Онлайн чтение книги Дневник для Стеллы Journal to Stella
Письмо V

Лондон, 30 сентября 1710.

[ суббота ]

Нечего сказать, славное praemunire[122] Наказание (praemunire). — В Англии это латинское слово означает посягательство на власть короля или наказание за такую провинность; Свифт использует его в последнем смысле. Словами praemunire facias начинался изданный Эдуардом III в 1353 г. указ, согласно которому каждый англичанин обвинялся в государственной измене в случае, если он подчинялся законам, введенным за пределами Англии; закон первоначально имел целью противодействовать вмешательству папы в гражданские дела; впоследствии число нарушений, подпадающих под действие этого закона, увеличилось. я сам себе устроил, взявшись писать вам на таких больших листах, а теперь вот не осмеливаюсь отступить от этого. Я пока еще не знаю, нравятся ли вам эти письма на манер дневника. Мне перечитывать их было бы, наверно, скучно, но крошке МД , возможно, приятно будет знать, как Престо проводит время в ее отсутствие. Новое письмо я всякий раз начинаю в тот же самый день, в который закончил предыдущее. Я уже писал вам, что обедал нынче в таверне со Стрэтфордом. С нами должен был также обедать Льюис[123] Льюис Эразмус (1670—1754) — сначала секретарь английских послов в Париже и Брюсселе, а с 1708 г. помощник одного из государственных секретарей — лорда Дартмута. Льюис был другом известных литераторов того времени — Арбетнота, Прайора, Попа и Гэя., пользующийся большим расположением мистера Гарли, однако он спешил в Хэмптон-Корт[124] Хэмптон-Корт — королевский дворец на северном берегу Темзы вверх по ее течению, построенный частью в начале XVI в., когда он принадлежал кардиналу Вулси, но вскоре ставший резиденцией английских королей (до 1760), в конце XVII в. был значительно расширен архитектором Кристофером Ренном (1632—1723). и потому прислал свои извинения, присовокупив, что в следующую среду он непременно представит меня мистеру Гарли. Забавное зрелище: все виги теперь каются в том, как дурно они со мной поступили; однако, что мне до них. Мистеру Гарли уже говорили обо мне, как о человеке, обиженном вигами, ведь будучи вигом, я зашел недостаточно далеко, и я рассчитываю поэтому на его благосклонность. Тори прозрачно намекнули мне, что если я только пожелаю, то смогу преуспеть, однако я их не понял, или, вернее сказать, слишком хорошо их понял.

1 октября. Обедал у Моулсворта, нашего посла во Флоренции, а вечер провел со своим приятелем Дартнефом[125] Дартнеф Чарлз (1664—1737) — смотритель королевских парков и дорог, слыл побочным сыном Карла II. Эпикуреец, острослов и каламбурист; был вигом, что не мешало Свифту поддерживать с ним дружеские отношения., о котором уже говорил вам прежде; он лучший каламбурист в Лондоне, после меня, разумеется. Догадались ли вы, какой именно номер «Тэтлера» сочинен мною? Он пришелся здесь очень по вкусу, да я и сам нахожу его отменным. Завтра я отправлюсь вместе с Делавалем[126] Делаваль Джордж. — Участвовал в чине капитана в военных действиях в Испании под началом лорда Питерборо; в октябре 1710 г. был назначен чрезвычайным послом при португальском короле., нашим послом в Португалии, на обед к лорду Галифаксу[127] Лорд Галифакс — Чарлз Монтегю (ум. 1715). Член парламента с 1689 г., занимал ряд видных должностей при Вильгельме III, при Анне оставался не у дел, но после вступления на престол Георга I был назначен первым лордом казначейства. После опубликования памфлета Свифта «Рассуждения о раздорах…», где, как полагали современники, характеризуя Перикла, Свифт будто бы имел в виду Галифакса, между ними установились на время дружеские отношения. В письме к Галифаксу из Ирландии от 13 ноября 1709 г. (одном из двух сохранившихся и чрезвычайно комплиментарном) Свифт даже писал, что мог бы адресовать Галифаксу слова, сказанные некогда Горацием о своих отношениях с Меценатом (Corresp., I, 158), однако впоследствии Свифт отзывался о нем