Глава седьмая. Углы и грани реальности

Онлайн чтение книги Голубая Саламандра
Глава седьмая. Углы и грани реальности

К проходу в долину путники добрались к концу дня, так и не изведав достоинств короткого пути, обещанного Мэем и обратившегося в утомительное блуждание по дну извилистого ущелья, то штурмы доступных высот, чтобы не заблудиться совсем. Все же они вышли к дороге, по которой следовало идти из Арви. Хранитель Седьмой Сферы будто перестал сердиться на бредовую затею Мэя, чуть не принудившую к ночлегу в горах. Арвиец Стикэ, - известный переписчик старых текстов и со вчерашнего вечера неутомимый собеседник Эвис,- вновь обрел желание говорить, хотя еще его. мучила отдышка, да едва слушались истертые ноги, не привыкшие к тяготам подобных переходов.

Теперь вместо скал или темных чащоб путников окружали стройные сосны. Низкое солнце золотистым веером сквозило в хвое, теплым янтарем остывало в каплях смолы. Резкие воинственные вскрики птиц, что гнездились в ущелье, здесь слышались реже. По подстилке опавших игл, то по ветвям прыгали шустрые белки и, не зная человека врагом, подпускали совсем близко, замирая в забавных позах.

Скоро открылся прямой спуск в долину. Отсюда, как на ладоне виделся Ланатон. Семь поочередно белых и черных святилищ, будто фигурки для игры в обол обозначали, широкое кольцо. Их разделяла сеть каналов, питаемых рекой, начинавшейся на склонах Ферты, островка садов и мощеные светлым камнем площади, стрелы высоких колонн по периметру неизвестных сооружений,- все геометрически точно, размеренно, в то же время бесхитростно просто, словно чертеж набросанный твердой рукой.

Грачева, помнившего огромную импозантную Аттлу и пока ожидавшего на другом полюсе Аттины встретить нечто похожее,

постигло разочарование. Он лишний раз убедился: аотты жили другими. величинами, разнящимися с ломким аттлийским могуществом, наверно, как стройные и чувственные стихи Од звучат в диссонанс сотрясающему "Молению Хифа".

И все было бы так…

Только в центре кольца Сфер на обширном голом пространстве громоздилась Пирамида. Нечто тяжелое, чужое было в ней возведенной из глыб желтоватого камня, матово-блестящих будто многогранники пчелиного воска.

- Мне довелось, осмотреть немало ваших древностей. Развалины за Квери. Вот, вчера - Грачев неопределенно ткнул рукой. - В Арви. Гробницы у восточной дороги. Даже нечто такое… горы валунов якобы оставленных меку. Уже я могу судить когда и как строили

аотты. Но Пирамида - она другая. Странно думать, что она дело рук ваших предков. А? Углы, углы - тысячи углов! Разных ориентацией. Без всякого смысла. Нерационально. Не красиво. Я бы сказал: беспощадно, особо при таких давящих размерах. Перед ней Дома Сфер, как камешки у подножия горы. Я не верю, что ее строили те, кто заложил Ланатон.

- Она возникла задолго до первого святилища в долине. Никто не утверждает, будто ее построили наши предки,- Мэй выжидательно взглянул на Апи. Тот молчал. Без одобрения. Без желания спорить.

Тогда Художник продолжил: - Хранители не берут на себя труд объяснить, откуда взялась Пирамида, только всячески отрицают причастность меку. А мы просто привыкли к этому. Это пришедшим из далека, не дают покоя подобные вопросы. И вы еще думаете получить ответ? А ты все же прав,- Мэй замедляя шаг и, щурясь от слепящего солнца, глядел на силуэт известный ему с детских лет,- она другая. Я привык к этой форме только глазами. Свыкся; она есть - и все! Но порой мне кажется, смотрю я на нее глазами муравья на заумное творение двуногих. Тот кто строил ее вряд ли мыслил, как мы. Боюсь ее историю никому уже не узнать. Она для нас будто не существует, как не существует истории гор или звезд.

- Подлинная история, о которой возможно, рассуждать не ударяясь в фантазию, начинается едва раньше Ликора, - заметил Стикэ, после, как он побывал в Пирамиде. Все что было раньше - слишком смутно. Мало сохранилось записей, вряд ли их возможно разобрать. И как верить словам, значение которых мы не понимаем? Древние действительно мыслили иначе. Тот же огонь для них имел великое множество лип: от жадного бога, земляной крови и прочего, до последнего числа. Мудрено разобраться. Счет времени начинается только с порядком - а он, от ликорова прозрения. Разумнее остановиться на этом.

- Или по-другому: закрыть на остальное глаза. - Мэй невесело усмехнулся и покачал головой. - Нет, почтенный арвиец, иногда полезно смотреть вокруг другими глазами. Как сумел это сделать Данэ. Жалею, ты не видал его, Эам. Как некоторые взирают на Пирамиду. Или как Эвис, легко прочитавшая старые записи, понять которые ты пытался давно.

- Ты прочитала письмо, нерасшифрованное Стикэ?! - Однажды Апи уже удивляла способность Эвис понимать смысл знаков доступных только Ланатону. Но известие о том, что она разобрала слова незнакомые даже ему, повергло его в изумление.

- Да. Ритуальная песнь, очень старая. Похожие слова есть ныне у пикритов в гимнах звезде Аохор. Вы не называете эту звезду. Может потому, что ее имя созвучно двум очень важным словам?

- Яркая звезда - звезда из легенды. Апи, и знаешь, что замечательно - многое сходится с надписями, которые я перенес с агийской плиты, - добавил Стикэ. - Значит, она не ошиблась, толкуя их многомерные понятия!

- И как же тебе это удалось?

Эвис негромко рассмеялась, но хранитель Седьмой Сферы оставался серьезен, даже суров.

- Видишь ли мудрый, она знала и умела кое-что еще до того, как ступила в Лабиринт, - ответил за хронавта Грачев. - Хепр объяснит почему. Когда ты узнаешь главное - все остальное покажется недостойным внимания пустяком. Для нас же по прежнему главное - это главное. Давайте сменим тему или лучше вернемся к Пирамиде. Ты, Мэй, говоря о ней, сравнивал себя с муравьем. Я бы чуть изменил:

она похожа на продукт насекомых, каких-нибудь гигантских псевдопчел. каково? Не нравится - не буду. Только; что там внутри? Не мед же? Что там нашел Ликор? Прозрение от чего? И почему все так изменилось? Хранители как будто не вхожи в святыню и уже поговаривают, будто они забыли где вход. Но я в это не верю! Ты знаешь где дверь, Апи?

- Почему глупцы так любят рассуждать о неведомом? В Ланатоне редко что забывают. Тех вещей, которые нельзя забывать - не забудут никогда.

- И все же. Вы туда не ходите. Или незаметно и очень редко, - сказал Мэй. - Есть предположение еще… Прости, Апи, но ты рассердишься.

- Говори.

- Предположение не мое. Сам то я не допускаю… Там, в Пирамиде или под ней, в глубоком подземелье живут дети Тога. Новое племя придирчивее и жаднее родителя. И вот, с некоторого времени на них нет управы. Вы боитесь их.

- Ложь! Из твоих друзей такое мог сказать только Кени. Пусть сам Тог ответит ему!

- А вход должен быть, и даже не потому что; якобы там побывал Ликор, - настоял Андрей, наблюдая украдкой за хранителем Седьмой и довольствуясь, что тот возмутился невинной гипотезе Кени, как нельзя кстати. Пирамида была прямо перед ними. Ясно виделись грани слогавших ее плит, вымеренные уложенные в странном порядке многоугольники, ломанные зигзаги лестниц, ведущих в тупики. - Здесь есть вход, - повторил Грачев, снова привлекая внимание Апи к важнейшему разговору. - Я понял это разглядывая фрески на разрушенной стене. Рисунок попорчен, однако видно: вереница людей поднимается по ступеням и исчезает в темном жерло, - солгал он.

- Несомненный вымысел.

- Может вымысел… Еще я слышал о числах ведущих внутрь. Посмотри, Апи, - Андрей указал один из участков подъема. - А теперь посмотри туда. Лестницы разной длины поворачивают, то расходятся. Семь, три. Семь, четыре. Пять и одна. Все будто хаотично, однако порядок можно уследить, если знать язык чисел. Неужели "отвлеченные" могут, знать Пирамиду лучше вас?! Взгляни туда! Если принять всю высоту за тридцать три, то вход где-то на уровне одиннадцати или двадцати двух. Я бы мог его найти, но на это уйдет много времени.

