Последний день августа приходился на четверг. Всю неделю стояла влажная жара, но дневная гроза сотворила то, чего мы и ждем от нее, хотя это не всегда так, – она принесла прохладу. За ужином в «Эль Пуэрто» отец заявил, что хочет прогуляться домой пешком.
– А что с твоей машиной? – спросила я.
– Я заберу ее завтра.
– Не надо, я сама отгоню ее.
– Очень мило с твоей стороны. – И он протянул мне ключи.
Я села за руль, а не должна бы, потому что выпила целых две кружки пива.
Понятие сосед очень растяжимое. Ты говоришь «она моя соседка», и люди думают, будто речь ведется о друге. Если что-то идет не так, мы говорим: «О, я не очень хорошо ее знаю, она просто соседка», и все сразу понимают смысл сказанного.
Жанин сказала полиции, что вроде я не злоупотребляю выпивкой, а потом прибавила: «С другой стороны, я не очень хорошо ее знаю. Она всего лишь соседка».
Свидетель сказал, что ребенок «находился не так-то близко от машины».
В местной газете написали: «Университетский садовник попала в дорожную аварию», но это слишком запутанно, потому что на дороге вообще не было машин. Я объехала ребенка и врезалась на парковке в серебряный «Лексус», принадлежавший богатой студентке колледжа, проживавшей в доме, купленном на родительские деньги. Мой выбор, во что врезаться, был намеренным. Либо «Лексус», либо куст будлейи ( Buddleia globosa ), выращенный мистером Брейденом. Уже очевидно, на чьей стороне оказались мои симпатии. Никакие другие машины не пострадали, ребенок цел и невредим.
Я ехала слишком быстро, и это чистая правда. Две кружки пива после не очень сытного ужина были моей ошибкой, хотя уровень алкоголя в крови не превышал допустимую норму. Офицер оказался молод и снисходителен.
– Мэм, я буду вынужден выписать вам штраф, – сказал он и поморщился, потирая затылок. – Хотя не думаю, что вы представляете какую-то угрозу.
Не очень убедительно, но я все равно сказала спасибо. Накануне я ударила левым колесом своей Бонни по шарнирной черепахе, и она, словно крученая подача, улетела в канаву. А ведь я видела ее на дороге среди комочков грязи вперемежку с хвойными иголками, видела табличку с предупреждением, и все равно сбила черепаху. Я уверена, что проломила несчастному животному панцирь.
Правильно говорят, что беда не приходит одна. В начале сентября было непривычно холодно, и отец поскользнулся и упал на садовой дорожке. Я ложилась спать, но увидела в окно, как он упал. Я выбежала на улицу, он лежал на спине, спокойный и просветленный. Рядом валялся кактус в горшке, образец цветущего ночного эхиноцериуса ( Selenicereus grandiflorus ).
– Вызови, пожалуйста, 911, – сказал он.
– Для тебя или для кактуса?
Он улыбнулся, и у меня отлегло от сердца.
– Вызови тихую «Скорую», не хочу будить детей.
– Ты цел?
– Пожалуй. Но моя нога…
– Про каких детей ты сейчас говоришь?
– Про Беллу и Генри. Тех, что живут напротив.
– Тебе помочь?
– Нет. Очень больно. Возможно, бедро сломал.
Я зашла в дом, набрала «Скорую» и объяснила диспетчеру, что моему отцу восемьдесят и он стабилен, но, кажется, он сломал ногу или бедро.
– Тихая «Скорая»? – переспросила она.
– Я думаю, он имеет в виду, чтобы не выла сирена.
Диспетчер велела укрыть его потеплее, и я, положив трубку, принесла ему одеяло. Отец погрустнел.
– Я не хочу, чтобы тебе пришлось ухаживать за мной, – сказал он.
– Мне это ничего не стоит. – Слова мои прозвучали не очень-то убедительно, и я присела возле него.
Он заскреб пальцами по гравию, и на дорожке образовались маленькие проплешины.
– Можно полюбопытствовать, зачем ты средь ночи отправился за кактусом?
– Это для Бет Гоулд, она попросила. В их новом доме не такие высокие потолки, как они привыкли.
Selenicereus grandiflorus еще называют Королевой Ночи. Этот кактус цветет раз в год только ночью, и его цветок-лотос, источая необыкновенный аромат, к рассвету увядает. В Индии его называют Брахма Камал – в честь индусского бога сотворения всего сущего. Считается, что, если молиться этому богу, пока цветет лотос, все твои желания будут исполнены. Но кактус, который нес отец, еще не выбросил цветок.
Подъезжая к Тодд-лейн, «Скорая» выключила сирену, но некоторые соседи вышли на улицу: сплетя руки, они стояли и смотрели в нашу сторону, и по лицам их бегал сине-красный свет от мигалки. В некоторых домах к окнам прильнули детишки. Когда медики уже положили отца на носилки, подошла Жанин, прижав руки к груди и поеживаясь от холода.
– Чем-то помочь? – спросила она.
– Нет, спасибо. – Должно быть, я слишком резко ответила, потому что на лице ее появилось удивление.
– Я хотела помочь, – сказала она.
Помочь . Сейчас это слово указывало на определенного человека – Жанин Морот, мать Беллы и Генри, жену врача-резидента, вечно пропадающего на работе.
– Понимаю, – сказала я и выдавила: – Спасибо. – Я всегда чувствую, когда захожу слишком далеко.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления