Онлайн чтение книги Пожар Сиболы Cibola Burn
Глава 13. Элви

Дед Элви был уже в возрасте, когда вступил во второй брак. Его новый муж, немец, оказался смешливым, белобородым, ироничным циником. Лучше всего она помнила присловья, которые у дедушки Рейнарда были наготове на все случаи жизни. От этого он казался ей знающим жизнь мудрецом, хотя Элви далеко не всегда понимала соль его шуток.

Среди прочего он говаривал: «Один раз – никогда, второй раз – как всегда».

Когда погиб челнок, она догадалась – как догадались все, – что кто-то подложил взрывчатку, но отношение астеров с той ночи настолько противоречило этому пониманию, что эмоциональный отклик стерся. Кто-то из астеров совершил страшное зло – но он был безликим, анонимным, точно и не настоящим. А доктор Мертон, которая делала все, что могла, помогая раненым, была настоящая. Ее дочь Фелисия, занесенная на самый дальний форпост человечества и рвавшаяся учиться на Луну, была настоящая. И Энсон Коттлер с сестрой Кани, помогавшие Элви обставить домик. И Самиш Оэ с его застенчивой полуулыбкой. И Кэрол Чивеве. И Эйринн Санчес. Все они были так добры, что Элви отложила смерть губернатора на дальнюю полку памяти как исключительное происшествие, которое больше не повторится.

Но исчезновение команды Рива оказалось вторым таким случаем, и взгляд Элви на колонию, и на ученых РЧЭ, и на собственный домик на краю плато резко переменился. Потому что угроза насилия из «никогда» превратилась во «всегда».

– Что-нибудь еще вы заметили? – спросил Мартри.

– Нет, – ответила Элви, – не помню.

– Доктор Окойе, я понимаю, как вам это неприятно, – сказал шеф безопасников, – но вы должны припомнить все, что видели, когда находились там. Кого вы заметили возвращающимся в поселок? Как вам кажется: это был мужчина? Или женщина?

Конечно, память так не работает. Заставляя себя вспомнить, подталкивая, скорее рискуешь зародить ложные воспоминания, чем вытащить на поверхность забытые подробности. Объяснять это Мартри представлялось невежливым, так что Элви просто покачала головой.

– Извините.

– Все в порядке, – с нескрываемым разочарованием ответил он. – Если что-то еще вспомнится, пожалуйста, сообщите мне.

– Сообщу.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Думаю, да. А что?

– Посредник ООН желает с вами побеседовать, – объяснил Мартри. – Но вы не обязаны с ним встречаться, если не хотите. Скажите только слово, и я пошлю его к черту.

– Нет. Я не против, – ответила она, думая: «Джеймс Холден хочет поговорить со мной ?» – А я должна… что именно я должна ему рассказать? То есть о работе?

Больше всего ей хотелось выбраться из офиса безопасности. Долгий тридцатичасовой день Новой Терры мешал точно оценить время, но пришла она к Риву в темноте и эту ночь проспала в одной из камер. Потом сидела здесь, пока Мартри со своей группой спускались на планету и устанавливали порядок, и уже снова настало утро. Значит, двое суток Новой Терры. Почти трое земных. Ощущение времени здесь стиралось.

– Капитан Холден хочет точно оценить тяжесть ситуации, – объяснил Мартри. – Он прилетел с готовностью учитывать две стороны проблемы и хочет сгладить противоречия. Если вы сумеете внушить ему, что здесь это не сработает, я буду весьма благодарен.

– О… – сказала она. – Да, конечно.

– Спасибо, – кивнул Мартри.

– И еще кое-что…

Мартри склонил голову к плечу и подался к ней. «Слушаю вас, мадам» он не произнес, но выразил всем телом.

– Мои рабочие материалы остались в домике, – сказала Элви. – У меня, когда я сюда пошла, были запущены несколько опытов. Я могу вернуться, или к моему домику допуск закрыт?

– Возвращайтесь, – разрешил Мартри. – Мы не уступим ни сантиметра нашей территории. Кто уступит, тот проиграет.

– Спасибо, – сказала Элви.

Лицо Мартри на миг застыло, глаза стали пустыми: такой взгляд Элви видела у лабораторных животных перед принесением их в жертву. Он выглядел уже мертвым. – На здоровье, – сказал он.

