Онлайн чтение книги Каллиграммы. Стихотворения мира и войны (1913-1916)
ЛУННЫЙ БЛЕСК СНАРЯДОВ

Как же это красиво ракеты пронзившие ночь

Они взлетают на собственную верхушку и склонившись смотрят на землю

Это дамы которые в танце склоняют головки глядя сверху на рýки глаза и сердца

Я узнал в них твою улыбку и легкость движений

Предо мной еженощная апофеоза всех моих

Береник [34]Береника — супруга египетского царя Птолемея III (ок. 284–221 до н. э.), вошедшая в историю благодаря легенде о своих волосах, которые она пожертвовала Афродите и возложила на ее алтарь как залог благополучного возвращения мужа из похода против сирийского царя Антиоха. Однако волосы исчезли из храма, а астроном Конон пояснил, что они превратились в созвездие, которое с тех пор называется «Волосы Береники». чьи волосы стали кометами

Это круг золоченых танцовщиц дарованный всем временам и народам

У каждой внезапно рождаются дети которые успевают лишь умереть

Как же это красиво ракеты

Но было б еще красивее будь их побольше

Будь их миллион обладающих смыслом конкретным и связным как буквы на книжной странице

Впрочем и так это очень красиво словно жизнь вылетающая из тел

Но было б еще красивее будь их побольше

Однако и так я любуюсь на них как на нечто прекрасное мимолетное тленное

Я как будто попал на великое пиршество в ослепительном блеске огней

Пир голодной земли

Земля голодна вот и раскрыла она свои длинные бледные пасти

И устроила пир Валтасаров где горят каннибальские страсти [35] …пир Валтасаров где горят каннибальские страсти — по преданию, Валтасар, последний вавилонский царь (VI в. до н. э.), в ночь, когда персы взяли Вавилон, устроил роскошный пир. В разгар его таинственная рука начертала на стене знаменитые с тех пор пророческие слова: «Мене, такел, упарсин», которые предвещали гибель Валтасара и раздел его царства.

Кто мог бы подумать что столь ненасытной бывает любовь к человечине

И что нужно так много огней чтобы сделать из тела жаркое

Оттого-то и воздух на вкус чуть горелый и право же это по-своему даже приятно

Но пир этот был бы намного роскошнее если б и небо могло бы участвовать в трапезе вместе с землей

Оно поглощает лишь души

Но это же не еда

И довольствуясь малым жонглирует пестрым набором огней

И я вместе с ротой своей влился в вязкую сладость войны и растекся вдоль длинных окопов

Короткие выкрики вспышек возвещают о том что я здесь

Я прорыл себе русло в котором теку разветвляясь на сеть бесконечных притоков

Я в траншее переднего края но я в то же время и всюду а точнее я лишь начинаю быть всюду

Я предвестник далекой эпохи

Но ее наступленья придется ждать дольше чем ждали полета Икара

Я завещаю грядущему жизнь Гийома Аполлинера

Который был на войне и одновременно везде

В тыловых городах на счастливых бульварах и скверах

В каждой точке земли и в заоблачных сферах

В тех кто гибнет сминая ногой загражденья

В лошадях в лицах женщин в лафетах

В зените в надире во всех четырех странах света

И в особом накале который бывает лишь в ночь перед боем

Конечно намного прекраснее было бы это

Если б мог я считать что все то в чем живу я везде

Наполняет собой и меня

Но этого мне не дано

Ибо если я сам и могу находиться повсюду то внутри у меня не найти ничего кроме меня самого

