Онлайн чтение книги Дверь внитуда
Глава 4. Мужские разборки

«Батюшки-светы! – мысленно возопила я, как любила восклицать одна из бабушек-соседок. – Василь Иваныч! Как я могла про него забыть?!»

Нет, имелся в виду не Чапаев, герой Гражданской войны, а полный тезка, третий муж тетушки! Богатырского телосложения был кадр, и ума недалекого. Этого типа угораздило вдрызг разругаться с супругой аккурат перед днем рождения и двадцать третьим февраля в придачу. Поэтому в чемодане, пылившемся в кладовой, были заботливо сложены не только не прихваченные блудным супругом при уходе из дома шмотки б/у, а и несколько совершенно новехоньких шмоток с этикетками! Из тех, которые тетушка в подарок супругу готовила. Надо попробовать примерить на Конрада! Все лучше, чем костюм нудиста.

Я поскакала в кладовку, мысленно прося прощения у старшей родственницы за то, что не раз зубоскалила по поводу ее склонности к накопительству условно нужных вещей. Воистину, пригодиться может даже хлам! Чемодан с красноречивой римской цифрой «три» на бирке, аккуратно приклеенной к ручке скотчем, лежал на нижней полке юшара. Почему-то именно так называл такие самодельные ящики-шкафы первый муж тетки, бывший шахтер, оттрубивший несколько вахт на Шпицбергене.

Щелкнула пара замочков, и вжикнула молния. Ага! Склероз не подвел! Самым верхним на тщательно утрамбованном ворохе барахла покоился большой пакет с джинсовым костюмом благородного темно-синего оттенка, там же имелась красивая коробочка с тремя трусами и упаковка носков. Славься вовеки женская традиция дарения нижнего белья в февральские праздники! Широко улыбаясь, я сгребла добычу и отложила в сторонку, намереваясь еще немного пошарить в закромах для пополнения запаса. Вот в куклы в детстве играть не любила, если только прически делать, а нарядить живого мужчину было жуть как интересно. Как же он будет выглядеть не в своих окровавленно-импозантных черных лохмотьях и стиле ню, а в земной одежде?

Грохот, звон и бряцанье в прихожей отвлекли меня от увлекательного процесса потрошения чемодана «третьего бывшего». Я выскочила из кладовой и застыла соляным столпом.

Повалив и отпинав в угол под трюмо невыкинутый мешок с кровавыми уликами, в коридоре дрались двое. Мой куратор и гость-вампир.

О-о-о, это не было обычной уличной сварой с беспорядочным маханием кулаками и отборной матерщиной или театрально-постановочным процессом из блокбастера. Я вообще идентифицировала личности и характер занятий присутствующих только с помощью логики. Черный прикид ЛСД успел намозолить глаза еще с утра, других голых мужиков, кроме Конрада, у меня в квартире не водилось, значит, дрались конкретно эти двое. А что именно дрались, так шанс на то, что этот черно-белый мельтешащий по полу и даже стенам клубок есть страстно обнимающиеся после долгой разлуки друзья или ближайшие родственники, был минимален. Друзья так друг на друга не рычат.

– Брейк! – завопила я во всю мощь легких, молясь мысленно на звукоизоляцию кирпичной многоэтажки. – Конрад, это мой куратор! Сергей Денисович! Остановитесь, это гость из-за двери!

– Он вампир! – рыкнул отброшенный на несколько метров от противника Ледников, слизывая кровь с разбитой губы и явно собираясь продолжить мордобой, а может, даже резню. Я только сейчас заметила длинный поблескивающий нож, зажатый в перчатке куратора.

– Да, вы же сами говорили, что оттуда приходят создания разных рас, – опешила я, в упор не видя причин для дискриминации по национально-клыкастому признаку.

– Потому привратники и мрут, – мрачно подтвердил ЛСД.

– Я не пролью крови спасительницы, кайст, и слово чести будет в том порукой, – проинформировал противника Конрад.

С виду (ощупывала-то я только взглядом) он не пострадал. То ли ЛСД не достал его клинком, то ли лезвие было не из того материала, чтобы ранить вампира. Но восстановился после полумертвого состояния мой гость явно не полностью, потому продолжать бой до победы методом разрывания горла врагу не рвался.