презрительно и на полях книги Макки, писавшего о Галифаксе: «Чрезвычайно поощрял ученость и ученых людей, покровитель муз, очень приятный собеседник…» Свифт приписал: «Его поощрение ограничивалось только красивыми словами, да обедами, а что до бесед, то мне ни разу не доводилось слышать, чтобы он сказал что-нибудь стоящее или был в состоянии оценить сказанное другим» (Prose works, X, 275). Галифакс состоял в должности лесничего Хэмптон-Корта, и его поместье находилось поблизости., неподалеку от Хэмптон-Корта. Брат вашего Мэнли[128] Брат вашего Мэнли — Мэнли Джон, брат Айзека Мэнли, член парламента, 30 сентября был назначен главным инспектором таможни., здешний парламентский деятель, выхлопотал себе местечко и, как мне говорили, не жалеет стараний ради того, чтобы его ближайший родич остался на государственной службе. А сегодня я просил старшего сына Фрэнкленда привлечь к этим хлопотам своего батюшку (здешнего министра почт), и надеюсь, что Мэнли останется целехонек, хотя все ирландские тори люто его ненавидят. Я почти завершил свою сатиру и напечатаю ее, дабы отомстить одному вельможе. Хотя Лондон и не отличается особым хлебосольством, я, тем не менее, с тех пор как прибыл сюда, истратил на еду и вино всего лишь три шиллинга. Мне самому смешно видеть, как мало затрагивают меня нынешние перемены. Ну вот, а теперь я вынужден поставить точку, чтобы успеть написать лорду Стэнли[129] Стэнли Джон (ум. 1744) — занимал пост таможенного комиссара. и попросить его похлопотать перед моей возлюбленной леди Гайд[130] Леди Гайд Джейн — жена лорда Генри Гайда (р. 1672), вице-казначея и члена Тайного совета, унаследовавшего с 1711 г. титул графа Рочестера (упоминается далее в «Дневнике» под этим именем), и мать упоминающихся далее в «Дневнике» Джейн, графини Эссекс, и Кэтрин., чтобы она в свой черед похлопотала перед лордом Гайдом за мистера Пратта.

2. Обедал у лорда Галифакса в отведенных ему в Хэмптон-Корте апартаментах вместе с Мэтьюэном[131] Мэтьюэн Поль (1672—1757) — сын Джона Мэтьюэна, лорда-канцлера Ирландии, посол в Португалии (1706—1708), член парламента, занимал ряд должностей при Георге I. Впоследствии Свифт охарактеризовал его следующим образом: «Распутный негодяй, не знающий ни религии, ни морали, притом достаточно хитрый, однако лишенный каких бы то ни было способностей» (Prose works, X, 283). и Делавалем, а также с бывшим королевским прокурором[132] …бывшим королевским прокурором. — Имеется в виду Джеймс Монтегю (1667—1723), только что получивший отставку; при Георге I он стал главным бароном казначейства.. Перед обедом я заглянул в гостиную, где происходил прием (потому что королева в это время находилась в Хэмптон-Корте), не ожидая увидеть хотя бы одно знакомое лицо, и обнаружил их во множестве. Я прогулялся в садах, полюбовался на картоны Рафаэля[133] …полюбовался на картоны Рафаэля… — Они были приобретены Карлом I и помещались тогда в специально выстроенной для них Ренном Королевской галерее. и прочие достопримечательности и с превеликим трудом отделался от лорда Галифакса, пытавшегося удержать меня еще на один день, чтобы показать мне свой дом, парк и разные усовершенствования. На закате мы выехали из Хэмптон-Корта в карете, запряженной двумя лошадьми, и добрались домой уже при свете звезд. Жизнь в Лондоне заключает для меня нечто чрезвычайно притягательное: в октябре вы уезжаете обедать за двенадцать миль от города и во мгновение ока возвращаетесь домой. В Дублине это было бы совершенно невозможно. Я уже второй раз отправляю с пенни-почтой письмо вашей матушке и все без ответа. Писал ли я вам, что в прошлое воскресенье граф Беркли умер в своем поместье от водянки? Лорд Галифакс начал сегодня с тоста за мое здоровье; но я решительно отказался пить за то, чтобы виги воскресли, — по крайней мере следовало бы сначала выпить за то, чтобы они исправились, — и сказал ему, что он единственный в Англии виг, которого я любил и о котором был доброго мнения.

