Онлайн чтение книги Кровавое эхо Echo Burning
Глава 4

Через двадцать ярдов Ричер отчаянно вспотел и пожалел о своем решении. Он находился посреди огромного пустого пространства, шел пешком по большому шоссе, по которому самые медленные машины ехали со скоростью шестьдесят миль в час. Вряд ли кто-нибудь захочет остановиться, чтобы его подобрать. Но даже если и захочет, им потребуется время, чтобы среагировать, потом посмотреть в зеркало и притормозить, – короче говоря, они успеют оказаться от него на целую милю. Они пожмут плечами, снова прибавят газа и поедут дальше. «Только дурак может рассчитывать, что его подберут в таком месте», – подумают они.

Хуже чем дурак. Настоящий самоубийца. Солнце палило нещадно, и Ричер решил, что температура воздуха не меньше сорока двух градусов. Воздушный поток от проезжающих машин был похож на порывы штормового ветра, громадные грузовики проносились мимо с такой скоростью, что ему чудом удавалось удержаться на ногах. У него не было воды. Он едва мог сделать вдох. Примерно в пяти ярдах от него по шоссе мчался нескончаемый поток людей, но он был один, как в пустыне. Если не появится полицейский и не арестует его за нарушение правил уличного движения, он вполне может здесь умереть.

Ричер повернулся и увидел «кадиллак», который по-прежнему неподвижно стоял на обочине. Однако Ричер продолжал уходить от него, прошел пятьдесят ярдов и остановился. Повернулся лицом на восток и поднял большой палец. Впрочем, как он и предполагал, никто не остановился. Через пять минут и примерно сотню машин единственным полученным им ответом был гудок громадного грузовика, который промчался мимо с пронзительным визгом шин, подняв тучи пыли и мелких камешков. Ричер задыхался и чувствовал, как кожа горит под лучами безжалостного солнца.

Он снова обернулся и увидел, что «кадиллак» дернулся назад и поехал к нему по обочине. Кармен никак не удавалось выровнять машину, и она виляла, чудом избегая столкновения с проезжающими машинами. Ричер зашагал в ее сторону, и Кармен прибавила скорость. Тогда Ричер побежал и остановился около «кадиллака», когда тот резко затормозил. Машина даже слегка присела назад. Кармен открыла окно со стороны пассажирского сиденья.

– Извините меня, – сказала она.

Он не услышал ее слов за шумом, но прочитал их по ее губам.

– Садитесь, – сказала она.

Рубашка уже прилипла к спине Ричера, в глаза набилась пыль, шум проезжающих машин оглушал.

– Садитесь, – одними губами произнесла Кармен. – И извините меня.

Он забрался в машину и почувствовал то же самое, что в первый раз: шум кондиционера, холодная кожа сиденья, маленькая испуганная женщина за рулем.

– Простите меня, пожалуйста, – повторила она. – Мне очень жаль. Я говорила глупости.

Ричер захлопнул дверцу, и вокруг него мгновенно воцарилась тишина. Он поднес руки к потоку холодного воздуха, льющегося из кондиционера.

– И я ничего такого не имела в виду, – сказала она.

– Ладно, забудем, – ответил он.

– Честное слово. Просто я в отчаянии и уже перестала отличать добро от зла. А еще я сожалею, что заговорила про секс. Это было отвратительно. – Неожиданно у нее сделался несчастный голос, и она добавила: – Понимаете, некоторые парни из тех, что я подбирала… ну, мне казалось, что это единственная плата, которая их устроит.

– И вы бы согласились переспать с ними в обмен на обещание убить вашего мужа?

Кармен кивнула:

– Я же вам говорила, что я в отчаянии, я напугана и чувствую себя в ловушке. Кроме этого, мне больше нечего предложить.

Ричер ничего не ответил.

– Ну и… я видела, как это бывает в кино.

– Я тоже видел такие фильмы, – сказал Ричер. – Убийце никогда не удается уйти от правосудия.

Кармен довольно долго молчала.

– Значит, вы не станете его убивать, – произнесла она с утвердительной интонацией.

– Не стану, – кивнул Ричер.

Она снова погрузилась в молчание.

– Ладно. Я высажу вас в Пекосе, – сказала она наконец. – Пешком вы туда не доберетесь. Просто умрете от жары.

Ричер задумался, а потом тряхнул головой. Ему все равно нужно было где-то находиться. А когда ты постоянно в пути, ты довольно быстро начинаешь понимать, что все места похожи друг на друга.

– Нет, я поеду с вами, – сказал он. – На несколько дней. Мне очень жаль, что вы попали в такое положение. Мне правда жаль. То, что я не собираюсь хладнокровно убивать вашего мужа, еще не значит, что я не хочу помочь вам как-нибудь иначе. Если смогу, конечно. И если вам это все еще нужно.

– Да, мне это нужно, – сказала она.

– И я хочу познакомиться с Элли. Судя по фотографии, она славная девчушка.

– Она действительно славная.

– Но я не стану убивать ее отца.

Кармен молчала.

– Вы меня поняли?

– Я поняла, – сказала она. – Мне очень жаль, что я вас об этом попросила.

– Дело не во мне, Кармен, – проговорил Ричер. – На такое никто не согласится. Вы себя обманывали. Вы придумали плохой план.

У нее был несчастный, потерянный вид.

– Мне казалось, что никто не сможет отказаться, когда все узнает, – сказала она.

Она повернулась, чтобы посмотреть на поток автомобилей у себя за спиной. Через шесть машин она выехала на шоссе, и уже через минуту они мчались вперед на скорости восемьдесят миль в час, обгоняя одну машину за другой. Грузовик, который посигналил Ричеру, обдав его пылью, продержался целых семь минут, прежде чем они вырвались вперед.

«Форд-краун» добрался до места, выбранного женщиной, за восемьдесят минут. Это было пустое коричневое пятно размером с дюйм на карте и пустое коричневое пятно шириной в сорок миль в реальности. По нему проходила дорога, которая направлялась примерно на северо-восток, в сторону далеких гор. Безлюдное, бросовое, пропитанное жарким солнцем место. Оно было именно таким, как и предсказывала женщина. И оно отлично подойдет для их целей. Женщина улыбнулась. Она обладала удивительной интуицией в том, что касалось выбора местности.