– Вообще-то я не звала на помощь, на тревожную кнопку браслета не нажимала, никуда не звонила. Все в полном порядке, не было нужды в потасовке! – начала я тоном практически умиротворяющим, но, запнувшись на полуслове примирительной речи, взвыла сиреной: – Блин, какая сволочь раскокала мою пудру и тени!

Коврик у двери приобрел своеобразный дизайн. Прежде темно-зеленый, цвета глубокого изумруда, теперь он украсился розовыми разводами, отдельными нерастолчеными шариками того же оттенка и сине-голубыми кляксами.

– Извините, – нехотя буркнул ЛСД.

– Нет уж, на «извините» косметику не купишь и вместо пылесоса не используешь! – рявкнула я, продолжая беситься по-настоящему. Каков гусь! Ворвался без приглашения в дом, перевернул все вверх дном, напал на ни в чем не повинного чел… вампира, обращается со мной так, будто я грязь под ногами, и вообще! Все, я рассердилась! Третий ребенок не балованный, чтобы привлечь к себе внимание в шумном дурдоме, надо постараться, и отстаивать свое мнение тоже надо уметь. Я не скандалистка, но на шею себе сесть никому не позволю!

– Одевайся, Конрад, – предложила я и всучила вампиру комплект одежды и нижнего белья, которые все еще сжимала в руках. Метнулась в кладовку и появилась уже с пылесосом, пошла на куратора, как тореро на быка, с максимально грозным видом. – А ты убирай!

– Что? – зашипел ЛСД, мне даже показалось, ядом на многострадальный коврик закапал.

– Намусорил? Намусорил! Я, что ли, за тебя убирать буду? Вот пылесос, изволь ликвидировать беспорядок. – Я ткнула в свободную от холодного оружия руку куратора раструб пылесоса. – Размер нанесенного беспричинной дракой ущерба сейчас подсчитаю.

– Я не поломойка! – отчеканил куратор.

– Я тоже! – рявкнула в ответ. – И за всякими бойцами невидимого фронта прибирать не нанималась. Или вы, господин Ледников, убираете разгром, или закрываете дверь с той стороны моей квартиры и жизни. С гостями как-нибудь без вашего «Перекрестка» разберусь. Имущество целее будет! Выбирайте, да побыстрее, терпение у меня не резиновое!

– Глупая девчонка, столько дерзости, а в итоге жалкий труп и бесконечные отчеты, – брюзгливо скривился ЛСД, и я поняла, что он сдает позиции. Отползал неохотно, как танк на тормозах, но все-таки. Честно сказать, не ждала и такой уступки.

– Конрад, будь другом, – позвала я вампира, шуршащего упаковками одежды в гостиной, – на полке над компьютером каталоги лежат. Тот, на котором красной ручкой написано «Позвонить Ленке», перекинь сюда.

Каталог практически в ту же секунду спланировал на трюмо. Вот это скорость и глазомер у моего папы-брата. Сказали «Перекинь», он и перекинул. Белая зависть скулит восторженный гимн и глотает слюнки! Зашуршали странички, я озвучила:

– Шариковые румяна, четыреста девяносто рублей, тени триста пятьдесят. Итого восемьсот сорок рублей для заказа аналогов разбитой косметики.

ЛСД не отреагировал. Вперив взгляд в дверь комнаты, за которой переодевался вампир, куратор в чуть замедленном темпе уточнил:

– Он читает?

– Ага, – злорадно согласилась я и язвительно (как со мной, так и я) прокомментировала: – Что, оправдались худшие подозрения, да? Конрад к нам всерьез и надолго! Так что поговорить успеете, а пока не сачкуйте, Сергей Денисович, пылесос ждет!

Куратор полез в карман и достал тысячу одной купюрой. Положил на каталог, потом мрачно проронил:

– Вот деньги за разбитое. Но этой техникой я пользоваться не умею.

– Учитесь, дело нехитрое: шнур в розетку, кнопка на ручке включает прибор, прижимаете щетку к полу, трете грязный участок вперед-назад и до победного конца! – жестко ответила я инструкцией и полезла в сумочку на вешалке, чтобы достать кошелек. Своего не отдам, только и чужого в жизни не возьму. – Впрочем, могу принести совок и веник. Только потом придется еще и тряпкой остатки замывать. Не устраивает? Ладно, держите сдачу!