3. Нынче утром ко мне пришла сестра Стеллы[134] …сестра Стеллы… — Анна Джонсон (р. 1683) была на два года моложе Стеллы; в конце 1712 г. вышла замуж за некоего Филби, неудачливого булочника из Лондона, служившего потом в соляном ведомстве в западной Англии, о должности для которого, как это видно из «Дневника», Свифт позднее хлопотал; у них было 18 или даже 19 детей. с письмом от ее матушки, которая сейчас находится в Шине[135] Шин — поместье покойного сэра Уильяма Темпла неподалеку от Лондона, где жила теперь его сестра леди Джиффард., но скоро возвратится в Лондон и тогда навестит меня. Она передала мне пузырек с настойкой из первоцвета и просила при первом же удобном случае переслать его вам, что я и сделаю. Матушка обещала прислать вам этой настойки еще целую кварту. Ваша сестрица превосходно выглядит, и, судя по всему, она девушка скромная и добронравная. Потом я отправился к мистеру Льюису, первому секретарю лорда Дартмута[136] Лорд Дартмут — Уильям Лег (1672—1760); государственный секретарь, ведавший в министерстве Гарли внутренними делами страны; в 1713—1714 гг. занимал пост хранителя малой, или королевской печати. и любимцу мистера Гарли, коему Льюис должен завтра утром меня представить. У Льюиса был в это время некий мистер Дайет[137] Дайет Ричард — комиссионер ведомства гербовых пошлин; был предан суду по обвинению в умышленном мошенничестве, однако потом освобожден на том основании, что его проступок был квалифицирован лишь как злоупотребление доверием., мировой судья, обладатель двадцати тысяч фунтов; он служит по ведомству гербовых сборов и женат на сестре сэра Филиппа Медоуза[138] Сэр Медоуз Филипп, младший (ум. 1757). — Его отец в 1653 г. сменил Мильтона на посту латинского секретаря при Кромвеле — с 1707 г. был послом при австрийском дворе, а с 1708 г. — контролером расходов по военному ведомству., нашего посла при императоре. Я рассказываю вам все это только потому, что, как ни странно, оному мистеру Дайету грозит казнь через повешение: его уличили в подделке гербовой бумаги, сборами за которую он ведал, вкупе со своими сообщниками он надул королеву на добрую сотню тысяч фунтов. Вы узнаете об этом еще до получения сего письма, но, возможно, без таких занятных подробностей. Необычное происшествие для такой персоны, не правда ли? Примечаете? Престо сообщает МД всякие занятные истории. Обедал у лорда Маунтджоя в Кенсингтоне[139] Кенсингтон — местность к западу от Лондона, где в 1689—1691 гг. Кристофером Ренном был выстроен дворец для Вильгельма III. и под вечер, что твой император, прогулялся оттуда пешком до самого города. Не странно ли, что вчера, 2 октября, стоял ужасный мороз и все заиндевело, а всего лишь неделю тому назад я погибал от жары. Как ни скареден этот город, у меня сейчас больше приглашений на обед, чем когда бы то ни было, и на некоторых званых обедах я не смогу присутствовать по той лишь причине, что на эти самые дни меня уже пригласили раньше. Мне следовало бы, пожалуй, писать поразборчивее, принимая во внимание, что у Стеллы болят глазки, а Дингли еще не навострилась разбирать мой безобразный почерк. Нынче вечером пришло письмо от мистера Пратта, он пишет, что Джо непременно получит свои деньги, как только лорд-наместник назначит попечителей, ведающих распределением денежных сборов за полотно. Так вот, когда эти попечители будут назначены, кто бы ни был лордом-наместником, я непременно похлопочу и нисколько не сомневаюсь в успехе. Пожалуйста, передайте это ему или черкните пару слов, и пусть он не вешает нос, потому что Нэд Саутуэл[140] Саутуэл Эдуард — сын Роберта Саутуэла, которому, когда он в 1690 г. был назначен государственным секретарем Ирландии, Темпл рекомендовал Свифта. В 1702 г. Эдуард сменил в этой должности отца, что не мешало ему большую часть времени проводить в Англии. и мистер Аддисон оба считают, что Пратт рассуждает здраво. Послушайте, сударыни, поменьше проигрывайте нынче вечером у Мэнли.