* * *

На улице Элви стало не по себе, но меньше, чем она боялась. Она тосковала и боялась, пока длилось осадное положение в офисе службы безопасности – пока ждала спасителей. А теперь среди жителей поселка появились знакомые лица. По поперечной улице прошли две женщины в полицейском снаряжении – пехотные винтовки уютно устроились у них на руках. От одного их вида Элви полегчало. А потом прибыл еще и Холден.

Конечно, положение не успокоилось, но шло на лад. Изменялось к лучшему – а пока и этого было довольно.

Еще один охранник стоял у входа в общий склад с винтовкой в руках.

– Доктор Окойе, – кивнул он, пропуская ее внутрь.

– Мистер Смит, – отозвалась она.

За несколько недель после высадки она не раз побывала в общей столовой. Не считая редких дружеских посиделок в лабораториях и официальных совещаний в ратуше, здесь некуда было пойти – разве что удариться в религию. Элви видела – чувствовала, – как изменился характер места с присутствием Джеймса Холдена. Прежде зал столовой принадлежал всем наравне, был чем-то вроде муниципального парка. А теперь за дальним столиком сидел человек – сидел как обычный житель, заглянувший съесть миску риса и выпить пива. Сидел, опершись на локти, беседуя с Фаизом, – и был здесь главным. Зал принадлежал ему. То, что прежде воспринималось как общее, стало бесспорным владением Джеймса Холдена.

У Элви поджались мышцы живота, дыхание зачастило.

Она видела Холдена в новостях и информационных программах. С самого начала войны между Марсом и Поясом он стал самой важной персоной Солнечной системы – знаменитостью. Его влияние, нарастая и убывая в зависимости от ситуации, сохранялось все эти годы. Джеймс Холден был кумиром. Для одних – символом победы кораблика-одиночки над государствами и корпорациями. Для других – агентом хаоса, начинающим войны и раскачивающим стабильность ради чистой идеи. Но кто бы что ни думал о его намерениях, в его влиянии не сомневались. Он был человеком, который спас Землю от протомолекулы. Человеком, свалившим «Мао-Квиковски». Первым установившим контакт с артефактом чужаков и открывшим врата к тысяче разных миров.

В действительности он немного отличался от картинок на экране. Лицо и теперь выглядело широковатым, но не настолько. Теплого оттенка кожи не стерли даже годы в лишенной солнца коробке корабля. Темно-каштановые волосы на висках припылила седина, но глаза были все такими же голубыми, как сапфиры. Под взглядом Элви Холден потер рукой подбородок, кивнул на какие-то слова Фаиза. Бессознательным и очень мужским движением он напомнил ей какого-то крупного зверя: льва, гориллу или медведя. В нем не было угрозы, только сила, но Элви сразу ощутила, что человек, виденный прежде лишь на экране, сейчас дышит с ней одним воздухом.

– Вы в норме?

Элви встрепенулась. Вопрос задал крупный и бледный мускулистый мужчина. Обритая голова и большой живот придавали ему сходство с гигантским младенцем. Мужчина придержал Элви за плечо, словно опасался, что та упадет.

– В норме? – вместо утверждения невольно получился вопрос.

– Просто вы на секунду так изменились в лице… Точно все уже в порядке?

– Я должна встретиться с капитаном Холденом, – объяснила Элви, собираясь с духом. – Меня зовут Элви Окойе, я из РЧЭ. Экзобиолог из состава РЧЭ.

– Элви! – окликнул Фаиз и помахал ей.

Она кивнула бледному мужчине и прошла к столику, где сидели Фаиз с Холденом. Джеймс Холден смотрел на нее.

– Это Элви, – представил Фаиз. – Мы с ней знакомы с верхнего университета.

– Как поживаете? – Самой Элви ее голос показался тонким и фальшивым. Она откашлялась.

– Рад познакомиться. – Холден, встав, протянул ей руку. Элви пожала ее, отметив с гордостью за себя: как ни в чем не бывало!

– Садись. – Фаиз придвинул ей стул. – Мы с капитаном обсуждали проблему ресурсов.

– Пока это не проблема, – заметила Элви, – но будет проблемой.

Холден вздохнул и сжал ладони.

– Я все же надеюсь, что мы договоримся до приемлемого для всех варианта.

Фаиз недоверчиво насупился.