– Хорошо, – сказала она. – Завтра первым делом. Прямо здесь.

Большая машина развернулась и направилась назад, на юг. Пыль, поднятая ее колесами, еще долго висела в воздухе, а потом начала медленно оседать на землю.

Кармен съехала с шоссе перед Пекосом и помчалась на юг по маленькой сельской дороге, ведущей в пустоту. Через пять миль они вполне могли оказаться на поверхности Луны.

– Расскажите про Эхо, – попросил Ричер.

– А что тут рассказывать? – пожала плечами Кармен. – Нечего. Когда сто лет назад впервые составляли карту Техаса, Бюро по переписи населения считало место населенным, если там жили шесть человек на одну квадратную милю, но мы до сих пор не отвечаем этому требованию. Мы по-прежнему остаемся границей.

– Но здесь очень красиво, – сказал Ричер.

И он не кривил душой. Дорога змеилась, то опускаясь, то поднимаясь, следуя за контурами земли. По обе стороны располагались каньоны из красного камня, глубокие и величественные на востоке и неровные на западе, где древние реки стремились добраться до Рио-Гранде. За ними высились стройные горы, застывшие под ослепительно-голубым, бездонным небом. Даже в мчащейся на огромной скорости машине Ричер чувствовал поразительную тишину, царящую на тысячах квадратных миль абсолютной пустоты.

– Я ненавижу это место, – сказала Кармен.

– Где я буду находиться? – спросил Ричер.

– В поместье. Скорее всего, в доме для слуг. Вас наймут ухаживать за лошадьми. Нам всегда не хватает работников. Если вы поведете себя правильно, они вас возьмут. Можете сказать, что вы ковбой и работали на ранчо. Это будет хорошим прикрытием. Так вы сможете быть поблизости.

– Я ничего не знаю о лошадях.

– Может, они этого и не заметят, – хмыкнула Кармен. – Они мало что замечают. Например, как меня избивает до полусмерти мой собственный муж.

Через час выяснилось, что они опаздывают. Кармен вела машину на такой скорости, что визг шин стал постоянным сопровождением и почти не стихал. Они поднялись по длинному крутому склону, затем повернули между двумя скалистыми столбами наверху, и неожиданно глазам Ричера предстала бесконечная плоская равнина. Дорога походила на извивающуюся коричневую ленту, в двадцати милях дальше ее пересекала другая дорога, казавшаяся в жарком мареве тонкой линией на карте. На пересечении виднелось несколько крошечных строений, но, если не считать их и двух дорог, нигде не наблюдалось каких-либо свидетельств того, что на этой планете живут люди.

– Округ Эхо, – сообщила Кармен. – Все, что вы видите, и много еще чего. Тысяча квадратных миль, сто пятьдесят жителей. Точнее, сто сорок восемь, потому что один из них сидит в тюрьме, а другая рядом с вами.

Она произнесла это с кривой улыбкой, и Ричер решил, что настроение у нее немного улучшилось. Она смотрела на крошечное облако пыли, видневшееся на дороге далеко внизу, примерно в четверти пути до развилки. Оно напоминало хвост белки и медленно ползло на юг.

– Это, наверное, школьный автобус, – сказала она. – Мы должны обогнать его до города. Иначе Элли сядет в него и мы ее упустим.

– До города? – спросил Ричер.

Кармен снова мимолетно улыбнулась:

– Вы на него смотрите. Это центр Эха.

Она еще прибавила скорость, и за «кадиллаком» поднялось новое облако пыли. Местность вокруг была такой безграничной, что казалось, будто машина ползет абсурдно медленно. Ричер прикинул, что автобус находится примерно в получасе от пересечения дорог, а «кадиллак» едет в два раза быстрее. Значит, они должны догнать его минут через пятнадцать, хотя возвышенность и чистый воздух пустыни создавали иллюзию, что автобус совсем близко и к нему можно прикоснуться рукой, как к детской игрушке, лежащей на полу.

– Хорошо, что вы едете со мной, – сказала она. – Я искренне вам благодарна.

– No hay de que, señorita, – ответил Ричер.

– Значит, вы знаете больше чем несколько слов.

– В армии было много людей, которые говорили по-испански, – пожав плечами, ответил он. – На самом деле бóльшая часть молодого поколения. Лучшие из них.

– Как в бейсболе, – заметила Кармен.

– Точно, как в бейсболе, – подтвердил Ричер.

– Но вам следует называть меня señora. Señorita слишком приятно слышать.

Она снова прибавила скорость и примерно за милю до того, как они нагнали автобус, выехала на встречную полосу, чтобы его объехать. Ричер решил, что это совершенно безопасно: шансы на то, что им попадется встречный транспорт, были ниже, чем на выигрыш в лотерею. Кармен промчалась мимо автобуса, окутанного клубами пыли, и еще милю ехала по левой полосе. Затем сдвинулась вправо и через пять минут сбросила скорость, потому что они приближались к перекрестку.

Отсюда деревушка выглядела потрепанной и жалкой, как бывает с маленькими городками, слишком долго простоявшими под лучами палящего солнца. Тут и там попадались участки, заросшие сухими колючими сорняками и обнесенные низкими кирпичными стенами, – коммерческие зоны, которые так и не получили развития. Справа, на северо-западном углу, Ричер заметил закусочную – длинный низкий деревянный сарай, покрытый облупившейся краской. По диагонали от него располагалась школа, крошечное строение с одним классом – совсем как в книжках по истории, в разделе «Начало деревенского образования». Напротив школы устроилась заправочная станция с двумя насосами и маленьким двориком, где на стоянке стояли машины. По диагонали от заправки и на противоположной стороне от школы Ричер успел увидеть пустой участок с разбросанными повсюду бетонными блоками, словно кто-то, исполненный оптимизма, приступил к строительству, пытаясь реализовать свой план, но забросил его на полпути, возможно, еще во времена Линдона Джонсона[8]Линдон Бейнс Джонсон (1908–1973) – 36-й президент США (в 1963–1969 гг.).. Кроме того, здесь имелось четыре одноэтажных здания из простого бетона, с узкими подъездными дорогами, ведущими от шоссе. Жилые дома, догадался Ричер. Во дворах валялся разнообразный мусор, старая мебель, детские велосипеды, стояли машины. Их окружали низкие проволочные ограды, наверное, чтобы помешать крупным змеям пробраться внутрь. Земля пропеклась на солнце.