4. Не успел я вчера вечером погасить свечу, как в комнату вошла моя хозяйка со слугой от лорда Галифакса, принесшим мне приглашение от его милости пообедать с ним в его доме близ Хэмптон-Корта, однако я попросил передать ему, что чрезвычайно важные дела не позволяют мне принять его любезное приглашение и пр. А сегодня я был конфиденциально представлен мистеру Гарли, чья любезность и предупредительность превзошли всякое вероятие. Он назначил мне сойтись с ним в субботу, в четыре часа пополудни, с тем, чтобы я выложил ему все как есть; признаюсь, будь я дамой, я не прибегнул бы к такому выражению. Вы, небось, тотчас смекнули, в чем тут соль, а вот я уразумел только теперь, когда написал это. Обедал у мистера Делаваля, нашего посла в Португалии, вместе с поэтом Ником Роу[141] Роу Николас (1674—1718) — драматург, издал в 1709 г. собрание сочинений Шекспира, которое сопроводил первой его биографией, с 1715 г. поэт-лауреат; занимал в это время должность помощника при герцоге Квинсбери, государственном секретаре, ведавшем делами Шотландии. и другими приятелями; и еще я отдал напечатать свою сатиру. В душе у меня еще много злости, так что каждый получит по заслугам, я знаю, по какому месту бить. Я убежден, что уже ответил на ваше 2 письмо, только вот не припомню, где именно; думаю, что в моем 4. Кстати, зачем писать в № 2, в № 3? Разве недостаточно сказать, как я это делаю[142] …как я это делаю… — Свифт проставлял номер письма в левом верхнем углу листа.: 1, 2, 3? Я вознамерился сочинить еще одного «Тэтлера»[143] …еще одного «Тэтлера». — Возможно, здесь имеется в виду № 238 от 17 октября 1710 г., где было напечатано стихотворение Свифта «Описание дождя в городе» (Poems, 136—139).. Хотя я сейчас так далеко от вас, тем не менее, по привычке дважды и трижды повторяю одно и то же, будто беседую с маленькими МД . Впрочем, о чем я тревожусь? Они прочтут мое письмо с такой же легкостью, с какой я его пишу. Мне кажется, что последние строчки получились у меня довольно-таки ровными; боюсь только, что при таких стараниях я не скоро закончу эти две страницы. Прошу вас, дорогие МД , если я от случая к случаю даю вам какие-нибудь мелкие поручения, перемежая их в моих письмах всякой всячиной, не забывайте, пожалуйста, о них, например, касающихся Моргана и Джо и пр.; я ведь пишу о них по мере того, как они приходят мне на ум, в противном случае мне пришлось бы перечислять их все подряд особо. Я нанес нынче визит мистеру Стерну и передал ему ваше поручение насчет носовых платков, а что касается шоколада, то я куплю его сам и отправлю с ним, когда он поедет, а вы заплатите мне, когда лак скиснет [144] …когда лак скиснет — когда рак свистнет; в издании Дина Свифта напечатано: the giver's bread; исследователи предполагают, что здесь подразумеваются слова «the devil's dead», то есть «когда черт сдохнет».. Сегодня вечером я развлечения ради перечитаю на досуге мою сатиру. Да хранит господь ваше бесценное здоровье.