- Его не надо искать, - Апи едва скрывал раздражение.

- К Пирамиде запрещено приближаться - закон старый и прочный, как священная твердыня. Обещай соблюдать его!

- Да будет известно: на своей далекой родине я сам являлся стражем закона, - усмехнулся Грачев.

За мостом арвиец, несший свитки в хранилище, был вынужден распрощаться. Вчетвером они направились по берегу канала. В прозрачной воде лениво фланировали крупные рыбы, изредка выпрыгивая, сверкая золотистой и розовой чешуей. За кронами широколистных деревьев, балдахином лиан с цветами распространявшими горьковатый запах, не просматривалось даже высоких обелисков. Было тихо, покойно, как в благодатной сени сада Меиди, что хотелось опустить уставшие ноги в струящуюся мягко воду и, сидя на теплом камне, ждать появления звезд.

Звон гонга заставил Апи ускорить шаг.

- Мы опаздываем! - напомнил хранитель.

Они пересекли по мосту очередную ветвь канала и вышли к Дому Пятой Сферы.

Теперь святилище предстало сооружением более внушительным, чем виделось с горы. в окружении садов. Величиной оно вряд ли уступало

дворцу Оху, что в Ану, но во всем присутствовал особый стиль Ланатона: два знака для числа, два полюса, а жизнь уже потом - вне, внутри, но не в этот миг - вникавшему в суть непозволительно отвлекаться.

Черные, сверкающие, как глаз ворона колонны опоясывали нижний и средний ярус. Беломраморные кубические постаменты, капители создавали контраст и строгий порядок. На всем могучем теле храма не было рельефов или каких-либо знаков раскрывающих аллегорически его назначение.

- Идемте! Идемте! - поторопил Апи, остановившихся у ступеней гостей.

Он оказался прав; Хепр давно ожидал, облачений в длинную мантию и скупой сегодня на привычные любезности.

Сначала, отозвав Эвис и Грачева, он опросив их, не испытывают ли они страха перед предстоящим. Ведь не каждому легко явить скрытые, порой отнюдь небезупречные страницы прошедшей жизни! Он так же осведомился; что бы они хотели оставить в тайне? Говорил о чем-то особо долго с Грачевым и неожиданно быстро нашел согласие с Эвис.

После наставлений пришедшим и многочисленной свите служителей, Хепр пригласил следовать за собой.

Минуя сумрачные протяженные анфилады, процессия подошла к огромной плотно затворенной двери. Здесь хранитель Пятой Сферы исчез в щели бокового хода, за ним покинули зал многие из его окружения.

Грачев огляделся. Еще раньше он подметил: в святилище напрочь отсутствовали металлические предметы. Везде камень: бурый, зеленоватый диабаз, мрамор, розоватый диорит, да некоторые виды древесины. Лишь возле двери, огромной, как ворота прочной цитадели, в стену были вмонтированные вогнутые диски стально-серого гематита. Словно подтверждение его мыслям, Апи снял с головы железный обруч и цепь с медальоном, подал их женщине из свиты Хепра. Грачев так же расстегнул браслет.

- Металл несколько им мешает, но свои вещи оставь, - остановил Апи. - Они скорее полезны.

- Вещи, как и мы обладают памятью. Кто-то может читать по ним, как Стикэ покрытые пылью надписи, или, как Хетти следы в лесу, - сказал Мэй. - Хетти готовит Нейса к обряду Тога. Но я думаю, он отказался прийти сюда не только поэтому. Вы уверены, что я нужен там? Зачем то мне знать о людях помимо того, что они сами желают донести?

- Ты нужен, Мэй, - Эвис мягко коснулась руки художника. - Я хочу, чтобы ты все, слышал и избавил нас от долгих утомительных объяснений.

- Ты надеешься, будто Хепр способен объяснить все однозначно и доступно? Очень вряд ли. - Грачев глубоко символически потряс браслет с часами. - Если их… назовем так, детектор канувшей реальности, сработает, то неизвестно, будет ли лучше нам всем. Хепр предупредил: подвергаемый сему опыту, может испытать серьезное потрясение. А ты представь, какое потрясение переживет он сам, узнав год и час твоего рождения! - На живое внимание старика Грачев саркастически улыбнулся. - Именно так, Апи. Наше необычное откровение способно поколебать до сих пор незыблемое. От Эвис можно получить исчерпывающий ответ на очень многие, спорные еще день

назад вопросы. Она готова стать прозрачной, в меру понимания, как влага из источника Нидри, и такой же обжигающей. Только готовы ли вы дать свое откровение взамен?

- Андрей! - Эвис вспыхнула от щемящего чувства вины за его слова.

- Она готова… Почему ты всячески отделяешь ее от себя? Разве вы пришли не вместе и не за одним и тем же?

- Мы пришли рядом. И сейчас стоим недалеко друг от друга. Почему. Апи, ты говоришь "мой Ланатон", а Хетти, родившийся здесь. не позволяет себе сказать так?

Щелкнул механизм замка. Тяжелая отползла в сторону.

Следующий зал, куда пригласил Хепр, окутывала угольно-черная тьма. Язычок пламени на круглом мраморном столе освещал небольшую часть помещения, насколько можно было судить, просторного. Со свода на невидимой нити свисал хрустальный шар, внутри будто бы заключалось какое-то бесформенное тело. Похоже его поверхность бороздили неглубокие размытые выемки или рисунок невнятных знаков, отливавших радужными бликами. Вокруг же было тихо и темно, не слышалось шагов на мягком полу. В воздухе витал слабый незнакомый запах. Все казалось непривычным, будто чужой божок вынес земные краски, звуки, даже часть людских ощущений.

Адепт Пятой Сферы занял место с противоположной стороны стола. На его голове появился убор, похожий на усеченный сиахийский шлем или корону, с кристаллами тускло светящегося минерала. Хепр будто превратился в другого человека. Лицо со сведенными бровями, выражая высшую сосредоточенность, покрылось морщинами. Веки под тяжестью опустились и редко вздрагивали. Даже для него, многоопытного адепта Пятой Сферы зрение сквозь время означало непростую работу: концентрацию воли, всех ступеней разума и тонких чувств, а следствие - опустошающая растрата сил, которые он долго копил.

- Начнем! - неожиданно резко бросил он. - Дайте по предмету. Предмету из вашей страны, который находился при вас долго.

Грачев положил на край столешницы часы. Эвис протянула биорегенератор.

Вертя пластину в руках, аотт приближал ее к глазам, то возвращался к стальной вещице Грачева. Потом уронил разом оба прибора на гладкий мрамор и вытянул руки, вкладывая в движение большую силу. Мышцы тела затряслись. Одновременно с шумным выдохом светильник загорелся ярким голубоватым пламенем. Хрустальный шар начал вращение.

В этот миг Эвис почему-то вспомнила напряженно-мерцающую индикацию зала "Н" в Центре Хронавтики и себя, прижавшуюся в священном трепете к Берлзу перед третьим ударом гонга. Ударом рушащим Время. Снова ей из памяти передался необъяснимый мучительный страх…

Вот-вот должно решиться все! Ради чего она покинула отчий дом и, пройдя бесконечность миров, была здесь. Ради чего одолела цепь нечеловеческих испытаний. Сейчас аотты узнают кто она. Как они примут шокирующее известие?! Что скажет Хепр?! Апи?! И наконец каков же будет ответ строгих стражей Ланатона?! Сентенция?! От жуткого волнения лицо ее побледнело. Холодными пальцами она поймала руку Андрея, а он почему-то не сжал ладонь. - просто погладил словно уставший отец ждавшую ласки дочь.

Влекомый неведомой силой шар вращался быстрее, будто им завладел неистовый вихрь. Свет множился на изломах рельефа, разбрызгивался кругом плеядами многоцветных огней. В пространстве все отчетливее чертилась сфера изменчивого света. Казалось за ее пределом уже не существует Мэя, Апи, самих несокрушимых стен храма, будто там бушуют, стонут жесткие ветры, не то пронзительные токи. В какой-то миг туманные образы прорвали границу настоящего, ворвались и понеслись беспорядочным хороводом. Нимфы лесов и горных долин, девы Луны и воины Океана, просто люди и сказочные существа, - все перемешалось в дикой пляске. А пальцы Хепра длинные, ловкие, то нервно дрожащие хватали, отталкивали их. Он владел ими, подчиняя нужному ему закону.