На перекрестке не было никаких знаков, только широкие линии на асфальте, выгоревшие на солнце. Кармен проехала прямо, миновала школу и развернулась посреди дороги, не обращая внимания на неглубокие дренажные канавы, расположенные по обеим сторонам. Затем она вернулась назад и остановилась так, что ворота школы оказались прямо у окна Ричера. Школьный двор был обнесен толстой проволокой, совсем как площадка для выгула собак, а ворота представляли собой не слишком ровный прямоугольник из металлических трубок, обтянутых такой же проволокой.

Кармен смотрела мимо Ричера на школьную дверь. С севера с натужным ревом подъехал автобус и остановился на своей стороне дороги, параллельно «кадиллаку», носом в противоположном направлении. В следующее мгновение открылась дверь школы, и на пороге появилась женщина. Она двигалась медленно, и у нее был усталый вид. Учительница в конце рабочего дня, подумал Ричер. Увидев автобус, она помахала детям рукой, и они начали выходить наружу. Семнадцать человек, девять девочек и восемь мальчиков. Элли Грир оказалась в строю седьмой. Она была в голубом платье, и Ричер заметил, что она вспотела. Он узнал ее по фотографии и по тому, как Кармен зашевелилась рядом с ним. Она вздохнула и потянулась к ручке двери.

Обежав машину, она встретила дочь на утоптанном участке земли, служившем тротуаром, крепко обняла ее и прижала к себе, а потом начала с ней кружиться. Девочка весело болтала маленькими ножками, а ее синяя коробка для завтрака колотила Кармен по спине. Ричер видел, что девочка смеется, а на глазах ее матери выступили слезы. Не выпуская друг друга из объятий, они вместе подошли к машине. Кармен открыла дверь, Элли забралась на водительское сиденье и застыла, увидев Ричера. Она тут же замолчала, и глаза у нее широко раскрылись.

– Это мистер Ричер, – представила его Кармен.

Элли повернулась и посмотрела на нее.

– Он мой друг. Поздоровайся с ним, – сказала Кармен.

Элли снова повернулась к Ричеру.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Привет, Элли, – ответил Ричер. – Как дела в школе?

– Все в порядке, – сказала девчушка.

– Научилась чему-нибудь?

– Писать некоторые слова.

Она помолчала немного и высоко подняла голову.

– Трудные, – добавила она. – «Балл» и «холл».

Ричер кивнул с серьезным видом.

– Четыре буквы, – сказал он. – Это круто.

– Я уверена, что вы умеете их писать.

– Б-а-л-л, – произнес по буквам Ричер. – Х-о-л-л. Правильно?

– Вы взрослый, – сказала Элли так, словно он сдал экзамен. – Но знаете, что сказала учительница? Что букв четыре, а на самом деле их три, потому что «л» повторяется два раза. В самом конце.

– Ты умная девочка, – сказал Ричер. – А теперь садись назад, чтобы твоя мама не стояла на жаре.

Элли пробралась мимо его левого плеча, и он уловил запах начальной школы. Ричер посещал, наверное, пятнадцать разных школ, большинство из них в разных странах и на разных континентах, но все они пахли одинаково. Прошло лет тридцать с тех пор, как он заходил в школу, но он по-прежнему ее помнил.

– Мама! – позвала Элли.

Кармен села в машину и закрыла дверь. Она раскраснелась то ли от жары, то ли от быстрого движения, то ли от коротких мгновений счастья.

– Мама, очень жарко, – сказала Элли. – Давай купим в кафе мороженое с содовой.

Ричер видел, что Кармен улыбнулась и хотела согласиться, но в следующее мгновение бросила взгляд на свою сумочку и вспомнила про лежащий там одинокий доллар.

– В кафе, мама, – повторила Элли. – Мороженое с содовой. Очень помогает, когда жарко. И поедем домой.

Кармен заметно погрустнела, особенно когда до нее дошел смысл последнего слова – «домой». Ричер решил, что пришла пора вмешаться.

– Отличная мысль, – сказал он. – Мороженое и содовая. Я угощаю.

Кармен бросила на него взгляд, она зависела от него, и ей это не нравилось. Однако она все равно развернула машину, проехала через перекресток и свернула на парковку перед закусочной. Она остановила «кадиллак» в тени у северной стены, рядом с единственной машиной, новеньким и блестящим «фордом-краун» цвета синий металлик. Ричер подумал, что это полицейская машина без опознавательных знаков или же взятая напрокат.

Внутри закусочной оказалось прохладно благодаря старому кондиционеру, работавшему под потолком. А еще там было пусто, если не считать сидевших у окна трех пассажиров «форда», самых обычных, непримечательных людей, скорее всего живущих в городе. Женщина была симпатичная, со светлыми волосами, один мужчина – невысокий и смуглый, а другой – высокий и светловолосый. Значит, они не копы, машину взяли напрокат. Наверное, представители какой-нибудь торговой компании, направляются куда-то между Сан-Антонио и Эль-Пасо. Может быть, в чемоданах у них тяжелые образцы и потому они не смогли воспользоваться самолетом. Он отвернулся от них и прошел за Элли в кабинку в противоположном конце зала.

– Это самый лучший столик, – сказала она. – У остальных рваные сиденья, их зашили, но толстыми нитками, и можно поцарапать попку или ногу.

– Ты, наверное, здесь уже бывала, – сказал Ричер.

– Конечно бывала. – Она захихикала, словно он сказал глупость, и Ричер увидел два ряда ровных маленьких зубов. – Много раз.

Затем она подпрыгнула и заскользила по виниловому покрытию сиденья.

– Мама, садись рядом со мной, – позвала она.