ЛСД машинально принял деньги, сунул в тот же карман, откуда доставал купюру, и остался стоять столбом. Реклама дня: мужчина в черном с пылесосом на изготовку! Я же унеслась с каталогом и мобильником в свободную от присутствия посторонних спальню.

– Эй, Ленок! Привет, прости, что, как сволочь, в двенадцать утра выходного дня звоню, но у меня не только склероз, а еще и срочный заказ. Представляешь, румяна шариковые и тени геройски погибли. Запишешь? Ага. Значит, страница…

Пока диктовала приятельнице перечень, в коридоре загудел-таки пылесос. Вот и ладно, пусть работает! Если уж труд из обезьяны умудрился человека сделать, то, может, и с одним вредным сволочью-куратором справится? Кстати, а почему Конрад этого погромщика как-то странно поименовал? Это он ругался или что-то дельное сказать хотел?

Обдумывая этот вопрос, я услышала, как красноречиво вступил в беседу живот, и продефилировала на кухню. Кроме закусок, нормальной еды в доме почти не осталось, готовить совершенно не хотелось, потому слазила в морозилку и достала пиццу. Сунула ее в духовку.

Да, я безнравственно люблю вкусную нездоровую пищу, вроде копченой колбасы, маринованных огурчиков, соленой рыбы или пиццы, зато совсем не выношу сладкого, поэтому могу себе позволить то, что нравится, в любом затребованном аппетитом объеме. Больше разумного организм все равно не съест. Он у меня сознательный и привыкший к тому, что его потребности удовлетворяются, а значит, и впрок ничего откладывать на животе или попе не надо! Вот ведь главная беда всех девочек, увлекающихся диетами. Скинуть вес под вечным девизом «не жрать» просто, зато потом оголодавшее тело будет ховать впрок любой излишек, как запасливый хомяк. И останется только стонать о стремительно возвращающемся богатстве.

Заведя таймер над плитой, я поставила на огонь кастрюльку со вчерашним бульоном из куриной грудки, съеденной прошлым утром. Чует мое сердце, опять кого-нибудь из гостей-проглотов кормить придется. И чего они точно к завтраку, обеду или ужину являются? Может, это универсальная особенность мужской интуиции, берущей начало в коллективном мужском бессознательном? Или вообще свойство выходцев из иных миров, которые на вкусный запах, как мотыльки на лампу, слетаются. Тогда вопрос: при чем тут куратор? А ЛСД при длительном общении с иномирными гостями подхватил привычку, как дурную болезнь.

Я проверила пиццу, потыкав ее зубочисткой, выключила согретый бульон, аппетитно попахивающий приправами, и пошла назад, предчувствуя второй раунд разборок. Пылесос закончил гудение. Коврик, что удивительно, коль чистил его субъект, впервые использующий бытовой прибор по назначению, вернул свою изначальную, милую моему сердцу зелень. Подумала было продолжить экзекуцию, отправив Сергея Денисовича на лестничную клетку в гости к мусоропроводу, дабы он там вытряхнул пылевой мешок, а заодно оттащил на помойку у соседнего дома кровавый мешок. Но пожалела. Пылесос и контейнерную площадку. Первый мне еще самой пригодится, а на второй бомжи живут, жалко будет, если распугает. Они свою территорию в таком идеальном порядке поддерживают, куда там дворникам!

– Ваши претензии, Гелена, сняты? – высокомерно осведомился куратор, вместо «принимай, хозяюшка, работу да прости засранца», и брезгливо отстранился от чуда техники домашнего масштаба. Будто не пылесос держал, а что-то дохлое и очень вонючее.

– Частично, Сергей Денисович, – согласилась я и, демонстративно практически игнорируя ЛСД, прошла в гостиную, где занимался примеркой обновок Конрад.

Тот как раз заканчивал наводить марафет. Я только и могла, что выдохнуть:

– Вау, круто выглядишь!

Не то чтобы синяя, искусственно потертая местами джинса пришлась вампиру совершенно впору, но преображение было чудесным. Чуть мешковатая посадка, при плотной обтяжке таза, придавала Конраду сибаритствующий раскованный вид. Вкупе с явным аристократизмом и мощной фигурой впечатление было сильным. Ни один манекенщик этому типу не годился даже в подметки.

