Онлайн чтение книги Капитан Кайман
5. БЕН КАННИНГ

Рейс прошел быстро и без происшествий. Новый Орлеан, бывшую столицу Юга, путешественники застали в подавленном состоянии.

В прошлом остались те общий подъем и воодушевление, с которыми южные штаты вступали в гражданскую войну; теперь все здесь мечтали о скорейшем заключении мира.

Тресков и Тиме поменяли свои костюмы на практичную одежду трапперов, в то время как Петер Польтер не смог расстаться со своим одеянием; затем, подобрав себе необходимое оружие, все трое поднялись на борт первого идущего вверх по Миссисипи речного парохода, который должен был доставить их к устью Арканзаса.

В то время после победоносного похода федералистов[15]В начальный период войны конфедератам, сторонникам отделения рабовладельческих южных штатов от США, удалось захватить низовья и среднее течение Миссисипи. В 1862 году федеральные войска начали наступление на позиции противника. На юге войска генерала Батлера при поддержке флота, которым командовал Дэвид Г. Фаррагут, будущий адмирал США, одержали уверенную победу над конфедератами и заняли Новый Орлеан. С севера начали наступление войска генералов Уллиса Гранта и Портера. Мятежники оказывали упорное сопротивление. Особенно ожесточенно защищали они г. Виксберг, осада которого продолжалась с 23 мая по 4 июля 1863 года. С падения Виксберга северная и южная армии федералистов соединились, освободив всю долину Миссисипи от противника. Миссисипи снова была полностью в руках Штатов, так что путешествие вверх по течению прошло без неожиданностей. В устье Арканзаса они пересели на другой пароход, меньших размеров, на котором добрались до Форт-Гибсона, где купили себе трех хороших лошадей и несколько мешков с боеприпасами и съестным. Дальше они много дней двигались вверх вдоль реки на лошадях, пока не наткнулись на тот населенный пункт, где держал свое заведение небезызвестный мастер Винклаи.

Тресков и Тиме были сносными наездниками, но с Петером Польтером дело обстояло по-иному: он разместился на своем коне в невообразимой позе, задрав вверх колени, как будто животное было по уши в дерьме. Ему попался в высшей степени упрямый дакотский рысак, доставлявший массу хлопот, хотя, к счастью для себя, бравый штурман успел приобрести во время своего предыдущего пребывания в прерии определенные навыки обращения с лошадью, достаточные для того, чтобы не вылететь из седла.

Сейчас он хотел спешиться, но, кажется, забыл спросить согласия у своего коня, и тот встал на дыбы.

— Have care… внимание… attention… тпру ты, мерзкая скотина! — заорал он злобно, отвесив коню оплеуху промеж ушей. — Получай, раз ты считаешь, что Петер Польтер — канатоходец или еще кто-то в этом роде! Будет тут мне махать хвостом, как трехмачтовый бриг звездным флагом, и прядать ушами, будто краба ловит. Попался бы ты мне на корабле между фор- и грот-мачтой, я бы тебе показал, что значит штурман! Grace a dieu…[16]Слава Богу (фр.). вот и каюта, в которой стоит на якоре ирландец Винклаи. Прочь с этой клячи, Петер Польтер! А тебя, чертова лошадь, я привяжу вот к этому забору, чтобы поток не унес тебя в море. Слезайте мастер Тресков и господин Тиме, мы в гавани!

Они спешились и привязали лошадей во дворе. Польтер пошел первым, широко расставляя ноги, как будто заработал морскую болезнь от верховой езды. Поднявшись на крыльцо, они через открытую настежь дверь осторожно вошли в помещение салуна.

— Good day, старый марсовой! — приветствовал ирландца штурман. — Поставь-ка на стол какую-нибудь жидкость, не то я тебе сейчас чем-нибудь заеду, уж очень пить хочется!

Двое других проявили гораздо меньше охоты разговаривать; они молча сели за один из столов, предоставив своему спутнику одному развивать намечающуюся беседу в нужном направлении.

— Вы еще помните Петера Польтера? — спросил тот.

Хозяин состроил ухмыляющуюся мину и ответил:

— Да, я вас помню. Того, кто может так пить, как вы, забыть не так-то легко.

— Well done… bien! Не ожидал, что вы обо мне так думаете!

А помните, как мы тут с Диком Хаммердалом, Питом Холберсом и еще кое с кем давали прощальный ужин, а потом должны были ждать еще два дня по причине того, что некоторые не могли встать?