Через некоторое время Эвис стала привыкать к беснующимся образам, бесплотным, но ощутимым как пристальный взгляд в спину или как чей-то беззвучный смех. Вглядываясь в тени, она узнавала в некоторых что-то смутно-знакомое. А когда смотрела в сверкающие глубины шара. ей казалось; волны потусторонних реалей

сейчас хлынет к ней и страшно понесет. Встряхнув головой, хронавт отстранялась, поглядывала на безразличного к мерцающему свету Грачева. Иногда видела лицо Хепра, - отражение в хрустале, мчащемся в замкнувшемся пространстве, и испытывала боль. Его боль.

- О, Небо! - воскликнул хранитель.

- Апи, подойди сюда!

Видения из ломаного света начали исчезать.

- Я ничего не вижу! Ничего! Они были в плену у людей Единорога. Видел их, идущих через Ильгодо и возле горы, названной Теокл. Потом в Аттле, говорящих на чужом языке… Горящий факелами аттлийский храм и ту, имя которой Ардея. Диадема несомненно у нее. Но не надолго. Много вокруг мне непонятно, что можно разобрать сообща. Верхний храм, люди из Соадама и неясное противостояние… Но раньше?! Я так и не смог понять, что было с ними раньше! Как объяснить?! Апи?! Темный круг! Будто глупец пытается зреть невидимое. Бездна! Пустота!

- Ты искал след только в Аттине?

- Не смейся надо мной. Если они пришли с восточного материка или северных льдов, - из любых далей, я бы видел это.

- Знаю. Ты бы видел их прошлое, пусть бы они восстали из мертвых, явились бы воплощением меку. Даже прилетели со звезд. -что я поначалу и думал.

- На них знак Земли, такой же верный, как на любом из нас. Знак Земли! Только нет на Земле их следа, кроме как от Аттлы. Это не может быть!

Эвис тоже была озадачена результатом опыта Хепра. Если бы он снимал информацию с ее мозга или мозга Грачева, он мог бы узнать многое из хранившегося в их памяти, в том числе и о событиях имевших место до перехода во Времени. Прорицатель же пользовался принципиально другим методом, описанным древними свидетелями, но известным в ее время уже как легенда. Методом почему-то не доступным могучей науке. Каким образом оракулы далеких веков могли воспринимать затухающее ничтожное энерго-информационное поле с объекта и прогнозировать варианты его будущего, - осталось одной из великих загадок, раскрыть которую безуспешно пыталось человечество.

Невеликие продвижения в области энергоинформатики и пси-эффектологии только расширили круг проблем. Исследования сверхточными приборами, новыми хитроумными способами давали противоречивые, даже абсурдные результаты и прошлые построения с некоторого времени рушились в фундаменте. Эвис хорошо помнила высказывание одного авторитетного специалиста в этой непостижимой науке /и науке ли?!/ "Господь Бог нас попросту таскает за нос. И почему Ему вздумалось заняться этим именно теперь?! Я но могу повторить то, что делали дилетанты шутя два-три века назад. Нельзя исследовать то, что исчезает без следа, вне всякой связи. Я умываю руки."

Но сейчас хронавт стала свидетелем удивительного и красноречивого эксперимента, проведенного служителями Пятой Сферы. Более того, она сама в короткие, как всполох молнии моменты будто бы видела прошлые аттлийские события в преображенном хрустальными гранями свете!

Тайное знание аоттов существовало. Только его ограждали непроницаемые Двери Хорв.

- К общему сожалению волшебство сработало несовсем, - прервал ее мысли Грачев. - Хепр лишь подтвердил этапы нашего путешествия из средней Аттины. И мы, повествуя о них ранее, были честны. Не обманули и указав нынешнее место нахождения Голубой Саламандры. Что дальше?

- Никто не сомневался, что та история правдива, - сухо ответил Апи. - Ланатону важно знать начало вашего пути и какой неизвестный

народ вы представляете. По неясной причине Хепр не смог узнать ничего определенного. Вы знали, что так произойдет?

- Послушайте меня! - призвала Эвис. - Я только могла надеяться. что "глаз" Пятой Сферы видит дальше, чем уже минувшие дни. Я надеялась: посвященный, пройдя путями, проложенными Хорв, и, разумеется, незнакомыми мне, увидит и перескажет то, что придется теперь объяснять полагаясь на ваше доверие. Так постарайтесь выслушать, проникнуться не давая волю сомнениям.

- Пока не было повода не верить твоим словам, - заметил Хепр. - Я в состоянии быть свидетелем истины, но какая-то далекая грань от меня ускользнула.

- Потому, как для вас нет нашего прошлого. Именно Время разделяем наши миры. Время на многие тысячи лет вперед! И я, и он когда-то родимся на Земле. Трудно представить, но я по-прежнему надеюсь: вам, хранящим труднопостижимые тайны, свыкшихся с ними, будет доступно мое откровение! Мы - ваши далекие потомки!

От столпившихся у портала аоттов слышался ропот изумления.

- А ведь загадка проста. - прошептал Апи. - Почему я не догадался раньше? Время вперед!

- Да, но, бездна времени! - вторил ему Хепр, снимая давящий

голову шлем.

Толпившиеся поначалу робко у входа, теперь вошли, плотно заполнив пространство между колоннами и стеной, некоторые, тихо переговариваясь, окружили адептов Сфер.

- Как это может быть?! - послышались недоумевающие голоса.

- Сквозь Время?! Подобно, как высшие посвященные нашего Дома способны огромными усилиями погрузить сознание в прошлое, вы проникаете за тысячи лет в телесной оболочке?!

- Как могучий разряд небесного электричества пробивает воздух от слоя грозовых туч к земле, так и мы научились проникать через Время, используя особые энергии и законы природы.

- Верно для этого нужны гигантские энергии, которыми не может управлять человек! Энергии испепеляющие живое! Возможно ли по-другому?!

- Для тех, чьи знания велики, возможно многое, - ответил взволнованной свите Хепр. - Возможно… - он сделал несколько неуклюжих шагов, взял со стола биорогенератор. пульсирующие секундами часы Грачева. Веки его были еще тяжелы и глаза блестели тлеющими углями. - Тысячи лет!… Труднее вообразить, какой станет мир, через этот срок?! Я вижу посланных им людей и две странные вещи… Только остальное не смог бы представить при самом ясном уме.

- История Земли полна трагических поворотов, то периодов, как гиблое болото на пути. Почти шестнадцать тысячелетий прошло… Я сказала "прошло"? Пройдет. - поправилась хронавт. Судьба ее до последнего часа была здесь. Она печально улыбнулась. - Да. так много, прежде чем люди, преодолев темные века невежества, самоистребления в войнах, да ядом безумных идей, станут на путь разума и займут достойное место среди высокоразвитых цивилизаций вселенной. Поверьте, так будет! Вас удивляет, что человеку подчинятся грозные силы скрытые в материи? К тому времени мы научимся использовать источники энергий, превосходящий мощью энергию звезд во много раз. Использовать, как сейчас пользуемся огнем. Научимся управлять сложнейшими процессами в природе, исправляя техногенные ошибки прошлых поколений и преобразуя свой дом, до рационального, естественного совершенства…

Потрясение неожиданным признанием постепенно проходило и Апи вслушивался в рассказ гостьи, фантастический даже для его, искушенного множеством загадок природы, ума. Многое казалось невероятным. Порой только лицо, устроившегося на высоком табурете, Хепра, умевшего отделить истину от вымысла, да горячая уверенность говорящей, заставляли принять картину далекого мира.

Он с трудом представлял, как возможно безбоязненно и повсеместно использовать сокрушающие энергии, выделенные из самой первоосновы мира! Поставить на службу то, что только на грани понимания, а значит есть бережно хранимая тайна! Тем более ему было совершенно непонятно, как-сокровенные знания могут сделаться предметом открытым для всех, передаваемым по первому требованию. Такой подход потомков казался верхом легкомыслия, неминуемо ведущего к беде. А по заверению Эвис тот, удивительный мир существовал и весьма прочно!