– Мне нравится, – задумчиво согласился вампир, добавив: – Я люблю интересные ощущения. Грубость ткани иногда приятнее чрезмерной мягкости.

– Рада, что подошло. – Я разулыбалась и, по-родственному поправляя воротник рубашки Конрада (гулять так гулять, все-таки теперь у меня еще один член семьи объявился!), предложила: – Потом я тебя сантиметром обмеряю, чтоб размер определить, и каталог мужской одежды интернет-магазина поглядишь, надо тебе что-то еще подобрать на первое время. – Покосившись на ноги вампира (носки на ногах мужчины никак не могли заменить ботинок или спортивных туфель), добавила: – Обувь в первую очередь. Сегодня, чтобы босиком не ходить, я в «Параллель» добегу, хоть кроссовки взять и домашние тапки. А за хорошим костюмом, как время будет, до фирменного магазина дойдем. Я в витрине у них классные образцы видела.

– Гелена Юрьевна настолько богата, чтобы содержать ручного вампира? – Язвительная реплика от дверей метнулась парфянской стрелой.

Конрад закаменел на миг и так просверкнул мгновенно заалевшим взглядом, что я поняла: всерьез рассматривает возможность убить ЛСД здесь и сейчас. Удержался, кажется, он лишь из нежелания учиться пользоваться пылесосом и шваброй для ликвидации последствий уничтожения объекта раздражения.

– Содержать? Ни в коей мере. – Яда в моем ответе было не меньше, чем в вопросе куратора. В дозатор мы, конечно, не плевали, но по ощущениям выходило схоже. – Такой мужчина, – продолжила я демонстративно восхищенным, почти благоговейным тоном – апофеозом женской гордости пред образчиком мужского совершенства, – я абсолютно уверена, в любом из миров, где бы ни оказался, в состоянии обеспечить себе достойную жизнь сам. А каждая малая толика помощи будет компенсирована стократно.

– Ты, безусловно, права, Лучик, – согласился Конрад, то ли намеренно, то ли случайно поиграв с производным от значения моего имени «светлая». – На Земле ценят драгоценности?

В руке вампира проблеснули перстни и цепь, которые были на нем при переходе. Те, что я, освобождая полудохлого гостя от обрывков экипировки, сначала сложила аккуратной горкой на табуретке, а потом наскоро сполоснула от крови под проточной водой в раковине, как раз пока Конрад принимал живительную ванну, а потом выложила на полотенце у мойки обсушиться. Когда он успел забрать свои вещи, я не уследила. Впрочем, это его вещи, а значит, он имел право забрать их в любой миг, не привлекая моего внимания.

Так вот, в «переносной коллекции» Конрада были: длинная цепь целиком из желтого и черного металла, перевитого в сложном узоре, перстень-печатка того же фасона и два обычных перстня, с красным и прозрачно-голубым камнем соответственно. Камни отличались изрядными, с грецкий орех, габаритами. Даже на мой непредвзятый взгляд, они должны были стоить не дорого, а очень дорого. Вряд ли вампир-аристократ носил бижутерию.

– Ценят, и я даже знаю, кому их можно предложить, – согласилась я и прошлась до стола, принимаясь демонстративно рыться у компьютера в поисках визитки господина Кольцова. – Кстати, а кто такой кайст?

– Он, – с равнодушной неприязнью едва заметно повел головой в сторону ЛСД вампир. Каким-то образом новоявленный родственник ухитрялся транслировать оба чувства одновременно, мне до таких вершин мимической передачи нюансов настроения, как до Парижа… по-пластунски. Причем я даже не была уверена: истинный это настрой Конрада или лишь видимость. Какая-то глубоко зарытая толика интуиции намекала, что вампир играет на публику.

– Чтобы задать правильно вопрос, надо знать по крайней мере половину ответа, – задумчиво отметила я и призналась: – Не знаю значения этого слова.

– Я вампир, он – кайст, – привел познавательную параллель Конрад, только что пальцем для усугубления впечатления не ткнул поочередно в грудь себе и Ледникову.

– О! – Я удивилась. – Так это раса такая. А на Земле разве водятся кайсты? Что-то я ничего подобного раньше не слыхала. Реликтовая раса? Или вы, куратор, тоже не местный?