— Yes, yes, это был drink, какого еще не бывало, и вряд ли кто еще тут такой устроит. Где вас все это время носило?

— Да так, был и в море, и на Востоке, поглядел, где как люди живут, а теперь вот хочу на недельку-другую махнуть к Дедли-Гану. Он вообще-то цел, а?

— А как же! Такого голыми руками не возьмешь, и те, кто с ним, тоже умеют за себя постоять. Недавно был тут у меня Дик Хаммердал, и с ним Длинный Пит. Они потом ушли и наткнулись на краснокожих, как я думаю. Говорят, огаллала напали на поезд и получили от Дедли-Гана и Виннету хорошую порцию свинца и стали.

— Виннету? Апач тоже здесь?

Ирландец кивнул:

— Да, он даже был тут у меня и так схватил меня за горло, что я чуть Богу душу не отдал.

— Alas, old friend[17]Так, дружок (англ.). , наверное, вы рулили ему поперек курса?

— Да вроде того! Я его не знал и не хотел продавать боезапас, вот и налетел на неприятности. Вы хотите увидеть Бена Каннинга?

— Бен Каннинг? Он здесь, на борту?

— А как же! Правда, решил ненадолго отойти в лес и оставил у меня лошадь привязанной за домом.

— Вот это в самый раз! Куда он направляется, к Полковнику или от него?

— К нему. Был некоторое время внизу, в Миссури, у него там родственники, и теперь хочет обратно в горы.

— Когда он собирается взяться за брамшпиль?

— Как вы сказали? Говорите, однако, как нормальные люди. Уж больно чудные у вас речи.

— Вы dullman, дурная башка, про каких в книжках написано, и таким останетесь! Когда он отсюда уезжает, я хотел сказать!

— Этого я не знаю, но не думаю, что он навечно тут останется.

— Его лошадь расседлана?

— Нет.

— Значит, скорее всего, он уже сегодня возьмется за весла, и мы к нему присоединимся!

Хозяин, похоже, питал весьма дружеские чувства к этому странному субъекту, поскольку, будучи весьма скрытным и молчаливым человеком, он, вероятно, уже в течение многих лет не удостаивал никого такой длинной беседы, как та, что только что имела место.

В этот момент Тресков также решился задать вопрос. Он полез в карман и вытащил фотографию.

— Позвольте у вас спросить, не появлялись ли у вас здесь недавно двое мужчин, двое немцев, которые назвались как Генрих Мертенс и Петер Вольф?

— Генрих Мертенс… Петер Вольф? Хм, я готов проглотить весь свой порох и в придачу фитили и спички, если это не те двое гринхорнов, что хотели видеть Дедли-Гана!

— Как они выглядели?

— Зеленые, очень зеленые, больше я ничего не могу сказать.

Один из них — я думаю, Генрих Мертенс — доставил нам удовольствие, когда полез на Дика Хаммердала со своей мухобойкой и быстренько был поставлен на место. Я думаю, Дик его так просто бы не отпустил, не скажи он, что Полковник его дядя.

— Нашли! — радостно сказал Тресков. — Куда эти двое дальше отправились?

— В прерию. Они уехали с Длинным и Диком. Большего я не знаю.

— Посмотрите на эту картинку, мастер! Вы узнаете этого человека?

— Обмажьте меня дегтем и вываляйте в перьях, если это не Генрих Мертенс!

Вдруг он отступил на шаг, будто пораженный какой-то внезапно возникшей мыслью, и спросил изменившимся тоном:

— Вы разыскиваете этого человека, сэр?

— Почему вы так думаете?

— Здесь, на Западе, никто не носит с собой такие портреты, и вообще вы такой гладкий и чистенький, что… что…

— Ну…

— Что я хотел бы дать вам один совет. — Винклаи решил высказаться несколько помягче.

— Какой?

— Кто здесь у меня бывает, меня это не касается до тех пор, пока это не нарушает мои права. Я никого не спрашиваю и никому не отвечаю. С вами я говорю потому, что вы пришли с Петером Польтером, иначе вы бы от меня не услышали ни слова. Никому здесь не показывайте эту картинку и ни у кого никогда ни о ком не справляйтесь, до тех пор пока вы не узнаете прерию немножко получше, иначе…

— Дальше! Иначе…

— Иначе вас могут счесть за полисмена или за детектива, а это часто кончается очень плохо. Человек на Западе сам определяет, что законно, а что нет, а кто начинает вмешиваться, тому быстро вправляют мозги ножом!