Сейчас Апи особо сожалел, что рядом не было Хатона. Того самого Хатона, видевшего своими глазами смерть Кеорта, а теперь почтенного старожилы Ланатона, пусть и не поднявшегося на верхнюю ступень Лестницы Хорв, но опытнейшего из всех в трансформации и обмене знаниями между Домами Сфер Он то должен слушать речь гостьи из первых уст! Его совет был необходим немедленно! Но увы, так случилось…

Хранитель Седьмой Сферы, проживший долгую жизнь, державший нелегкий груз последнего Дома, сейчас словно юноша, застывший у заветной Двери, испытывал трепетное и изменчивое чувство. Его полнило уважение, может восхищение к посланнице отдаленного времени. И если раньше он тихо довольствовался ее обаянием, смелым умом, то теперь ее многочисленные достоинства открылись в новом, ярком свете.

Он невольно вспомнил, как незадолго перед представлением статуи Данэ, рассуждал о сомнительных перспективах развития человеческого общества, противопоставляя необходимый благоразумный консерватизм аоттов бессмысленной суете нижнего мира. В той беседе он весьма рассердился к концу, виня Эвис в наивно-опасном оптимизме, а ее прогнозы /якобы дикие народы за Океаном когда-то создадут могучую прогрессирующую культуру/ казались такими же нелепыми, как разговоры о неком рациональном зерне в словоблудии "отвлеченных". Тогда Эвис не ответила на протест. Но сейчас адепт прекрасно понимал пену ее молчания. Он сызнова осознавал глубину ее слов, говорила ли гостья об открытом для нее грядущем или касалась излюбленной им темы: принципов мироздания. Пожалуй она имела право так вызывающе смело спорить.

С другой стороны хранитель слишком был предан Ланатону, безоговорочно верил в праведность древних устоев и знаний, чтобы хоть чуть принизить значение, ставшего догмой порядка. Ему не хотелось допускать и мысли, что воззрение на мир "глазами" Сфер может оказаться ущербным или, хуже того, ошибочным. Необъяснимее уютнее было называть тайной и стараться не слышать отточенных доводов пришельцев. "Пришедших откуда и зачем?" - опрашивал себя Апи тысячи раз зная ответ. Его даже брал испуг, если не щекочущий нервы суеверный страх, как того земледельца во время долгих солнечных дней, когда должна господствовать рыдающая Скера. И лучше бы, думал он, все сказанное здесь было изложением красивой легенды, а камни Семи остались тверды и вечны.

"Где же ты, Хатон?!" - хотел воскликнуть адепт, вместо этого сказал: - Признание удивительно! С давних пор наша земля не знала подобного. Ты говоришь о далеком, отлученном Временем мире, живущем в других ритмах, других устремлениях. И если все так, вы постигли действительно многое. Чтобы пользоваться силами стихий, нужно больше чем всеобъемлющий разум и смелость! Я подумал бы: вы слишком близко вознеслись к вечным. Однако, следуя древней мудрости, опасаюсь сказать так. Я ничего не скажу на этот счет, но напомню один справедливый закон: знание для пользования приходит тогда, когда необходимо - до этого его или не существует, либо оно неприкосновенная тайна. Согласитесь, для вас открыты далеко не все сакральные истины Ланатона?

- Разумеется часть знаний прошлого утеряна, - признала хронавт, - Известно пророчество, и, великое несчастье, оно сбудется! Аттина погибнет от чудовищного природного катаклизма… Не скоро за океаном возникнут зародыши новых культур. Человек будет сызнова познавать мир, и свое место в нем, путем разочаровании и чудных открытий, складывать по крупицам знания. Строить города, придумывать законы и богов. Все это будет заново, уже не так. 3 память останутся легенды, да кое-где прибитые к далекому берегу, осколки древнего наследия станут предметом поклонения, реже семенем могучих в будущем цивилизаций. Но во ввей полноте разрушенное уже не возродится.

- В агонии задрожит земля. Плавящим небеса огнем станет ее густая кровь. Высокие горы обратятся в бездонные ямы и горы соленых вод сойдутся над былым…, - продекламировал Хепр. - Горькая участь славной земли. И может утешение, если с концом нашей истории не кончается история людей, как существ разумных, способных любить и созидать.

- Как я сказала, впереди человечеству угрожает немало возможных катастроф, способных родиться от слепой стихии, так и от недальновидной деятельности самих людей. Мы должны быть готовы к ним и искать способы их предотвратить. - Эвис привычным движением коснулась волос, словно собираясь снять диадему, которую она некогда забросила в воды Оеки. Томительно вздохнув, хронавт оперлась на твердый мрамор стола. Перед десятками пар обращенных к ней глаз, ей самой хотелось стать твердой, как этот черный блестящий камень. Чтобы досказать оставшиеся и найти силы выслушать ответ. - При первой нашей встрече, тогда, в доме Хетти я читала аттлийское писание. В ней говорилось об опасности исходящей от Голубой Саламандры, ее пока не ясной связи с мистериями аттлийских жрецов и соарянами. Теперь, когда мы убедились, что диадема не принадлежит соарянам, я предполагая другую связь. Но об этом, чуть позже. Нам также известно: цивилизация белых людей со звезд в скором времени погибнет при обстоятельствах высшей степени загадочных. Вот вам еще одно откровение! Страшное! Я предполагаю, что в катастрофе мира далекой звезды значимую роль играют скрытые свойства диадемы и то, что называют Черным Огнем от Атта. Вы понимаете?! У меня есть основания так думать! Упомянутое писание еще не произведено на свет. Смысл его пока в качестве не сбывшейся весьма вероятной возможности Беда не случилась! Но, знайте, она может прийти! Может а неизвестном облике еще много раз! Даже шестнадцать тысячелетий спустя, в мир неведающих о коварной угрозе людей, которые, перебирая тайны Аттины на дне океана или в храмах знаний, видят в диадеме лишь удивительное изящное украшение. Как я сказала, к людям обладающим могущественными энергиями и тем ужаснее может быть действие сил скрытых в диадеме. Нам нужно знать все о Голубой Саламандре и о природе губительных энергий возбуждаемых жрецами Атта! Мы не просим ничего большего!

- Ты права. В диадеме заключены великие силы. Их мощь пропорциональна и зависима от того какими силами они будут пробуждены. Но остальные доводы, лишь предположения. А необходимое вам равно тайне Пирамиды! Ни я, ни Хепр не обладаем этим в полной мере. Туманная подсказка тоже может обернуться трагедией. Мы будем держать совет с посвященными. Я уверен пока в одном: Голубая Саламандра больше не может находиться в Аттле, а твои слова не могут оставаться без внимания. Подождите до завтра.

- Но уже сейчас ты предполагаешь ответ? - вмешался Грачев.

- Не уверен, что он удовлетворит, - сказал вместо Апи Хепр.

Проглотив приготовленное питье, он почувствовал себя бодрее, хотя мышцы лица еще подрагивали, был ли это след перенапряжения или эмоциональная реакция на речь Эвис. Он поднялся с табурета и заходил по залу. Где-то в темноте слышались неровные шаги, то худощавая фигура появлюсь в бликах синеватого пламени. - Ваша цель значительна. Слишком значительна! А мы всего лишь люди. Знания Сфер справедливо поделены на семь частей. Между ними Закон. Закон -даже он не хранил от ошибки Кеорта. Поймите: мы люди которых искушают и ведут земные желания. Мое желание помочь вам довлеет над остальным, но разум запрещает касаться фигур на чужой доске. Если бы диадема надежно покоилась в Ланатоне, если бы я не узрел, что ожидает скоро вас, тогда верно голос моего разума не разделялся с горячим желанием дать необходимое.

- Ты все же рассмотрел их будущее? - Апи приблизился к хранителю Пятой Сферы. Они стояли друг против друга, как ближайшие друзья, не спешившие нарушить ясную тишину словом. Остальные с нетерпением ждали ответ.

- От природы в тебе способности, которые в нашей Доме добываются долгим трудом, - повернувшись к Эвис, сказал Хепр. - Ты видела меня там? - он кивнул в сторону шара.

- Иногда. Я чувствовала твою боль.

- Ты не знала как смотреть и мешала мне. Кого ты видела кроме меня?

- Кажется Тарга. Незнакомых… Какой-то маятник. - Эвис неопределенно пожала плечами.

- Это Аттла. Вас снова ждет Аттла. Там война и бедствия. Видение слишком путано. События накладываются, переплетаются в узел. Но главное я понял чувством: вам - муки. Муки неясных знаний. Муки совести. Страдания от бессилия. Вас ждут потери и разочарования равные смерти. Коварные сети жрецов нижнего мира. Сплетение странных обстоятельств станет управлять вами в возвышении и унижении. Вот приблизительный рисунок. Я не могу и не буду описывать подробно изломы пути. Однозначно точное пророчество - жесткий ток, двигающий судьбу помимо воли. Однако из сказанного: можно ли вручить сокровенное ступающим в бурлящий поток?! Шагая в неизвестность я бы не взял в руки драгоценный груз и не доверил бы его никому.

