Онлайн чтение книги Капитан Два Лица
6. Подарок

Ужин прошел в оживленной беседе, из которой Дуан многое почерпнул. Советник Кеварро был одного с ним возраста, но, как с некоторой завистью отметил новый король Альра’Иллы, обладал куда более зрелым и рациональным складом ума. О сдержанности свидетельствовали аккуратная речь и манеры, о наблюдательности – вроде бы мимолетные, но неизменно меткие замечания о тех или иных придворных. Правда, даже эти замечания нуц, по-видимому, не привыкший мести языком, выдавал неохотно. Вино его особенно не разговорило. Тем не менее Дуан был весьма доволен состоявшимся знакомством и надеялся его продлить. Уже у дверей кабинета, прощаясь, он положил руку советнику на плечо и вкрадчиво спросил:

– Как вы думаете… каков мой дальнейший план? И мой первый шаг по управлению страной?

Нуц посмотрел ему в лицо и плавно пригладил волосы.

– Смею предположить, что он связан с принцессой Розиндой. А также… – в интонации послышался сдержанный смех, – смею предположить, что он провалится.

Дуан, вовсе не ожидавший правильного ответа, хотя и надеявшийся на него, вскинул брови с веселым удивлением. Это истолковали верно.

– Маара Розинда любит свободу.

– Знаете, та’аш, я тоже ее очень люблю.

Он произнес это помимо воли, ощущая, что настроение мгновенно портится. Нуц не сводил с него глаз и неожиданно ободряюще улыбнулся.

– Светлые боги всегда благоволили вашему роду. Вполне возможно, ваш шаг будет хитрее, чем я жду, или что этот шаг придумали не вы, а Вистас, и тогда…

– Тогда бальный зал надо украшать зелеными драпировками, чтобы задобрить его, – рассмеялся Дуан. – Рыжий Бог любит зеленый цвет, а вот я терпеть не могу. Ладно… я и так отнял у вас много времени. Доброй ночи, та’аш Кеварро.

– Доброй ночи. И… можно одно… наблюдение?

– Приму с превеликой радостью.

Нуц улыбнулся еще раз, чуть шире, так, что слегка обнажились заостренные зубы.

– Она слишком похожа на вас, ваша светлость.

– Принцесса? – спросил Дуан без особого удивления, скорее с тоской.

Советник, уже направившийся вперед, обернулся и кивнул. Он, судя по лицу, явно хотел прибавить что-то еще, когда…

– Лови ее!

– Держи!

– Вот скотина!

Сочные голоса часовых звучали так громко и раздраженно, что нуц, отскочивший в сторону, едва ли не попытался слиться с темным гобеленом на стене. В тот же миг мимо его длинных ног пулей пронеслось что-то маленькое, истошно верещащее и весьма знакомое. Дуан узнал безошибочно: это была свинья с поросшей особенно густой темной шерстью спинкой. В левом ухе то и дело посверкивало серебряное колечко.

Небольшой поросенок, видимо, только что взлетевший по лестнице, вовсю перебирал короткими конечностями и целеустремленно мчался прямо на короля. Двое взмыленных часовых и не менее взмыленный начальник караула с гербом через всё сюрко летели следом – чуть менее споро, размахивая клинками и наступая друг другу на плащи.

– Сто-о-о-ой!

– Стой, тебе говорят!

Дворцовая Стража – самое условное из всех военных подразделений Альра’Иллы – вообще не была привычна к бегу, поэтому, как всегда, компенсировала недостаток скорости зычным ором, от которого любая другая свинья давно бы свихнулась… кроме Плинга. Дуан прекрасно это знал. Животное затормозило возле королевских сапог и вскинуло круглое рыльце с торчащими клыками. Дуан, быстро наклонившись, подхватил поросенка на руки и шагнул вперед.

– Что тут происходит, хотелось бы мне знать? Почему шумим?

Стража тоже застыла, разглядев короля; как по команде, мужчины опустили оружие. Дуан сделал еще пару ленивых шагов, и три руки разом взметнулись в почтительном приветствии.

– Ваша светлость!

– Мы!..

– Дай я скажу, недоумок!

– Сам недоумок!

– Заткнули пасти, – отрубил начальник караула, выступая вперед и старательно втягивая живот. Мужчина с любопытством таращился на поросенка, блаженно замершего у Дуана в руках. – Как вам известно, мы проверяем королевские подарки от…

– Мне не известно, – с некоторым удивлением перебил Дуан. – Какие подарки? Почему я слышу об этом впервые?

Начальник караула обеспокоенно заерзал и обернулся, но на этот раз часовые – здоровенные лбы примерно возраста Дуана – порадовались приказу заткнуться. Они молчали, стоя навытяжку, не моргали и, может, не дышали. Мужчина вздохнул, безропотно принимая этот пинок богини судьбы.

– Видимо, советник по Безопасности не успел поставить вас в известность, ваша светлость, а до этого вы очень спешно отбыли… Народ уже давно несет к главным воротам замка все, что, как считает, может вам понравиться. В знак радости от вашего возвращения. Шубы… кристаллы соли… самоцветы… в прошлый Вэн, первый день после вашего отбытия, был рыбный пирог, но…

– Полагаю, его давно уже нет, – слабо усмехнулся нуц, успевший отлепиться от стены и приблизиться.

– Полагаю, та’аш Кеварро прав, – не сдержал смешка и Дуан.

Часовые потупились: вероятно, в Вэн коробки проверяли как раз они. Начальник караула, видимо, решил выручить подчиненных и поэтому продолжил:

– А еще украшения, кинжалы, стулья, горшки – ночные и обычные… чего только нет, мы все аккуратно составляем в специальной комнате для вас, кроме…

– Кроме съедобного, – все же решился и пробасил один из часовых, повыше и черноволосый. – А то вдруг вы это…

– Благородная жертва – не дать мне отравиться, – одобрил Дуан и негромко прошептал, покосившись на Кеварро: – Или отожраться.

Советник в ответ на последнее слово удивленно вскинул брови, и Дуан прикусил губу. Все время говорить только придворным языком было просто невыносимо, особенно если выпить за ужином. Хмурясь, Дуан возобновил свой допрос:

– А что это ? – Он слегка встряхнул поросенком, отнесшимся к этому с полным равнодушием. – Вы загнали беднягу ко мне на этаж, потому что приравняли к съедобному? Вы не видите, что на нем ошейник?

…Из самой лучшей заморской кожи, с самоцветами, Дарина выбирала. От взгляда не укрылась и просунутая под ремешок аккуратно свернутая записка. Дуан спешно принялся чесать это место – так, чтобы постоянно прикрывать кусочек бумаги ладонью. Поросенок довольно захрюкал и заерзал. Дуану уже не терпелось разогнать к шан’ всех собравшихся, чтобы прочитать послание.

– Ваше величество, прислали совсем недавно. В коробке что-то возилось, мы открыли, а оно вылезло и… – Начальник караула развел руками.

– И ни один из выставленных на наших лестницах караулов не смог изловить такую маленькую свинку? – любезно уточнил Дуан, который про себя благодарил за это обстоятельство всех Светлых, Темных и Переменных богов.

Два часовых как по команде бухнулись на колени.

– Простите! – провыли две могучие глотки.

По напрягшемуся лицу начальника караула догадавшись, что он собирается присоединиться, Дуан спешно помотал головой и улыбнулся.

– Что вы, право… я абсолютно уверен, что моя стража с легкостью задержит любого врага. – Он покосился на почтительно кивнувшего советника. – То, что вас не учили ловить свиней, нельзя ставить вам в вину. Встаньте же.

– А плети? – приглушенно спросил второй из часовых, отрывая веснушчатое лицо от пола.

– Какие плети?

– Отец ваш…

По тан побежала неприятная дрожь. Догадавшись и без продолжения, Дуан топнул ногой.

– Пока я здесь, никого из моей стражи не будут стегать фенгами. В конце концов, это непрактично. Как вы потом будете стоять на карауле? Свободны!

Часовые неуверенно поднялись, переглядываясь.

– Как вас зовут? – уточнил Дуан.

– Это Торн и Ронг, – спешно ответил за них начальник караула.

– А вы?

– Оджест Лиин. – Мужчина уже в третий или в четвертый раз поклонился. Небольшой живот ему явно мешал.

