Онлайн чтение книги Я снова видела тот самый сон I Had That Same Dream Again
1 - 3

Минами закричала одновременно со мной, а Мисс радостно запрыгнула на крышу.

Минами бросила нож на каменный пол. Преодолев шок, я посмотрела на ее запястье, и повторно ужаснулась. Красная кровь капала с ее руки.

— Что ты делаешь?! Мы должны это исправить!

— К-кто ты?

— У меня есть лейкопластырь — вот, налепите его, и мы отвезем вас в больницу!

— Подожди, гм… я в порядке. Перестань суетиться, а?

Я запаниковала, но Минами уже успокоилась. Я узнала ее возраст только позже, она оказалась очень взрослой старшеклассницей.

Услышав ее просьбу, я подумала о том, как учительница Хитоми научила меня успокаиваться, и начала глубоко дышать. Такое дыхание начало постепенно убирать напряжение в моем сердце, нервы стали успокаиваться, будто я оказалась закутанной в слишком большую пижаму.

Глубокий вдох… и выдох.

В конце концов после нескольких повторений этих действий я начала расслабляться, затем протянула Минами носовой платок и лейкопластырь.

— У меня есть один, — неохотно сказала Минами, прижимая собственный носовой платок к запястью. Мой лейкопластырь лежал на крыше неиспользованным.

Я посмотрела на запястье Минами, опущенные уголки ее рта и спросила. — У тебя что-то с головой?

— Возможно, — глухо произнесла она своими искривленными губами.

— Понятно… Итак, когда у тебя что-то не так с головой, ты начинаешь резать себе руку. Тогда это никогда не случится со мной. Я ненавижу боль.

— Я тоже.

— Но ты все еще режешь себе руку. Ты действительно странная.

— Замолчи. Уйди отсюда.

Не слушая, я полезла на крышу, села рядом с Минами и Мисс, теперь более спокойно наблюдая за ее запястьем. Я почувствовала, как Минами скривилась, но я просто не могла оставить раненого человека в таком состоянии. Но, глядя на болезненный порез, я испугалась, представив его на себе, и все же повернулась, чтобы посмотреть ей в лицо.

— На что ты смотришь? она спросила.

— Твоя рука. Она выглядит очень болезненно.

— Ты ребенок. Иди уже домой.

— Что ты здесь делаешь, Минами?

— Это не твое дело. А откуда ты взяла «Минами»?

— Твое имя написано прямо там, не так ли? Это может прочесть даже первоклассник.

Я указал на буквы, вышитые на ее темно-синей юбке. Я могла только мечтать о чем-то столь резком и строгом. Минами посмотрела на свою юбку и вздохнула.

— Что случилось?

— Нет, ничего.

— Вы одна?

— Это… приятно быть в одиночестве, не так ли? Никто не говорит, что ты должен быть с кем-то.

— Это правда. У меня раньше была такая же мысль.

— Ты кажешься довольно тщеславной для ребенка.

— Я вовсе не тщеславна. Ну, может быть, немного больше, чем другие дети. Я знаю, какими замечательными могут быть книги.

— Люди ненавидят тебя, не так ли?

— Возможно, — ответила я, подражая ей.

Она нахмурилась и повернулась, чтобы посмотреть на Мисс, которая оглядывалась, слегка склонив голову. Она наверняка думала, что она выглядит так же странно, как и я. Поскольку она не могла говорить, мне пришлось быть ее представителем.

— Итак, Минами.

— Ага?

— Зачем ты порезала себе руку?

— Почему я должна объяснять тебе что-то подобное, когда я только что встретила тебя?

— А почему бы и нет? Я вовсе не собираюсь распространять о тебе слухи.

Она отвернулась, все еще хмурясь, я уже подумала, что не получу ответа, однако она все же ответила.

— Нет причин. Это помогает мне успокоиться.

— Если нужно успокоиться, ты должна вдохнуть, открыть свое сердце и вспомнить запах солнца в старом деревянном доме».

— Это точно также успокаивает меня.

— Ну, это звучит странно.

— Ты… хочешь попробовать?

Она выдвинула лезвие канцелярского ножа, покрытое запекшейся кровью, и протянула его мне. Я быстро покачала головой. Когда она убрала нож, то выглядела слегка обрадованной. Невозможно было сказать об этом наверняка - ее глаза были почти полностью закрыты волосами.

