Онлайн чтение книги Этерния Aethernea
Эпизод 19. Тест расстояния (часть 2)

Первая неожиданная аномалия проявилась, когда Элару прошла отметку в 5 километров. Кэл вдруг почувствовал резкую жгучую боль в своем сердце. У него перехватило дыхание и расширились зрачки.

После начального всплеска боль притупилась, оставив лишь небольшое ощущение жжения и некомфортный холод, пробирающийся по его позвоночнику.

Было ли это вызвано из-за повреждения души? Кэл не мог быть уверен в этом, но, по мере того, как расстояние росло, жгучая боль периодически возникала, становясь все отчетливее.

Вскоре прошлый холод превратился в чувство полнейшего дискомфорта, которое он не мог объяснить. Он не чувствовал физический дискомфорт, скорее, он чувствовал что-то вроде нервозности или паники, может быть, даже страх.

Чем больше расстояние увеличивалось между ними, тем больше неудобства они чувствовали. Оно становилось невыносимым до такой степени, что чувствовалось словно зуд, который вы просто не могли устранить.

Аура Кэла стала такой жалкой, какой была, когда он был не-магом. Это чувство оставляло горький привкус во рту. Никогда больше! Он никогда не хотел возвращаться к тому, чтобы быть не-магом. Несмотря на то, что он знал, что это состояние было лишь временным, страх душил его, медленно поедая изнутри.

Приступы периодической боли вместе с увеличением расстояния между ними усиливались до такой степени, пока уколы иглами не превратились в полноценные ножевые удары. Его чувства притуплялись, пытаясь удержать боль от вмешательства в состояние его физического тела.

По мере того, как состояние между их телами увеличивалось, это начало влиять на их концентрацию и на ткание магической энергии, на ее контроль. Его состояние становилось неустойчивым, будто кто-то пытался писать дрожащей рукой.

Их способности начали быстро ухудшаться, пока на расстоянии 8 километров они не достигли уровня способностей, ожидаемых от среднего мага. Даже контролировать магию становилось трудно. Казалось, что заклинания, управление которыми должно быть похожим управление их собственными конечностями, застыли, окоченев.

«Что-то не так», — Кэл нахмурился. — «Даже если наши тела были бы в худшем состоянии, даже если бы мы болели, наши магические способности не должны были бы ухудшиться до такой степени».

«Ты прав»,— Элару уныло вздохнула. — «Проблема заключается не в состоянии нашего тела. Наш Разум получает меньше маны».

Глаза Кэла расширились. Тело не единственная вещь, которая нуждалась в мане, чтобы жить!

Его Разум, эфирная проекция его сознания, воплощение того, что делало его тем, кем он был, часть того, чем он воспринимал мир и думал, та часть, которая плела ману и контролировала заклинания — поддерживалась маной!

Обычно Разум присоединялся к плоской стороне души, где не росли усики, и постоянно поглощал ману непосредственно из души. Тем не менее, этерниальная связь изменила это. Его душа и Разум больше не находились в непосредственном контакте. Теперь его душа была кто его знает и где, а его Разум содержался прямо в руке — там, где был знак этерниальной связи.

Ранее Элару сказала ему, что знак связан с душой, и через него передается мана. Этот знак был посредником, некоторой заменой души. Вероятно, поэтому его Разум впитывал манну с помощью знака.

Когда он обратил внимание на эту отметку, он заметил, что количество поглощаемой маны было постоянным. Оно никак не изменялось с расстоянием.

Это было хорошо. Однако выражение лица Кэла потемнело.

Душа была почти полностью отделена от тела; она не могла снабжать тело достаточным количеством маны. Единственный способ для тела получить дополнительную ману был с помощью знака. Мана, которая обычно была полностью монополизирована Разумом, должна была теперь расходоваться и на тело.

Ни Разум, ни тело не получали достаточного количества энергии для правильной работы. И если у Разума не будет хватать энергии, способность создавать и контролировать магию будет ухудшаться по мере уменьшения энергии.