– Это каким же образом?

Холден поднял брови.

– Мы говорили о литии и деньгах, – обратился к Элви Фаиз и снова повернулся к Холдену. – А она о воде и продовольствии. Разные вещи.

– Разве воды здесь не достаточно? – спросил Холден.

– Хватает. – Элви надеялась, что покраснела не слишком заметно. Они, конечно, говорили о литиевых рудниках. Надо было сразу понять. – То есть воды достаточно и питательных веществ тоже. Но в том-то и беда, если можно так сказать. Мы очутились в совершенно чужой биосфере. Здесь все иначе, чем нам привычно. Я хочу сказать, здесь, похоже, все живое бихирально[18]Хиральность – свойство молекулы не совмещаться со своим зеркальным отражением, как не совмещаются правая и левая руки. В земных организмах практически все биологические полимеры должны быть гомохиральными, чтобы функционировать, – составляющие их мономеры имеют одинаковую направленность. Все аминокислоты в протеинах – «левосторонние», в то время как все сахара в ДНК, РНК и в метаболических путях – «правосторонние». Бихиральность подразумевает смешение «правозакрученных» молекул с «левозакрученными», что свойственно искусственным органическим веществам..

– Правда? – удивился Холден.

– Элви, никто не понимает, что это значит, – подсказал Фаиз.

Холден из вежливости сделал вид, что не услышал.

– Здешние животные и насекомые выглядят… то есть да, выглядят-то они непривычно, но у них есть глаза и все такое.

– На них действует тот же отбор, – объяснила Элви. – Просто некоторые вещи очень полезны. На земле эволюция четыре или пять раз приводила к развитию глаз. К активному полету – три раза. У большинства животных рот расположен вблизи органов восприятия. Степень масштабного морфологического сходства при базовых биохимических различиях – поразительно интересная тема для исследования. Тех данных, которые я собрала с момента высадки, хватит на работу для поколений ученых, а ведь я только по вершкам поскребла.

– Так что там с ресурсами? – напомнил Холден. – Каких ресурсов вам не хватает?

– Дело не в тех, которых нам не хватает, – махнула рукой Элви, – а в тех, которые есть в нас . С точки зрения местной среды, мы – пузыри с водой, ионами и высокоэнергетическими молекулами. Мы не совсем во вкусе местных едоков, но рано или поздно кто-то найдет способ нас использовать.

– Вроде вирусов? – спросил Холден.

– Вирусы похожи на нас гораздо сильнее, чем то, что мы нашли здесь, – сказала Элви. – В вирусах есть нуклеокислоты, РНК. Они эволюционировали вместе с нами. Когда здешние существа придумают способ добраться до наших ресурсов, это будет больше похоже на добычу руды.

На лице Холдена проступило отчаяние.

– Добыча руды… – повторил он.

– У нас преимущество во времени, потому что наша биосфера старше. Насколько мы можем судить, здешняя эволюция началась примерно полтора-два миллиарда лет назад. У нас фора в добрый миллиард лет. И некоторые наши стратегии вполне способны оказаться действенными против их. Если мы сумеем вырабатывать антитела против местных протеинов, то сможем бороться с ними, как с обычной инфекцией.

– Или не сможем, – вставил Фаиз.

– Я прилетела сюда, согласилась на эту работу в том числе и потому, что мы должны сделать все правильно , – сказала Элви, замечая, с каким напором звучит ее голос. – Мы собирались создать герметичную среду. Купол. Собирались исследовать планету, учиться у нее и отвечать за то, что мы с ней делаем. РЧЭ прислала ученых. Исследователей. Знаете, сколько у нас квалифицированных специалистов по консервации и охране среды? Пятьдесят шесть. Пятьдесят шесть человек!

Она говорила громче, чем хотелось бы, размашисто жестикулировала, и голос дрожал от волнения. Неправдоподобно голубые глаза Холдена смотрели на нее, его внимание она ощущала на себе, как лучи света. Умом Элви понимала, что происходит. Ей страшно, ей больно, она винит себя за то, что Рив и его люди попали в беду. Как она ни старалась об этом забыть, внутри все кипело. Говорила она о биологии и о науке, а подразумевала: «Помоги мне! Все идет не так, и никто не может мне помочь. Никто, кроме тебя».