Тресков хотел уже было ответить, как вдруг открылась дверь и вошел человек, увидев которого Петер Польтер с радостным воплем поднялся со своего места.

— Бен Каннинг, старина, ты ли это? Иди, выпей с нами! Я абсолютно точно знаю, что твое маленькое горлышко — это на самом деле огромная чертова дыра.

Тот, к кому он обратился, был маленький, сухонький человечек, при взгляде на которого казалось, что в нем едва ли наберется каких-нибудь жалких полфунта живого веса. Он удивленно посмотрел на говорившего, и его личико собралось в сотню крошечных складок и складочек.

— Бен Каннинг? Старина? Выпить? Большая дыра? Хи-хи-хи, где же это я видел этого парня, уж очень он мне кажется знакомым!

— Где ты меня видел? Здесь, натурально здесь. Напряги свою маленькую головку еще чуть-чуть посильней!

— Здесь? Сразу и не сообразишь. Я тут так часто бывал и со столь многими людьми, что каждого по отдельности не так-то просто вытащить из кучи. Как тебя зовут, а?

— Гром и молния, этот хлипкий юноша сидел тут, у мастера Винклаи, рядом со мной и так напился, что потом два дня не мог пошевельнуть пальцем, а сейчас он меня спрашивает, как меня зовут! И к тому же я был с ним в горах, где мы с Дедли…

— Стоп, старик! Хи-хи-хи, теперь я тебя узнал! — прервал его Бен. — Зовут тебя Фольтер, или Мольтер, или Тольтер, или…

— Польтер, Петер Польтер, штурман на клипере «Своллоу», принадлежащем Соединенным Штатам Америки, извольте заметить! И еще я с некоторых пор стал немножко траппером…

— Знаю, знаю! Ты был как-то с нами, и напоследок я из-за тебя чуть до смерти не упился. Хи-хи-хи, это ж надо иметь такую луженую глотку, каких я вообще никогда не видел, и уметь пить как… как… как сам старый папаша Миссисипи. Куда ты потом делся и куда собрался теперь?

— Побродил немного по свету и вот хочу снова к вам. Если ты, конечно, не против.

— К нам? Зачем?

— У этих двух джентльменов есть что сказать Полковнику. Его можно найти на месте?

— Думаю, что да. Когда вы хотите ехать?

— Чем скорей, тем лучше. Ты поедешь с нами?

— Да, если вы не заставите себя ждать слишком долго!

— Мы тебя не задержим. Поешь и выпей, старый самопал, и мы отправимся!

Они двигались тем же путем, по которому несколькими днями раньше проследовал Дик Хаммердал со своими спутниками, однако никаких следов их передвижения заметить было нельзя.

Петер Польтер, штурман, также ехал тут верхом не первый раз, однако сам он не смог бы точно вспомнить дорогу. Тем более кстати оказался Бен Каннинг в качестве превосходного проводника. Маленький, кажущийся столь хрупким и слабым человечек оказался подвижным, собранным, отлично знающим местность, имеющим солидную выдержку и внушающим полное доверие следопытом.

Они торопились как могли; однако Тиме и Тресков были не слишком хорошими наездниками, что же касается штурмана, то его дакотский рысак доставил ему столько хлопот, что он не переставал злиться всю дорогу. Так продолжалось несколько дней, пока они не достигли полотна железной дороги, как раз в том месте, где огаллала напали на поезд. Было раннее утро, когда Бен Каннинг остановил свою лошадь и внимательно посмотрел вдаль.

— Смотрите, друзья, — сказал он, показав рукой вперед, — гляньте в небо, а потом снова на землю! Там, наверху, летают грифы, а внизу, у рельсов, сидят койоты. Здесь кое-кто получил последний удар или последнюю пулю. Хотелось бы надеяться, что среди них нет белых, а только одни краснокожие, хи-хи-хи. Давайте посмотрим.

Четверо всадников перевели своих коней на рысь и достигли места сражения. Полусьеденные грифами и койотами трупы убитых лежали там же, где их застала смерть. Поезда следовали мимо не останавливаясь — их пассажиров не слишком интересовало то, что происходило за окнами. Бен Каннинг тщательно исследовал каждую мелочь.

— Мда, — сказал он наконец, — тут была страшная резня. Видите вот эти рельсы? Здесь путь восстановлен. Краснокожие хотели напасть на поезд, но белые им помешали. Судя по татуировкам, это огаллала. И эти расколотые черепа — такой удар мог нанести только Полковник, Дедли-Ган. Дик Хаммердал был при этом, и Пит Холберс тоже. Они стояли здесь спина к спине, это я вижу по глубоким следам на земле. Там жгли костры; а вон там, дальше, индейцы привязали своих лошадей — видите дыры в земле? А вот отсюда, смотрите, — отсюда след белых идет дальше. Давайте и мы по нему направимся.