– Хорошо. – Наблюдая, как часовые отряхиваются и выпрямляются, Дуан напутствовал их: – Можете забрать все съедобное, что сегодня прислали. Кроме вина, вино мне. И свинью я тоже оставляю себе, она мне нравится. Доброго вечера.

Когда после еще пары довольно бурных благодарностей стража удалилась на лестницу, снова наступила тишина. Дуан посмотрел на Кеварро. И оба одновременно громко засмеялись.

– Знаете, советник, мне все чаще кажется, что за десять Приливов я ни капли не вырос, – наконец произнес Дуан, качая головой.

– Может быть, это и к лучшему для мирного времени, даже если вы и правы. Вы уже получили в народе очень хорошее прозвище.

Дуан внимательнее оглядел его и прищурился.

– У вас руки дрожат. За ужином я вроде бы такого не заметил. Вам дурно, или вы слишком давно пьёте?

Нуц быстро сложил черные ладони на груди. Дуан выжидательно, с некоторым беспокойством склонил голову, давая понять, что ответить – это приказ. Советник потупился, потом все же открыто взглянул ему в лицо.

– Меня пугают резкие громкие звуки, ваше величество. С… давних времен. Я люблю тишину.

– Вот как? – Дуан грустно улыбнулся. – Это многое объясняет. Надеюсь, мое шумное общество вас не измотало.

– Что вы. Я говорю о стуке доспехов, лязге оружия и прочем подобном. Вероятно, это какая-то травма детства, мне говорили, однажды я чуть не попал под карету, вылетевшую из-за угла. Иногда я даже… – Кеварро скривился, – начинаю заикаться. Ваша почтенная сестра всегда считала это достойным поводом для смеха.

– А отец? – уточнил зачем-то Дуан, продолжая медленно почесывать поросенка за ухом.

Нуц поправил чуть растрепавшиеся волосы. Пальцы по-прежнему подрагивали.

– Нет. Никогда.

– Как странно…

Пришедшие на ум мысли и воспоминания не были особенно приятными, и Дуан решил поскорее их прогнать.

– Желаете вина для успокоения тан и рассудка? У меня найдется запас.

– Нет, благодарю. – Советник поклонился. – Мне еще нужно добраться до дома. Доброй ночи, ваше величество… Кстати, вы уверены, что вам правда нужна свинья?

Дуан задумчиво посмотрел на поросенка. Поросенок посмотрел на него и дружелюбно дернул всеми четырьмя лапами.

– Несомненно. Она мне просто необходима. Ах да… – уже направившись к двери кабинета, Дуан небрежно бросил, – мне рано еще давать прозвища. Особенно такое, как то. Его надо заслужить.

Милосердный .

– Оно в каждом вашем поступке. По крайней мере, пока.

Дуан резко развернулся, но Кеварро уже шагал к лестнице.

– Спасибо, – негромко сказал новый король Альра’Иллы и быстро закрыл за собой дверь.

В кабинете он устало рухнул в ближайшее кресло. Плинг выскочил из разжавшихся рук и забегал по помещению, по-собачьи обнюхивая его углы и ножки мебели. Свечи почти догорели, некоторые погасли, и поросенок, покрытый короткой шерсткой, периодически сливался с особенно темными предметами. Достаточно с его точки зрения осмотревшись, Плинг задрал голову к еще не убранному столу и требовательно стукнул ногой по полу. Спохватившись, Дуан встал, взял оттуда блюдо с почти не тронутыми тушеными овощами и поставил на пол.

– Уверен, тебе надоело сидеть в ящике.

Раздалось довольное чавканье. Дуан присел на корточки напротив.

Эту свинью он впервые встретил примерно при таких же обстоятельствах, как сегодня: она целеустремленно удирала по палубе от Вокнаса, корабельного кока, бывшего грабителя Заморья, неизвестно где подцепленного Тайрэ. Тогда Плинг тоже несся и тоже визжал, а налетев на нового капитана «Ласарры», совершенно осмысленно остановился. И он не ошибся: Дуан не дал животное, небольшое и жилистое, в обиду. На тот момент – в основном, потому что его все равно едва хватило бы даже на нормальный бульон.