Не знаю, как получилось, но мы с Конрадом начали эту игру, намеренно надавливая на ЛСД, подталкивая его к действиям. Пока он молчал и хмурился.

– Чем же они уникальны? – продолжила я расспросы вампира, помахивая зажатой в пальцах визиткой Кольцова.

– Кайсты владеют даром перемещений в пространстве, – с удовольствием объяснил Конрад, развлекаясь с кнопками на рубашке. Он все еще крутился перед зеркалом, но теперь даже наивная я была на сто процентов уверена: предмет используют не для любования собственной красой, а исключительно в целях наблюдения за потенциальным союзником или, как дело повернется, противником. – Мифы говорят, их предками были фениксы.

– То есть жечь его бесполезно? – деловито уточнила я, словно уже сейчас собиралась прятать труп.

– И это тоже. Кроме того, они частично способны к трансформации тела, да и иных дарований, доставшихся от огненнокрылых пращуров, не чужды.

– В вашем мире есть замечательное выражение, Гелена: «Многие знания – многие печали», – холодно отметил ЛСД, прерывая увлекательное повествование. Поворот разговора куратору совершенно не нравился, он следил за нами, как за движущимися мишенями в тире.

– А есть и другое: «Кто владеет информацией – тот владеет миром», – намекнула я, очень довольная тем, что на один вопрос ответ уже получила. Он сказал «в вашем мире», а значит, ЛСД выходец из другого.

Кстати, теперь я хоть понимаю, каким образом Ледников проникал в мою квартиру без взлома и умудрялся сохранять обувь в чистоте при нашем-то качестве дорожного покрытия. Причем слово «качество» заменимо на «халтура» без утраты словосочетанием точности.

Полезная магия! Это как же можно сэкономить на общественном транспорте, не столько даже денег, сколько времени и нервов. Когда твоя заветная мечта сбывается не тобой, а около, это досадно.

– Как ваш куратор, Гелена, я вынужден, ввиду явления постоянного гостя, согласно инструкции, предпринять ряд необходимых действий и позаботиться о соблюдении предосторожностей, – твердо заявил Сергей Денисович. Говорил он с таким кисло-надменным видом, будто каждое произносимое слово было лимоном без кожуры, которое ему запихивали сразу в глотку, да еще сдавливали для лучшего сокоотделения прямо там.

– Например?

– Обеспечить реализацию украшений для цивилизованного обретения первоначального капитала переселенца и предложить ему сотрудничество с «Перекрестком», – выдавил ЛСД, демонстративно отвернувшись от нас. Инструкция и служебный долг велели одно, а душа совсем другое. Труднее всего, как при запоре, ему далось последнее слово о сотрудничестве. Непроницаемо-темные глаза зеркалом души у куратора работать отказывались, он их использовал в качестве щелей забрала, из которых смотрел ствол снайперского ружья.

На кухне зазвенел таймер. ЛСД вздрогнул. Ух ты! Я думала, он вообще непрошибаемый, ан нет, громкие резкие звуки действуют даже на людей в черном иномирного происхождения!

– Пицца готова! Пора обедать, – перевела я сакральное значение мелодии.

– Я не употребляю фастфуд, – брезгливо процедил куратор, будто ему черпак сунули и в гальюн прямиком трапезничать отправили.

– А я вас звала угоститься? – изумилась я до глубины души кайстовой наглости. – С Конрадом, как постояльцем поневоле, поделюсь, если захочет. Но чего ради я должна делиться с хамоватым вандалом, громящим квартиру?

Резко развернувшись – жалко, громко топать в домашних тапочках при всем желании не получается, – отправилась на кухню. Там я агрессивно гремела противнем, выгружая обжигающую, ароматную пиццу на блюдо. Хотелось взять и стукнуть им по черноволосой башке ЛСД, чтобы повежливее стал, ехидна черная. Вместо боев местного значения помыла утварь и налила бульона в бокал.

Конрад и куратор вошли как пара призраков, не то чтобы зловеще, просто тихо. Я так никогда не умела ходить, хоть на цыпочки встань. Пол всегда поскрипывал, а тапки шуршали. ЛСД же опять в ботинках, только… я едва не отдавила ногу челюстью. ЛСД снял плащ и перчатки. Черные джинсы и черная рубашка продолжили сезон одного оттенка. Интересно, нижнее белье у него тоже черное и есть ли в гардеробе хоть одна вещь другого цвета? Ироничные размышления о шмотках обрубило как топором, стоило мне глянуть на руки ЛСД. Вместо ногтей у него были… наверное, когти, черные, поблескивающие, хищно изогнутые. Похожие на птичьи. Такими можно располосовать что угодно на лоскутки одним движением.