В деревню солдаты пылили

Ведя разговор на ходу

Все четверо седы от пыли

А призваны в этом году

Болтали про все что минуло

Как будто ничто их не ждет

И лишь обернулись сутуло

Когда громыхнул недолет

И глянув на пустошь в осоте

К былому вернулись опять

Не зря умерщвление плоти

Учило людей умирать

Навстречу кухням и подводам

Четыре пыльных пушкаря

Призыв шестнадцатого года

Шли в тыл о прошлом говоря

Они в простор полей смотрели

И равнодушия полный взгляд

Через плечо бросали еле

Когда кряхтел им вслед снаряд

И говоря под свист железа

О днях не будущих былых

Солдаты длили ту аскезу

Что умирать учила их

К деревне не спеша пробраться

Четыре бомбардира шли

Год призывной у всех шестнадцать

Все с головы до ног в пыли

На мертвую равнину глядя

Все вспоминали о былом

Не пригибались если сзади

Откашливался глухо гром

И в юношеском разговоре

О прошлом чудилась игра

Перекидная траекторий

Что их учила умирать

Любовь перепахала мою жизнь как бомбы полосу передовую

Пришли война и зрелость совпадая

И ныне в августе пятнадцатого здесь

Вот в этом наспех вырытом окопе в жаркий день

Все мои мысли о тебе Италия отчизна сердца моего

Когда фон Клюк шел на Париж в преддверье Марны

Мне вспоминалось разграбленье Рима ордами германцев

Как описали ту картину

Испанец Деликадо Бонапарт и Аретино

Я силился понять

Возможно ли чтоб нация

Вскормившая культуру всей Европы

Ждала уничтожения безропотно

Но пробил час гробницы распахнулись

И призраки рабов извечно трепетавших

Восстали вопия НА БОЙ С ТЕВТОНЦЕМ

Мы армия незримая

Что слаще меда проще пригоршни земли

Подчас мы благодушно забываем о тебе Италия моя

Но знай ты дорога нам

Как мать как дочь любимая

Мы здесь и тобой без страха и отчаянья в груди

И если нас окопы и эскарпы не спасут и гибель впереди

Мы знаем что другие сменят нас

И наша армия несметная бессмертна

Длинны не месяцы не дни не ночи

Длинна война

Италия

Ты наша мать и наша дочь сестра родная

Я жажду утоляю как и ты

Живою влагой виноградной

Легки перепела семьдесят пятого калибра наши

Как непохожи мы с тобой на бошей [37] Как непохожи мы с тобой на бошей — презрительной кличкой «боши» стали называть во Франции немецких солдат после франко-прусской войны 1870–1871 гг.

В нас нет унылой спеси мы смеемся вволю

Мы не сентиментальны им подстать а они ни в чем не знают меры но чужды веселья

И ты и я всегда печемся об изящном и пренебрегаем пользой

В нас столько жизни

Привыкли любоваться мы созданьями искусства и ремесел

Мы как детьми окружены цветами

И лилия когда-то доцветала в Ватикане

Траншеями изрезана бескрайняя равнина

Как пчелы тут и там гудят аэропланы

Над розами пунцовых взрывов и над нами

И ночь расцвечена бессчетными огнями

Всех мыслимых оттенков

Мы наслаждаемся самим страданьем тонко

Наш нрав так гибок Пылкость уживается с расчетом

В нас есть лукавство Смотрим мы с усмешкою на вещи

В стреляющем не больше ярости чем в том кто чистит овощи

Ты любишь как и мы красивые слова и жесты

Ты магия этрусков и величье вечности и мужества и чести

Нас по улыбке узнают с тобой Мы все хватаем на лету и понимаем с полуслова Беспечные мы даже оробев умеем отрешиться от себя и это так похоже на бесстрашье

О мы способны увлекаться

В ночи коптилкой освещен блиндаж бессонный

Я полон мыслей о тебе страна двух огненных вулканов

Я верен памяти сирен навек исчезнувших в волнах окрест Мессины

Приветствую фигуру конную венецианца Коллеони [38]Коллеони, Бартоломео (1400–1475) — знаменитый итальянский кондотьер. Его конная статуя в Венеции считается шедевром скульптора Андреа дель Вероккьо.

Приветствую гарибальдийцев

Ты в сердце у меня Италия хочу рукоплескать победам необстрелянных твоих армейцев

Я знаю что бы ни случилось жизнь с ее печалями и радостями будет продолжаться

Но как и ты люблю я размышлять в тиши а мне мешают боши

И дай им волю наше вечное стремленье к красоте заменится удобствами что не одно и то же

А главное как и тебе необходима мне возможность выбора а боши ее у нас отнимут тотчас