5. Утром меня навестил Делаваль, и мы отправились с ним к Кнеллеру[145] Кнеллер Годфри (1646—1723) — модный светский портретист; Джервес, писавший тогда портрет Свифта, был его учеником., но его, оказывается, нет в Лондоне. По дороге мы встретили толпу избирателей; они окружили нашу карету, выкрикивал имена кандидатов в парламент — Колта, Стэнхопа и пр.[146] …кандидатов в парламент — Колта, Стэнхопа и пр. — Кандидаты вигов. Во время парламентских выборов 1710 г. недовольство значительной части английского народа политикой вигов, стоявших за продолжение войны, подогретое нашумевшим процессом Сэчверела, привело к поражению вигов даже в тех округах, которые виги считали своей цитаделью; в частности, в Вестминстере, являвшемся тогда отдельным от Лондона округом. Стэнхоп, несмотря на свои недавние успехи в Испании, и помещик Генри Колт не прошли в парламент. Мы опасались, как бы в нас не запустили дохлой кошкой и не разбили стекла, — приверженцы вигов всегда отличались такими повадками. Обедал снова у Делаваля, а вечером в кофейне узнал, что в Лондон возвратился сэр Эндрю Фаунтейн[147] Фаунтейн Эндрю (1676—1753). — Свифт, вероятно, познакомился с ним в 1707 г., когда тот служил при дворе вице-короля в Дублине. После смерти королевы Анны и отъезда Свифта из Лондона отношения между ними надолго прервались. Фаунтейн а 1727 г. сменил Ньютона на посту директора Монетного двора; он собрал богатую коллекцию картин и произведений искусства и был автором исследования об английских монетах.. День прошел довольно-таки уныло, хоть бы какая-нибудь завалящая новость для вас. Надеюсь, МД провели его лучше в обществе декана, епископа[148] …епископа… — Возможно, Свифт имеет в виду Уильяма Мортона, епископа Митского (ум. 1715), в епархию которого входил приход Свифта Ларакор и который рукоположил Свифта в священники. или миссис Уоллс. Кстати, сударыня, единственная причина, по которой вы проиграли позавчера вечером у Мэнли четыре шиллинга и восемь пенсов, состоит в том, что играли вы прескверно: в шести партиях, которые я наблюдал, можно было побиться об заклад, что дело кончится не в вашу пользу: ведь надо вовсе лишиться рассудка, чтобы дважды ходить с Манильо, Басто и двух мелких бубен[149] …ходить с Манильо, Басто и Двух мелких бубен? — Свифт описывает здесь чрезвычайно популярную в то время карточную игру испанского происхождения — ломбер, название которой происходит от слова el ombre — «человек». Играют обычно в ломбер трое, хотя могут играть и двое, четверо и пятеро; один из игроков (ломбер) берется получить наибольшее количество взяток. Колода состоит из сорока карт, куда не входят восьмерки, девятки и десятки; три главные карты называются матадорами, потому что ими можно бить все остальные карты: первый матадор и главный козырь называется Эспадильо, и это всегда туз пик; второй — Манильо — при козырях черной масти — это трефовая или пиковая двойка, а при козырях красной масти — червовая или бубновая семерка; третий матадор — Басто — всегда трефовый туз; а после трех матадоров, если козыри красной масти, самым большим козырем является туз этой масти, который называется Понто. Тот, кто ведет игру, объявляет козыри и обладает вторым матадором — Манильо, и есть el ombre — человек.? Вас угораздило сплоховать даже тогда, когда у вас на руках был туз пик. Никогда прежде не замечал за вами такого, а теперь вы еще вдобавок и обижаетесь на то, что я вам это говорю. Так и быть, вот вам два шиллинга и восемь с половиной пенсов в возмещение вашего проигрыша.

6. Нынче утром зашел сэр Эндрю Фаунтейн и застал меня еще в постели. Мы с ним пошли в Сити и пообедали в простой харчевне вместе с торговцем сукном Уиллом Пейтом, человеком немалой учености. Потом мы слонялись по разным лавкам, где торгуют книгами и фарфором, заглянули в таверну, выпили две пинты белого вина и до десяти вечера никак не могли расстаться. А теперь я пришел домой и должен переписать кое-какие бумаги, чтобы вручить их мистеру Гарли, с которым, как я уже вам говорил, мне предстоит завтра днем увидеться. Так что нынче вечером я мало что скажу моим малюткам МД , кроме разве того, что от всего сердца хочу быть с ними и возвращусь, как только потерплю неудачу или выполню порученное мне дело. Каждый день приносит теперь какие-нибудь известия о выборах, и в списке из примерно двадцати имен, который я видел вчера, значилось на семь или восемь ториев больше, чем в последнем парламенте; а посему, я полагаю, им нечего опасаться, что они не получат большинства мест, особенно, если учесть еще и тех, кто будет голосовать, сообразуясь с желаниями двора. Но мне говорили, что сам мистер Гарли не допустит слишком большого перевеса ториев, опасаясь, как бы они не обнаглели и не вздумали лягать его самого. По этой причине они оставили несколько вигов на их постах, хотя те со дня на день ожидают, что их сместят, например, смотритель придворных служб сэр Джон Холлэнд и кое-кто еще. А теперь отправляйтесь к своему декану играть в карты и угощаться кларетом и апельсинами, а я займусь делом.