Со временем Дуан привязался к Плингу: для животного он удивительно неплохо соображал. Поросенок легко научился носить записки, мог пролезть в самую маленькую дыру со взрывчаткой в пасти и оставить ее в нужном месте. Нюх у него тоже был неплохой. Плинг стал не только любимцем Дуана, но и довольно ценным членом команды; больше никто уже не думал его есть. А сам Капитан Два Лица, возвращаясь в Альра’Иллу, знал, что сильнее всего он будет скучать по трем существам с «Ласарры». Двум людям и одной свинье.

Вспомнив о записке, Дуан запустил пальцы за кожаный ошейник, выцепил совсем маленький листок бумаги и медленно его развернул.

Не унываешь, королевская задница? Нос по ветру, мы с тобой и почти всегда пьем именно за тебя! Выше нос, гаденыш, я непременно найду способ в скором времени с тобой повидаться. Скучаю. Люблю. Жди. Д.

Здесь мелкий остроугольный почерк сменялся крупными тяжелыми буквами.

Команда в порядке. Ждем возвращения. Не увлекайся короной, Дуан, такой досуг не бывает безопасным. Удачи тебе. Б.

Дуан с тяжелым вздохом свернул послание. Он ничуть не сомневался в том, что Дарина скучает по нему так же, как он по ней, она этого никогда не скрывала. А вот Железный, одобрение которого он так надеялся заслужить… как всегда. Сухие указания и сведения. Не сказал ни о «Милосердном», ни о других достижениях. А ведь вряд ли мог не знать.

Впрочем, нельзя было забывать, что, сколько бы времени ни прошло, писанина давалась ему тяжело, странно, что вообще сподобился. Дуан улыбнулся, отошел от продолжающего ужинать Плинга, завалился на застеленную кровать и прочел послания самых родных членов команды еще раз.

Красный фонарь. Горы просветленных

Нового капитана постепенно приняли, хотя это и стоило Дуану немалых усилий. Впрочем… наибольших усилий ему стоило вообще существовать без напутствий, советов и упреков своего наставника. Без его поддержки и понимания: в случае чего плечом к плечу всегда встанут.

Тайрэ не рассказал, куда именно направится, неясно было, как он, находясь в таком плачевном состоянии, вообще сможет куда-то дойти. Дуан боялся за его раны, которые могли начать гноиться без постоянной обработки снадобьями. Боялся, что Моуд занесёт Тайрэ в вольный город, королевство или станище, где команда «Ласарры» в розыске. И вспоминал все больше и больше тех, кто хотел за что-либо отомстить старому капитану и мог уже идти по его следам.

Вряд ли Тайрэ готов был сразиться с дюжиной противников и победить, как раньше. Да могла ли вообще идти речь о сражениях? Проблематичным для него стало теперь одеваться и есть; деревянные и железные протезы, даже лучшие, с самыми хитрыми удобными наконечниками, не были к этому достаточно приспособлены. Они требовали огромной ловкости в обращении и долгой привычки. Простое застегивание пуговиц или набивание трубки давалось не всегда и не сразу. Дуан часто замечал, как капитан стискивает зубы, раз за разом повторяя одно и то же действие, пока оно не получалось. Замечал, но, встречаясь глазами, отворачивался. Он быстро перестал предлагать свою помощь, как и остальные. Команда знала: беспомощность – единственное, чего Тайрэ себе никогда не позволит. А за попытки навязаться – убьёт.

В тот день , провожая взглядом фигуру в теплом плаще, Дуан мысленно прощался навсегда. Он, в отличие от большинства на «Ласарре», приблизительно знал, что за земли простираются за королевством Нир. Вернее, он знал, что земель как таковых там нет .

Сначала – многие и многие дэле́тры[4]Дэлэтра – расстояние, примерно равное сухопутной миле. лесистых Диких Холмов. На холмах приютились редкие бедные поселения, которые с Морским Краем роднит только общий материк и которые не принадлежат ни к одному из существующих здесь государств. Останки Цивилизации Общего Берега, жалкие покинутые обломки, когда-то политые кровью слишком обильно. А дальше – за ними – Силльская Цепь. Вотчины горного народа, пиролангов.

Дуан знал: те, кто зовет себя горными людьми , надменно обособились еще на закате Цивилизации: когда загремели Войны За Веру. Ограждаясь от соседей, пироланги обвалили и уничтожили почти все перевалы, по которым можно было добраться до их городов, оставили лишь несколько самых крутых и насмешливо называли их дорогами храбрецов . Дуан назвал бы их скорее дорогами смертников: настолько легко там попасть под лавину, сорваться в ущелье. Впрочем, от пиролангов вполне можно было ждать подобного чудачества.