- Снова Аттла?! - Грачев скептически улыбнулся. - С какой стати? Разве я не хозяин себе? Вполне хватило прогулки сюда.

- Этого не может быть! - Эвис подскочила к Хепру, вцепившись в его руку. Неужели его устами только что был произнесен приговор?! Невозможный! Беспощадный! Ее глаза слезились и умоляли. Казалось с дрожащих губ сорвется стон. - Я же объяснила! Как только вы исполните мою просьбу, он уйдет через Время! Уйдет навсегда! И не будет никакой Аттлы! Чужих жрецов! От нас вам ничто не угрожает! Понимаете?! Я останусь до смерти здесь. Я могу во многом помочь.

Смогу лечить любые болезни. В моей памяти знания на тысячи лет! Я приму законы и не попрошу больше ничего. Желаете, я никогда не ступлю в Ланатон? Я могу быть просто женщиной, рожать чудесных здоровых детей. Милый Хепр, Апи, - вы не можете отказать! Я сказала, чего не должна говорить!

- Остановись! - прервал Грачев. - Ты действительно сказала слишком много. Они ни нуждаются в твоих услугах.

- Даже если вы дадите клятву умереть с вверенной тайной, не каждый посвященный откроет то, чего нельзя. - Апи был потрясен и одновременно подавлен. - Мне искренне жаль. Сегодня же я пере

дам эту историю в точности Домам других Сфер. Мы будем просить стоящих за истиной. - Он легко провел ладонью по ее волосам, видя, как борется она с комом слез. - Ошибка Кеорта касается прежде всего Ланатона. Нелегко найти благоразумное, приемлемое для всех решение. Да еще после видения Хепра! Подождите до утра.

- Пусть не смущает предсказание, - раздался голос хранителя Пятой Сферы. - Предсказать удается лишь вероятность событий. Судьба человека в русле определенном различными силами вселенной. Но велика людская воля и русло имеет рукава. Я остерегаюсь говорить, что будет только так.

- Велика людская воля, - повторил Андрей. - Мое будущее за пределом хрустальных сфер. Ни за какие награды на свете я не вернусь в Аттлу.

Гостей проводили в пристройку с тыльной стороны святилища, где обычно останавливались пришедшие на ночлег. Рядом со ступенями, сходящими от портика, плескалась вода канала. Высокие перистые папоротники в темноте, как руки демонических чудовищ качались у распахнутых окон.

Грачев задержался в саду, и Мэй вместе с Эвис молча сидели за почерневшим от времени дубовым столом, увенчанным светильником из причудливо изогнутых бронзовых пластин. Художник отвлеченно разглядывал роспись стен, требующую свежей краски. Заговорить с хронавтом он не решался, читая в ее лице отчаяние, еще все виды мук, о которых упомянул Хепр. Он и сам себя ощущал будто не в своей коже, вряд ли способным облечь мысленный поток хоть в какое-то русло.

Грачев появился порывисто и неожиданно.

- На лицах странного состава грусть, - заметил он. освобождая табурет от оставленных Эвис вещей. - Не по запоздалому ли ужину? Его то обещали выдать. И еще, я просил вина. Верно, Мэй? Любопытно, какого вкуса сей напиток в Ланатоне?

- Знаю, что настоящий ответ Ланатона имеет горький вкус,

- А никакого ответа не было. И не намечается завтра. Ведь я еще не разучился рассуждать. Только желание рассуждать здраво выведет нас из тупика. Но на сегодня хватит. Хватит всего! Скажи лучше Мэй, ты сожалеешь об этом чудном вечере?

- Я буду вспоминать его часто, - аотт хотел что-то добавить, но на пороге появились женщины, неся парящие аппетитными запахами блюда. Эвис поднялась навстречу, принимая побуду из их рук. Грачев разлил вино в чаши. Когда служительницы Дома скрылись за пологом, он и художник испили терпкий напиток, соблюдая заведенный ритуал.

- Ты говоришь о нынешнем вечере. Может дело не в нем, - Мэй обтер губы углом полотенца и неторопливо принялся за еду. - С вашим приходом что-то изменилось в Ану. Будто время пошло быстрее. Да возникла какая-то непривычная суета. Нот, нет, это благая перемена. А теперь… мае трудно верить в достоверность уходящего дня.

- Отчего же? Ты перестал видеть во мне друга? Или разуверился, что я тоже могу мазать дощечки краской? - Андрей повторно наполнил глубокие чаши вином и в упор посмотрел на аотта. - Так запомнив ничего не изменилось. Все произошло, как должно быть. Ланатон остался верен своду законов, тайное не стало явным - нравится это кому-то или нет. И в Ану некоторые дни время ускорит свой бог; там снова вспомнят Голубую Саламандру, заговорят о паре умников, каким-то образом пришедших из "завтра", одурачить святые Дома. Поговорят да перестанут. А вокруг все по-прежнему реально: и я, и ты, и вино на столе. Я хочу чтобы ты это в полной мере усвоил и не спрашивал себя, пока ответы не придут сами.

Мэй будто согласно кивнул, хотя ему было не понятно настроение Грачева, и его излияние неуместных слов, а молчаливое присутствие Эвис пробуждало неприятное чувство причастности, и собственной вины Раскрасневшись от вина, чуть обмякнув, он потянулся за кувшином, но передумал, сказав: - Пожалуй хватит на сегодня. Вино долины -

пьяное. И мысли в старых стенах беспокойны.

- Мысли. Их надобно приберечь на потом. - Андрей проводил

друга до прохода к кельям, наклонившись у низкой двери, добавил:

- Желаю покоя. Может завтра потребуется твоя помощь.

Когда он вернулся, Эвис сидела повернувшись к окну, наблюдая черные ветви каштанов качающиеся среди звездных блеск.

- Грачев, - произнесла она заслышав шаги за спиной. - Почему они боятся? Они нам не доверяют? Или настолько влюблены в тайну за семью печатями Сфер, что она стала единственным живым божеством? Ты был прав, поучая меня… Я до смешного наивна. Нет, я не раскисла. Просто сожалею. Время уходит, а то, что казалось рядом, снова фата Моргана Но я не отступлюсь!

- Даже если верно пророчество Хепра?

- Я согласна снова ползти по болотам Ильгодо, стучать в ворота Верхнего храма. Только бы не зря! Если бы они дали необходимое сейчас! Впрочем, время для меня не имеет большого значения.

- Ого! Как раздразнил намек старика! А я вряд ли кривил душой, говоря Хепру будто меня уже не заставить повторить аттлийскую эпопею. Возникло подозрение, такое, скажем, пока необоснованное… Ланатону нужна диадема. Они до ломоты желают вернуть ее! А кто лучше тебя и меня справиться с непростой задачей?! Отсюда их отказ, двусмысленное пророчество. Мол, беды вас ждут, муки и в тоже время не все так плохо. Они торгуются с нами. Но я попробую предложить другой товар.

- Что ты такое говоришь?! - измышления Грачева, будто хранители исходили из корыстных интересов, для Эвис казались бредовыми.

- Говорю вполне допустимые вещи. Эти мудрецы лукавят. Не думай - я не пьян. После застолья у Данэ я выработал иммунитет к зелью. А тебе, дорогая, пора избавиться от инфантильной веры в праведность. Им нужна диадема - мотив весьма серьезный. Как глупо было ее не взять из рук Ардеи, когда она даже настаивала на подарке! И глупо было топить, ту великолепную подделку! Я не успеваю реагировать на твои капризы.

Не желая слушать упреки, Эвис удалилась в соседнюю комнату. Там бросилась в, набитые мягкой шерстью подушки и заставила себя уснуть.

Неизвестно в каком часу ночи ее разбудил скрип решетки. Повернувшись, убрав с лица волосы, хронавт различила фигуру Грачева, стоявшего в проеме окна.

- Решил пройтись. - Пояснил он, не дожидаясь вопроса. - Ты спи. Если в Ану предстоит возвращаться ни с чем, то пусть выспавшись ты и удовлетворив любопытство я.

- Что ты задумал?

Смутная догадка вдруг превратилась в уверенность. Эвис встала.

- Пройтись куда? К Пирамиде?

- Разве тебя не интересует, что они в ней прячут?

