел в тюрьму ко мне, чтобы предупредить о том, что меня выпустят, и повторил несколько раз, чтобы я помнил, что он первый предупредил меня. Может быть, я просто узнаю от него, кому я обязан своей свободой.

Маша задумалась и, наконец, решила:

— Во всяком случае, пойдем вместе!

На это Гурлов согласился.

Черный доктор принял Гурлова с женою очень любезно.

— Ранние птицы! — встретил он их. — Впрочем, меня только и можно застать в это время, и вы отлично сделали, что пришли теперь, если хотели застать меня.

— Да, мы хотели застать вас, — подтвердил Гурлов, чувствуя уже некоторую неловкость, потому что нельзя же было объяснить их визит виденным сновидением и тем, что Михаил Андреевич послал его сюда в этом сновидении.

— Чем могу служить? — спросил доктор.

Гурлов замялся. Ему теперь самому казалось, что, может быть, он напрасно поторопился прийти: в самом деле, мало ли что может присниться!

— Я пришел, собственно… — начал он. — То есть, мы вот пришли поблагодарить вас за вчерашнюю вашу любезность относительно меня, что вы ко мне пришли в тюрьму, чтобы сообщить о том, что меня выпустят.

Доктор ответил, что он очень рад вообще.

— Может быть, я могу узнать у вас и причину моего освобождения? — спросил Гурлов. — Если вы знали заранее о нем, то, вероятно, вам известна и причина? Мне было бы интересно узнать ее.

— Вы освобождены, благодаря, во-первых, вашей жене, которая объяснила графу Косицкому, что вы были заперты в ночь убийства в подвале и что ключи находились у самого князя Гурия Львовича, а, во-вторых, — бывшей крепостной актрисе князя Авдотье, которая под присягой подтвердила показание вашей супруги. Вот все, что я знаю. А теперь советую я вам уехать как можно скорее и подальше от греха. Чего вам на самом деле впутываться? Попались вы в это дело, ну, отсидели, пострадали, теперь вы вновь вместе с женою… Уезжайте поскорее и наслаждайтесь счастьем, которое вы заслужили.

— А князь Михаил Андреевич? — спросил Гурлов.

— Что ж князь? Дело его кончено.

— Но ведь он ни в чем не виноват!

— Кабы не был виноват — его не обвинили бы.

— А меня? Меня же обвинили. Так и князь страдает безвинно. Я не могу уехать, пока его не освободят.

— Мой вам совет — все-таки уезжайте.

— Нет, я не могу его оставить так! — продолжал настаивать Гурлов.

— Ну, хорошо, вы останетесь здесь! — обратился к нему черный доктор. — Но чем же вы можете помочь?

— Этого я не знаю пока… Чем смогу… Вот теперь надо разыскать Чаковнина и Труворова, а потом подумаем все втроем вместе.

— А, так вы решились отыскать Чаковнина и Труворова? — серьезно переспросил доктор.

— Да, они поехали в Вязники, должны были вернуться вчера, и до сих пор их нет.

По-видимому, это не понравилось доктору.

— Вы любите бриллианты? — вдруг спросил он у Гурлова, резко меняя разговор. — Хотите, я вам покажу один замечательный? — Он выдвинул ящик в своем бюро и вынул черный четырехугольник темного агата со вставленным крупным бриллиантом посредине. — Вот подойдите к окну, сюда: тут на солнце игра камня виднее будет.

Солнце светило в окно, и при его лучах блеск бриллианта был еще ослепительней. Гурлов никогда не видал такого. Он держал пред глазами агат с блестевшим камнем, пошевеливал им и смотрел очень пристально.

Он и не подозревал, что доктор просто-напросто ставил ему ловушку. Это был обыкновенный механический способ для гипноза.

Доктор оставил Гурлова любоваться бриллиантом на черном агате, а сам подошел к Маше. Он о Гурлове уже не беспокоился, зная, что тот очень быстро впадет в забытье. С Машей же он, зная ее впечатлительность, думал справиться своей силой. Он сосредоточил всю свою волю на желании, чтобы она заснула по его приказу, и приказал ей заснуть, но Маша смотрела на него ясными, светлыми глазами, вовсе не подчиняясь его влиянию.

«Не может быть! — удивился доктор. — Откуда у нее явилась обратная, задерживающая сила?»

Он не знал и не мог знать, что князь Михаил Андреевич с неимоверным трудом передал эту силу Маше, когда она вдруг увидела в гипнозе черного доктора, и передал именно для того, чтобы защитить ее от него.

Доктор сделал новое усилие, но оно оказалось опять совершенно бесплодным. Он захотел настоять на своем во что бы то ни стало, собрал все свои силы и направил их сообразно со своим желанием, но сейчас же почувствовал, что это напрасно.

Это окончательно взбесило черного доктора. Он не захотел оказаться настолько несостоятельным, чтобы признаться, что не может повлиять на такую слабую, как думал он, натуру, как Маша.

Однако он сам не знал, какого напряжения стоят ему его усилия. Это напряжение было слишком велико, так что вдруг он почувствовал, что словно оборвалось в нем что-то, что силы оставляют его. Они разбились о преграду, и доктор ослабел до полной потери этих сил.

Все это длилось не более минуты.

Маша видела, как к ней подошел черный доктор, как он вытянул руки по направлению к ней, как задрожали они у него, как затем судорожно затряслось лицо. Он сделал шаг в сторону, пошатнулся, схватился рукою за стул и в изнеможении опустился на него.

Маша кинулась к нему. Доктор был бледен и казался в обмороке. Руки беспомощно опустились у него, и голова свесилась на сторону.

Она позвала мужа. Тот сидел у окна тоже без движения, с открытыми, уставленными на бриллиант в агате глазами. Маша с ужасом увидела, что и муж ее был в бесчувственном состоянии.

Ее охватил ужас: что ей было делать одной? Главное, она не могла понять, что случилось, и не могла придумать, как тут помочь и кого звать на помощь.

В ту минуту, когда она инстинктивно бросилась к двери, чтобы позвать слуг, из этой двери показался князь Михаил Андреевич, которого она сейчас же узнала. Он бесшумно прошел мимо нее, приблизился к Гурлову, положил ему руку на голову и исчез, словно растаял в воздухе. Все это Маша видела своими глазами и успела заметить, что освещенная солнечными лучами фигура князя была лишена тени.

Гурлов вздрогнул и поднялся со своего места.

— Что с тобою? — в свою очередь, спросила она. — Ты сидел сейчас, точно в обмороке.

— Что с тобою? — переспросила она. — Ты сидел сейчас, точно в обмороке.

— Не знаю! Я не чувствовал ничего особенного… Тебе, верно, показалось. А доктор? Вот с ним что-то делается! — и тут только заметив доктора на стуле, Сергей Александрович подошел к нему, тронул его за плечо и проговорил: — Да ведь он в обмороке!

— Уйдем отсюда, уйдем! — стала упрашивать Маша. — Недаром чуяла я недоброе… Я сейчас видела князя Михаила Андреевича… Тут делается что-то страшное… Я боюсь… Уйдем отсюда!

— Да как же уйдем? — возразил Гурлов. — Нужно же помочь ему.

Он призвал слуг, послал одного из них за врачом, стал прыскать водою в лицо доктора, тер ему руки, но напрасно — доктор не приходил в себя. Его отнесли в спальню, раздели и уложили в постель.

Когда явился врач, Гурлов решил уехать и увезти жену, полумертвую от страха.