Но это было только начало. Если это продолжится — его концентрация и даже способность ясно мыслить будут затронуты. В худшем случае он потеряет сознание или впадет в кому. Если его Разум будет лишен маны достаточно долго, он будет поврежден, и, возможно, Кэл никогда не очнется.

Вопрос заключался в том, что отключится в первую очередь? Тело или Разум?

Но было ли это важно? Результат не сильно будет отличаться.

Давление в груди продолжало расти. Дышать становилось все тяжелее. На расстоянии 10 километров лететь стало опасным для здоровья, и Элару была вынуждена продолжать идти пешком. Это также было расстоянием, на котором Кэл потерял способность удерживать свои магические доспехи. Мало того, что в его ауре осталось слишком мало маны, чтобы сформировать магические доспехи, но даже та малость, что осталась, полностью вышла из-под его контроля, хаотически вздымаясь вокруг него и быстро рассеиваясь в окрестностях.

Он был открыт, незащищен. Любой случайный человек мог войти и положить конец его жизни. Каждые секунды в этом состоянии, казалось, длились как часы. Небезопасность, страх и уязвимость затуманили его разум.

Психическое состояние Элару, казалось, было намного лучше его. Каждый раз, когда она говорила, ее голос слегка облегчал его боль. Казалось, ее голос был веревкой, которая немедленно возвращала его мыслям ясность. Он не знал, было ли это из-за того, что ее голос отвлекал внимание от боли, или потому что ее голос был приятным для слуха, или потому что спокойствие ее ума успокаивало его. Или, может быть, так было совсем по другим причинам.

Он не мог понять, как она может держаться в такой ситуации. Чем тяжелее была ситуация, тем спокойнее она становилась. Словно все бесполезные эмоции исчезли из ее головы и были заменены тихой апатией. Она была настороже, контролируя себя, без страха и сожалений.

Она была тверда, сохраняя сознания их обоих, рассеивая скрытых демонов. Дело было не в том, что она была оптимистичной, или что она не знала об опасностях. Он чувствовал уверенность, бывшую в ней. Уверенность в том, что она сможет справиться с тем, что ей предстояло перенести.

В этой ситуации, даже с его оставшимися ничтожными умственными способностями, Кэл мог чувствовать яснее чем когда-либо то, что Элару Вейвин вовсе не была проста. Независимо от того, какой недалекой, беззаботной, незрелой или неосторожной она казалась, все это исчезло в мгновение, когда ситуация этого не позволяла. Словно она переключилась в другой режим, словно ее личность была гибкой, изменяющейся под влиянием ситуации.

Пройдя 12 километров, у Элару не осталось выбора, кроме как сесть и попытаться отдышаться.

Покрытие расстояния в 12 километров не было чем-то, из-за чего кто-то из них мог бы устать. Но в этой ситуации казалось, что они без отдыха бежали целыми днями. Кэл крепко сжимал одеяло на кровати. Он не хотел ничего, кроме как вырвать свое сердце из груди и остановить эту боль. Она становилась невыносимой.

Кэл почувствовал, как тяжелое дыхание Элару отражалось в его голове. То есть, когда он понял, что он тоже тяжело дышит. Их надрывное дыхание, казалось, было синхронизировано. Казалось, что их взаимная боль резонирует друг с другом. Словно дыхание их клеток начало синхронизироваться, словно их сердца стали одним и тем же.

Его тело побуждало его двигаться к определенному направлению. Чем дальше она уходила, тем яснее он чувствовал ее присутствие.

«Я не понимаю. Чем дальше ты отходишь, тем лучше я тебя чувствую».

Все это время их телепатическая связь не показывала никаких признаков ослабления. Напротив, он мог слышать ее все отчетливее, чувствовать ее боль все отчетливее.