- Но Апи запретил ходить туда! Ты же обманешь поверивших тебе!

- Тише! - он притянул ее к себе и зажал рот. - Остынь! Вот так. Да. Обману. Конечно, ты перед каждым с ног до головы честна. Поэтому я решил тебя не пачкать в этом деле. Посуди сама, много ли доверия было в действиях Хепра, когда он пытался ковырнуть твое прошлое? Здесь не идет речь о доверии. Увы, другие правила. И я все это время не ждал милости от Ланатона. Я знаю как извлечь выгоду.

- Снова в тебе этот гадкий шпион! Ты ничего не добьешься! -Эвис цепко держала край его туники. В груди ее бушевало возмущение, одновременно сердце холодил страх. - Что они подумают о нас?! Заклеймят позором! Отведут к Тогу! Обманом ты не добьешься ничего! Прошу, подумай! - она чуть смягчилась, заглядывай в его жестко блестящие глаза. - Ты даже не знаешь где вход! Вообще не представляешь, что есть Пирамида. Это же глупо! Ну, будь же разумен, как всегда!

- Тише. Я знаю где вход. О Пирамиде я имею представление гораздо большее чем ты. Еще знаю, где отсюда выход минуя Лабиринт и Тога, если такое потребуется. Ты думала: с Домом Пятой Сферы все печально кончилось? Нет, милая - все начинается. - Он медленно разжал ее пальцы. - Стараюсь не для тебя. Не для себя. Так не стоит сокрушаться о моей совести. Бесчестный поступок в некоторых условиях превыше чести.

Он спрыгнул в сад. Тихо и мягко зашагал по берегу канала. Только дурак или трус не использовал бы такую возможность, -рассуждал он. После многих дней Андрей будто решил непростую головоломку с пропорциями чисел и ориентациями лестниц. Последнюю точку он поставил при разговоре с Апи, задав ряд вопросов, иногда даже провокационно-прямых и, получив от хранителя, того не подозревавшего, вполне конкретный ответ в несказанных, искрививших губы словах, в мимолетном движении глаз. Грачев еще раз ощутил себя матерым волком МСОСБ, взявшимся за задачу мертвой хваткой, и намеренным грызть ее до тех пор, пока не обнажится нутро.

Как он успел убедиться, в Ланатоне не существовало системы живой охраны. Проникнуть в любой из Домов можно было беспрепятственно. Разве что портал Хорв бдели служители Сферы, поддерживавшие символический огонь, да в особые ночи справлялись определенные адептами мистерии. Опасаться следовало каких-нибудь технических штучек, хотя таковые, по мнению Грачева, вряд ли здесь имели место. Зачем и кому из законопослушных аоттов, испокон живущих. верой в слово, запирающих двери только от непогоды, взбрело бы блуждать там, где "нельзя"?! Мирок у крутых склонов Ферты, сложившийся в постоянстве вековых правил, не был готов к дерзким действиям пришельца.

Без особых усилий оставаясь незамеченным, Андрей обошел сооружения Шестого Дома, пересек последний канал и остановился у границы редкой рощицы, тянувшейся по берегу. Пирамида, возвышаясь горой в нескольких ста шагов, резала звездное небо словно угол чужого мира. Построенная из асимметричных многогранных плит, темнея ломанной тенью, напоминала фрагмент бредовой картины кисти трансреалиста. И в безлунной ночи ясно виделась сеть лестниц, ведущих к площадкам, ниши, тупики между ними.

- Двадцать два, - отсчитал Грачев, пренебрегая обманчивыми ухищрениями неведомого архитектора. Оглядевшись, он быстро пересек пустошь и начал восхождение.

Подниматься оказалось легче, чем можно было предположить, стоя внизу и изумляясь колоссальной величине сооружения. Линия, связывающая плиты, вола от этапа к этапу, разделяясь на несколько лестниц. Но обмануть его уже было нельзя, он вымерил верный путь и только методично считал число ступеней перед нужным: поворотом.

Три, одни, семь и еще раз двадцать два. Известная формула привела к площадке с виду ничем не отличавшейся от других. Однако вход находился где-то здесь. Грачев обследовал стыки малых плит образующих нишу, такие же ровные, плотные как внизу, начал поочередно нажимать на каменные брусья, выступавшие из стены, словно клавиши гигантского музыкального инструмента. И вдруг один подался, утонул, приводя в действие скрытый механизм. Массивна глыба беззвучно наклонилась, открывая вход.

Разведчик не спешил в неизвестность, может из осторожности или наслаждаясь победой. Он подступил к краю площадки, глядя с высоты на освещенные факелами храмы, что фантастическими кораблями плыли между дрожащих бликами огней, каналов. Звездное небо сверкало над долиной таинственно и магнетически. Потом он включил биорегенератор в режим ожидания, надеясь: прибор в критический момент поможет ему; разжег удобный масляный светильник и, соблюдая осторожность, направился по клонившемуся вниз ходу.

Коридор вывел в зал геометрии совершенно непривычной. Ломанные выступы в слабом мигающем свете обманывали зрение, даже разум. Пытаясь представить дальнейшую перспективу, Андрей понял, что ему придется иметь дело с ребусом не менее хитроумным, чем Лабиринт. Правили здесь не образы Ликора, а многозначительные Числа, простые до семи, как детская арифметика и непостижимые, когда они, обретая различную тональность, соединялись в коды Сфер. Грачев не знал о них почти ничего. В них до сих пор не разобралась Эвис, владевшая древними языками, вникавшая в суть многих забытых или тайных понятий цивилизаций Аттины. Грачев запомнил лишь смутные суждения Мэя и Хетти, да сдержанные высказывания хранителей. Числа служили прообразом первичных стихий, аллегорией неких абстрактных энергий, а их знаки пределяли процессы отдаленно родственные энтропии. Обобщенно Числа были принципами мироустройства в философии аоттов, выражающие ритмы, законы жизни вселенной и каждой ее частицы. Но в конкретном смысле Андрей оставался перед ними слеп, как перед рядами формул в лаборатории Мюррея.

Осмотр зала показал нечто любопытное. На полу, на причудливых выступах был легкий налет пыли: слишком тонкий, чтобы утверждать:

"это пыль многих веков." Светлую облицовку стен будто не тронуло время и вокруг все почему-то было не подверженно старению. Едва ли странный эффект создавала плотная консервация сооружения. В воздухе не чувствовалось признаков спертости или застоя - вентиляционная система работала достаточно надежно. Грачев потрогал шестом подозрительные фрагменты стены и плитки пола. которые могли бы служить пусковыми устройствами стерегущих механизмов, потом прошел дальше, освещая символы над проходами вглубь. Не тратя времени на разгадку гамм замысловатых знаков, он избрал средний коридор и, подняв светильник, двинулся вперед. За первым же поворотом внимание привлекли обрамления боковых ответвлений. Желтоватый материал напоминал полированную слоновую кость, не то пластик. Пластик?! Откуда?!

Грачев попытался оцарапать его углом браслета - неизвестное вещество не поддавалось твердости стали хотя казалось теплым и мягким на ощупь. Он было собрался испытать прочное покрытие действием огня, вдруг тихий щелчок прямо по коридору заставил его вздрогнуть. На черной плите, выступавшей чуть дальше места, где он остановился. появились знаки. Именно появились! Андрей готов был поклясться: минуту назад их здесь не было. Он просто не мог бы не заметить. разноцветных значков на черной, как ночь плите! Рассматривая письмо из точек, сверкающих вкраплениями драгоценных камней, и завитков, связывающих их упругой линией, он сразу подметил сходство с инкрустацией на Голубой Саламандре. Однако только сходство. Находка взволновала, ошеломила его. Развернув кусок пергамента, он начал переносить изображение восковым карандашом. Надпись содержала не более двух десятков значков, но Грачев трудился над ней долго, стараясь повторить в точности каждую деталь.

Он почти закончил работу, когда услышал шаги далекие, осторожные, и вполне ясные для обостренного тишиной слуха. Беззвучно выругавшись, он затушил светильник. Мысленно соотнося передвижение идущего с планом верхних помещений, пришел к неутешительному выводу: незнакомец приближался.

Неторопливая поступь уже звучала за соседним поворотом. Трудно поверить: кто-то выследил его! А может то был неведомый страж Пирамиды начавший обход в положенный час.

Действуя по возможности тише, он свернул пергамент, спрятал его в складках одежды. Раздавил пальцами тлеющий фитиль. В воздухе стоял предательски едкий запах гари. Позади, где коридор изгибался, на гладкой стене отражалось колеблющееся пламя Факела идущего. Рядом светились разноцветные письмена.