— Что бы ты сделала, если бы я оказалась каким-то плохим человеком? Такого ребенка, как ты, было бы легко порезать.

— Все в порядке. Я не почувствовала от тебя никаких неприятных запахов.

— Как это?

— Ты не пахнешь плохим взрослым.

— Это потому, что я не взрослая.

Теперь я действительно забеспокоилась о ее запястье и набралась смелости, чтобы дотронуться до него, но она выдернула руку и обвила руками колени, оставив мою руку болтаться в воздухе.

— Я еще многого не знаю о мире, — сказала я, — Если есть люди, которые могут успокоиться, порезав себе руки.

— Ты ужасно надменная для ребенка.

— Знаешь, я не знала, что тут есть это место.

— Понимаю.

— Ты часто приходишь сюда, Минами?

Моя маленькая подруга начала бродить по крыше, покачивая хвостом, и я встала, чтобы последовать за ней. Как только я начала идти, то поняла, насколько шире крыша, чем я себе представляла. Я вернулась достаточно близко, чтобы видеть кровь на запястье Минами.

— Чего ты здесь торчишь? —спросила она, — Я нашла это место только недавно.

— Что ты здесь делаешь?

Я подхватила своего маленького друга на руки и развернулась. Мисс закричала, и мне пришлось оставить ее в покое. Она пошатнулась, как будто земля ушла из-под нее, и шлепнулась к ногам Минами. Я рассмеялась.

— Не доставай ее напрасно.

— Я не доставала ее. Мы играем.

Наслаждаясь ее мехом с черными полосками, Минами погладила Мисс по спине. Услышав милое, явно довольное мяуканье, которое она издала, мне снова пришло в голову, какая она порочная девчонка, раз прибегает к такой лести.

— Итак, что ты здесь делаешь, Минами? Если бы я пришла на такое большое открытое место, думаю, я бы начала танцевать. А ты?

— Я не танцую. Просто сижу и смотрю на небо.

— А потом ты порезала себе руки. Теперь, когда я смотрю, я вижу, что ты резала их множество раз… ты действительно так можешь умереть.

Минами посмотрела на свои руки и вздохнула. Я понятия не имею, что это должно означать. Мне продолжать этот разговор? По выражению ее лица нельзя было сказать – хочет ли она говорить об этом или же нет. Я уверена, что никогда не делала такого сложного выражения лица. Когда я хочу о чем-то поговорить, то говорю об этом, если нет — то не говорю.

Я поставила себе в памяти зарубку, что нужно спросить Абадзуре о том, какое лицо у Минами. Если нужно узнать о взрослых, то лучше спросить у другого взрослого. Вместо этого был еще один вопрос, который я могла обсудить, поэтому я сосредоточилась на нем.

— Хэй, Минами.

 — Что? Заткнись уже.

— Мне интересно, любишь ли ты рисовать.

— Что это вдруг?

Я заметила блокнот и ручку, спрятанные в ее тени. Возможно, она поняла к чему я веду, потому что быстро сунула блокнот себе под зад и скривила лицо, как бы говоря: «Ты ничего не видела, там нет блокнота». Но я достаточно проницательна, чтобы видеть сквозь такую ложь. Я указала на нее сзади.

— Почему люди, которые рисуют, всегда скрывают это? В моем классе тоже есть такой ребенок. Он рисует такие замечательные рисунки, но ненавидит людей, которые знают об этом. Почему ты не любишь показывать?

Несколько мгновений Минами молчала, глядя в небо. Но когда моя маленькая подруга с черным мехом бросилась преследовать маленькую белую бабочку, Минами снова вздохнула.

— Это был не рисунок. — Повисла пауза, как будто она собиралась с духом, прежде чем снова заговорила, — Я писала.

— Писала? Ты пишешь свой дневник?

— Нет… я… пишу рассказ.

— Вау! Это восхитительно!

Минами отвела глаза, словно опасаясь, что ее засмеют. Но когда слова вырвались из глубины моего сердца, она сильно удивилась. Может быть, я это слишком громко сказала? Однако я быстро поняла, что ее шокировал не мой боевой клич. Что-то очень странное застало ее врасплох.

— Ты не… будешь смеяться?

Я не была уверена, что она имеет в виду.

