Онлайн чтение книги Изгои Outcasts
Глава 1

Да вы что, издеваетесь? Дилан в ужасе таращилась на собственное отражение в высоком зеркале. Широко распахнутые глаза густо обведены черной подводкой, к которой прилагались темно-серые тени. Если повернуть голову под определенным углом, видно, как тени поблескивают. Да, глаза еще куда ни шло. Но остальное…

Волосы ей вытянули, закрутили и начесали, пока те не встали дыбом и не свернулись в крысиное гнездо. Кроваво-алая помада делала ее похожей на вампира сразу после перекуса.

А платье… Ох, платье. Из тафты. Представьте себе! До роковой минуты, когда Джоан затащила упирающуюся Дилан в отдел бальных платьев магазина на углу Сокихолл-стрит, она и понятия не имела, что такое тафта. А узнав, была от ткани не в восторге. Тем более этот жуткий персиковый оттенок… от него Дилан становилась похожа на переваренную форель. Рукава-фонарики и тугой пояс под грудью, который неприятно сдавливал тело. Юбку, похоже, скроили так, чтобы она элегантно покачивалась и закручивалась при ходьбе, и, может, так бы и было, если бы Джоан не всучила Дилан колготки, которые то и дело цеплялись за чертову тафту и так наэлектризовывались, что заряда хватило бы, чтобы осветить все густонаселенные районы Шотландии.

«Я выгляжу просто омерзительно», – подумала Дилан и вздрогнула так, что изображение в зеркале слегка качнулось. Узнав о том, что ее родители поженятся, она пришла в полный восторг, который стал лишь сильнее, когда ей сообщили, что она станет подружкой невесты.

Но все это было до того, как пришлось выбирать платье.

– Ох, милочка, ты выглядишь просто потрясающе!

Глэдис, двоюродная бабка Дилан, сидела на стуле в углу гостиничного номера, сжимая платочек в распухших от артрита пальцах и слезясь от умиления. Справедливости ради надо сказать, что оба ее глаза поразила катаракта, и это вполне могло объяснить ее восторженный комментарий. А может, такие наряды были в моде, когда тетушка Глэдис была молода. Незадолго до нашествия викингов.

– Спасибо, тетя Глэдис, – с трудом выдавила из себя Дилан.

– Ты ведь знаешь, что ты самая хорошенькая девушка в городе?

Дилан поморщилась. Румянец постепенно заливал щеки, создавая цветовой диссонанс с платьем. Нельзя идти в таком виде, вот просто нельзя, и все тут.

В дверь постучали, и Дилан в испуге подпрыгнула.

– Дилан, ты готова? Уже пора.

Дилан резко повернулась к двери: блестящая медная ручка начала поворачиваться.

– Они ждут…

– Еще минутку! – просипела она.

Ручка остановилась, и, к счастью, дверь осталась закрыта.

– Я еще не готова, Тристан. Ты это… подожди.

В панике Дилан повернулась к тете Глэдис, но от нее помощи ожидать не стоило. Старушка уже начала трудоемкий процесс вставания на ходунки.

– Заходи, мальчик! – взревела она.

«Мальчик» – так она называла Тристана, хотя тот громко и четко ей представился, а Дилан поправила ее с тех пор уже три раза.

Тристан открыл дверь, и Дилан отвернулась, не желая видеть выражение на его лице, когда он увидит ее при полном параде. Но тщетно: она все равно заметила его в отражении зеркала. Он таращился на нее во все глаза, переводя взгляд сверху вниз и обратно, а потом заглянул в зеркало, чтобы увидеть платье спереди. На его лице не дрогнул ни единый мускул, лишь губы, как заметила Дилан, норовили расплыться в улыбке.

– Ого, – сказал он.

– Что, мальчик, потерял дар речи? – заорала тетушка Глэдис. – Ну вот, юная леди, я же говорила! Ты выглядишь сногсшибательно.

– Да, – согласился Тристан. – Потерял дар речи.

Он тайком улыбнулся Дилан. Она ответила ему кривой ухмылкой, которая стала шире, когда она заметила его лакированные ботинки, выглаженные брюки и ярко-синюю рубашку. Она никогда не видела его таким разряженным; ему это шло. Особенно рубашка, от которой его кобальтовые глаза разве что не светились. Глаза сегодня выделялись и по другой причине: он зачесал непослушные светлые волосы назад от лица.

– Выглядишь отлично, – сказала ему Дилан.

