Онлайн чтение книги Затонувшие города Drowned Cities
Глава 7

Джунгли нападали на Малю, подсовывали под ноги ветки, рвали кожу острыми листьями. К тому же уже темнело. Сюда, в заросли густых деревьев, свет даже днем проникал плохо. На Малю бросались тени, она спотыкалась и падала, а потом поднималась, не обращая внимания на ободранные колени и царапины на ладонях.

Тропы в джунглях извивались и пересекали друг друга, следы оленей, охотящихся койволков и диких свиней путались, мешая находить дорогу. В темноте было только хуже. Сколько у нее времени? Сколько еще получеловек будет истекать кровью?

Маля вышла на развилку. Присела, глядя на землю, пытаясь рассмотреть следы. Как они пробрались сюда?

Норны, это же Мыш любит искать следы, а не она. Девочка выбрала левый отворот и пошла по нему, молясь Норнам, Ржавому Святому и Кали-Марии Милосердной, чтобы не прийти к минному полю.

Она дошла до открытой воды, споткнулась и упала прямо туда.

– Твою мать!

Она выбралась из воды, мокрая, злая и испуганная. Пошла назад, ища последний поворот. Она знала, что должна сдерживать свой страх, быть настороже и следить за джунглями, но как она ни убеждала себя, что не паникует, ее постепенно охватывал беспорядочный ужас.

Ужасы болот, голодные и дикие, ждали ее. Побеги кудзу превратились в питонов, свешивающихся с деревьев. Койволки преследовали ее. У джунглей были зубы, и джунгли вдруг стали чужими и хищными.

Маля споткнулась о гнилое, поросшее мхом бревно и чуть не упала. Разве она проходила тут раньше? Она не помнила бревен по пути сюда.

Где она?

Она не сможет добраться до деревни и обратно до Мыша, пока совсем не стемнеет. Возвращаться придется с фонарем. Найдет ли она хотя бы дорогу домой? Они искали еду и поэтому шли куда глаза глядят, и Маля обращала на дорогу гораздо меньше внимания, чем следовало, потому что не думала, что возвращаться придется в темноте.

Джунгли вдруг расступились, и она увидела расчищенное поле.

Маля захлюпала носом. Она оказалась ровно на другом конце деревни, на поле, где все растили какое-то зерно, но, по крайней мере, она не потерялась. Маля обошла темный квадрат пруда, оставшегося от фундамента, и бросилась через поле, петляя между обломками старых стен, торчащих из земли.

Впереди виднелась деревня, где уже зажигали масляные лампы. Знакомые желтые огоньки успокаивали. Маля замедлила шаг, прижимая руку к ребрам. Она не думала, что может так обрадоваться виду Баньяна: жилье, дым и треск цилиндрических печек, запах специй, свечи, горящие у маленьких металлических отражателей. Вокруг было светло.

Перед собой она видела хижину доктора.

Только бы он был там. Он обязан быть там. Только бы не ушел к больному. Только бы Манфуз был дома.

Какой-то человек вышел из-за обломка стены и заслонил ей дорогу.

– Куда это ты бежишь, девчонка?

Маля в ужасе остановилась. Перед ней вставали все новые и новые тени, как будто выходили из тьмы зловещие призраки.

Солдатики. Целый взвод солдатиков.

Маля повернулась и бросилась в сторону городка, но из сумерек выскочил пес и зарычал. Девочка отпрянула, заметалась в поисках нового пути к отступлению. Пес шел за ней по пятам, скалился, подгонял Малю обратно к солдатикам.

Из темноты выходили все новые и новые солдатики. Ружья тускло блестели. Поперек голых, покрытых шрамами грудей висели ленты патронов. На лицах темнели уродливые тройные знаки. «Объединенный патриотический фронт». Люди полковника Гленна Штерна. Некоторые намотали себе на голову синие банданы, словно этого было достаточно. Парни подходили ближе. Налитые кровью глаза изучали девушку. В них был змеиный голод. Маля вглядывалась в темноту, пытаясь найти просвет и сбежать, но солдатики были везде. Идеальная засада.

Один солдат подошел поближе и схватил девушку, заломил руку за спину. Она почувствовала, как мужчина шарит в поисках второй руки. Потом он засмеялся.

– Калеку поймал!

Пальцами он ощупал культю.

– Даже браслеты не наденешь!

Остальные расхохотались. Маля пыталась вырваться, но солдатик дернул ее к себе.

– Это я сделал? – спросил он, глядя на культю. – И как же я вторую руку не заметил, а, девочка?