— Смех? Я? С чего бы это? Зачем мне смеяться, если я даже не читала нечто смешное? Если ты говоришь, что я буду смеяться над людьми, которые пишут рассказы, то мой желудок, вероятно, свернется и убьет меня, пока я буду занята чтением. Почему то, как кто-то пишет рассказ, может быть достаточно забавным, чтобы рассмешить меня?

Она покачала головой. Впервые я увидела ее глаза сквозь колеблющуюся челку. Они были прекрасны, совсем как у Абадзуре. И у бабушки.

— Это не то! — сказала она так же громко, как и я.

Я не удивилась. Если бы я удивлялась таким вещам, я бы так сильно ударила себя, что действительно умерла бы. Я решила уговорить ее.

— Дай мне это почитать.

— Хм? — снова удивилась она.

Очевидно, если это история, то я хочу прочитать ее. Но я знаю, что это ненормально для ребенка моего возраста, поэтому могла понять ее шок.

— Я уже говорила об этом, но я довольно умная. Я знаю, какими замечательными могут быть истории.

— Что это должно… нет!

— Почему бы и нет? О, у тебя появились другие дела?

— … Да нет, в общем-то.

— Тогда, пожалуйста, дай мне прочитать. Я знаю, какие замечательные бывают истории, и, честно говоря, я всегда думала, что когда-нибудь хочу написать одну из своих собственных.

На лице Минами не было ни малейшего намека на движение, но тайна, которую я раскрыла, казалось, даровала ей силу. Она прижала руку ко рту и заворчала, совершенно смирившись.

— Зачем мне показывать это какой-то тупой соплячке, которую я только что встретила?

Она протянула мне блокнот.

Я уверена, что Минами знает о том, что женские секреты недешевы. Раньше я никому не говорила, что хочу написать рассказ. Хотя у меня были грандиозные планы однажды поразить всех чем-то, что я напишу, это был первый раз, что я кому-либо это рассказала. Взамен я получила шанс прочитать совершенно новую историю. Я думаю, это то, что люди называют переговорами.

— А, подожди.

— Что такое?

— Я совсем забыла. Я сейчас читаю про Бездомного Гека.

— Хм, я тоже это читала в детстве.

— Я никогда не начинаю читать другой рассказ, когда я уже в середине другого. Это мое правило. Я хочу иметь возможность полностью погрузиться в мир.

— Тогда отдай обратно. Минами поджала губы и забрала блокнот. — Однако, я понимаю, что ты имеешь в виду, — пробормотала она, засовывая блокнот обратно себе под зад.

Это было похоже на сундук с сокровищами, который она прятала, чтобы никто не мог его найти. Мне еще больше захотелось прочитать ее историю.

— Я скоро дочитаю Гека! Позвольте мне прочитать эту историю, когда я закончу!

— Я бы предпочла, чтобы ты просто забыла об этом.

— Нет, я не забуду. Жизнь подобна содержимому холодильника!

— Что, черт возьми, это значит?

— Даже если забыть о противных перцах, которые там есть, то вы никогда не вспомните о вкусном пироге!

Минами рассмеялась, как будто просто выпуская воздух из своих губ.

— Ты действительно интересная, соплячка.

У меня не было ощущения, будто меня обругали. Хотя она продолжала называть меня соплячкой, что может быть довольно обидно слышать, однако я чувствовала тот же чудесный запах от ее «соплячки», что и от «маленькой мисс» Абадзуре и «Наччана» бабушки.

Я полагаю, что Минами узнала во мне друга. Наверное, потому что ей нравились истории так же, как и мне.

Если бы только все в мире любили книги, то он был бы более мирным местом, подумала я.

Никто и подумать не мог о причинении вреда другим людям, если бы они знали о чем-то столь же захватывающем, как великолепные истории, которые ждут своего читателя в книгах. И все же, учитывая, что она это знала, я все еще не могла понять, почему Минами режет себе руку. Она по-прежнему мало говорит об этом, но я могу поговорить с ней о других вещах, например, о книгах.

Она знала гораздо больше историй, чем я. Однако даже она не поняла Маленького принца должным образом, и я оценила, насколько по-настоящему впечатляющей является Бабушка, что она могла рассуждать о вещах, которые не смог понять даже старшеклассник. Минами сказала, что ей понравилась часть о лисе в пустыне.

— Что ж, я вернусь сюда снова.

— Тебе не нужно. Я имею в виду, ты можешь делать все, что хочешь. Я не владею этим местом или чем-то еще.

— Не могу дождаться, чтобы прочитать твою историю!