7. Хотел бы я знать, когда я заполню эту страницу? Как бы там ни было, но мое письмо должно быть отправлено во вторник, а если я получу перед тем что-нибудь от МД , то отвечу им уже в следующем письме, да-с, и не иначе! Сейчас утро, а я не закончил прошлой ночью переписывать бумаги для мистера Гарли, ибо вам следует принять в соображение, что Престо клонило ко сну, и он делал поэтому много помарок и клякс. Право же, это очень славно, что мне положено писать молодым дамам утром, на свежую голову и натощак. Ну, что ж, доброго вам утра, сударыни, а засим я принимаюсь за дела и откладываю это письмо до вечера. — Вечером. Джек Хоу[150] Хоу Джон (1657—1722). — Более известен под именем Джека Хоу; сначала был ревностным вигом, а затем столь же неистовым тори. сказал как-то мистеру Гарли, что если бы в аду нашлось местечко, расположенное ниже всех прочих, то оно несомненно было бы припасено для его привратника, потому что тот врет с самым невозмутимым видом и притом с неизменной учтивостью. С этим привратником мне предстояло иметь дело, когда я отправился к четырем часам с визитом к мистеру Гарли, как он мне назначил. Однако меня он не стал водить за нос, хотя в каждом его слове я подозревал подвох. Он сказал, что его господин только что сел за стол в большой компании и просит меня прийти через час; так я и сделал, ожидая на этот раз услышать, что мистер Гарли только что уехал, однако они как раз кончили обедать. Мистер Гарли вышел ко мне и, пригласив в гостиную, представил своему зятю лорду Доблейну (или что-то в этом роде)[151] …Доблейну (или что-то в этом роде)… — Даплин Джордж, виконт, был женат на младшей дочери Гарли — Эбигейл (с 1709 г.); в 1711 г. был одним из двенадцати новых пэров, назначенных королевой Анной для получения тори большинства в палате лордов., сыну[152] …сыну… — Эдуарду Гарли, унаследовавшему впоследствии от своего отца титул лорда Оксфорда; Эдуард, как и его отец, увлекался собиранием редких книг и рукописей. и прочим, в числе которых был квакер Уилл Пени[153] Пени Уильям (1644—1718) — квакер, основатель колонии в Северной Америке, названной в его честь Пенсильванией (1682); пользовался расположением королевы Анны и бывал при дворе.. Мы просидели два часа кряду, попивая доброе вино, как это в обычае и у вас, а потом я провел с ним еще два часа наедине, излагая свое дело. При этом он с чрезвычайной готовностью вникал во все обстоятельства, расспрашивал о моих полномочиях и ознакомился с бумагами; прочитав составленную мной памятную записку, он положил ее в карман, чтобы показать королеве, а затем сообщил мне, какие шаги намерен предпринять. Большего я и желать не мог. Он сказал, что непременно должен познакомить меня с государственным секретарем мистером Сент-Джоном[154] Сент-Джон Генри, виконт Болинброк (1678—1751) — видный политический деятель и писатель-публицист; член парламента с 1700 г., а в 26 лет военный министр кабинета Годольфина, состоявшего сперва из умеренных вигов и тори (1704—1708), из которого он вышел потом, как и Гарли; в 1710 г. стал главным государственным секретарем в новом кабинете, выполняя по существу функции министра иностранных дел; после падения кабинета перешел на сторону Стюартов и готов был на все, вплоть до интервенции, к которой склонял сначала Людовика XIV, а потом испанского