Он не был неженкой, он мог легко переносить физическую боль и дискомфорт. Но это чувство было совсем другим. Он предпочел бы, чтобы его избили до полусмерти, чем повторять это снова.

Казалось, что его сердце разрывалось, что он приближался к разрушению своего Разума.

Он чувствовал, что прошло несколько часов до того, как Элару сообщила о достижении отметки в 13 километров. Но ей даже не нужно было сообщать об этом. Он мог ясно сказать, насколько далеко она была. Он мог бы сказать, что в его ауре больше не осталось ни капли маны, у него больше не было ауры. Резкая жгучая боль охватила все его тело. Его мускулы подергивались, крича от агонии. Невольно он издал шипение. Он чувствовал агонию своим сердцем, которое пыталось вырваться из груди.

Кэл лежал на кровати безучастно, его сознание помутилось.

«Так вот это чуствуешь при дефиците маны?»

Все его тело болело, он чувствовал слабость.

Его разум бесцельно блуждал. До тех пор, пока он не дошел до глубин своего подсознания, где он нашел память о нежных, ярких голубых глазах, которые он старался забыть.

«Это то, что ты чувствовал всю свою жизнь? Все твое тело кричит о мане, постоянно, будучи на грани краха».

«Все это время я продолжала жаловаться на не-мага. Как наивно… насколько эгоистичной я была? У меня даже была излишняя мана, которую я могла использовать для создания магии. Ты же… у тебя не хватало маны даже, чтобы жить…»

Слабый голос Элару вывел его из его сна.

«15 километров».

Он чувствовал, как она нахмурилась.

«У меня проблемы с отдалением от тебя. Я чувствую мощное желание повернуть назад. Я делаю все возможное, пытаясь одолеть желание убежать. Мой Разум дрейфует; мое зрение размывается. Я не смогу продержаться значительно дольше. Должна ли я вернуться?»

Кэл на секунду подумал, прежде чем сжать зубы и ответить.

«Нет, продолжим еще немного».

Он хотел узнать их точный предел. Как далеко они могут уйти, как долго они могут продержаться. Возможно, это знание им понадобится в будущем. В будущем они смогут определить их прогресс по мере развития связи.

Прошло еще 5 минут, когда Кэл вдруг почувствовал такую боль, которая отличалась от всего, что он когда-либо чувствовал. Боль была такой, что он подумал, что его сердце разорвется. Он прикусил язык, чтобы не закричать. Он чувствовал металлический привкус крови во рту.

Каждая частичка его тела кричала, он мог поклясться, что сама его душа кричала.

Краткое ощущение облегчения притупило боль, когда он услышал голос Элару.

«20 километров… Я возвращаюсь … Если я сделаю еще один шаг, я, возможно, не вернусь».

Когда она заговорила, он ясно почувствовал ее. Услышал ее дыхание, почувствовал ее дрожащие руки. Пот, блестевший на ее коже.

«Да… вернись ко мне…»

Он пробормотал между вздохами. Он чувствовал лихорадку; он не мог ясно думать.

Казалось, что прошла вечность, прежде чем его Разум прояснился достаточно, чтобы мыслить ясно.

«Почему у телепатии не было признаков ослабления? Наши Разумы были в 15 километрах друг от друга. Может быть, расстояние между Разумами не имеет значения? Или метка связывает наши Разумы, даже когда они не находятся в непосредственной близости друг от друга? Так же, как она связала наши души?»

«Нет. Не так, телепатия не просто не ослабевала; эффект был обратный. Ее эффективность увеличилась».

Чем дальше они были друг от друга, тем яснее он мог чувствовать ее. Чем дальше они были, тем лучше он ее чувствовал. Каждый раз, когда она разговаривала с ним, он испытывал все ее эмоции. Он чувствовал каждую ее судорогу и каждое дрожание. Это было потому, что стало сложнее контролировать, что отправлять через телепатию, а что нет? Почему все больше и больше чувств проходили через их связь?

Или это был… резонанс?