— Что угодно.

— Не режь больше руку.

Минами ничего не сказала, но махнула правой рукой, чтобы прогнать меня и моего бесхвостого друга. Когда мы осторожно спускались по лестнице, Минами все еще была там, наблюдая за краснеющим небом.

Сегодня у меня появился еще один пункт назначения для моих ежедневных прогулок.

— Счастье не придет, ооочень блуждаю по своему пути, вот почему я отправилась искать его сегодня!»

─ Мяу -мяу!

К тому времени, как мы спустились с горы, в маленьком парке уже не осталось детей. Вместо этого на качелях сидел одинокий взрослый с ужасно грустным выражением лица. Я вдруг очень забеспокоилась за него. Мне казалось, что я где-то его уже видела, но я не могла вспомнить, кто это. Но, подойдя к нему, я заметила, что мой бесхвостый друг движется дальше. Я тоже решила просто пойти домой.

Когда я вернулась домой, то была удивлена, увидев, что на этот раз мама оказалась дома раньше меня. Она проверила дату из листовки, оставленной мною на столе, в своем ежедневнике и сообщила мне замечательные новости о наблюдательном дне. Я нашла новый стимул — мне нужно еще серьезнее задуматься о счастье. Той ночью я нырнула в свою мягкую постель с обещанием моей матери, надежно запертым в моем сердце.

На следующий день я оказалась перед очень непростым выбором.

«Жизнь похожа на чашу с колотым льдом. Есть так много хороших вкусов, но нельзя съесть их все за один раз. Иначе у тебя будет болеть живот».

Мне пришлось выбирать между Абадзуре, Бабулей и Минами. Если бы я пошла, чтобы увидеть их всех, я бы точно пропустила комендантский час, который установила моя мать. Я могу посетить максимум два места. Это так же сложно, как выбирать между клубничным и лимонном вкусом льда, и льдом со вкусом содовой.

— Так зачем ты пришла сюда? — спросила Минами, потягивая ячменный чай с угрюмым выражением лица.

— Ой? Ну, вчера ты сказала, что я должна делать все, что захочу, — ответила я.

— Иди поиграй со своими школьными друзьями.

— У меня нет школьных друзей.

— Серьезно? Ты действительно одиночка, да?

— Это не правда. У меня есть друзья. У меня есть эта малышка и ты.

— Я не стану твоим другом, если ты просто решишь так.

Она посмотрела на небо и фыркнула. Я передразнила это, наблюдая за птицей, летящей над головой, затем подумала о том, как трудно было бы спать в кровати, если бы у меня были крылья.

— Я пришла сюда, потому что ничего о тебе не знаю, — сказала я. — Хочу узнать больше.

— Тебе не нужно ничего обо мне знать.

— Это тоже неправда. Жизнь похожа на завтрак в японском стиле.

— Что, черт возьми, это значит?

— Нет ничего, о чем вам не нужно было бы знать.

— О чем ты говоришь? — она сказала. — Ты действительно что-то с чем-то.

— Я не что-то, — ответила я. — И я не хочу быть «чем-то», я хочу быть более умной.

— Странно для кого-то столь впечатляющего сказать, что он не хочет быть таким.

— Впечатляющие люди не могут найти время, чтобы погулять с семьей по понедельникам, не так ли? Нет смысла быть таким впечатляющим.

Это все, что я сказала, но…

— Ты говоришь о своих родителях?

Я очень удивилась, услышав это от нее. Она действительно обладала сообразительностью старшеклассницы. Однако мне не хотелось кивать в знак согласия, поэтому я просто промолчала. Минами снова сжалась, обхватив руками ноги.

— В конце концов, быть такой умной, наверное, не так уж и хорошо.

— Это не правда. Я хочу быть супер умной! Невозможно написать историю, не обладая острым умом, верно? Я никогда не знала, что существует дерево под названием «баобаб», пока не прочитала «Маленького принца». Я также не знала, что существуют говорящие розы.

— Таких роз не бывает.

— Каких? Ты хочешь сказать, что баобабы тоже ненастоящие?

Я начала беспокоиться. Ни разу за всю свою жизнь я даже не видела баобаба. Но тогда Минами была старшеклассницей.

— Баобабы существуют. Это большие деревья, которые растут более ста лет. Люди говорят, что они самые большие на Земле и что они были одними из самых первых деревьев. Я также слышала, что однажды Бог разгневался на зависть баобаба и перевернул дерево вверх дном, поэтому его ветви выглядят как корни.

