Онлайн чтение книги Голова, полная призраков A Head Full of Ghosts
Глава 8

Я хотела быть футболисткой, как Марджори, только лучше. У нее была хорошая нога, что в устах папы значило: она умела ударить по мячу сильно и отправить его далеко. А у меня обе ноги были хороши. Я была юркой и быстрой, могла с мячом обойти игроков постарше. Марджори была свипером[15]Также чистильщик или свободный защитник. Особое амплуа футболиста. Такой игрок в основном занимается отбором и выносом мяча. Не имеет определенного места на поле. Выполняет защитные функции. в команде 9-го класса. Звучало круто. Я не знала, что это за позиция, но понимала, что Марджори была особенной или самой важной защитницей. Сама же я не желала быть свипером. Мне хотелось забивать голы, и я дулась каждый раз, когда тренер ставил меня в защиту.

Мы приехали слишком рано на тренировку, и мама предложила подождать тренера в машине. Сидя с голубым мячом цвета яиц певчего дрозда, я бдительно высматривала оранжевую рубашку тренера. Мама опустила окно машины наполовину и зажгла сигарету. Курение вблизи поля было запрещено.

– Почему папа перестал возить меня на тренировку? – Я знала, что этот вопрос вызовет у мамы раздражение, но я злилась на нее за то, что она затянула мне волосы назад. Мне же хотелось, чтобы они свободно развевались. Мне всегда нравилось, как моя шевелюра развевается за мной при беге, как хвост у воздушного змея.

– Ты хотела бы, чтобы меня здесь не было? Молодец, очень мило с твоей стороны.

– Да нет. Ты мне нужна здесь. Просто спрашиваю.

– Он поехал с Марджори на прием.

– Разве не ты обычно ездишь туда?

– Да. Но в прошлый раз все прошло не совсем хорошо. Доктор сказал, что, возможно, нам с папой было бы неплохо поменяться местами.

– Что случилось?

Мама вздохнула, и дым, который она обычно искусно выдыхала из уголка рта через открытое окно, вырвался и затуманил салон машины.

– Милая, ничего особенного, правда. Просто папина очередь съездить с ней.

Она лгала. Это было до смешного очевидно. Ее попытка скрыть от меня то, что она удерживала в себе, давала мне основания воображать самые различные ужасы, происходящие в кабинете врача. Не то чтобы я знала, о каком враче, собственно, говорила мама. Не то чтобы я вообще знала, что бывают разные доктора. Я как всякая второклассница думала, что доктор – это просто доктор, человек, который лечит больных. Впрочем, я понимала достаточно, чтобы начать волноваться, что у Марджори нашли рак или какое-то страшное заболевание с непроизносимым названием. У меня никогда не будет детей, но если я вдруг неожиданно и необъяснимо буду проклята материнством, то я торжественно обещаю отвечать на все вопросы своего ребенка, рассказывать ребенку все и не скрывать от ребенка ни одной неприятной детали.

Пытаясь выудить информацию, которую никто не собирался мне выкладывать, я пустила в ход единственный козырь, который у меня был.

– Мам, она себя в последнее время ведет довольно странно.

– Серьезно? В каком смысле?

Плакать захотелось просто от того, что я проговорилась. Это было больше ябедничества. Это было предательством сестры, которая, по всей видимости, была тяжело, страшно больна. Впрочем, какая уже разница. Я больше не могла держать все в себе. Я открыла рот и позволила всему, переполняющему меня, пролиться наружу. Я рассказала маме о том, что Марджори прокрадывалась ко мне в комнату по ночам и забирала мои книги, об истории с потоком патоки, о записке, о растущих существах, о том, что она говорила о призраках в ее голове. Сюжет про растущих существ я несколько приукрасила. В моей версии Марджори заявила, что существа вырастут прямо на футбольном поле во время тренировки и поглотят нас всех.

Мама потерла лоб одной рукой, а потом другой поднесла сигарету ко рту.

