Онлайн чтение книги Я побрился. Затем привёл домой старшеклассницу I Shaved and Took in a High School Runaway
4 - 1

— Сядь правильно, — так мне часто говорил отец.

Я с самого детства постоянно слышал эти слова.

Он был человеком спокойным, что в жизни, что на работе, у него не случалось ничего странного. Местная начальная школа, местная средняя школа, он приложил усилия и поступил в хорошую старшую школу, а потом и в престижный университет, когда с учёбой было покончено, стал госслужащим.

Ещё когда я был маленьким, и родители воспитывали меня, я наблюдал за отцом, то сам собой подумал, что «правильно» — это то, на что указывают люди вроде отца.

Однако шли годы, и я перестал понимать, что значит «правильно».

Встречались люди, которые из-за собственного эгоизма нарывались на ссоры, не сделавшие ничего плохого дети, которых внезапно начинали травить в классе, собирающиеся в шайки несовершеннолетние.

Когда я что-то не понимал, я спрашивал у отца: «А что это?» Я думал, что у него на всё есть ответы.

Но его ответы рушили все мои детские ожидания.

— Даже не знаю, — говорил он. — Тебе может это и кажется неправильным, но скорее всего он считает, что так и должно быть.

Такими и были ответы отца, они очень ошарашили меня в детстве.

Он не пытался понять того, кому плохо, и просто говорил, что у всех свои оправдания. Они и правда могли быть, но разве не правильно остановить того, кто поступает плохо?

Негодование разорвалось во мне, и я высказался:

— Ты же говорил жить правильно! Так почему постоянно повторяешь «даже не знаю»?! — вечером за ужином сказал я, а отец вздохнул:

— Потому что нет однозначно правильного ответа.

Я был шокирован его ответом.

Отец продолжал:

— И есть вещи поважнее правильного выбора.

Он сделал паузу, а потом сказал слова, которые я до сих пор не могу забыть.

— Это... Желание поступить правильно. Продолжать думать, что есть правильно... Вот что важно.

***

Я ощущал, как выступил холодный пот на спине, пока смотрел на брата Саю, Огивару Итсусу.

Пусть по реакции девушки я и не мог понять, родной ли он брат, но они точно были связаны.

Вряд ли он пошутил, когда сказал, что пришёл забрать её. Он нашёл, где живёт Саю, и лично пришёл поговорить.

Я ничего не мог сказать, просто хлопал губами и отвёл взгляд, а Итсуса обратился к сестре.

— Ты же понимаешь, что так не может продолжаться вечно. Может прекратишь маяться глупостями и вернёшься?

Девушка несколько секунд молчала, её взгляд бегал, но вот она замотала головой.

— ... Нет, — сказала Саю, уставилась на брата и ещё раз произнесла. — У меня пока нет... Решимости возвращаться.

— И долго ты будешь говорить как ребёнок?! — закричал, точно отмахиваясь от её слов Итсуса. Плечи Саю вздрогнули.

— Сама себя не можешь содержать, но при этом сбежала из дома! Оборвала со мной связь, слонялась где не попадя! А если бы ты попала к какому-нибудь нехорошему человеку?

— Это... Йосида-сан — хороший.

— Саю, взрослые, в отличие от детей, умеют притворяться хорошими. С виду замечательные, но что за грязные мысли у них на душе, ты не узнаешь...

— Йосида-сан не такой! — закричала Саю, не дав договорить Итсусе. Плечи мужчины дёрнулись. И у меня глаза округлились, ведь я увидел девушку в гневе впервые.

— Говори обо мне что хочешь, но не про Йосиду-сана, — обронила она, а потом сама удивилась тому, что сказала, и опустила взгляд.

Открыв рот, Итсуса несколько секунд думал, что сказать, и вот заговорил:

— ... И правда неправильно злословить о незнакомом человеке. Прошу прощения.

— А... Нет, ничего, — он поклонился, а я дал формальный ответ.

Потом он снова перевёл взгляд с меня на Саю и продолжил:

— И всё же ты не можешь и дальше продолжать своё бегство.

Что-то поняв, девушка взволнованно подняла голову и посмотрела на Итсусу.

Они смотрели друг на друга, когда брат спокойно заговорил дальше:

— ... Мама волнуется за тебя.

Когда услышал это, я прямо увидел, как глаза Саю похолодели. Я проследил за Итсусой, он тоже почему-то выглядел напряжённым.

— ... Это неправда, — невероятно холодно ответила Саю. — Мама не стала бы за меня волноваться.

По её глазам я до боли чётко осознал, почему Саю сбежала из дома.

Итсуса, точно подбирая слова, опустил взгляд, а потом сказал:

— ... По крайней мере она тебя ищет. А значит волнуется.

— Почему?

Вопрос Саю вызвал во мне печаль.

Родитель волнуется за сбежавшего из дома ребёнка, а сам ребёнок спрашивает «почему». Лишь благодаря этому я смог понять, что у них не было обычных семейных отношений.

— У мамы нет причин искать меня.

— Это...

Итсуса запнулся.

На несколько секунд воцарилась тишина, напряжение слегка поубавилось, и мы поняли, что всё ещё стоим в коридоре.

— Это, простите, что прерываю, — сказал я, и Саю с Итсусой посмотрели на меня. — ... Может войдём и поговорим?

Мужчина слегка призадумался.

— ... Раз приглашаете, — ответил он.

***

Я сказал Саю «завари чай», а сам взял телефон и направился на балкон.

Когда я собирался выйти, недовольно сидевший за столом Итсуса спросил: «Кому вы собрались звонить?» «На работу. Если не возьму отгул, мы не сможем нормально поговорить», — ответил я, а мужчина виновато проговорил: «Вот как... И правда, — и добавил. — Приношу свои извинения».

Я понял, что он тоже не такой уж плохой.

Когда я неважно себя чувствовал, звонил и сообщал, что мне нужен отгул, думал услышать жалобы, но получил лишь следующее: «Надо же, нечасто же ты болеешь, отдохни как следует и поскорее возвращайся».

Я впервые притворялся больным, так что чувствовал себя странно.

Скорее всего до того, как появилась Саю, я бы просто не позволил себе притворяться больным. Но сейчас я ставил её превыше работы.

Я вспомнил слова отца.

«Желание поступить правильно».

Отец постоянно говорил мне это, и я всё время думал, правильно ли поступаю. И думаю до сих пор.

Ещё недавно я бы не стал притворяться больным, чтобы не ходить на работу. Но сейчас не сомневался, ведь мне нужно было выделить время ради Саю.

День, когда я оставил её у себя.

Понимал, что поступаю неправильно, но проигнорировал свои мысли и взял её к себе.

Но пока жил вместе с ней, всё слабее понимал, что значит «правильно».

В прошлом я бы не считал правильным выгонять девушку с глубокой раной, пока она не поправится. И не считал правильным оставлять её у себя.

Я сам порадовал себя, установив этот срок совместного проживания, но в это же время во мне появилось сомнение.

Я думал лишь о том, как защитить естественную улыбку Саю, но ответ точно скрывался в тумане и я не мог его найти.

Я продолжал думать, что никак не могу найти ответ, и вот время вышло.

Времени больше нет, и я должен оказать Саю «правильную» помощь.

Лишь об этом я должен думать.