— Кому завидовал баобаб?

— Пальме, которая была стройнее; И смоковнице с ее плодами.

Я была глубоко тронут этим.

— Это уникальная и замечательная история. Как ты, Минами.

— Есть только мифы. Не то чтобы я выдумывала эти истории.

— Все-таки ты гораздо умнее меня, если знаешь все эти интересные истории. Я надеюсь, что смогу стать еще умнее, чтобы узнать их тоже.

— Хм, — ответила Минами, как будто ее не заинтересовали ни я, ни баобаб.

Однако я могла сказать, что она не была несчастна. Когда я умоляла ее рассказать мне больше интересных историй, ей было что сказать. Самым интересным было то, что словосочетание «под розой» в переводе с английского означало «секрет». Я еще не говорила по-английски, но была уверена, что когда стану взрослой и буду способна говорить, мне нужно будет найти причину, чтобы использовать его.

Я полностью потерял себя, разговаривая с Минами . Когда я это поняла, пора было уже идти домой. Я совершенно забыла навестить Абадзуре или Бабушку. Весь следующий день мне больше всего на свете хотелось снова поговорить с Минами , но как бы это ни было скучно, мне все равно нужно было идти в школу.

Дети-идиоты так и остались идиотами, а мой сосед Кирью тайком что-то строчил в блокноте, так что в школе было как никогда скучно. Тем не менее, по крайней мере, было одно хорошее. Во время перерыва, когда я была одна в библиотеке, появился Огивара. Я решила сразу завязать разговор, ведь просто умирала от желания рассказать кому-нибудь обо всем, что сказала Минами, но мне некому было выговориться.

Как только Огивара начал уходить, даже не заметив меня в дальнем конце библиотеки, я погналась за ним, делая вид, что тоже ухожу.

— Огивара!

— О, Коянаги. Я не знал, что ты здесь.

— Ага! Что ты одолжил? — спросила я, указывая на книгу в его руке.

Он показал мне обложку с улыбкой. Я точно знала, что означает это выражение. Я тоже познала радость держать в руках новенькую книгу.

— «Воспоминания белого слона», да? Я тоже прочитала ее.

— Да, я захотел прочитать эту, когда узнал, что она из Франции, как и «Маленький принц».

Конечно, в этом был весь Огивара. Он выбирал книги так же, как закладывал основу для наших разговоров. Воспользовавшись этим недавно заложенным фундаментом, я рассказала ему о баобабе и розе, как будто знала это всегда. Огивара выказал должное удивление каждой вещи. Конечно, мы с ним были единственными в нашем классе, кому такие вещи были бы интересны. Потому что мы оба были умны.

Мы говорили и говорили, но я все еще не был удовлетворен. Однако наш разговор резко оборвался, когда мальчик из нашего класса позвал Огивару по имени с другого конца зала. Огивара повернулся и ушел, словно забыл, что мы разговаривали. Конечно, это происходит. Мало того, что Огивара был умен, у него еще было много друзей.

Я должна была найти другой выход после школы для всего, что пыталось вырваться у меня изнутри. Сидя под голубым небом на бетонной крыше, я рассказывала Минами обо всем, что произошло сегодня.

— Он заставил твое сердце колотиться, да?

— Я имею в виду, мы просто стояли там.

— Не то, что я имею в виду.

Сегодня уголки ее губ снова были опущены, но это не означало, что она злилась. Постепенно я начала узнавать о ней.

— О да, — ответила я. — Я скоро закончу «Приключения Гекльберри Финна».

— Ага? И что с того?

— Тогда я смогу прочитать историю, которую ты написала. Я очень рада этому.

— Понятия не имею, что ты имеешь в виду, — сердито сказала она.

Она, как всегда, сидела с тетрадью. Вероятно, она писала до того как я появилась.

— Тогда увидимся в следующий раз.

— Делай что хочешь.

Это «Делай что хочешь» Минами имело то же значение, что и «Увидимся позже, маленькая мисс» Абадзуре. Я помахала Минами в спину. После этого я зашла к бабушке домой и рассказала ей то же самое, что и Минами. Это был замечательный день.