– Спасибо, что поделилась со мной, Мерри. Рассказывай мне, пожалуйста, все, что она делает… не знаю, как объяснить… все, что кажется странным. Хорошо? Это будет нам в помощь. Это поможет ей. – Она покачала головой и выпустила новую струйку дыма. – Марджори не должна была тебя так пугать.

– Я не боюсь, мама.

Мама открыла отсек между нами и вытащила оттуда красный блокнот размером почти с ее руку. Между страницами была аккуратно вложена ручка. Мама быстро сделала какие-то пометки.

– Ой, а мне можно такую? – Я потянулась за красной записной книжкой. Мама отдернула ее от меня.

– Мерри, нельзя все так хватать! Сколько мне тебе еще твердить об этом?

– Извини.

– Прости, что я накричала. Пойми, этот блокнот не для тебя. Доктор Гамильтон хочет, чтобы я записывала все, что происходит дома. – Кажется, она увидела, как дернулось мое лицо, потому что положила руку мне на плечо. – И я надеюсь, что ты не будешь думать, будто бы происходящее с Марджори каким-то образом происходит по твоей вине.

Своей вины я ни в чем не чувствовала. Однако ее слова заставили меня запаниковать. Я крепко ухватилась за мамин воротник и приподнялась с сиденья, чтобы приблизиться к ней. Я собиралась сказать ей, что Марджори вообще-то ничего плохого не сделала, что я преувеличила истории, которые она рассказывала, что мне они, в принципе, даже нравились, что мне хотелось послушать еще больше таких историй и что я может быть собиралась даже сама придумать что-то подобное. Вместо этого я сказала:

– Только пожалуйста, не говори Марджори, что я с тобой поделилась. Не делай этого.

– Не буду, солнышко. Обещаю. – Обещала она не по-настоящему. Это была просто точка в конце ее фразы.

Я села на место. Я все еще отчаянно хотела разобраться в том, что происходит.

– Я беспокоюсь о Марджори, даже если ты не беспокоишься.

Мама улыбнулась и затушила сигарету.

– Конечно же я беспокоюсь, Мерри. Очень сильно. Но Марджори оказывают помощь, и мы справимся со всем этим. Обещаю. Пока же постарайся быть особенно мягкой с сестрой. Проявляй как можно больше понимания. Она… Для нее сейчас все запутанно. Догадываешься, о чем я?

Нет, я не догадывалась. Но я утвердительно кивнула головой, так быстро, что у меня чуть не растрепались косички и слетели резинки.

Больше мы ни о чем не говорили, пока на парковку не въехал тренер на красной машинке, которая была бы в самый раз для любящего играть в прятки Золотого Жучка.

– Вот и он. Давай, иди, веселись. Слушайся тренера.

– Мам, я не могу пойти, пока ты не дашь мне наставление на тренировку, как это делает папа.

– А что он обычно говорит?

– Бей мяч насквозь. Голову вверх. И он говорит, что скорость не натренируешь.

Мама засмеялась.

– Что он хочет этим сказать?

– Не знаю, наверно, что я и так быстрая и что мне не нужен тренер! – Я тоже посмеялась, но смех получился натужным и маниакальным.

– Хорошо. Марш. Отличной тренировки, милая.

Мама поцеловала меня в лоб и осталась сидеть в машине. Я выбежала на поле и присоединилась к стайке моих подруг по команде. Оливия, самая высокая и блондинистая из нас, ткнула в меня пальцем и зажала нос:

– Фу, от Мерри пахнет дымом.

Тренер сказал ей, чтобы она вела себя прилично. Во время выполнения упражнений один на один я пнула Оливию, целясь в место над ее наколенником. Она свалилась на землю, вопя и прижимая ногу.

Другие игроки выкрикивали мое имя, умоляя меня пасовать им. Я их не слушала. Я быстро повела мяч мимо стонущей и корчащейся Оливии. Скорость не натренируешь.