Кармен улыбнулась:

– Я сначала схожу в туалет. Я быстро. А ты оставайся с мистером Ричером.

Девочка с серьезным видом кивнула. Мистер Ричер уселся напротив нее, и они принялись откровенно разглядывать друг друга. Ричер не знал, что увидела она, а он смотрел на живой оригинал фотографии из бумажника Кармен. Густые, пшеничного цвета волосы, завязанные в хвостик; совсем не подходящие к волосам широко раскрытые темные глаза, глядящие сейчас на него, а не в объектив фотоаппарата; маленький носик, неулыбчивый рот. И великолепная кожа, похожая на влажный розовый бархат.

– А вы где ходили в школу? – спросила она. – Тоже здесь?

– Нет, я ходил в разные школы, – ответил Ричер. – Я много переезжал с места на место.

– Значит, вы не ходили все время в одну и ту же школу?

Ричер покачал головой:

– Я учился в одной и той же школе по несколько месяцев.

Элли сосредоточенно задумалась. Не стала спрашивать почему. Просто изучала его слова с точки зрения недостатков и достоинств.

– Как же вы запоминали, где что находится? Например, туалет. Вы и учительницу могли забыть и назвать ее другим именем.

– Когда ты молодой, ты все прекрасно запоминаешь. А когда становишься взрослым, начинаешь многое забывать.

– Я тоже забываю, – сказала она. – Вот, например, как выглядит мой папа. Он в тюрьме. Но по-моему, он скоро вернется домой.

– Да, вернется.

– А где вы ходили в школу, когда вам было шесть с половиной лет, как мне?

Школа была центром ее вселенной. Ричер стал вспоминать. Когда ему было шесть с половиной, война во Вьетнаме еще не достигла своего пика, но уже шла вовсю, и его отец наверняка в то время находился где-то там. Значит, тот год разделился между Гуамом и Манилой. По большей части Ричер жил в Маниле, судя по его воспоминаниям о домах и растительности, местах, где он играл и прятался.

– На Филиппинах, – ответил он.

– Это тоже в Техасе? – спросила Элли.

– Нет, это острова, которые находятся между Тихим океаном и Южно-Китайским морем. Прямо в океане. Далеко отсюда.

– Океан, – проговорила она с сомнением. – А он в Америке?

– В твоей школе на стене висит карта?

– Висит. Карта всего мира.

– Так вот, океаны – это все, что закрашено голубым.

– Там много голубого.

– Точно, – подтвердил Ричер.

– Моя мама ходила в школу в Калифорнии.

– Калифорния тоже есть на карте. Найди Техас и посмотри налево.

Он заметил, что она смотрит на свои руки, пытаясь вспомнить, которая из них правая, а которая левая. Затем она подняла голову и взглянула ему через плечо. Ричер обернулся и обнаружил, что Кармен возвращается, но ей пришлось задержаться из-за компании торговых агентов, которые как раз в этот момент начали подниматься, выбираясь из своей кабинки. Она подождала, когда они дойдут до двери и освободят проход, затем быстро подошла к столику и села одним грациозным движением. Она прижалась к Элли, обняла ее одной рукой, а другой принялась щекотать, получив в награду радостный визг. Официантка рассчиталась с тремя посетителями и подошла к ним с блокнотом и карандашом в руках.

– Три кока-колы с мороженым, пожалуйста, – громко и четко проговорила Элли.

Официантка записала заказ, сказала:

– Сейчас принесу, дорогая, – и ушла.

– Нормально? – спросила Кармен.

Ричер кивнул. Как и запах начальной школы, он помнил вкус этого напитка. Впервые он попробовал кока-колу в Берлине, в гарнизонной столовой, низком куонсетском ангаре[9]Куонсетский ангар – ангар полуцилиндрической формы из гофрированного железа. Первые строения такого типа были собраны в 1941 г. в городке Куонсет-Пойнт, штат Род-Айленд. Во время Второй мировой войны использовались в качестве временных армейских казарм или хозяйственных помещений., оставшемся после оккупации города четырьмя странами. Стоял теплый летний день, никаких кондиционеров не было, и Ричер помнил ощущение горячей кожи и пузырьков, щекочущих нос.

– Вообще-то, это глупо, – заявила Элли. – Мороженое плавает в кока-коле, значит, оно должно называться «мороженое с кока-колой».

Ричер улыбнулся, вспомнив, что в ее возрасте думал примерно так же и был возмущен и удивлен нелогичностью мира, в котором он должен жить.

– Совсем как начальная школа, – сказал он. – Начальная – значит легкая, так считается. Но я помню, что мне было совсем не легко, и я тогда думал, что школа должна называться «трудная школа».

Элли с серьезным видом посмотрела на него и сказала:

– А мне она не кажется трудной. Но может, в океане учиться сложнее.

– Или ты умнее меня.

Она задумалась над его словами.

– Я умнее некоторых ребят, – сказала она. – Например, умнее Пегги. Она застряла на словах из трех букв, а еще она думает, что слово «зоопарк» пишется с большой буквы.

У Ричера не нашлось подходящего ответа, и он надеялся, что Кармен ему поможет, но тут появилась официантка с оловянным подносом, на котором стояли три высоких бокала. Она с церемонным видом поставила их на стол, прошептала Элли: «Наслаждайся» – и ушла. Но бокалы оказались примерно в фут высотой, да еще соломинка добавляла шесть дюймов, а подбородок Элли едва доставал до стола, так что ее рот был далеко от того места, где ему хотелось быть.

– Хочешь, я подержу? – спросила Кармен. – Или встанешь на колени?

Элли задумалась, и Ричер понял, что эта малышка не принимает легких поспешных решений. В этом она была чем-то похожа на него. Он всегда слишком серьезно относился к окружающему миру. Дети в каждой новой школе потешались над ним, правда, как правило, всего один раз.

– Я встану на колени, – сказала она наконец.