Внешне могучий, заросший белой шерстью, красноглазый народ напоминал разумных созданий куда меньше, чем белокожие кхари и черные нуц . Вместе с тем обосновавшиеся в горах существа куда ближе красивых собратьев стояли к богам – Светлым, Темным и Переменным. Возможно, боги избрали их именно за уродливость, а возможно, потому что холодные горные города были лучшей точкой соприкосновения с небом, чем равнинные – разнеженные, балованные теплом. Так или иначе, счастьем для любого «нижнего» королевства было иметь своим верховным жрецом пироланга. Молитвы их неизменно находили ответ, выражавшийся в победах, удаче, исцелении, плодородии. Пиролангами были и три последних жреца Альра’Иллы.

Не только связь с небом неизменно выделяла горный народ и пробуждала жадное любопытство двух других. Те, кому удавалось побывать на пиках Цепи, рассказывали о высотных городах с белыми как снег крышами и разветвленной системой горно-речных дорог, о летающих по небу подобиях лодок и безлошадных каретах. О лекарствах, за день побеждающих недуги, неизлечимые у Моря, и о библиотеках, которые размерами превосходили королевские дворцы. Все это было наследием ушедшей Цивилизации, сбереженным мирным, мудрым народом. Неслучайно верховной в пантеоне горных людей считалась Дио’Дио – карликовая желтоглазая богиня знаний, полукровка нуц. Да, пироланги обожали книги, это было едва ли не единственным, что они покупали у своих «нижних» соседей наравне с другими произведениями искусства. В остальном, замкнутые и нелюдимые, они не покидали дом.

Немногие, что оставили Цепь и поселились ниже, с охотой расписывали в болтовне родные места, но не могли объяснить природу своих изобретений. Дуан, пообщавшись с несколькими такими, постепенно сделал вывод, что большинство сами ничего не знают. В Силльских городах, как и везде, видимо, были свои посвященные и просветленные . А посвященных и просветленных вообще редко можно подманить кружкой выпивки, к какому бы народу они ни относились.

Дуан не раз гадал, зачем Багэрон Тайрэ – без рук, без сопровождающих, даже без карты – решил покинуть команду именно в диком лесном порту, и почти неизменно все догадки сводились к одной, самой страшной. Он ушел умирать. Да, с течением Кругов Дуан почти перестал заменять это простое слово выражением «последний сон», потому что на самом деле оно совсем ничего не меняло.

Часто Дуан спрашивал Дарину, взывая к ее слабому дару ясновидения. Но Черный Боцман лишь устало покачивала головой и отмахивалась; кажется, она боялась. Да, она наверняка боялась увидеть то, что Дуан повторял только про себя, особенно когда ему снились кошмары. Багэрона больше нет.

Три Прилива. Три Прилива Дуан доказывал, что может заменить того, кого заменил. И в то время как команда постепенно начинала верить в это, сам он разуверялся всё больше. Даже загремевшее вскоре над морем Шиин громкое прозвище, Капитан Два Лица, не вызвало почти никаких гордых чувств. У сбывшихся желаний есть дурная привычка терять вкус.

Дуан знал, что не смирится. Он даже не занял капитанскую каюту: она так и стояла запертая, напоминая соляную гробницу. С красивой мебелью, с оставленной в креплении у стола недочитанной книгой, с клинками, скрещенными на стене. Новый капитан заходил туда лишь иногда, чтобы бросить взгляд и отступить, быстро повернуть ключ и отправиться в трюм за выпивкой. Он увидел лишь пятнадцать Приливов, когда этот корабль стал его домом. Но иногда Дуану казалось, что он жил здесь всегда. Иначе почему с уходом всего одного человека, который этот дом дал, большинство вещей потеряли смысл?

– Наш молодой капитан славный!

– За Дуана!

– Капитан Два Лица!

– Старик Тайрэ был бы доволен!

Стоило Дуану во время празднования какого-то удачного дельца услышать это, как он рывком поднялся из-за общего стола и вышел прочь. Потому что желание прострелить башку старому коку стало слишком острым. Был бы доволен. Был бы.