короля Филиппа V, чтобы возвратиться в Англию; в конце концов и претендент Иаков III объявил его изменником и изгнал от своего двора. В 1725 г. Болинброк получил разрешение возвратиться в Англию и последние годы жизни посвятил публицистическому изобличению своих противников и работе над трактатами о государственной политике и религии., и столько наговорил о своей приязни и почтении ко мне, что я, пожалуй, склонен поверить словам некоторых моих друзей, будто он пойдет на все, лишь бы привлечь меня на свою сторону. Он выразил пожелание отобедать со мной (какая забавная вышла обмолвка), я хотел сказать, что он выразил пожелание, чтобы я отобедал с ним во вторник, и после того, как я провел с ним целых четыре часа, любезно довез меня в наемной карете до Сент-Джеймской кофейни. Все это довольно необычно и забавно, если вы вспомните, кто он и кто я. Оказывается, ему даже известно мое имя. Я не мог удержаться, чтобы не рассказать вам обо всем так подробно, хотя, быть может, это и покажется вам несколько докучным; но мне хочется, чтобы вы знали все. Так вот, мне, видно, суждено было в один и тот же день испытать участь последнего ничтожества и сильного мира сего: дело в том, что, будучи обязан явиться к мистеру Гарли к четырем, я не мог заручиться приглашением на обед к кому-нибудь из друзей, а посему отправился к Туку передать ему свою балладу[155] …балладу… — Возможно, Свифт имеет в виду балладу о выборах в Вестминстере, о которой он упоминает в записи от 20 октября; ее текст утрачен. и заодно уж и пообедать с ним, но не застал его и принужден был зайти в первую попавшуюся харчевню и пообедать там за десять пенсов, удовольствовавшись скверной похлебкой, тремя бараньими отбивными и четвертью пинты эля, после чего, унося с собой ароматы этой харчевни, отправился к первому министру королевства. А сейчас я по доброте душевной собираюсь отправить Стилю то, что сочинил для его «Тэтлера», который в последнее время из рук вон плох. Вы не находите, что я веду себя с вами любезнее, нежели обычно, и ни разу не употребил еще выражений «у вас в Ирландии» и «у нас в Англии», как, к великому вашему негодованию, говаривал в свои прошлые приезды сюда. — Пусть себе болтают по известному вам поводу все, что им заблагорассудится, и, тем не менее, не будь этого, я никогда не получил бы доступа туда, куда стал вхож теперь, и если это поможет мне добиться успеха, то в конце концов это обстоятельство послужит на пользу церкви[156] …послужит на пользу церкви. — Некоторые исследователи полагают, что Свифт под «известным вам поводом» подразумевает публикацию своей «Сказки бочки», которая, хотя и навлекла на него обвинения в безбожии и оскорблении религии, обнаружила всю меру его сатирического таланта и таким образом открыла ему доступ к министрам, дабы он смог хлопотать о защите интересов той же церкви.. Впрочем, я уже изведал на собственном горьком опыте, в какой мере стоит полагаться на новых друзей, а что касается нынешних всемогущих министров, то они, я думаю, столь же хороши, как и их предшественники. Ну, что ж, описание этого чрезвычайно важного дня заполнило изрядную долю страницы, а всякие пустяки завтрашнего дня и понедельника, займут оставшееся место. Кроме того, во вторник, прежде чем это письмо будет отправлено, я снова увижусь с мистером Гарли.