Получилось не совсем на колени. Элли встала на виниловую скамейку и наклонилась над столом, опершись ладонями возле основания бокала и наклонив над ним голову. Отличный способ, не хуже любого другого, подумал Ричер. Она начала втягивать в себя кока-колу, и он посмотрел на свой бокал, где плавал круглый жирный шарик мороженого. Кола оказалась слишком сладкой, словно ее сделали из разведенного в неправильной пропорции сиропа. Пузырьки были огромными и какими-то искусственными. Вкус у всего этого был ужасающий. Ничего общего с детскими воспоминаниями о летнем дне в Германии.

– Вам не нравится? – спросила Элли.

У нее был полный рот, и она слегка забрызгала его рукав.

– Я ничего не сказал.

– Вы сделали смешное лицо.

– Слишком сладко, – ответил Ричер. – Я боюсь за свои зубы. Да и твоим тоже не поздоровится.

Элли скорчила гримасу, словно показывала зубы дантисту.

– Не имеет значения, – заявила она. – Они все равно выпадут. У Пегги уже два выпало.

Затем она снова наклонилась к своему бокалу и допила кока-колу, а потом принялась тыкать в дно соломинкой, пока мороженое не растаяло, и тогда она его тоже высосала.

– Если хотите, я могу и ваше допить, – предложила она.

– Нет, тебя вытошнит в машине, – сказала ее мать.

– Не вытошнит, честное слово.

– Нет, – повторила Кармен. – А теперь сходи в туалет, ладно? До дома далеко.

– Я уже ходила, – возразила Элли. – Мы всегда ходим в школе, перед тем как выйти на улицу. Строем. Нам приходится. Водителю автобуса не нравится, когда мы писаем на сиденья.

Она с довольным видом рассмеялась.

– Элли! – возмутилась Кармен.

– Извини, мама. Но так делают только мальчики. Я бы никогда не стала.

– Все равно сходи еще раз, ладно?

Элли театрально закатила глаза, перебралась через колени матери и помчалась в заднюю часть кафе. Ричер положил на счет бумажку в пять долларов.

– Замечательная девочка, – сказал он.

– Я тоже так думаю, – проговорила Кармен. – Ну, по большей части.

– Очень умная.

– Умнее меня, это точно, – кивнув, сказала она.

Он не стал ничего отвечать, просто сидел и наблюдал за тем, как погрустнели ее глаза.

– Спасибо вам за угощение, – поблагодарила его Кармен.

– Я получил удовольствие. И новые впечатления, – ответил он, пожав плечами. – По-моему, я еще никогда не покупал кока-колу ребенку.

– Значит, у вас нет своих детей.

– Как-то не получилось.

– Ни племянников, ни племянниц? Ни маленьких кузенов?

Он покачал головой.

– Я сам был ребенком, – сказал он. – Когда-то очень давно. Если не считать моих собственных воспоминаний, я об этом почти ничего не знаю.

– Через пару дней с нами Элли научит вас такому количеству самых разных вещей, что вы удивитесь. Да вы и сами, наверное, это поняли.

Она посмотрела мимо него, и он услышал шаги Элли. Пол был старым, под вспучившимся линолеумом завелись воздушные карманы, и ее башмачки издавали чавкающие звуки.

– Мама, поехали, – позвала она.

– Мистер Ричер тоже поедет с нами, – сказала Кармен. – Он будет ухаживать за лошадьми.

Он встал и увидел, что девочка внимательно смотрит на него.

– Ладно, – сказала она. – Ну давай, поедем уже.

Они вышли наружу, где по-прежнему царило палящее солнце. День близился к вечеру, но стало только еще жарче. «Форд-краун» уехал. Они обошли машину, и Элли забралась на заднее сиденье. Кармен несколько минут сидела, положив руку на ключ зажигания и закрыв глаза, потом открыла их и завела двигатель.

Она проехала назад через перекресток, мимо школы и еще миль шестьдесят прямо на юг. Очень медленно, примерно в два раза медленнее, чем раньше. Элли не возмущалась. Ричер решил, что, по ее представлениям, это было нормально. Он уже понял, что Кармен никогда не возвращалась домой на большой скорости.

По дороге им почти ничего особенного не встретилось. Слева ритмично подрагивали на ветру провода линии электропередач между обожженными солнцем столбами. Тут и там попадались ветряные мельницы и нефтяные насосы, часть из них работала, но большинство замерло в неподвижности. На западной стороне дороги, на краю старого поля, стояли устройства для ирригации, безмолвные и покрытые ржавчиной, потому что ветры сделали эти земли бесплодными. Кое-где осталась только селитра, так что поливать было особенно нечего. Восточная сторона дороги выглядела лучше: мескитовые деревья занимали обширные пространства, а временами попадались участки настоящей травы, принимавшие самые неожиданные очертания, словно там под землей имелась вода.

Примерно каждые десять или двенадцать миль они проезжали мимо ворот ранчо, одиноко стоящих у обочины. Все ворота были простой прямоугольной формы, около пятнадцати футов в ширину и столько же в высоту, а за ними уходили вдаль разбитые колеи. На некоторых воротах Ричер замечал названия ранчо, составленные из букв, вырезанных из дерева и прибитых гвоздями. На других названия были выкованы из железа и представляли собой затейливую вязь. Кое-где ему удалось разглядеть по центру выгоревшие головы животных с длинными рогами, выставленными вперед, точно крылья стервятников. В некоторых местах виднелась старая колючая проволока, которая бесцельно тянулась вдаль, отмечая прежние границы. Проволока крепилась к покосившимся деревянным столбикам, выглядевшим так, словно они превратятся в пыль, стоит до них дотронуться.

Некоторые ранчо удавалось разглядеть, если позволял рисунок местности. Там, где земля была плоской, вдали виднелось скопление строений. Двухэтажные, в основном выкрашенные белой краской дома в окружении низких сараев и пристроек. Позади них стояли ветряные мельницы, на крышах торчали спутниковые антенны, а сами дома казались тихими и оглушенными жарой. Солнце клонилось к западу, но температура воздуха на улице оставалась сорок градусов.

– Думаю, дело в дороге, – проговорила Кармен. – Она целый день впитывает солнце, а потом отдает его жар.

Элли заснула, устроившись на заднем сиденье. Голову она положила на портфель, касаясь щекой края бумаг, в которых говорилось, как ее матери сбежать от отца.