Через два часа они действительно достигли лагерной стоянки белых, которую Бен Каннинг начал внимательно осматривать. Неожиданно он крикнул:

— Идите сюда, здесь двое пытались убежать и их преследовали!

Ведя на поводу лошадь, он пошел по глубоким, хорошо сохранившимся в мягкой почве следам, которые оставили при бегстве Генрих Мертенс и Вольф.

— Итак, это случилось здесь; тут их лошади были опрокинуты при помощи лассо, и, надо сказать, на них сидели двое белых, причем преследовали их не краснокожие, но трое белых и один краснокожий. Хи-хи-хи, эти следочки, кажется, мне знакомы. Пусть первый попавшийся гризли выкусит мне мозги, если это были не Полковник с Диком Хаммердалом и Питом Холберсом, и… и… честное слово, это не кто иной, как Виннету, апач!

Остальным оставалось лишь удивляться остроте восприятия и уверенности, с которыми маленький охотник, основываясь лишь на запутанных и кое-где стертых следах, делал свои умозаключения.

— Те, кого они преследовали, были двое белых? — взволнованно спросил Тресков.

— Двое белых, сэр, это наверняка. Вы видите, вот идут их следы, носками наружу, тогда как краснокожие ходят носками внутрь. Они лежали там, сзади. Я думаю, что утром их связанными погрузили на лошадей, потому что животные дальше пошли попарно. Победители вели кляч на поводу.

Смутные догадки Трескова, похоже, были недалеки от истины, хотя никто из присутствующих не мог пока в точности объяснить этого события. Высказывались различные соображения, пока Бен Каннинг не положил конец разговорам:

— Они взяли направление на убежище, но я готов спорить, что индейцы собрались и начали их преследовать. Друзья, самое лучшее, если мы пойдем дальше по их следу!

Остальные согласно кивнули и резвой рысью последовали за маленьким охотником.

— И в самом деле, — воскликнул он по прошествии получаса, — разве я не прав? Тут сошлись два отряда лучников; один из них появился справа, другой — слева. Они обошли кругом место сражения, чтобы определить, в каком направлении удалились белые, и здесь объединились, чтобы дальше преследовать вместе. Песок долго держит следы, поэтому я подозреваю, что прошло много дней с тех пор, как ежи оставлены. Но у нас хорошие лошади, а они наверняка имеют при себе раненых, из-за которых не могут двигаться слишком быстро, и я думаю, что мы догоним их до того, как они настигнут Дедли-Гана.

И опять — и это длилось не часы, а дни — они двигались все вперед и вперед, придерживаясь обнаруженного следа, который то становился отчетливым, то вновь пропадал между камнями или в мягкой траве. Но Бен Каннинг всякий раз находил потерянный след. Так они достигли местности, где река Арканзас описывает широкую дугу вокруг Гладких Холмов и множество ручьев впадает в нее, стекая с окрестных возвышенностей.

Открытая прерия кончилась; редко встречавшийся кустарник стал более густым, появились высокие деревья, их было все больше и больше — скоро путники должны были вступить в густой лес. С каждой минутой командир маленького отряда становился все осторожнее, так как следы, по которым они шли, имели теперь весьма свежий вид и за каждым деревом мог скрываться кто-то из дикарей.

Вдруг Бен Каннинг остановился и начал внимательно осматривать мягкую, покрытую мхом почву.

— Это следы белых людей; они вышли из леса. Здесь они встретились с дикарями, но драки не было. Видите, тут, в центре, стояли двое предводителей и беседовали друг с другом. Потом по кругу пошла калюме, трубка мира, — это видно по пеплу на земле. По всей видимости, это была шайка белых бандитов, которые объединились с краснокожими, чтобы найти наш лагерь и принять участие в дележе добычи.

— Миллион тонн на корму! — вскипел Петер Польтер. — Когда-нибудь, этими вот руками я им такое устрою, что эти белые станут красными, а красные побелеют от страха! Если меня не обманывает воздух, нам еще не слишком далеко плыть, прежде чем мы сможем встать на якорь около их лагеря. Но зачем нам здесь нужны наши четвероногие средства передвижения? Что касается меня, то своим я сыт по горло, он мне такую бортовую качку устроил, что у меня теперь в голове полная каша и все мои двести тридцать костей оказались в сапогах!

Каннинг улыбнулся, услышав столь трогательную жалобу славного моряка, и ответил:

— Охотно верю, мастер; ты сидишь на лошади так, как будто из тебя должны испечь яичный пирог! Взять с собой животных дальше мы все равно не сможем, они нам будут мешать. Однако я знаю одно место, где мы их спрячем так, что их не найдет ни один индеец. За мной, друзья!

И он повернул глубже в лес. После долгих и значительных усилий, которых потребовало от них продвижение через чащу, они достигли маленькой, неприметной полянки, на которой и спрятали лошадей. Сделав это, они вернулись обратно на то место, где оставили следы. Отсюда они пошли дальше по следам, однако с удвоенной осторожностью и вниманием, вытащив ножи и держа ружья готовыми к выстрелу. Неожиданно Каннинг резко остановился и прислушался.

— Слушайте, парни! Не похоже ли это на ржание лошади?

Остальные также остановились и стали вслушиваться в тишину дремучего леса. Немного в стороне послышалось слабое ржание.

— Либо у них там лагерь, либо они бросили лошадей, чтобы быстрее двигаться вперед. Чертова скотина почует нас и выдаст. Мы должны зайти с подветренной стороны!

Он лег на землю и пополз, делая широкую дугу вокруг того места, откуда послышалось ржание. Спутники последовали его примеру. По прошествии некоторого времени он дал знак избегать любого шума и сквозь щель между кустами показал на открытое место, которое за этими кустами начиналось. Там паслось около тридцати лошадей, охраняемых двумя индейцами.

— Видите этих краснокожих негодяев, друзья? У меня есть большое желание дать им попробовать моего ножа и разогнать лошадей на все четыре стороны, хи-хи-хи. К сожалению, так не пойдет. Нам нельзя выдавать свое присутствие. Вперед! Мы должны как можно скорей до них добраться, но не по следу, а с другой стороны!

Ловко и бесшумно, как змея, маленький человек пополз сквозь лесные дебри. Путь был страшно труден. Текли часы, начинался вечер; под высокими кронами деревьев темнеет раньше, чем в прерии, поэтому придерживаться избранного направления становилось все труднее. Но вот Бен Каннинг поднял голову и широко раскрытыми ноздрями втянул в себя воздух.

— Пахнет огнем и дымом. Они устроились на ночлег. Вперед, но тихо, тихо, — мы сейчас совсем недалеко от них.

Подлесок кончился, и мощные стволы деревьев стояли теперь свободно, как колонны огромного, увенчанного гигантской зеленой кровлей собора. Четверо мужчин ползли теперь от одного дерева к другому и прятались потом за каждым стволом столь долго, пока не убеждались, что они остались незамеченными и что ближайшее окружение не таит в себе никакой опасности.

Так они достигли оврага, — длинные, узкие и довольно глубокие, они часто встречаются в дремучих лесах Запада. Каннинг осторожно приподнял голову и заглянул вниз. Прямо под ними, на глубине около пятнадцати метров, горел костер. Вокруг него сидели около тридцати мужчин, среди которых были и белые, и дикари, в то время как немного в стороне от них и под неусыпным их наблюдением лежали трое со связанными руками и ногами.

— Наконец-то мы до них добрались! — сказал маленький траппер. — И ведь они не имеют ни малейшего понятия о том, что нам отсюда их так замечательно видно, хи-хи-хи! Но кто там эти трое? Продвинемся немножко дальше, мальчики, вон к тем папоротникам, оттуда можно будет увидеть их лица!

Густые заросли папоротника, которые находились у самого края оврага, дали им возможность оставаться совершенно незамеченными.

— Боже, — прошептал Каннинг, осторожно заглянув вниз еще раз, — они захватили Полковника с Питом Холберсом и Диком Хаммердалом!

— Полковник? — спросил штурман, просовывая голову между широкими листьями. — Heavens… vraiment…[18]О Небо… действительно… (англ., фр.) Можно я прыгну вниз и своими собственными руками выловлю их оттуда, Бен?

— Подожди немного, старина; давай для начала посмотрим, что тут, собственно, должно произойти. Разве ты не видишь, что эти мерзавцы собрались только для того, чтобы решить судьбу пленников? Вон тот чернобородый охотник у них сейчас за председателя собрания; огаллала это терпят — их-то вождь, похоже, лег там, у железной дороги. Смотри-ка, все готово и их предводитель встает!