– Только до вашего прилета здесь уже была колония, – сказал Холден. Голос мягкий, как перышко. – Причем колония людей, у которых есть очень веские причины не доверять корпорациям. И властям.

– Здесь на вид все спокойно, – продолжала Элви. – И красиво. Здесь и в самом деле так. И эта планета могла бы научить нас такому, что нам и не снилось. Но что-то пошло не по плану.

– Она права, – вздохнул Фаиз. – То есть мне не меньше других хотелось бы обсуждать литий, моральное право и юридические аспекты. Но Элви все говорит верно насчет того, как жутко выглядит этот мир при ближайшем рассмотрении. У него имеются очень опасные грани, которым мы пока не уделяли внимания. Потому что, видите ли, были заняты – убивали друг друга.

– Я вас услышал, – сказал Холден, – и подумаю об этом. Прежде всего надо заняться тем, что здесь люди стреляют в людей. Но обещаю вам обоим, что как только возьму под контроль кризис, первым в моем списке будет создание надежного замкнутого планетарного купола. Кто бы в конечном счете ни стал здесь главным.

– Спасибо, – сказала Элви.

– Люди здесь в основном хорошие, – заметил Фаиз. – Астеры. Мы с ними живем не один месяц, и я готов поклясться, что большей частью никакие они не чудовища. Просто бедолаги, которые решили начать жизнь с чистого листа. И «Роял-Чартер» – очень, очень ответственная корпорация. В ее истории взяточничества и коррупции не больше, чем в школьном родительском комитете. Они очень стараются все сделать как надо.

– Знаю, – отозвался Холден, – и чертовски жалею, что от этого не легче.

– Эй, капитан! – окликнул похожий на младенца здоровяк.

– Амос?

– Тебе очередная порция крючкотворского дерьма от ООН.

– И я должен все это читать? – погрустнел Холден.

– Не представляю, кто может тебя заставить, – ответил Амос. – Просто подумал, что ты предпочтешь их игнорировать преднамеренно .

– Спасибо. Можно и так. – Холден снова обернулся к ним. – Боюсь, я сейчас должен заняться бюрократией. Но вам обоим спасибо, что пришли. Пожалуйста, обращайтесь ко мне в любое время.

Фаиз встал, и Элви секунду спустя поднялась тоже. Холден пожал им руки и скрылся в задней комнате. Фаиз вместе с Элви вышел на улицу. Гассан Смит с его винтовкой кивнули им, проходя мимо.

В кислородно-голубом небе горело солнце. Элви знала, что здешнее светило маловато, что его спектр немного сдвинут в сторону оранжевого, но успела привыкнуть к нему. Так же как и к тридцатичасовому дню и тесному домику-лаборатории.

Фаиз шагал с ней в ногу.

– К себе направляешься? – спросил он.

– Надо бы, – отозвалась она. – Я, как пошла за Ривом, там не бывала. Все циклы анализов наверняка закончены. И, скорее всего, меня ждет пачка сердитых посланий из дома.

– Да, пожалуй, – сказал он. – Так ты в порядке?

– За сегодняшний день ты третий меня спрашиваешь, – сказала Элви. – Что, похоже, будто я не в себе?

– Есть немножко, – признал Фаиз. – Но ты имеешь право малость почудить.

– Я в порядке, – сказала Элви. Рука там, где ее коснулся Холден, чуточку звенела. Она потерла кожу. Вдалеке по улице, понурившись и глубоко засунув руки в карманы, шла астерская девочка. Мартри и Чандра Вэй с подозрением смотрели ей в спину, держа винтовки в руках. Ветер с плато закручивал пыльные смерчики на углах переулков. Элви хотелось домой – и не хотелось. Хотелось вырваться из колодца, вернуться на «Израэль» и на родину, но и Новую Терру она не покинула бы ни за какие деньги. Вспомнилось, как совсем маленькой она однажды отчего-то страшно расстроилась. Плакала на плече у матери, кричала, что хочет домой, – хотя они уже и так были дома. Похожим образом она чувствовала себя и теперь.

– Не надо, – сказал Фаиз.

– Чего не надо?

– Не надо влюбляться в Холдена.

– Не понимаю, о чем ты! – огрызнулась она.

– Тогда тем более не надо, – с циничным смешком заключил Фаиз и свернул в сторону.