Андрей хотел скользнуть в боковой ход и затаиться, успел сделать несколько крадущихся шагов, но знакомый до жути голос остановил. - Вез глупостей! Знаю - ты здесь!

В тот же миг факел осветил коридор. Сердце едва не разлетелось на части. Он увидел себя самого! Себя! С ироничной улыбкой на гладковыбритом лице. В синей атласной тунике, подтянутой широким ремнем с нефритовой пряжкой.

- Мистер призрак? Не совсем ожидал, - вдавил Грачев, быстро совладав с собой. Он выронил светильник, загромыхавший по покатому полу и сжал двумя руками упругую жердь.

- Оставь палку и подойди ближе. Ты ведь не был трусом до этой минуты.

- Трусом - нет. Малость разумным. И все же, чем палка может повредить нарядно облаченному фантому? - он шагнул навстречу, попробовал слегка ткнуть двойника шестом. Тот ловко перехватил оружие. Руки его были теплые и такие же сильные. В немом противоборстве они стояли друг против друга, как столкнувшиеся зеркальные миры.

- Хватит! У меня мало времени. Скоро начнет светать, кажется это не на пользу.

- А тебя что, послали напомнить который час?

- Я пришел удержать от необдуманных действий. Ты переписал знаки?

- До мельчайших подробностей.

- Тогда к выходу! Времени капля - что успею объясню по пути.

- Здесь и сейчас! Роль благодетеля тебе ни к лицу, - рассмеялся Грачев. Он заметил небольшой конический предмет в руке неведомого посланца, безупречно похожего на него. - Объясни ка, кому взбрело являть обо мне заботу столь оригинальным образом? Это не похоже на чудеса аоттов. Если между нами не возникает дефицит общения…

- К выходу! -

Грачев уловил движение руки сжимавшей блестящий конус, одновременно какое-то движение сзади. Раздумывать оказалось некогда. Молниеносно отразив взметнувшуюся к нему руку, он отпрыгнул в боковой ход. Дальше ощутил падение. Длительнее, значительно длительнее чем могли позволить плиты пола. Ожидая жесткой встречи с землей, ноги согнулись пружинами.

Вопреки привычным законам настоящего мира головокружительное падение не оборвалось сотрясающим внутренности ударом. Грачев с всего-навсего почувствовал, что стоит. Уже стоит, скорчившись в нелепой позе. Вокруг густела душная тьма. И была еще примесь неприятного, что-то напоминающего запаха.

Запах? Втягивая ноздрями влажный застоявшийся воздух, он силился вспомнить нечто важное.

Он сделал несколько осторожных шагов, наткнулся на препятствие. Ощупал зернистый камень, непохожий на гладкую облицовку хор Пирамиды. Скорее перед ним была стена подземелья, глубокой пещеры. Слышалось, где-то капает вода. Непроглядная тьма совершенно лишила возможности определиться. Не давал покоя мучительно-знакомый, мерзкий запах.

И вдруг он вспомнил: такой смрад исходил из пасти Тога!

Тог! Здесь?! - Мысль о притаившейся не вдалеке пещерной твари окатила его хладным потом. - Неужели в болтовне Кени была доля истины?! Он попятился, пока спина не уперлась в острый, как кинжал угол, отодвинулся, вжался и замер, долго слушая монотонные всплески падающих в воду капель и глухие шумы собственного сердца.

Несомненно, если бы чудовище находилось рядом, он услышал бы сиплые вздохи, скрип роговых пластин, царапающих камень. Эти звуки бы верно значили смерть.

Чрево пещеры молчало и Андрей предпочел губительному ожиданию движение к гибели быстрой или к чему- либо еще.

Щелчок кристалла высек крохотный язычок пламени, яркого для утомленных тьмой глаз. Двух десятисекундных порций бело-голубого света хватило, чтобы сносно разглядеть часть подземелья. Он выбрал направление прочь от булькающей в жуткой черноте воды и стал продвигаться на ощупь, редко подсвечивая зажигательным устройством хронавта. Опасность встречи с Тогом изгнала прочие мысли. Он даже не спрашивал себя, каким чудом свалился в каменный колодец, не переломав ноги? Кто был на самом деле самозванец - Грачев? И вообще что же все-таки произошло? Почему их мирная беседа прервалась неожиданным образом? Он только пережевывал дерзкую шутку Кени о злобных детях Тога, стерегущих Пирамиду, и, втягивая с отвращением гнилой воздух вслушиваясь, надолго замирал, распластавшись на камне.

Когда вдалеке померещился тусклый красноватый отблеск, Андрей едва поверил глазам. Казалось невероятным, что дорога во тьме имеет конец, кроме как разинутая пасть подземного стража. Но это не был мираж. Скоро блики стали ярче, а за поворотом он ясно увидел пылающие факела. Было ли то ходом в один из Домов Сфер или тайной обителью хозяев Пирамиды?

Он сдержал себя, что бы не пуститься со всех ног к манящим, призывно трепещущим огням. Рассудок возобладал. Андрей продолжал бесшумно красться к следующему излому безумного приключения.

Остановившись он взирал на огромный, опоясанный галереями зал.

- Боги! Зачем люди славят вас?! За злую иронию?! За коварную ложь?! Со мной шутили много раз. но я по-прежнему в здравом уме… - Грачеву хотелось хохотать, биться в припадке одурелого смеха. Кто бы, однажды побывавши здесь, мог перепутать это место с другим, пусть сто раз похожим?! Неизгладимо, навсегда вживились в память высокие постаменты с чашами для огня, красно-черный режущий рисунок фризов и семь белых площадок на гладком полу. Разве мог он забыть ритуальный зал Дома Тога?!

За его спиной чернела нора - логово священной твари аоттов. Напротив мрачно поблескивали ворота замыкавшие проход в Лабиринт. Но где же была тогда Пирамида?! Ланатон, до которого от Ану полный день пути?! Кто-то каким-то дьявольским способом перенес его за десятки километров, сквозь земную твердь, едва ли не в зубы сторожа Хорв!

Оценить, логически осмыслить произошедшее, Грачев сейчас попросту не брался. Надо было признать, что привычная реальность дала заметную трещину и заштопать ее в ближайшее время, да исключительно своим рассудком он не мог. Оставалось прибегнуть к известному правилу: плыть по течению, чтобы в подходящий момент иметь силы из него выбраться

Он прошел в зал, не поднимаясь по лестнице, оглядел железные заграждения и убедил себя, будто находится вне опасности. Даже если не удаться справиться с тяжелой решеткой, закрывавшей выход, можно затаиться в углу верхней галереи и преспокойно ждать, когда придут аотты зреть свой безумный обряд. Первый ритуальный день назначался уже сегодня, в согласии с начальной фазой Луны. То есть оставалось несколько часов, пусть пол-дня, чтобы дождаться пришествия страстной толпы и незаметно раствориться в ней.

Стоя посреди зала, выстраивая цепь наиболее рациональных действий, Грачев вдруг почувствовал, а через миг ясно ощутил сверлящий затылок взгляд. Волосы шевельнулись, словно под дуновением электрического ветра. Он медленно повернулся. Из овала норы прямо в упор взирал сторож Хорв.

Несколько ударов сердца - несколько мгновений, необходимых чтобы достичь лестницы, были безвозвратно утрачены в жутком оцепенении. Как во сне, в котором Эвис чарами Аманхора обращалась в статую, Грачев застыл в неподвижности, не в силах сдвинуться для собственного спасения. Чудовище появилось настолько неожиданно и, главное, бесшумно, - ведь не уловил же настороженный слух ни характерных свистящих вздохов, ни звуков трения твердых сегментов о камень, - что Грачеву это действие представилось продолжением фантасмагории начатой в Пирамиде.

Вытянувшись от входа в пещеру до витых столбиков ограждения, Тог тоже застыл, словно потек лавы, омытой долгими дождями. Провалы бесцветных глаз беспощадно пытали мозг человека. А Грачев, глядя в них, невольно вспоминая свое вероломное вторжение в запретные чертоги Ланатона, с содроганием представлял, как сторож-монстр жаждет не просто навсегда разделаться с ним, а со вкусом разжевывать каждую кость и высасывать каждый нерв.

Он все же отошел от первичного свинцового оцепенения. Ощущая себя, стал растить надежду, каким-нибудь чудом выпутаться.