Все было так, как он сказал. Один из белых охотников, который по всем признакам был предводителем, встал и подошел к пленникам. Он ослабил веревки, которыми были связаны их ноги, и кивнул им, чтобы они встали. Потом тоном приказа сказал им:

— Встаньте и слушайте, что вас ждет!

Трое мужчин повиновались приказу.

— Вы Дедли-Ган, предводитель охотников, которые имеют тайный лагерь в лесу?

Тот, кого спрашивали, согласно кивнул.

— Это вы убили Матто-Си, вождя этих храбрых краснокожих?

Ответом был такой же кивок.

— Говорят, что у вас есть много золота в горах, которое спрятано в потайном месте. Это правда?

— Очень много!

— Еще говорят, что там у вас лежит много тысяч бобровых шкур. Это так?

— Well, мастер, вы весьма хорошо информированы.

— Ну, так слушайте, что я вам скажу: эти красные люди хотят чтобы вы умерли. Это я им обещал, но они недостаточно хорошо понимают английский и не смогут понять то, что я скажу дальше; я хочу вам кое-что предложить.

— Говорите!

— Вы провожаете нас к своему убежищу, отдаете золото и шкуры, и мы вас отпускаем!

— Это все, что вы от нас хотите?

— Все. Решайте быстрей!

— Похоже, вы чертовски мало слышали о Дедли-Гане, мастер, если способны сделать мне такое благородное предложение. Вы связались с этими краснокожими подонками, которых превзошли в мерзости, только для того, чтобы взять мое золото, — белый с краснокожими против белого; будьте вы прокляты на вечные времена за свою подлость! Однако почему вы считаете, что я так глуп, что поверю, будто вы нас отпустите, когда получите то, что хотите?

— Я сдержу свое слово, и вам не будет причинено никакого вреда!

— Дурачьте гринхорнов, а меня так просто не проведешь! Да будет вам известно, что я употреблю свою свободу только на то, чтобы заполучить вас на мушку моего ружья и вернуть награбленное. Пристрелите нас лучше сразу, если у вас хватит на это храбрости!

Вероятно, Дедли-Ган неспроста дал столь дерзкий ответ. Разговаривая, он поднял глаза немного вверх, изучающе скользнул быстрым и острым взглядом по краю оврага и быстро их опустил. По его губам пробежала еле заметная усмешка.

Этот взгляд не остался незамеченным. Опытный сыщик Тресков перехватил его и, поглядев на то место, куда только что смотрел Полковник, непроизвольно вздрогнул.

— Поглядите туда, — прошептал он Бену Каннингу, который лежал рядом с ним, — я вижу голову дикаря.

Тот, к кому он обращался, повернул голову и, вглядевшись, прошептал:

— Клянусь Богом, это Виннету, апач! Я же знал, что он должен быть с Полковником! Он не был схвачен и теперь следует за ними, чтобы попытаться их освободить. Я должен подать ему наш знак!

Он приложил к губам опавший лист и издал звук, неотличимый от стрекота цикады. Враги не могли обратить внимания на этот стрекот, ибо в лесу он раздавался довольно часто. Виннету, однако, мгновенно обернулся в их сторону, после чего исчез.

Трое связанных охотников внизу также насторожились, но никто из них ни одним движением не выдал своих чувств.

— Пристрелить? — Чернобородый пожал плечами. — Что это вы о себе вообразили? Я отдам вас индейцам, а они привяжут вас к столбу. Ваши золото и шкуры мы получим так или иначе. Только вам придется очень плохо, если мы не нападем на след ваших людей. Так что не делайте глупостей, мастер, и скажите «да».

— Нет! Я не хочу принимать подарки, в том числе и такие дорогие, как жизнь, от человека, который нападает сзади на своих братьев; который продался врагам; от человека, который выдавал себя за моего племянника, а потом нанес удар в спину. Вы подонок, мастер, запомните это!

— Придержите язык, иначе я его отрежу до того, как отдам вас краснокожим.

— Докажите, что вы лучше, чем я о вас думаю! Верните нам оружие и давайте драться трое против тридцати, если у вас хватит мужества!

— В этом нет необходимости, мастер, мы вытряхнем из вас душу и без всякой драки. А что касается «подонка», то я вам это запомню. Вы принимаете мое предложение или нет?

— Нет!

— А вы двое?

— Хм, — презрительно блеснул маленькими глазками Дик Хаммердал, — принимаем мы его или нет, это все равно; вам это не принесет ничего хорошего, можете мне поверить. Эх, были бы у меня свободны руки, а в них ружье — вас бы тут же черти унесли! Или ты так не считаешь, Пит Холберс, старый енот?