В последнее время я посещала урок словесности с довольно сложными чувствами. Хотя я с нетерпением ждала этого, это было похоже на то, как будто я стою у подножия длинной лестницы. Это было то же самое чувство, которое испытал бы герой фантастической сказки, столкнувшись лицом к лицу с огромным драконом. Я была из тех, кто гордо стоит и перед крутыми холмами, и перед драконами, но есть дети, которые прячутся в собственных панцирях. Мой сосед как раз был их таких.

— Эй, что ты там рисуешь? — спросил я у Кирью.

— Я, э-э, ничего… — ответил он, как всегда неохотно.

Хотя он был хорош как партнер в групповых проектах, я волновалась, как он поведет себя как друг. Поскольку он был моим соседом, мы также обедали вместе. После этого я отправилась в библиотеку одна, а затем, после школы, решила снова отправиться в здание к Минами. На это была особая причина.

— Лучше иметь много союзников в своем приключении.

— Мяу.

Мисс, похоже, тоже наслаждалась компанией Минами. Хотя внешне мы были совершенно противоположны, наши вкусы в людях обычно совпадали.

— Ты снова здесь? — резко спросила Минами, когда мы вышли на крышу.

Ее слова несли тот же смысл, что и Бабушкино «Рада тебя видеть».

Я села на землю рядом с Минами, копируя ее сгорбленную позу.

— Приветствую, — сказала я. — Надеюсь, у тебя чудесный день?

— Что это за чертовщина? — Она ответила на мое изысканное приветствие, выплюнув свои слова на землю, но я уже разгадала ее. Она очень много работала, чтобы звучать именно так. — Это не чудесно. Похоже, будет дождь.

— Судя по метеосводкам, не было похоже, что собирается дождь. Они сказали, что это всего лишь десять процентов вероятности, а это значит, что девять человек сказали, что дождя не будет, и только один человек сказал обратное.

Когда я начала думать об одном человеке, стоящем против девяти, мне захотелось подбодрить его, но я не могу этого сделать. Если пойдет дождь, я не смогу встретиться здесь с Минами.

— Это не то, что означает процент.

— Хм? Действительно?

— Это основано на том, сколько дней в прошлом шел дождь в такие дни, как этот. Десятипроцентный шанс означает, что если бы вы взяли десять таких дней из прошлого, то дождь шел бы только в один из них. Это не значит, что один человек стоит против своих коллег.

Я снова была тронута. Это Минами. Я была взволнована, увидев, что нашла идеального союзника для своего приключения.

— Думаю, если я герой, то она фея, а ты мудрец, живущий в лесу.

— О чем ты говоришь?

— Я хотела кое о чем тебя спросить, — пояснила я.

Я начинаю самым очевидным способом. С самых вкусных блюд.

— О моей истории? — спросила Минами.

— Это, конечно, тоже, но я имела и виду другое. Я не могу решить сложную задачу в классе.

— Это что-то из математики? Ты должна разобраться с этим сама, соплячка.

— Это не то. Я могу решить свои математические задачи самостоятельно. Эта проблема действительно тяжелая. Это часть урока словесности. Вопрос был: «Что такое счастье?»

— Счастье…

— Ага. Я хотела спросить, что для тебя значит счастье? Это может натолкнуть меня на некоторые идеи.

Она не сразу ответила мне. Минами посмотрела на облачное небо, погладила моего маленького черношерстного друга по голове. Когда она, наконец, открыла рот, ее голос тоже был затуманен.

— Я никогда не знала счастья.

— Даже когда ты пишешь? Значит, ты несчастлива?

— Писать — это весело, но я не знаю, делает ли это меня счастливой. Я думаю, что счастье означает быть более удовлетворенной, чем это. Как будто твое сердце полно добрых чувств.

Она подала мне идею, которая была легко понятна. Только старшеклассник мог дать такой ответ с такой готовностью. Я хотела вырасти быстрее.

— Понятно… вот почему я счастлива, когда ем печенье с ванильным мороженым сверху.

Это также означало, что я наполнял сердца Абадзуре и Бабушки добрыми чувствами, просто появляясь. Я была так счастлив, казалось, что небо вот-вот прояснится.

— Минами, когда твое сердце чувствует себя на месте?

Я посмотрела на ее руку. Крови сегодня не было, но она быстро прикрыла шрамы рукой.

— Никогда.

— Значит, у тебя нет счастья?

— Возможно, — сказала она, подражая мне, когда я подражала ей.

— А как насчет того, когда вы читаете книги? Или есть сладости?