– Классный маникюр, – похвалила я и отвернулась к сушилке с тарелками. – Конрад, не спросила, ты как, на жидкой диете или другую пищу тоже употребляешь?

– Употребляю.

Обернувшись вовремя, заметила, как плотоядно покосился вампир на пиццу и облизнулся.

– А язвенникам-трезвенникам могу предложить стакан куриного бульона, или отвар из мертвых дальних родственников пить моветон? – с показной невинностью уточнила я.

Мой клыкастый папа-брат расхохотался так, что не удержался на ногах. Сполз на диван и буквально рыдал от смеха, прикрывая лицо кистью. Коготки ЛСД ощутимо увеличились в размерах, правда, морда лица осталась такой же презрительно-скучающей. Ага, теперь мне стало понятно, почему он не снимал перчаток. Если по ноготкам так легко определить настроение, то их следует прятать, что ЛСД и делал. Тогда почему снял сейчас? Наверное, чтоб мы, недостойные, видели, как бесим его, великолепного, отнимая бесценное время впустую.

– Бульон – это приемлемо, – процедил далекий потомок мифического феникса.

Отрадно, стало быть, решил не свариться с двумя дегенератами, за что и получил кружку горячего варева. Плошку с белыми сухариками – никогда не выбрасываю хлеб, если понимаю, что не доем, сушу в духовке – я поставила перед колоритным носом-клювом бесплатно. От щедрот русской души. Все-таки этот ЛСД худой, пусть поест. Не подобреет, конечно, но хоть чуток поправится. Как-никак углеводистая пища.

Потом мы с прекратившим гоготать Конрадом (похоже, у вампира наступила эмоциональная разрядка) честно разрезали пиццу напополам. Я мысленно сопоставила наши габариты и добавила ему еще треть. А вот бульон новообретенный родич пить не стал, зато попросил столового красного, если есть. Пришлось лезть в бар за бутылкой.

Под бульон, хруст сухариков и пиццу пошел разговор об устройстве гостя на ПМЖ. ЛСД действительно обещал продать перстень по каналам «Перекрестка» за разумную цену, достаточную для обзаведения гардеробом, съема квартиры, пропитания и прочих расходов. Если по первому и третьему пункту Конрад со всем был согласен, то съезжать от меня решительно отказался. Так и заявил, категорически, как транспарант развернул, заставив куратора почти подавиться сухариком.

– Занятно. А мнение Гелены Юрьевны вы уточнить не намерены? – иронично скривился ЛСД, полуприкрыв веки («Ага-ага, глаза бы мои вас обоих не видели!»).

– Я почти не против, – пожала я плечами, потом подумала, испытывая странную теплоту при мысли о новом странном родиче.

– Почти не против? – заинтересовался формулировкой вампир.

– Точно. Я не большая любительница постояльцев в доме. Даже таких классных, как ты, Конрад. Последствия счастливого детства. Но ты мне действительно очень нравишься.

– Вампирские чары? Ну конечно! Вы уже стали дойной коровой для этого кровососа? – облил меня презрением куратор.

Ту тираду, что сказал ему в ответ Конрад, я расшифровать не смогла, хотя вроде бы часть сказанного была на русском, на том самом-самом русском, по которому даже отдельные словари составляют. Но я в них не заглядывала, поэтому перевести дословно не смогла, а вот на скулах ЛСД появились очень яркие красные пятна, и он заткнулся, давая мне возможность продолжить:

– Есть отличное предложение. Позавчера съехали последние арендаторы нашей трешки. Это квартира напротив. Бесплатно пустить не могу, деньги родителям перечисляю, но вариант съема жилья очень неплохой. Центр города, и цена приемлемая. Мешать мы друг другу не будем, а пообщаться в любой момент сможем.

– Годится! – одобрил новый арендатор, и его возглас был сопровожден звучным шлепком. Будто в коридоре ударила хвостом об пол большая рыба. Очень большая рыба.