— Если ты думаешь, Дик, что он непременно должен быть унесен чертями, — ответил Длинный, — то я не имею ровно ничего против.

— Ну что ж, — сказал чернобородый, злобно сверкая глазами, — пусть тогда краснокожие посадят вас на кол и поджарят; это как раз то, чего вы хотите!

Он отошел от них и сел рядом с индейцами, чтобы передать им результаты переговоров.

— Тот, кто сейчас говорил, — это Полковник? — спросил Тиме у Бена Каннинга.

— Да, сэр, ваш дядя, если правда то, что вы мне рассказывали.

— Поверьте, это он! Он так похож на отца, что тут не может быть сомнений. И вот, когда я его наконец встретил, я его теряю! Ему можно помочь, Бен?

— Послушайте, сэр, если вы полагаете, что я брошу моего Полковника в беде, то вы во мне очень сильно ошибаетесь. Могу ли я и на вас рассчитывать, друзья?

Все только кивнули, однако Петер Польтер решил высказаться:

— Я останусь лежать здесь, и пусть меня сожрут койоты, как старую падаль, если я не возьму за горло вот этими десятью пальцами и не сотру в порошок того парня, который только что там, внизу, разговаривал с Полковником! Однако выньте-ка, пожалуйста, из своего мешка ту фотографию, господин сыщик! Здесь достаточно света от их костра. Я готов прямо сейчас пойти ко дну, если у этого негодяя не то же самое лицо, что у вас на картинке!

— Мне не нужна никакая фотография, Петер, это он, я его сразу узнал, — ответил Тресков. — Посмотрите внимательно на этих типов, господин Тиме, не считаете ли вы, что это Генрих Мертенс и Петер Вольф?

— Это они! В этом нет сомнения; но неужели теперь, когда мы так недалеко от цели, они от нас уйдут?!

— Не торопитесь, сэр, — ответил Каннинг, — Полковник слышал мой знак и знает, что помощь близка. Если бы только у него руки были свободны, вы бы увидели, что именно этим негодяям больше всего не нравится!

Вдруг сзади что-то еле слышно зашуршало; к Бену тихо подполз апач.

— Виннету слышал стрекот и узнал лицо Бена, друга его белого брата. Он поползет в овраг и срежет веревки. Тогда мои белые братья смогут броситься вниз и обрушиться на охотников и огаллала. Потом они последуют за Дедли-Ганом к его вигваму.

Он исчез так же быстро, как и появился. Оставшиеся мужчины внимательно следили за вражеским лагерем и были готовы в любой момент напасть сами.

Но вот Мертенс поднялся, и вместе с ним поднялись все белые и дикари. И вдруг, прежде чем он успел сказать хоть одно слово, между высокой травой и кустарником, которыми поросли склоны оврага, промелькнула темная фигура и, прежде чем кто-либо успел среагировать на ее неожиданное появление, оказалась около пленников. Это был Виннету.

Три взмаха ножом — и их руки свободны; тут сверху грохнули четыре выстрела… потом еще четыре. У Дедли-Гана не было времени разглядывать, что было дальше; он вырвал у стоявшего к нему ближе всех дикаря томагавк и бросился в самую гущу ошеломленных врагов.

— Come on[19]Давай! (англ.) , бей их! — кричал он, в то время как Виннету рубился бок о бок с ним.

— Пит Холберс, старый енот, видишь вон того парня, у которого моя пушка? — торжествующе воскликнул Дик Хаммердал, — Пойдем, я хочу получить ее обратно!

Два неразлучных друга ринулись в бой, и через несколько минут Дик снова держал в руках свое ружье. Петер Польтер, штурман, носился среди перепуганных врагов как метеор. Он хотел сдержать слово. Одной из своих медвежьих лап он схватил предводителя дикарей за бедро, другой — за шею и, подняв его высоко в воздух, бросил на землю так, что тот сразу умер.

— Готов! Вперед, парни! Бей, руби, коли, режь, кидай их за борт, громи их к чертовой матери! Ура!.. Ура!

Вначале врагов было раза в три больше, однако, ошеломленные внезапностью нападения, они потеряли почти половину людей, прежде чем начали по-настоящему защищаться. Как и в ночном бою у железной дороги, томагавк Дедли-Гана беспощадно разил противника; не меньшее число жертв падало от руки Виннету; и спина к спине в самой гуще врагов стояли «крутящиеся тосты» — Дик Хаммердал и Пит Холберс. Штурман метался по оврагу как разъяренный демон; малыш Бен Каннинг, спрятавшись в кустах наверху, ловил на мушку беглецов.