– Здесь начинаются владения Гриров, – сказала Кармен. – Слева. Следующий поворот наш, примерно через восемь миль.

Плоская равнина справа полого поднималась, превращаясь в невысокие холмы, расположенные примерно в миле на западе. Слева Гриры обнесли свою собственность колючей проволокой гораздо более высокого качества, чем у большинства местных жителей. Выглядела она так, словно ее перетянули лет пятнадцать назад. Линия довольно прямо уходила на восток, отгораживая заросший зеленой и коричневой травой луг. Далеко впереди виднелся лес нефтяных вышек, которые четко вырисовывались на фоне ясного неба. Их окружали металлические хижины и брошенное оборудование.

– Грир Третий, – сообщила Ричеру Кармен. – Большое поле. Дед Слупа заработал на нем огромные деньги. Примерно сорок лет назад месторождение истощилось. Но в семье любят рассказывать историю о том, как здесь обнаружили скважину и из нее забила нефть. Это самое волнующее приключение, какое им когда-либо довелось пережить.

Кармен немного сбросила скорость, и Ричер понял, что она оттягивает необходимость проехать последние мили. Вдалеке дорога уходила в сияющую дымку, и Ричер увидел, что колючая проволока уступила место нелепому частоколу. Он стоял у самой дороги, совсем как в Новой Англии, только его выкрасили в тускло-красный цвет. Примерно через полмили находились ворота ранчо, тоже красные, а дорога продолжала бежать дальше и исчезала из виду. За воротами начинались строения, гораздо ближе, чем на других увиденных Ричером ранчо. Там стоял большой старый двухэтажный дом с высокой трубой и одноэтажными пристройками, а вокруг него расположились сараи и скотные дворы. Отдельные участки территории были обнесены заборами. И все выкрашено в тускло-красный цвет, все строения и заборы. Низко висящее оранжевое солнце обливало их своими лучами, и они сияли и мерцали, превращаясь в миражи.

Когда начался красный забор, Кармен поехала еще медленнее. На последних ста ярдах она вообще убрала ногу с педали газа, а затем свернула по наезженной дороге к воротам. Высоко у них над головами к воротам была прикреплена красная деревянная табличка с красными деревянными буквами. Она гласила: «Красный дом». Кармен посмотрела на нее и сказала:

– Добро пожаловать в ад.

Красный дом занимал главенствующее место среди четырех внушительных строений. Широкое дощатое крыльцо украшали деревянные колонны, на которых висел на цепях гамак. Примерно в восьмидесяти ярдах за домом расположился гараж, но Кармен не смогла подъехать, потому что полицейская машина припарковалась поперек подъездной дорожки, преградив ей путь. Это был старый «шевроле-каприс», черно-белый, с эмблемой шерифа округа Эхо на двери, где прежде было написано что-то другое. Видимо, власти округа купили его у прежних владельцев где-нибудь в Далласе или Хьюстоне, перекрасили и отправили служить сюда.

Внутри никого не было, дверь со стороны водителя осталась распахнутой. На крыше пульсировал красно-голубой свет, метавшийся по крыльцу и передней части дома.

– Что случилось? – удивленно спросила Кармен и в ужасе поднесла руку к губам. – Боже мой, неужели он уже вернулся? Господи, только не это!

– Копы не станут привозить его домой, – сказал Ричер. – Они не занимаются пассажирскими перевозками.

У них за спиной проснулась Элли. Мотор больше не урчал, машина замерла и не двигалась. Девочка села и с интересом выглянула наружу.

– Что это? – спросила она.

– Шериф приехал, – ответила Кармен.

– Зачем он приехал? – спросила Элли.

– Я не знаю.

– А почему огоньки мигают?

– Я не знаю.

– Кто-то позвонил в «девять-один-один»? А вдруг в дом забрался грабитель? Он, наверное, был в маске и что-то украл.

Она проползла вперед и уселась на мягкую ручку между передними сиденьями. Ричер снова почувствовал запах школы и увидел на лице девчушки восторженное любопытство, которое тут же сменилось страхом.

– А вдруг он украл лошадь? – вскричала Элли. – Моего пони, мама!

Она перебралась через колени Кармен, повозилась с ручкой, выскочила из машины и помчалась через двор, прижимая локти к бокам и быстро перебирая маленькими ножками. Ее хвостик смешно подпрыгивал на бегу.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь украл лошадь, – сказала Кармен. – Наверное, Слуп вернулся домой.

– С включенными сигнальными огнями? – спросил Ричер.

Кармен отстегнула ремень безопасности, повернулась и поставила ноги на землю. Затем встала и посмотрела в сторону дома, положив руки на дверь, словно эта дверь могла ее от чего-то защитить. Ричер последовал ее примеру и тоже выбрался из машины. Его тут же обдало волной горячего воздуха. Из полицейской машины доносились щелчки и голоса из рации.

– Может быть, они ищут вас, – предположил он. – Вы не ночевали дома. Они могли сообщить в полицию, что вы пропали.

Кармен покачала головой:

– Элли была здесь, а до тех пор, пока они знают, где она находится, им плевать, где буду находиться я.

Она несколько мгновений постояла, затем сделала шаг в сторону и закрыла за собой дверь. Ричер сделал то же самое. Примерно в двадцати футах от них открылась дверь, и на крыльце появился мужчина в форме. Судя по всему, шериф. Лет шестидесяти, явно страдающий избыточным весом, с черной от загара кожей и облепившими голову жидкими седыми волосами. Он был в черных брюках и белой форменной рубашке с погонами и вышивкой на плечах. Картину дополнял широкий поясной ремень с кожаной кобурой, из которой выглядывала деревянная ручка револьвера. Шериф вышел из полумрака дома, слегка повернувшись назад, а когда дверь за ним закрылась, шагнул было к своей машине, но замер на месте, увидев Кармен, и прикоснулся указательным пальцем ко лбу, не слишком старательно изобразив салют.

– Миссис Грир, – сказал он так, словно она в чем-то провинилась.

– Что случилось? – спросила она.

– Вам скажут те, кто внутри, – ответил шериф. – Слишком жарко, чтобы повторять всю историю дважды.