Дарина поняла: подошла и долго стояла рядом, положив голову Дуану на плечо. Голая, черная, совершенно не дрожащая от холода и такая же несчастная, как он сам. Они обнимали друг друга и молчали. Как всегда, когда им становилось невыносимо на этом одиноком борту.

Дуан взял тогда старый круглый фонарь из красного стекла и повесил на один из канатов. Он всегда так делал раньше, когда они с капитаном шли на баркентине вдвоем и когда тот отправлялся куда-нибудь, оставляя принца. Тот старался поднять фонарь повыше, чтобы «Ласарру», не выделявшуюся среди множества судов ни формой, ни носовой фигурой, проще было найти.

…А через несколько дней команде, которую, видимо, выдал кто-то из прежних врагов, устроили засаду в захолустном городке на Гара-Гола, куда «Ласарру» завели для замены парусов.

В окружение прямо в безлюдном порту попали Дуан, Дарина и еще восемь человек. Атаковавшие принадлежали к гильдии Крыс, к команде, давно прельстившейся быстроходным чужим кораблем и успевшей устроить несколько неудачных нападений на воде. Не каждая из тех Крыс имела даже пистолеты, но зато Крыс было много. В какой-то момент капитан «Ласарры» осознал: они проигрывают; на камнях набережной лежали уже трое своих. Это могла быть самая нелепая, неожиданная гибель. Но Рыжая Моуд снова вмешалась в происходящее.

…Они появились из густого, непроглядного тумана – огромный косматый пироланг и кто-то, почти не уступавший ему в росте, закутанный в плащ. Возможно, тоже из горных, хотя обычно они не носили одежды, тем более – настолько закрытой, равно как не носили тяжелых сапог и железных перчаток. Когда этот второй обнажил два длинных клинка, закруглявшихся к концам наподобие серпов, Дуану вдруг показалось… впрочем, он отсек эту мысль, не позволяя ей задержаться: слишком близко от горла была чужая сабля.

Двое переменили расклад за считаные швэ. Пироланг окончательно утвердил его, выпалив из какого-то длинного, похожего на тонкую пушку без колес, агрегата, который прежде крепился ремнями к шерстистой спине. Залп был огненно-зеленый. Крысы, никогда не отличавшиеся ни слабоумием, ни отвагой, отступили, скрылись в тумане так же неожиданно, как и появились, бросив убитых. Пираты «Ласарры», настороженно переглядываясь, сразу сбились в кучу: намеренно так, чтобы прикрыть от чужаков трех своих раненых. Доверяться сразу, пусть даже и тем, кто пришел на выручку, они не привыкли. Дуан стоял впереди и настороженно смотрел на пироланга и его спутника. Отогнанная во время боя мысль возвращалась – дикая, издевательская, становящаяся тем мучительнее, чем больше принц старался проникнуть взглядом под капюшон второго незнакомца. Дуан сделал вдох, поклонился и церемонно произнес:

– Мы благодарим вас. Кто вы? Почему вмешались?

Пироланг молчал, изучая всех и каждого поочередно с явным любопытством. Вместо его голоса прозвучал другой:

– Удивительно, что ты еще не забыл манеры, мой юный друг. Я был уверен, что эта должность быстро превратит тебя в свинью.

Человек стянул капюшон, и почти все пираты одновременно издали по возгласу разной степени содержательности и грубости. Перед ними стоял сам Багэрон Тайрэ.

Дуан сильно ошибся, когда пробовал предугадать его будущее. Капитан смог прекрасно постоять не только за себя, но случайно постоял и за встреченного на каком-то дохлом постоялом дворе пироланга. Тери, молодой жрец Дио’Дио, чуть не попал в плен к трем следопытам, разведывавшим путь в горы. Тери, несмотря на огромные рост и силу, не умел драться; мужество искалеченного незнакомого человека, пришедшего на помощь, настолько впечатлило жреца, что он по-своему выразил благодарность: предложил то, что для большинства чужаков до последнего сна остается мечтой. Тери пригласил капитана подняться на Цепь. Багэрон Тайрэ пробыл в белых городах три Круга, успев, как сам рассказал впоследствии, обучить фехтованию и рукопашной не один местный выводок. Теперь же вернулся. И сделал это так же эффектно, как делал всё.