Нам суждена тогда одна и та же участь

Италия не всех зову на бой

Но каждого рожденного тобой

Не медли и овладевай своими землями

Решай свою судьбу свободно как и мы

Лучи прожекторов высовываются точь-в-точь рога улиток

Снаряды падая взметают землю будто псы что справили нужду

Вся наша армия сиянье звездной ночи Мы везде

И каждый среди нас чудесная звезда

О эта ослепительная ночь

Погибшие вновь с нами

Они стоят в траншеях

Иль под землей спешат к Возлюбленным

Мы наши города бросаем как гранаты

Мобеж Вузье Лаон Лилль Сен-Кантен

Сверкают сталью сабель наши реки

Холмы подобно кавалерии летят в атаку

Мы снова их возьмем и реки и холмы и города

И от границ Швейцарии до Бельгии пройдем

Меж нами и тобой Италия

Простерлась родина она полна прекрасных женщин

С тобою рядом ждет меня единственная та кого люблю

О итальянцы братья

Развейте тучи

Что яд стальных осколков источают

О итальянцы братья оперенье шлема твоего

Италия

Ты слышишь стон Лувена видишь Реймс ломает руки

И кровью истекает доблестный Аррас

Споемте все кто пал в бою

И все живые

Солдаты офицеры

И вы винтовки сабли лопасти винтов и пушки

Споемте все кто в касках и шинелях

Споемте павшие

Споем земля вовек не певшая

Мы будем петь и веселиться вволю

Свободные навек

Италия

Ты слышишь рев тевтонского осла

Так вытянем его получше

Кнутом горячих солнечных лучей

Италия

И будем петь и веселиться вволю

Свободные навек

Твои глаза как два матроса

Волна была нежна светла

Так из Пор-Вандра до Палоса

На быстром судне ты плыла

И охраняла субмариной

Моя душа его полет

И слышала как над пучиной

Твой взгляд ликующий поет

Есть корабль который мою ненаглядную увез от меня

Есть в небе шесть толстых сосисок а к ночи они превратятся в личинки из которых рождаются звезды

Есть подводная лодка врага которая злобы полна к любимой моей

Есть много вокруг молоденьких елок сраженных снарядами

Есть пехотинец который ослеп от удушливых газов

Есть превращенные нами в кровавое месиво траншеи Ницше Гете и Кельна

Есть в моем сердце томленье когда долго нету письма

Есть у меня в бумажнике фотографии милой моей

Есть пленные немцы проходящие мимо с тревожными лицами

Есть батарея где вокруг пушек прислуга снует

Есть почтарь он бежит к нам рысцой по дороге где стоит одинокое дерево

Есть в округе по слухам шпион невидимый как горизонт с которым подлец этот слился коварно

Есть взметнувшийся вверх словно лилия бюст любимой моей

Есть капитан который с Атлантики ждет

в безумной тревоге вестей по беспроволочному телеграфу

Есть в полночь солдаты которые пилят доски а доски пойдут на гробы

Есть в Мехико женщины которые с громкими воплями просят маиса у окровавленного Христа

Есть Гольфстрим благотворный и теплый

Есть кладбище километрах отсюда в пяти все уставленное крестами

Есть повсюду кресты здесь и там

Есть на кактусах гроздья инжира под пылающим небом Алжира

Есть длинные гибкие руки моей ненаглядной

Есть чернильница которую я смастерил из 15-сантиметровой ракеты и которую мне увозить запретили

Есть седло мое мокнущее под дождем

Есть реки они к истокам своим не текут

Есть любовь которая ласково затягивает меня в свой омут

Был пленный бош который тащил на спине пулемет

Есть в мире люди которые никогда не были на войне

Есть индусы которые с удивлением смотрят на европейский пейзаж

Они думают с грустью о близких своих потому что не знают доведется ль им снова когда-нибудь свидеться с ними

Ибо за время этой войны искусство невидимости очень сильно шагнуло вперед

Вот из чего сплетена многозвучная песня любви

В ней слышится песня любви незапамятно давних времен

Отзвуки страстных лобзаний любовников знаменитых

Стоны любовные женщин земных в объятьях богов

Сила мужская героев древнейших легенд устремленная ввысь как стволы зенитных орудий

Причудливые завыванья Язона

Лебедя смертная песнь

И торжествующий гимн исторгаемый лаской зари из недвижного камня Мемнона

Здесь и крики сабинянок в час похищенья [41] …крики сабинянок в час похищенья — речь идет о легенде, согласно которой в эпоху Ромула, основателя Рима, римские воины, пригласив соседей-сабинян на пир, напали на оставшееся без мужчин селение и похитили сабинянок, которые отказывались стать их женами.

И любовные вопли тигрицы и тигра в джунглях

И глухое брожение соков под корою тропических пальм

И гром артиллерии апофеоз кошмарной любви народов

И рокот моря колыбели жизни и красоты

Вот что такое многозвучная песня всемирной любви

Орудия гремят в ночи

Их отдаленное рычанье

Как будто в сердце что мрачит

Тоска которой нет скончанья

Конвой отводит пленных в тыл

И тишина такая будто

Мне уши ватой заложил

Свист с неба падающий круто

Честь каску сняв я отдаю

Воспоминаньям о жасмине

И розах Францию мою

Выстеливающих и ныне

Дождь плащ-накидку как картечь

Сечет и думаю я снова

О черных кудрях той с кем встреч

Ждал в гавани где тень лилова

Живой орешек мой шестом

Тебя не сбить безумью с ветки

Синица на плече твоем

Ты слышишь цвинькает брюнетка

Любовь меж нами луч сквозь мрак

Прожектором души вонзенный

В другую душу как в маяк

Ответным пламенем зажженный

О память мой маяк-цветок

Черноволосая Мадлена

Пронизан вспышками восток

И слит разрывов свет мгновенный

С сияньем глаз твоих Мадлена