– Расступись, молодежь! – тетушка Глэдис ходунками оттиснула Тристана с пути и с черепашьей скоростью стала продвигаться к двери. – Пойду-ка присяду. Нет, не надо мне помогать, мальчик. Ведь мне не дашь девяноста двух.

– Я… это… – Тристан неловко переминался с ноги на ногу, явно пытаясь придумать благовидный предлог, чтобы действительно этого не делать.

Дилан закусила губу, чтобы не ухмыльнуться снова. Тристан не решался сказать тете Глэдис правду: большой парадный зал внизу, где происходила церемония, был слишком далеко. Узы, что связывали Дилан с Тристаном, стали бы натягиваться, причиняя боль и лишая их возможности дышать. Довольно было и того, что Тристан переодевался в номере через стену; Дилан знала, что он рядом, хотя не видела его.

К счастью, в эту секунду за спиной у Тристана появился Джеймс, папа Дилан.

– Тристан, – он похлопал того по плечу.

Возможно, слишком сильно, если судить по сдавленному «здрасте», что раздалось в ответ.

– Привет, красавица моя. Выглядишь чудесно.

Он сказал это еще до того, как посмотреть на Дилан, но даже когда их взгляды встретились, его улыбка не померкла. Дилан подумала, что сегодня ничто не способно стереть счастливое выражение с его лица. Не смущаясь тем фактом, что его дочь выглядит как огромная запеканка из лосося, он повернулся к тетушке Глэдис.

– Не откажите в любезности, позвольте проводить вас к вашему сиденью, Глэдис. Церемония вот-вот начнется.

– Ну что ж, – тетушка, похоже, решила сменить гнев на милость. – Хоть у кого-то в этом доме есть манеры!

Бросив на Тристана негодующий взгляд, она зашаркала прочь, всем телом опираясь на ходунки и отталкивая руку Джеймса, когда он пытался взять ее под локоть.

– Похоже, я ей не очень нравлюсь, – сообщил Тристан, когда старушка уже не смогла бы их расслышать. Для девяноста двух лет слух у нее был отменный.

– Ну… она думает, что я хорошо выгляжу, – драматичным шепотом отозвалась Дилан. – Так что ее оценке я бы не слишком доверяла.

Вот он, шанс Тристана подтвердить то, что она и так уже знала: что она выглядит, как увеличенная версия гиперактивной пятилетки. И ей придется пойти и встать на виду у сотни людей… в таком виде.

– Я думаю, ты выглядишь… – Тристан снова оглядел ее с головы до ног, явно пытаясь отыскать хоть что-то, что можно было бы похвалить. У него не получилось. – Ну, у тебя очень красивые глаза.

– Отлично, – огрызнулась Дилан, чувствуя, как ее очень красивые глаза наполняются слезами.

Только не хватало разрыдаться.

– Ты не против, если я просто залезу в бумажный пакет, а?

– Тебе понадобится очень большой пакет, – задумчиво проговорил Тристан.

На секунду Дилан ушам своим не поверила. Она в возмущении уставилась на Тристана. А потом расхохоталась.

А потом стукнула его по руке.

– Спасибо за комплимент, – в притворной ярости сказала она.

– К вашим услугам, – ухмыльнулся Тристан, а потом, резко посерьезнев, взял ее за левую руку. – Честно, я думаю, что ты выглядишь прекрасно, что бы ни надела. Даже бумажный пакет. Но позволь напомнить, что сегодня праздник твоей матери, а не твой. Все будут смотреть на нее. Обещаю.

– Ага, – Дилан с сомнением посмотрела на него. – Я запросто сольюсь с фоном.

Ярко-персиковый наряд словно кричал: «Заметьте меня, заметьте!»

– Может, если мне повезет, обои или занавески будут того же цвета. Встану рядышком – и исчезну.

– Вот и отлично, – заулыбался Тристан и склонился, чтобы легонько поцеловать ее в лоб.

В эту секунду дверь напротив комнаты Дилан распахнулась, и из нее, пятясь, появилась тетушка Рейчел. Сначала в коридор выплыла ее пышная задняя часть: тетя склонилась, поправляя что-то. Вскоре она отступила в сторону, и показалась Джоан. Дилан ахнула. Обычно Джоан ходила в открахмаленной темно-синей медсестринской форме, а дома надевала удобную одежду (чаще всего какие-нибудь уродливые шерстяные кардиганы).

Но сегодня она преобразилась.

Высокие каблуки сделали ее на десяток сантиметров выше. Стройную фигуру обнимало шелковистое кремовое платье, обволакивающее ее от декольте до колен. Единственная тонкая лямка обнимала шею и сзади встречалась с изысканным, усыпанным мелким жемчугом, кружевом спинки.

