Онлайн чтение книги Две королевы My Heart Is My Own: The Life Of Mary Queen Of Scots
4. Юность

После того как мать королевы Марии вернулась в Шотландию, ее дядя Шарль, кардинал Лотарингский, самый дерзкий и опытный политик при дворе Генриха II, принял на себя роль ее наставника. Через несколько лет он стал самой влиятельной фигурой в свите юной королевы. Такая смена ролей была не внезапной, но постепенной, и началась в тот момент, когда Шарль обезоружил сестру, вынудив ее заявить, что «никто, кроме Вас самой или того, кому Вы делегируете полномочия, не должен иметь власти над Вашей дочерью». Единственный член семьи Гизов, который почти все время находился при Генрихе II, когда королевский двор перемещался по долине Луары из королевского дворца в охотничьи угодья и обратно, а также на всем пути от столицы в провинции, Шарль использовал это преимущество для усиления своего влияния. Такая ситуация устраивала всех, и он отправлял сестре регулярные отчеты о здоровье, образовании и финансах своей племянницы.

В 1550-х гг. семья де Гиз приобрела при французском дворе беспрецедентное влияние. Во внешней политике они были сторонниками династических претензий Франции на Британские острова, а также войны против Испании и Священной Римской империи. Во внутренней политике Гизы неустанно трудились, создавая целые сети своих союзников при дворе и в провинциях. После празднеств в Руане де Гизы занялись монополизацией власти при дворе, стремясь втереться в доверие к Екатерине Медичи, которая испытывала явную неприязнь к коннетаблю Монморанси, высшему военному и должностному лицу Франции.

Должность коннетабля во Фрации пожизненная. Его обязанности относились в основном к военной сфере, и в военное время в отсутствие короля коннетабль командовал армией, а в присутствии короля – авангардом. На торжественных церемониях коннетабль должен был идти впереди короля и нести королевский меч. На первом этапе своего восхождения к власти Гизы были верными союзниками Монтгомери, но после праздника в Руане положение несколько изменилось. Уверенность и амбиции Гизов росли, и поэтому настало время сместить коннетабля и самим занять его место. Козырем в этой игре должно было стать обручение их племянницы Марии с дофином.

Франсуа де Гиз – брат Шарля – имел все, чтобы привести семью к победе. Он был блестящим военным стратегом, прославившимся в битвах. Войска его боготворили. Он считал себя больше человеком действия, чем придворным, и в мирное время жил в основном в Жуанвиле или в замке Медон, одном из многочисленных владений в окрестностях Парижа, которое семья прибрала к рукам. Франсуа приглашал к себе Марию и обращался с ней как с собственной дочерью. Он заменил Марии отца, чем заслужил ее огромную любовь.

Воспитанием и образованием Марии занимался Шарль де Гиз. Именно он знакомил ее с протоколом, советовал, как и кому писать письма, о чем следует говорить. Но если Шарль уезжал по поручению короля или удалялся в монастырь на время Великого поста, она обязательно советовалась с Франсуа де Гизом. Мария беспрекословно следовала их рекомендациям. А после скандальной интрижки леди Флеминг с королем Шарль без предупреждения ежемесячно проверял всю ее свиту, «чтобы подробно разузнать, что происходит». С этого момента он взял дело воспитания Марии в свои руки: ей позволялось жить, учиться и развлекаться так, как она хотела, – но в границах, обозначенных его советами.

С таким наставничеством Мария быстро повзрослела. Она переросла свою свиту, но изменение уклада жизни королевских детей произошло только после опалы Флеминг и решения Генриха II выделить дофину собственный двор. Новой наставницей Марии стала Франсуаза д’Эстамвиль, мадам де Паруа, которая в силу своего возраста не представляла угрозы для Екатерины Медичи или Дианы де Пуатье. Она была безопасна с точки зрения сексуальных отношений и очень скучна. Вероятно, юной Марии она казалась ужасной занудой. Непримечательной внешности, безукоризненной нравственности мадам де Паруа славилась своей преданностью, о чем упоминал Шарль в одном из своих отчетов. «Чуть не забыл сообщить Вам, – писал он матери королевы Марии в примечании к письму, – мадам де Паруа справляется настолько хорошо, что лучшего вряд ли можно ожидать, и Вы можете быть уверены, что богослужения проводятся согласно старинным обычаям».

Этим замечанием кардинал намекал на Флеминг, известную своими симпатиями к гугенотам, как во Франции называли протестантов. Это ни с чем не связанное замечание обычно неверно интерпретируется в значении, что Марию хотели воспитать в самых строгих католических традициях, чтобы подготовить ее к царствованию как символ католицизма. В целом широко распространен взгляд на семью Гизов как на «ультра-католиков», которые стремились подчинить политику Франции и Шотландии, чтобы спасти монархии Валуа и Стюартов и избежать угрозы перехода страны в протестантство.