Вблизи было видно, как сильно на темной коже выделяются бледные грубые шрамы знака верности. Три вдоль, три поперек. «Объединенный патриотический фронт», снова и снова. В нижней губе у солдата торчали сверкающие шипы, три в ряд. Маля не знала, украшение ли это или полковник втыкает такие во всех своих рекрутов.

– Разве я? – еще раз спросил мужчина, но не успела Маля ответить, как он выпрямился, сильно удивленный.

– Вы на ее глаза посмотрите! – воскликнул солдат. – Предательницу поймали. Грязная маленькая девка миротворцев. – Маля снова попыталась вырваться, но он дернул ее назад и сжал, выкручивая руку, так что та чуть не оторвалась.

– Не так быстро, – прошептал он ей на ухо. В ледяном голосе слышалась новая угроза: до этого она была бы ему игрушкой, а теперь все стало значительно хуже. – У меня есть планы на твой счет, ошметок.

Ошметок. Его слова встряхнули остальных солдатиков, как электрический ток. Миротворец. Ошметок. Маля знала, что будет дальше. Сначала крики, потом кровь, и, наконец, если ей очень повезет, она умрет.

Девочка потянулась за ножом, но ее здоровая рука была заломлена за спину. Почувствовав движение Мали, солдатик вытащил у нее нож и поднес к шее девушки.

– Что ты тут делала, предательница?

Малю затошнило. Она уже приготовилась к тому, что должно сейчас случиться. То же самое, что и раньше, когда ее поймала Армия Бога. Другая армия и та же история. В конце концов, они все одинаковы.

– Что девка миротворцев делает здесь? – спросил он. – Эта деревня тебя приняла?

Маля не ответила. Она пыталась освободиться, но солдатик был больше и сильнее.

– Чего не отвечаешь? А? Тебе еще и язык отрезали? Или ты просто упрямая? – Он замолчал. – Что, ошметок считает, что мы недостойны с ней разговаривать? – Он провел ножом по щеке девушки и коснулся губ. – Ну-ка. Давай-ка я вытащу твой язычок.

В приступе паники Маля почти вырвалась.

– Держите ее, парни!

Малю схватил сразу десяток рук: вцепились в плечи, запрокинули голову, заставляя смотреть на высящегося над ней солдатика. Грязные пальцы залезли в рот. Несчастная попыталась укусить их.

– Ох ты! – радостно завопил солдатик. – А у ошметка есть характер! – Он тыкал ее в щеки, пока рот не открылся, а потом сунул туда лезвие. Маля ощутила зубами сталь.

– Не знал, что тут прячутся предатели, – сказал солдатик, – думал, мы всех порезали.

– Прекрати, Соа.

Услышав новый голос, солдатик посмотрел через плечо.

– Я просто спрашиваю, лейтенант.

Из темноты вышла новая фигура. Высокий, угловатый, худой, со впалыми щеками. Бледный, как смерть. Неровный розовый шрам на носу. Серые глаза с расширенными зрачками.

– И как успехи?

– Она молчит.

– Значит, у нас нет никакой информации, а, рядовой?

– Я еще не начинал резать.

– И решил начать с языка?

– Могу с любого другого места.

Повисла пауза. Секунду Маля думала, что они сейчас подерутся, но потом лейтенант расхохотался. Он смеялся, а Соа скалился, и она не понимала, шутка это или они сейчас начнут ее резать, или это просто игра, какие-то жуткие кошки-мышки, которые закончатся лужей ее крови в грязи.

Лейтенант посветил девушке в глаза крошечным фонариком. Ярко и больно. Она отвела взгляд. Он немного опустил фонарик и наклонился поближе, разглядывая Малю серыми, налитыми кровью глазами. Она догадалась, что ему почти тридцать. Опытный. В два раза старше некоторых своих людей. Настоящий прожженный пес войны.

– Ни хрена себе, – сказал он.

– Ошметок, прикиньте, – закивал Соа.

Маля собралась с духом.

– Я не китаянка. Я из Затонувших городов

Лейтенант сжал ее лицо жесткими пальцами. Повернул голову туда и сюда, пока солдатики удерживали девушку на месте.

– Полукровка, – решил он, – ты точно полукровка. И по возрасту подходишь. Какой-то миротворец отодрал твою мамашу и бросил, – мужчина наклонил голову набок, – но это тебя не спасет, – он посмотрел на деревню, – и место, где живут предатели, тоже. Давно стоит преподать им урок.

– Отпустите ее!