В руках она сжимала утонченный букет из роз, окаймленных пятнышками милых белых цветочков.

– Мамочка! – Дилан прижала руку ко рту и почувствовала, к своему удивлению, что на глаза опять накатывают слезы.

– Нет, нет, даже не думай! – Джоан указала на нее пальцем с перламутровым маникюром. – А то я сама расплачусь!

Однако было уже поздно. Джоан схватила протянутый тетушкой Рейчел носовой платок и в панике принялась промакивать глаза.

– Сегодня слезам тут не место, – прокомментировала тетушка.

Ее собственные глаза остались сухими, а губы сжались в ниточку.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Джоан. – Помню, что в день собственной свадьбы ты заперлась на час в ванной и рыдала как умалишенная, потому что тебе не нравилась твоя прическа.

Тетя Рейчел открыла было рот (глаза ее загорелись яростным огнем), но слов за этим не последовало. Ну и отлично. Дилан уже привыкла к стычкам, которые то и дело возникали между сестрами и порой перерастали в настоящие склоки. Однако этот обмен любезностями, похоже, успокоил Джоан: она шмыгнула носом, расправила спину и лучезарно улыбнулась Дилан.

– Ну что, мы готовы?

Дилан еще разок опустила взгляд на свой наряд и подумала, что никогда не будет готова, но, как сказал Тристан, сегодня был день Джоан. Не ее.

– А ты почему еще не в зале? – спросила тетя Рейчел Тристана.

Судя по ее резкому тону, колкость Джоан попала в цель.

– Рейчел, Тристан сопровождает мою дочь, – осадила ее Джоан.

За последние несколько месяцев она сильно потеплела к Тристану, но Дилан знала, что в данном случае она скорее хотела приструнить сестру, а не защитить ее бойфренда.

В тишине они спустились на лифте на первый этаж и, пройдя по сверкающему вестибюлю, очутились у входа в зал. Двойные двери были заперты; вокруг рамы обвивался белый тюль; его концы бантами украшали дверные ручки. Гостей дожидался с иголочки одетый сотрудник гостиницы.

– Как раз вовремя, – улыбнулся он. – Приготовления вот-вот закончатся.

Джоан кивнула. Дилан заметила, как разгладился ее напряженно нахмуренный лоб, и выражение сменилось на радостную готовность. Ее мать словно помолодела на десяток лет. Предательские слезы опять выступили у Дилан на глазах. Она переложила цветы – уменьшенную копию букета Джоан – из одной руки в другую. Сейчас это произойдет, внезапно осознала она. Ее родители поженятся; впервые за всю жизнь у нее будет настоящая семья. Тристан положил теплую руку ей на спину. Видимо, хотел успокоить и приободрить, но вместо этого Дилан разволновалась еще больше. Ведь он тоже был с ней! Стоял совсем рядом.

Тетя Рейчел вздохнула, и Дилан наградила ее недружелюбным взглядом. Пусть только попробует сказать что-нибудь, что испортит для Джоан эту минуту… Однако выражение тетиного лица было задумчивым.

– Жаль, что отца нет с нами. Он бы хотел проводить тебя к алтарю, – тихо произнесла она.

На секунду грусть заволокла глаза Джоан, но она перевела взгляд на Дилан – и печаль исчезла.

– Ничего, – сказала она. – Меня проводит моя малышка. Больше мне никого не нужно.

Джоан и понятия не имела, что могла потерять Дилан. Джеймс кое-что знал, но хранил это от нее в тайне. Всю историю: смерть Дилан, трудную дорогу обратно к жизни и то, чего ей стоило удержаться в этом мире. Слова Джоан значили больше, чем она сама догадывалась. Дилан шмыгнула носом, сглатывая внезапный комок в горле.

– Спасибо, мам, – прохрипела она.

Джоан, улыбнувшись, махнула рукой.

– Давай в середку, юная леди. Будешь впереди.

Дилан развернулась, вставая перед закрытыми дверями, как раз когда раздались первые нотки свадебного марша.

Тристан стоял рядом, готовый скользнуть на свое место, когда подружки поведут Джоан к алтарю.

Внезапно Дилан охватило волнение. Она сделала глубокий вдох. Двери раскрывались, и гости, как один, поворачивались посмотреть на них. На нее, застывшую в проходе, облаченную в кричащую персиковую тафту. Ее ожидала сотня пар глаз и длинная, длинная дорога до алтаря.

– О боже, – прошептала она так, что услышал лишь Тристан. – Это же ад!