Он перевел взгляд на «кадиллак» и увидел Ричера.

– А вы кто такой? – спросил он.

Ричер ничего не ответил.

– Вы кто? – повторил шериф.

– Я скажу тем, кто внутри, – проговорил Ричер. – Слишком жарко, чтобы повторять всю историю дважды.

Шериф окинул его спокойным внимательным взглядом и кивнул, словно все это уже видел. Затем забрался в свою подержанную машину, завел двигатель и задом выехал на дорогу. Когда поднятая им пыль опустилась, в том числе и на ботинки Ричера, тот увидел, что Кармен выехала на дорожку, ведущую к гаражу – длинному низкому сараю без передней стены, выкрашенному в красный цвет, как и все остальное. Внутри стояли два пикапа и джип «чероки». Один из пикапов был новым, а другой сидел на спущенных шинах и выглядел так, словно его не сдвигали с места лет десять. За гаражом узкая земляная дорога уходила в бесконечную пустыню. Кармен поставила «кадиллак» рядом с джипом и вышла на солнце. Она казалась в этом дворе маленькой и чужой, как орхидея в куче мусора.

– Итак, где находится дом для наемных работников? – спросил Ричер.

– Идите за мной, – сказала она. – Вам все равно придется с ними встретиться. Они ведь должны нанять вас на работу. Вы не можете просто пойти и устроиться в доме для работников.

– Ладно, – не стал спорить Ричер.

Она не спеша повела его к крыльцу, медленно поднялась по ступеням, остановилась перед дверью и постучала.

– Вы что, должны стучать? – спросил Ричер.

– Мне не дают ключа, – кивнув, сказала она.

Они стали ждать, Ричер позади Кармен, как и полагается наемному работнику. Вскоре он услышал внутри шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина лет двадцати пяти, не снимая руки с внутренней ручки двери. У него было крупное квадратное лицо, покрытое красными и белыми пятнами, и неуклюжее тело, какое бывает, когда юношеские мускулы превращаются в жир. Он был в полотняных джинсах, грязной футболке с закатанными рукавами, обтягивающими то, что раньше было бицепсами, и бейсбольной кепке, повернутой козырьком назад. Над пластиковой застежкой виднелся полукруг лба, сзади из-под козырька торчали волосы, точно такие же, как у Элли. От него пахло потом и пивом.

– Это ты, – сказал он, взглянув на Кармен, и сразу отвернулся.

– Бобби, – проговорила она.

И тут он увидел Ричера.

– А кто твой дружок?

– Его зовут Ричер. Он ищет работу.

– Ладно, заходите, – сказал он, немного подумав. – Оба. И дверь закройте. Жарко.

Он повернулся в сумрак дома, и Ричер увидел букву «Т» на кепке. «„Техасские рейнджеры“, – подумал он. – Хороший клуб, но не слишком». Кармен следовала за Бобби в трех шагах, словно гостья войдя в дом, где она прожила семь лет. Ричер шел за ней.

– Брат Слупа, – прошептала она.

Ричер кивнул. В коридоре было темно, но он сумел разглядеть, что и внутри все выкрашено в красный цвет – деревянные стены, полы и потолок. В большинстве мест краска почти стерлась или вовсе исчезла, остались лишь ее следы, похожие на пятна. Где-то в доме медленно, с тихим гудением и скрежетом работал древний кондиционер, освежая воздух всего на пару градусов. Его мирное жужжание напоминало тиканье часов. Коридор был размером с номер мотеля и заставлен дорогой, но старой мебелью, словно в семье несколько десятилетий назад закончились деньги. Или их было так много, что удовольствие, которое получаешь, когда их тратишь, давным-давно потеряло свою остроту. На одной стене Ричер успел заметить громадное зеркало в роскошной раме, выкрашенной красной краской. Напротив него имелась стойка с шестью охотничьими ружьями. Она отражалась в зеркале, создавая впечатление, будто весь коридор заполнен ружьями.

– Чего хотел шериф? – спросила Кармен.

– Зайди сначала внутрь, – ответил Бобби.

«Мы уже внутри», – подумал Ричер, но вскоре понял, что тот имел в виду гостиную, большую красную комнату в задней части дома. Когда-то здесь, судя по всему, была кухня, впоследствии переделанная. Через проем в старой стене дома гостиная соединялась с новой кухней, пристроенной лет пятьдесят назад. Здесь, как и везде, виднелись пятна старой, облезшей краски на стенах и мебели. Вокруг большого стола, какие нередко увидишь в фермерских домах, стояло восемь стульев из простой сосны, когда-то выкрашенных в красный цвет, но побелевших в тех местах, где их касались тела людей.

На одном из них сидела женщина за пятьдесят. Из тех, что продолжают одеваться так, как одевались прежде, забыв о своем возрасте. Она была в обтягивающих джинсах с ремнем и блузке с бахромой. Волосы ярко-рыжего цвета убраны в молодежную прическу, открывающую лицо. Она выглядела как двадцатилетняя девушка, слишком рано постаревшая из-за какой-то редкой болезни. Или потрясения. Наверное, шериф усадил ее за стол и сообщил неприятную новость. Женщина показалась Ричеру рассеянной и немного смущенной, но еще он увидел в ней властность и былую силу. Она была похожа на Техас, частью которого владела, могучий и просторный, переживающий трудности, но знававший лучшие времена.

– Чего хотел шериф? – снова спросила Кармен.

– Кое-что случилось, – сказала женщина, и по ее тону Ричер понял, что новости не слишком хорошие.

Он увидел, как в глазах Кармен вспыхнула и тут же погасла надежда. В комнате воцарилась тишина, и женщина повернулась к нему.

– Его зовут Ричер, – сказала Кармен. – Он ищет работу.

– Откуда он?

Ее голос прозвучал резко и повелительно. «Я здесь главная», – говорил ее тон.

– Я подобрала его на дороге, – ответила Кармен.

– Что он умеет?

– Он работал с лошадьми. Может быть кузнецом.