При звуке этого голоса у Мали подкосились ноги. Доктор Мафуз проталкивался между солдатиками: знакомая пегая борода, сломанные очки, связанные веревочкой из волокон кудзу, которую он сам сплел. По сравнению с солдатиками доктор казался маленьким и худым: кожа орехового цвета, глаза кроткие, а сам решительно пробирается вперед, не думая об опасности. Как будто он вообще не заметил, что вокруг покрытые шрамами парни с ружьями, которые мечтают о насилии.

А вот они заметили доктора. Один солдатик схватил Мафуза.

– Стойте, доктор. Предатели вас не касаются. Идите себе, лечите людей.

Доктор Мафуз даже шага не замедлил. Обращаясь к лейтенанту, он заговорил жестко и уверенно:

– Лейтенант Сэйл, эта девушка – моя ассистентка. Она не предательница, и если вы хотите, чтобы ваши солдаты выжили, мне потребуется ее помощь. А теперь отпустите ее. Договоримся о перемирии для лечения. Если вы хотите, чтобы я постарался, сделайте то же самое. Мой дом – мои правила. Никакой резни здесь.

Лейтенант переводил взгляд с Мафуза на Малю и обратно.

– Это правда? – спросил он. – Ты умеешь лечить? Знаешь всякие китайские лекарства? Прячешь в рукаве средства миротворцев?

Маля открыла рот, не зная, что ответить. Любые слова девушки его только подстегнут. Она закрыла рот, чтобы посмотреть, что случится. Маля прекрасно понимала, что никак не может повлиять на ситуацию. Все зависело от лейтенанта Сэйла и решения, которое он уже принял. Девочка будет жить или умрет. Что бы она ни сказала лейтенанту патриотического фронта, конец не изменится.

Лейтенант ухмыльнулся и издевательски поклонился, махнув рукой.

– Девка-доктор? Ладно. Отнимите моего сержанта у Норн, и мы посмотрим, чего вы стоите.

Маля вдруг поняла, что не дышала все это время. Она стряхнула руки солдатиков и пошла к Мафузу, но, когда она проходила мимо лейтенанта, тот притянул ее к себе.

– Если мой сержант умрет, – сказал он, – я позволю Соа тебя порезать. Он начнет с оставшейся руки, потом перейдет к ногам, и так пока ты не превратишься в червяка, ползающего в грязи. Ясно?

Маля смотрела прямо перед собой, ожидая, пока ее отпустят. Она старалась не говорить вообще ни слова. Он потряс ее.

– Ясно тебе, ошметок?

По-прежнему смотря вперед, Маля кивнула.

– Ясно.

– Отлично, – он отпустил ее и повернулся к своим людям. – На что уставились? – взревел он. – Назад, на периметр! Гомез, наверх! Мизинчик, с ним! Алиль, Поли, Бекас, Бутс… в патруль! Ван, Сантос, Ру, Пузан, Йеп, Тиммонс, Аист, Регги. Обследовать город. Посмотрите, нет ли тут еще ошметков. Может, тут целое гнездо китайских крыс, а мы и не знаем.

Солдатики отдали честь и разбежались, гремя оружием, топая по траве тяжелыми ботинками. Бутылки с кислотой звякали, мачете отблескивали в слабом свете. Доктор Мафуз обнял Малю за плечи и повел ее через толпу.

– Мне нужны твоя рука и глаза, – сказал он, – ничего невозможного нет, но придется поработать.

Он впустил ее в операционную, и Маля задохнулась от ужаса. Потрескавшийся бетон пола покрывали лужи крови.

Неудивительно, что солдатики с ума посходили. Перед ней лежали четыре тела, и кровь бежала из них рекой. Двое были уже явно мертвы, третьему наложили на располосованную ногу жгут, но он был так бледен, что ему точно оставалось недолго… если он вообще еще жив.

Оставался только один парень. Грудь у него была замотана мокрыми красными тряпками, но он все еще был в сознании.

Дело явно было жаркое, но все эти раны оставили не выстрелы и не взрывы. Одного из мертвецов, кажется, почти разорвали пополам. У второго была порвана шея.

Маля опустилась на колени рядом с еще живым парнем, и он посмотрел на нее. Девочка убрала кровавые тряпки, гадая, что же увидит, и страшась этого.

По груди шли четыре длинные, глубокие параллельные раны. Неведомое оружие разорвало одежду и глубоко вошло в загорелую плоть. Сквозь красное проглядывали белые ребра. Маля приложила к ране ладонь, невольно прикидывая, какого же размера были когти, оставившие этот след.

Тут-то ее и затошнило. Она поняла, в чем дело.

Девочка знала, зачем пришли солдатики. Знала, что они ищут, и если найдут свою цель, то Мыш точно умрет.