Тресков и Тиме с самого начала сражения сосредоточили свое внимание на Мертенсе и Вольфе. Тресков снял с пояса запасной ремень и сделал из него петлю.

— Сделайте то же самое, — сказал он Тиме, — мы ошеломим их выстрелами. Я беру на себя виконта, а вы — слугу. Прежде чем они смогут подумать об обороне, они уже должны лежать на земле и с петлей на шее!

Указание полицейского было выполнено. После немногих минут борьбы нападавшие одержали победу. Сбитый с ног штурманом Мертенс, равно как и Вольф, лежали на земле связанными; почти все враги были убиты, и лишь одному белому и немногим индейцам удалось спастись бегством.

Дедли-Ган был не тот человек, который стал бы тратить время на долгие благодарности и расспросы по поводу своего спасения, вместо того чтобы как можно быстрее воспользоваться плодами победы.

— Вперед, парни, к лошадям! — крикнул он. — Иначе мы их упустим! Индейцы выставили охрану у мустангов, ее надо застать врасплох! Однако там нужны не все, кое-кому следует остаться здесь.

И он с большей частью людей быстро покинул овраг. Тресков, Тиме и штурман, оставшись сторожить связанных, сели отдохнуть. Положение никоим образом нельзя было назвать безопасным, поскольку бежавшие краснокожие в любой момент могли вернуться и с достаточного удаления начать обстрел. Однако ничего такого не произошло. Внимательно вслушивались они в ночь; ничего подозрительного слышно не было, и первые звуки, нарушившие тишину, наступившую после боя, были явно мирными: зашуршали кусты, затрещали сучья и ветки, — ушедшая группа возвращалась, держа на поводу своих и захваченных у уничтоженной охраны коней. Бен Каннинг не забыл о своем мустанге и о лошадях своих спутников и теперь привел их к оврагу.

— Пит Холберс, старый енот, ты видишь, что моя старая кобыла снова со мной? — спросил счастливый Дик Хаммердал.

— Если ты считаешь, что я ее вижу, то я не имею ничего против; но by God[20]Клянусь Богом (англ.). , не хватило очень немногого, чтобы от вас обоих осталось мокрое место.

— Мокрое или не мокрое, это все равно, но я очень хотел бы знать, кто эти ребята, что пришли с малышом Каннингом. Да это же чертов штурман, у которого такие большие клешни и который здоров пить, как никто другой!

— Да, это я, старый бочонок! Все еще помнишь меня, да? Прибыл сюда снова с мастером Тресковом и мастером Тиме, потому что…

— Мастер Тиме? — быстро спросил Дедли-Ган. — Эх, Петер Польтер! В самом деле, это опять ты! Что ты забыл в прерии и что это за мастер Тиме, которого ты привез?

— Вот этот человек, Полковник, он приехал с господином Тресковом, чтобы найти своего дядю.

— Этот?..

Он отступил на шаг назад и посмотрел на племянника долгим испытующим взглядом, потом протянул к нему руки и воскликнул:

— Нет, это не обман, нет, я узнаю эти черты! Генрих, родной мой, здравствуй, тысячу раз здравствуй!

Оба долго держали друг друга в объятиях, остальные молча стояли в стороне, пока к бесстрашному Полковнику не вернулось ощущение реальности, а вместе с ним и чувство опасности, грозившей его дорогому родственнику и всем остальным.

Он выпустил его из объятий и сказал:

— Здесь не место для вопросов и ответов. Быстрее, нам нужно в убежище, оно совсем недалеко отсюда! Там мы сможем перевязать раны и в безопасности отпраздновать свое прибытие и свое спасение.

Захваченных лошадей распределили так, что ни одна из них не была оставлена, и, взяв их под уздцы, все тронулись в путь. В темноте они двигались между далеко отстоящими друг от друга огромными стволами деревьев, увенчанными на большой высоте пышной зеленой кроной. Потом небольшой караван долго петлял в невообразимом лабиринте скал, где даже днем человек, знающий дорогу, с трудом смог бы найти верный путь. Дальше Дедли-Ган повел их вдоль русла небольшого ручья, и наконец они оказались у входа в пещеру, которая и служила местом постоянного лагеря сообщества трапперов и золотоискателей, главным лицом в котором был Дедли-Ган. В темноте ночи горели костры, вокруг них сидело множество белых мужчин — это были его люди.