Ричер смотрел в окно, пока Кармен врала насчет его умений. За всю свою жизнь он ни разу не подходил близко к лошадям, разве что видел конюшни на старых военных базах, где держали лошадей для торжественных церемоний. В принципе он знал, что кузнец делает подковы, такие железные штуки, которые прибивают гвоздями к ногам лошадей. (Или к копытам?) Еще ему было известно, что для данного процесса нужна угольная жаровня и кузнечные мехи и что требуется долго и ритмично колотить молотом по наковальне, а потом опустить то, что у тебя получилось, в воду. Но он никогда в жизни не держал в руках подкову. Время от времени он замечал их над дверями домов, в одних странах они висели вверх концами, в других – вниз. Но больше он ничего про них не знал.

– Хорошо, поговорим об этом позже, – сказала женщина. – Есть вопросы поважнее.

Но тут она, видимо, вспомнила о правилах приличия и представилась:

– Я – Расти Грир.

– Как знаменитый игрок? – спросил Ричер.

– Я была Расти Грир еще до того, как он появился на свет, – заявила женщина и показала на Бобби. – С моим сыном Робертом вы уже познакомились. Добро пожаловать на ранчо «Красный дом», мистер Ричер. Может быть, мы сумеем найти вам работу. Если вы честный человек и не лентяй.

– Чего хотел шериф? – в очередной раз спросила Кармен.

Расти Грир повернулась и посмотрела на нее.

– Пропал адвокат Слупа, – сказала она.

– Что-о?

– Он ехал в федеральную тюрьму, чтобы встретиться со Слупом, но так туда и не добрался. Полиция штата нашла его машину брошенной на дороге к югу от Абилина. Она стояла пустая, в многих милях от чего бы то ни было, ключи в зажигании. Ситуация выглядит не слишком приятно.

– Ал Юджин?

– А как ты думаешь, сколько у Слупа адвокатов?

Она не произнесла этого вслух, но Ричер услышал в ее интонации: «Идиотка». В комнате воцарилась тишина. Кармен побледнела и прижала руку ко рту, напряженные, растопыренные пальцы прикрыли губы.

– Может быть, машина сломалась, – предположила она.

– Копы ее проверили, – сказала Расти. – Она в отличном состоянии.

– Тогда где он?

– Я же тебе только что сказала: он исчез.

– Его искали?

– Естественно, искали. И не смогли найти.

Кармен сделала глубокий вдох, потом еще один.

– Это что-нибудь меняет?

– В смысле, вернется ли Слуп домой?

Кармен едва заметно кивнула, словно отчаянно боялась услышать ответ.

– Можешь не волноваться, – успокоила ее Расти. – Слуп будет дома в понедельник, как и планировалось. То, что Ал пропал, ничего не меняет. Шериф ясно дал нам это понять. Сделка заключена.

Кармен довольно долго молчала, закрыв глаза и прижимая пальцы к дрожащим губам. Затем заставила себя опустить руку и натянуто улыбнулась.

– Хорошо, – сказала она.

– Да, хорошо, – проговорила ее свекровь.

Кармен кивнула, но Ричеру показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

– Как вы думаете, что с ним могло произойти? – спросила она.

– А мне откуда знать? Думаю, какие-то неприятности.

– Но кто станет устраивать Алу неприятности?

Улыбка Расти превратилась в насмешливую гримасу.

– Попытайся сама догадаться, дорогуша, – ответила она.

– Что это значит? – широко раскрыв глаза, спросила Кармен.

– То и значит. Кому придет в голову устраивать неприятности своему адвокату?

– Я не знаю.

– А я знаю, – заявила Расти. – Тому, кто покупает большой подержанный «мерседес-бенц» и по какой-то причине попадает в тюрьму. Вот кому.

– И кто же это мог быть?

– Да кто угодно. Ал Юджин неразборчив в выборе клиентов. У него нет принципов. Да и вообще он не слишком честный человек. А может, и вовсе не честный, судя по тому, что я знаю. Три четверти его клиентов – люди не того сорта.

Кармен побледнела еще сильнее:

– Не того сорта?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

– Вы имеете в виду мексиканцев? Так почему бы не сказать прямо?

Расти продолжала улыбаться.

– Хочешь сказать, я не права? Какой-нибудь мексиканский мальчишка угодил в тюрьму, но он не хочет честно принять заслуженное наказание. Нет, он винит во всем своего адвоката, а потом начинает настраивать против него своих братьев и кузенов, и, разумеется, их у него тут великое множество, они притащились за ним, все до единого нелегальные эмигранты. Они сколачивают банды, и видишь, что из этого получается? Совсем как в Мексике. Впрочем, тебе лучше других известно, как все происходит.

– Да почему мне лучше других? Я даже никогда не была в Мексике!

Никто не ответил на это. Ричер наблюдал за Кармен, оскорбленной, гордой и одинокой, пленницей во вражеском лагере. В комнате царила тишина, которую нарушал лишь тихий треск и шелест кондиционера, находившегося где-то в доме.

– А у вас есть какое-то мнение, мистер Ричер? – спросила Расти Грир.

У Ричера возникло ощущение, будто ему задали хитроумный вопрос на собеседовании по поводу принятия на работу. Он хотел бы придумать какой-нибудь умный ответ. Своего рода отвлекающий маневр. Но было не слишком разумно вступать с ними в сражение в первые десять минут знакомства, чтобы его тут же вышвырнули вон.

– Я просто ищу работу, мэм, – сказал он.

– Но меня все же интересует ваше мнение.

Точно, собеседование. Оценка качеств личности. Видимо, она хочет, чтобы навоз за ее лошадьми убирал человек того сорта.

– Мистер Ричер был копом, – сказала Кармен. – В армии.

– Итак, – подхватила Расти, – что вы думаете по этому поводу, бывший армейский коп?

Ричер пожал плечами:

– Возможно, этому есть самое невинное объяснение. Например, у него случился нервный срыв и он отправился погулять.

– Звучит не слишком правдоподобно. Теперь я понимаю, почему вы бывший коп.

В комнате повисло молчание.

– Ну, если у него возникли проблемы, возможно, их устроили белые ребятишки, – сказал Ричер.

– Такое мнение не будет здесь самым популярным, сынок.