8. Не могу не привести вам еще одного примера необыкновенной обходительности мистера Гарли. Он настоятельно просил меня заходить к нему почаще. Я возразил, что не желал бы отрывать его от государственных дел, которыми он так занят, и потому прошу лишь позволения присутствовать при его levée [Утреннем выходе, утреннем приеме (франц.). ], чему он решительно воспротивился, сказав, что его друзьям незачем видеть эту церемонию. Сейчас еще только утро, но мне пришла в голову нелепая прихоть непременно сказать что-нибудь МД тотчас же после того, как я проснулся, и пожелать им доброго утра, — ведь нынче воскресенье, я не бреюсь, и времени у меня довольно. А теперь уходите-ка отсюда, плутовки, потому что мне надо заняться писанием. Признаться, я буду крайне раздосадован, если хотя бы одно из моих длинных писем не дойдет до вас и, если это случится, я снова буду писать вам не более полулиста; но что же в таком случае заменит вам этот дневник? Ведь тогда десять дней из жизни Престо останутся вам неизвестны и, право же, это будет более, чем печально. — Вечером. Я решительно не знал, где сегодня пообедать; отправляться далеко не хотелось, а посему я пообедал с друзьями, которые столуются неподалеку отсюда, этаким нахлебником, а вечером сэр Эндрю Фаунтейн затащил меня в таверну, где за две бутылки вина, портвейна и флорентийского, распитых втроем, нам пришлось уплатить целых шестнадцать шиллингов, но я готов выложить столько же фунтов, если ему еще хоть раз в жизни удастся подбить меня на такое. Для меня это случай из ряда вон выходящий; в довершение всего нам подали седло барашка, приготовленное à la Maintenon, которое и собаке было бы не по зубам. Сейчас уже полночь и мне пора спать. Надеюсь, это письмо успеет уйти раньше, чем придет от МД третье. Вы мне верите? А ведь я жажду получить это третье, но при том не прочь бы иметь основание заметить, что написал вам целых пять, а получил от вас всего лишь два. Сент-Джеймская кофейня, не в пример былым временам, мне теперь совсем не по душе. Надеюсь, зимой там будет приятнее; сейчас все ее завсегдатаи либо в отъезде по случаю выборов, либо еще не возвратились из своих поместий. Вчера я обедал с доктором Гартом[157] Гарт Сэмюэл (1661—1719) — врач, впоследствии лейб-медик Георга I. у Чарлза Мейна[158] Мейн Чарлз. — Кого именно Свифт имеет здесь в виду, не установлено., живущего неподалеку от Тауэра, где он служит[159] …где он служит… — С начала XVIII в. в Тауэре хранились королевские регалии, размещался государственный архив и зверинец, привлекавший посетителей.; он родом из Ирландии, и епископ Клогерский хорошо его знает. Это честный и добродушный малый, любящий от души посмеяться; здешние остроумцы души в нем не чают, а его дамы сердца обычно рангом не выше кухарок. Итак, спокойной вам ночи.

9. Обедал нынче у сэра Джона Стэнли; леди Стэнли, да будет вам известно, одна из моих фавориток: у меня их здесь не меньше, чем у епископа Киллалайского в Ирландии. Я все думаю, до чего же скучным собеседником я буду для МД по возвращении домой, ведь им решительно все обо мне известно, а посему я ни о чем больше не буду вам писать, иначе у меня не останется ни одной занятной истории, ни вообще какого-либо предмета, о котором я мог бы вам рассказать. Прошлой ночью мне было очень худо от мерзкого, тошнотворного, отвратительного вина; поверите ли, меня чуть не вывернуло наизнанку. Что делать, приходится ведь столоваться в тавернах; впрочем, я уже вам об этом говорил. Завтра я обедаю у мистера Гарли и, возвратясь от него, закончу это письмо, а сейчас, к сожалению, не могу вам больше писать из-за архиепископа. Это истинная правда, потому что я собираюсь сейчас написать ему отчет о том, чего я добился в своих хлопотах у мистера Гарли; а еще, мои юные дамы, позвольте вам заметить, что я никогда не напишу ни единого словечка на третьей странице моих и без того пространных писем; да-да, на это вам не следует рассчитывать.

10. Письмо бедняжек МД затерялось среди вороха бумаг, и я никак не мог его найти; то есть, я хотел сказать, что затерялось письмо бедняги Престо. Так вот, обедал я сегодня с мистером Гарли и, надеюсь, кое-что все же будет сделано, однако не стану пока особенно на этот счет распространяться. Это письмо непременно должно быть доставлено сегодня на почту и притом не с ночным сторожем. В будущее воскресенье мне опять предстоит обедать с мистером Гарли, и я надеюсь услышать о благоприятном исходе. А сейчас, улегшись в постель, я примусь за 6 письмо к МД , причем с таким усердием, как если бы за весь этот месяц не написал им ни единого слова. Славно придумано, не правда ли? Мне кажется, я сейчас писал не так, как следует, именно оттого, что не лежал в постели: посмотрите, какие получились безобразно широкие строчки. Да хранит вас господь всемогущий и пр.

Право, получилось не письмо, а целый трактат. А теперь я сосчитаю, сколько вышло строк на обороте; ну вот, сосчитал.