— Это весело, и это вкусно, но я не думаю, что это счастье, — сказала она, притворяясь грубоватой.

— А когда ты ужинаешь с мамой?

— Мои мама и папа ушли.

— Ушли? Значит они живут где-то еще?, — Как типично для старшеклассника, подумала я.

— Они мертвы.

Моя крошечная челюсть отвисла от шока. Минами заставила меня закрыть свои губы пальцами и снова вздохнула. Она не смотрела мне в глаза.

— Они умерли. Давным-давно, в аварии.

Ее пальцы вцепились в юбку.

— Это было давно, так что я больше не горюю об этом. Тем не менее, я думаю, даже такая девочка, как ты, может понять, почему я не счастлива.

Она по-прежнему не встречалась со мной взглядом и поэтому ничего не заметила. Но малышка, сидящая у нее на коленях, смотрела прямо на меня. Я быстро положил руку на ее крошечные глазки.

— Так что извини, — сказала она. — Но я не могу помочь тебе с твоим домашним заданием…

Минами, наконец, увидела мои глаза, и они заставили ее замолчать. Она увидела мое лицо и одним четким движением полезла в карман и достала носовой платок. Сегодня он не был запятнан кровью. Она передала его мне.

Я тут же им воспользовалась.

— Ты можешь оставить это себе.

В конце концов, в тот день я больше ничего не могла сказать. Глядя на это позже, носовой платок, который она мне дала, имел тот же узор, что и мой, который отец когда-то купил для меня. Я начал задаваться вопросом, дал ли это ей отец Минами .

Я оставила ее и отправилась в дом Бабушки, чтобы обнаружить, что сегодня она снова испекла для меня сладости. Однако, прежде чем она предложила мне что-нибудь, она спросила: «Что случилось, Наччан?»

Потягивая апельсиновый сок, который она налила, я рассказала ей о Минами. Тем не менее, я избегала частей, в которых упоминалась бы записная книжка Минами и ее драгоценная история. Я беспокоилась, что бабушка может рассердиться на меня. В этом смысле я была ужасным ребенком. И все же бабушка предложила мне приготовленный ею финансовый торт.

— Я думаю, что эта девушка, Минами, счастлива, — загадочно сказала она.

Я потрясла головой с такой силой, что удивляюсь, как она не оторвалась.

— Я так не думаю.

— Нет, она, безусловно, есть. В конце концов, она встретила тебя, первого человека, который когда-либо оплакивал ее. Вот почему она дала тебе свой драгоценный носовой платок.

Я посмотрел на влажный, грязный носовой платок.

— Значит, нет причин так сильно волноваться по этому поводу. И не надо перед ней извиняться. Тем не менее, я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь, Наччан .

Я посмотрела ей прямо в глаза и кивнул.

— В следующий раз, когда ты увидишь Минами, поздоровайся с ней с улыбкой. Если она тебе нравится, то обязательно сделай это.

— Она мне нравится!

— Тогда ты должна наполнить ее сердце воспоминаниями о своей улыбке, а не обо всех этих болезненных вещах.

— Интересно, смогу ли я.

Я почувствовала необычайную слабость, но бабушка положила свои нежные руки на мои слегка худоватые плечи.

— Люди не могут избавиться от своих печальных воспоминаний. Но если у них останется много хороших воспоминаний, они смогут жить счастливо. Твоя улыбка обладает чудесной способностью делать именно это. Для Минами и для меня.

— Я думаю…

Я подумала о лице Минами, когда она вручила мне носовой платок. Я зажмурила глаза и стала думать изо всех сил — с моим мозгом, который был острее, чем у других детей, но еще не на впечатляющем уровне взрослого. И тогда я приняла решение.

Я поймала взгляд  моей маленькой подруги, затем встала, смещая ее с колен.

— Бабушка, я сейчас иду домой. Мне нужно поторопиться и дочитать «Приключения Гекльберри Финна»!

— Ага, ну, если ты так решила, то иди и делай! Что насчет твоего перекуса?

— Я возьму его с собой!

Сладкий и нежный финансье (прим. финансье– небольшой французский миндальный кекс, приправленный топлёным маслом, обычно выпекаемый в небольшой форме.) на вкус был как солнце. И в то же время я поняла, что солнце выглянуло из-за облаков.

По дороге домой я увидела того взрослого в парке у подножия холма. Однако я так и не смогла вспомнить, кто он такой.