- Немного воли. Обладать собой сполна. Вот так, -шептал он внимая части мозга, что не предала его. - Я без оружия. Но я великолепен в движении. Я легок и быстр. Клянусь, этот цербер не готов к моим смелым маневрам. Обмануть его, добежать до ступеней. Только до ступеней. А там можно смеяться.

Грачев начал медленно красться к гранитному постаменту. Тог пристально следил за странными действиями человека, и лишь тот проделал половину намеченного пути, огромная пасть приоткрылась с угрожающим шипением. Вместо того, чтобы отступить к площадкам в

центре зала, Андрей вдруг бросился вперед, к изогнувшемуся навстречу червеподобному телу. Это был отчаянный и стремительный маневр. Через секунду сторож подземелья уже не мог настичь двуногое существо дерзко проскользнувшее между ним, стеной и высоким конусом, державшим чашу. Тог извился, дернулся к ограждению, снова отпрял к норе. Игра шла не по правилам. Человек прятался позади него.

Вибрирующий в диафрагме воздух дико свистел. Каждая клеточка принимала волны многоцветных дразнящих токов, текущих из-за угла гранитной глыбы. Теперь требовалось найти глазами сам источник. Резонанс мыслей - желаний наступит в единственно нужный момент. Недолго сторож Хорв казался мертвым причудливым камнем. А Грачев, словно снасть из натянутых жил, выжидал, когда же уродливая тварь в поисках его приблизится к постаменту, наконец откроет путь к спасительным ступеням.

Однако все произошло по другому. Подняв переднюю часть туловища, чудовище стало пятиться и норе. Именно сейчас решался для Грачева исход его приключения: спасется он либо хозяин священного Дома будет чинить над ним суд. В два прыжка Андрей подскочил к телу, скребущему каменный пол, схватился за край твердого, как железо нароста и оседлал чудовище. Только короткий миг, пересиливая омерзение, человек позволил себе быть всадником гигантской твари, чьи повадки и способности непредсказуемы, потом он несся, по крутой лестнице, брошенный силой собственных мышц и чужой, страшно вздрогнувшей плоти. На одном дыхании подлетел к решетке, рванул на себя. Железо звучно загромыхало и не поддалось. Сзади Андрей ощущал уничтожающий, будто гнев Океана взгляд, но в то же время понимал:

он уже недоступен для обманутого стража. Разум работал быстро и холодно. Он скоро разобрался с устройством запора, оттянул заграждение из пазов и вышел в освещенный тусклыми лампадами проход. Навстречу уже спешил Аманхор.

- Если тебе нужен Тог, ты должен был предупредить меня!

- Виноват. Не знал тонкостей подобного дела, - прохрипел Грачев. Его подергивало от пережитого кошмара, еще больше от омерзения после прикосновения монстра. Он не мог выдать своей слабости перед проницательным черным жрецом и, лишь тот повернулся проверить запоры решетки, Андрей направился к выходу.

- Почему бунтующие духом стремятся попасть сюда непременно ночью Зам нравится делить восторг со тьмой? Слышать песни меку? Не спеши, ответь мне! - Аманхор, нагнав Грачева придержал его за рукав.

- Что ты имеешь в виду?

- Что я имею? Пикритов, спускающихся сюда в ночи полной Луны. Обратившегося в созвездие, Данэ. И вот тебя. Ты - тоже ночь, хотя уже зачался рассвет. Ты другая ночь, похожая на другие только цветом.

- Понятно. Не люблю бредовые афоризмы, особо, когда их умащают рифмой. Еще раз прости, во мне ты не найдешь благодарного слушателя. - Андрей ускорил шаг, старательно скрывая руку, разодранную об острый край роговой пластины. Но они вышли в освещенный неф, и жрец заметил капли крови, падающие на белый мрамор.

- Ну-ка покажи. Тебя ранил Тог! - произнес он утверждающе, словно приговор. - Это неспроста.

- Поцарапал. Мне нравится поигрывать с шустрыми маленькими гадами.

- Не дерзи. Твоя кричащая самоуверенность не более чем глупость. И еще я знаю: ты перетрусил. Хотел ли ты испытать себя, вернуть старый долг или что-то еще, - ведомо тебе. Я не видел, что произошло между вами, но знаю точно: глядящий в совесть снова не принял тебя. Снова не принял и ты снова чудом разминулся с ним.

- Как говорят в долине храмов, не надо путать вымысел с подлинным знанием. А у твоего стража действительно зловредный нрав и шкура шершавая. Или я был не осторожен.

- Малая царапина от стерегущего может стать опаснее укуса тростниковой змейки. Идем, я обмою и присыплю рану.

- Тебе то, украдкой глядящему за всеми, не знать, кто чудесно излечил Хетти?!

- Как пожелаешь. Я думал, сегодня вы будите в Ланатоне. Разве не подходящий день, выслушать Хепра?

- Подходящий. Лучший из дней, - Грачев принудил себя улыбнуться и зашагал к выходу.

- Постой! Она все же пошла туда! Разве не так?

- Возможно, пронырливый, жрец. Мне некогда тешить тебя ответами.

Он шел по серой в сумерках аллее, пока. Дом Тога и приютившая его скала не скрылись за кронами деревьев. Потом поднялся к седловине холма и в изнеможении опустился в траву.

В светлеющем небе проступали, очертания далеких заснеженных гор. Прохладное дыхание Скеры нагоняло с севера хмурые валы туч. Только земля была еще теплой, помнящей полные солнца дни, пахнущей спелой травой.

Невзирая на усталость, Грачев решил неторопливо и трезво проанализировать последние события. Он с изрядной долей скептицизма допускал, что в ночных приключениях были замешаны сами аотты. Ведь смоделировать так точно, вплоть до психических особенностей его двойника и осуществить надпространствеиный переход вряд ли древним по силам, какие бы сюрпризы не хранили Дома Сфер. Здесь виделась третья воля, которой он не спешил давать строгое определение. Не проявления очевидно: Голубая Саламандра, Пирамида и Тог, может может набор таинств Ланатона. А корни начинались за пределами Земли, или как выразилась Эвис в "цивилизации, которой давно нет". Все это он передумал много раз, строя гипотезы и проверяя их прочность в бесконечных дебатах с хронавтом.

Теперь копилка знаний значительно пополнилась. Он знал: если на земле аоттов не присутствует существ представляющих неведомую цивилизацию, то осталась некая автономная система, дискретно сообщающаяся с высшими чинами Ланатона. Заключена она по всей видимости в Пирамиде и, при некоторых фантастических возможностях, могущество ее не беспредельно. Послание, записанное на пергаменте, Грачев понимал как попытку выхода на контакт. Ведь дали же достаточное время зреть выставленные на показ точки-завитки. А потом учтиво спросили, переписал ли знаки? Он, Грачев был нужен, как переносчик информации.

Но почему его выдворили таким своеобразным способом?! Желали напугать? Привить рефлекс самосохранения, обозначив строгие рамки за которые дальше нельзя? Или он виноват сам, отреагировав слишком решительно и поспешно.

"Если верно второе, то я совершил величайшую глупость", - подумал он. - "Двойник был послан, что-то объяснить мне".

Грачев снова и снова прокручивал в голове подробности кратко беседы в Пирамиде неожиданно. Потом развернул пергамент и пробежал глазами знаки аккуратно выведенные восковым карандашом.

Знаки… Был ли в них смысл? И кто теперь обратит их в язык людей? Хепр? Апи? Хотелось верить, что никто из хранителей не знает о его ночном похождении. Если бы так, то в мире строгой морали и незыблемых, правил жить ему стало чуть легче.

- Лучше бы не узнали, - повторил Грачев, сжимая в ладони свиток и щурясь от рубиновых лучей восходящего Солнца, вот-вот готового утонуть в ватном слое туч. - Лучше бы, но…

До Ланатона было восемь-десять часов непрерывной ходьбы. Одолеть такое расстояние он мог только к вечеру. А за это время Эвис первая -поднимет тревогу, напуганная его отсутствием и наверняка, не умея солгать, выложит хранителям все, все, все.

Однако с возвращением в долину стоило поторопиться. Биорегенератор мог бы дать ему необходимый кредит физических сил. Он достал пластину и набрал код - экран-индикатор по-прежнему оставался матово-черным. Андрей настойчиво повторял операцию, пребывал другие режимы - прибор хронавта не работал.


Читать далее

Глава седьмая. Углы и грани реальности

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть