Онлайн чтение книги Колыбельная для жертвы
9

Я прикрыл дверь в комнату Элис и прошел по коридору к своей комнате. Она была маленькая, но функциональная, достаточно большая для двуспальной кровати у стены, комода и платяного шкафа. Пара темно-синих штор с такими же складками, как и у штор в гостиной. На полу рядом с кроватью дешевый электронный будильник с радио показывал 00:15.

Моя камера в тюрьме была больше этой комнаты.

На одеяле лежал старомодный латунный ключ с привязанной к нему картонкой на ленточке. Кривой почерк – «ДУМАЮ, ТЕБЕ ЭТО МОЖЕТ ПРИГОДИТЬСЯ».

Ну да…

Повернулся. Замок в дверь спальни был вставлен совсем недавно – половицы под дверью покрывала опилочная перхоть, там же валялось несколько щепок. Ключ легко вошел в замочную скважину, я повернул его, и задвижка с клацаньем встала на место.

После двух лет взаперти этот звук действовал до странности умиротворяющее, особенно под аккомпанемент приглушенного храпа Хитрюги из-за стены.

Ноутбук отправился на кровать, я разделся, аккуратно сложил одежду и положил ее на комод. Привычка.

Взял сверкающий новизной мобильник и набрал номер, написанный на бумажке, которую дал мне Хитрюга.

Гудки, гудки, гудки…

Подошел к окну, приоткрыл одну из штор на пару дюймов. Бетон, мрак и уличные фонари. По саду через дорогу кто-то крадется, освещая себе путь фонариком. Пусть тебе повезет, и ты сможешь найти что-нибудь пристойное в этих краях, что можно будет спереть.

Потом щелчок, и в трубке зазвучал сонный голос:

– Алло? Алло, кто это?

– Вы Алек?

Хруст, шипение, потом глухой стук.

–  Вы представляете, который теперь час?

– Мне кое-что нужно. Завтра. Полуавто…

– Вы, наверное, ошиблись. Я оказываю духовное наставничество заблудшим душам. Вы заблудшая душа, нуждающаяся в наставничестве?

Ах да. Конечно. Осторожность. Наверное, весьма неплохое качество для торговца оружием.

– А вы как думаете?

– Думаю… Я думаю, что вы встали на опасный путь. Что жизнь ваша пошла не так, как вы хотели. Что мрак окружает вас.

Еще бы, иначе за каким чертом мне нужен пистолет?

– И что теперь?

– Думаю, вам следует прийти ко мне. Мы сможем помедитировать над вашими затруднениями. Выпьем травяного чая. Найдем суть душевного конфликта у вас внутри. – Сдавленный зевок. – У вас есть бумага и ручка?

Я прилепил бумажку Хитрюги к оконной раме. Подошел к гардеробу, вынул ручку из кармана куртки:

– Диктуйте.

– Слейтер Кресент, тринадцать, Блэквол Хилл, ОС12 3РХ.

– Когда?

– Завтра я оказываю духовное наставничество с девяти до семнадцати. Во время ланча могу выйти в магазин, но в остальное время…

– О’кей, завтра.

–  Мир вам . – Положил трубку.

В нескольких улицах от дома взвизгнул в небо фейерверк, с грохотом и треском вглядываясь в ночь злобным красным глазом.

Мир – это было совсем не то, что я имел в виду.

Задернул шторы, залез под одеяло и включил ноутбук. Поставил его себе на грудь и устроился поудобней, чтобы продолжить смотреть Окутанную мглой .

Лора Страхан идет по Хай-стрит, игнорируя красоту окружающих зданий, превращенных в благотворительные магазины, книжные лавки или просто в места, где можно получить микрокредит или заложить драгоценности.

– Что случилось со мной той ночью и в следующие два дня… все очень скользко, трудно за что-нибудь ухватиться. Как будто это было не со мной. Как будто это происходило с кем-то другим в кино. Все слишком большое, больше, чем в жизни, и как будто ненастоящее. В этом есть какой-то смысл?

Может быть, именно этим объясняются странные характеры и дрянные диалоги?

– Однажды утром я пришла в себя и смогла почти на вкус почувствовать операционную. Дезинфицирующее средство, металл… Потом все пропадает, и единственное, что я чувствую, это как будто что-то разрывает мне грудную клетку.

Следующая сцена. Комната для брифингов в штаб-квартире полиции Олдкасла. Еще та, старая комната, с провисшим подвесным потолком и грязным ковровым покрытием. Еще до ремонта. Журналисты сидят на стульях, камеры, микрофоны и диктофоны направлены на четырех мужчин за столом. На одном конце Лен – уже в то время он лысый, в своем древнем двубортном черном костюме. Рядом с ним офицер по связям с прессой, весь потный, сидит, словно аршин проглотил. А с ним…

Что-то лопнуло у меня глубоко под ребрами, вызвав короткий стон.

С экрана ноутбука на меня смотрел доктор Генри Форрестер. Волос на голове больше, чем в конце жизни. И жизни больше. Еще до того, как его щеки впали и морщины перестали быть просто заметными, а стали выглядеть ужасно. Перед тем как чувство вины, горе и виски опустошили его.

– Генри. Ах ты старый глупый ублюдок…

Мужчине рядом с Генри, последнему из сидевших за этим столом, было года двадцать четыре, не больше. Покатые плечи, бахрома кудрявых каштановых волос нависает над глазами, маленьким нимбом стоит над головой и кольцами опускается на плечи серого костюма и воротник рубашки. Если постричь его как надо, то он станет невидимым.

Поверх приглушенного бормотания вопросов и ответов идет наложенный голос диктора:

– И пока Лора пыталась примириться с ужасными событиями, наградившими ее ночными кошмарами и шрамами от ран, операция по поимке Потрошителя стала испытывать свои собственные трудности.

Пошло, но, в общем, правильно.

Репортер вытягивает руку вверх:

– Детектив-суперинтендант Мюррей, это правда, что вы пригласили экстрасенса, чтобы вдохнуть новые силы в расследование?

Чей-то голос врывается, прежде чем Лен успевает что-нибудь ответить.

–  Думаете, он сможет помочь вам в вашей карьере?

Смех. Сразу же прекращающийся после того, как Лен ударяет кулаком по столу.

–  Четыре женщины мертвы. Три других останутся со шрамами до конца своих дней. Что именно кажется вам столь забавным?

Молчание.

Лен тычет пальцем в толпу:

– Если еще что-нибудь подобное повторится, я не просто прикажу очистить комнату, я вас всех за решетку посажу. Всем ясно?

Никто не произносит ни слова.

Пленка идет дальше, кто-то делает еще одну попытку.

– Это правда, что вы его почти поймали, но позволили ему уйти?

Лицо Лена темнеет.

– Никто не «позволял ему уйти». Офицер был вынужден прекратить преследование из-за серьезных травм, полученных в процессе погони. И если я увижу напечатанными слова о том, что мы «позволили Потрошителю уйти», я обрушусь на вас, словно гнев Господень.

Сцена меняется на шатающееся видео с мобильного телефона. Здоровый мужик стоит на кафельном полу на коленях, окруженный частоколом ног и мобильных телефонов. Левая сторона лица вымазана в крови, кровь сочится из рваных ран на голове и на лбу, пачкая воротник рубахи и пиджак. Затем в кадр протискивается женщина, берет его лицо в свои руки. Укладывает на пол. Складывает куртку от спортивного костюма и кладет ее ему под голову. Устраивает удобнее.

Диктор в наложении произносит что-то, но это просто шум.

Неужели я действительно так плохо выглядел? Не удивительно, что Рона захотела вызвать «скорую».

Немного перемотал назад.

– …я обрушусь на вас, словно гнев Господень.

Совсем не удивительно, что я не мог держаться на ногах, все это выглядело так, как будто кто-то приложился к моей голове бейсбольной битой, утыканной осколками битого стекла. Потом появляется Рут Лафлин в шортах и футболке и укладывает меня на пол, прежде чем я упаду сам.

Несчастная женщина, черт побери. Если бы я не позволил ему уйти…

– Нам не известно в подробностях, что на самом деле произошло в тот день в Олдкасле, но мы знаем совершенно достоверно, что сумасшедшая гонка по городу закончилась ужасной аварией. Детектив-инспектор Эш Хендерсон преследовал Потрошителя до железнодорожного вокзала, но потерял сознание от ран и был срочно доставлен в каслхиллскую больницу с сотрясением мозга, переломами двух ребер, сломанным запястьем и травмой шейного отдела позвоночника. Ирония судьбы заключается в том, что женщина, которая оказывала ему помощь, Рут Лафлин, стала последней жертвой Потрошителя.

Потому что я не остановил его.

Видео с мобильного телефона сменилось чем-то более профессиональным, с заставкой Пожарной службы Олдкасла в левом верхнем углу. На экране одна команда пожарных вырубала водительскую дверь разбитой дежурной машины, а другие в это время заливали водой горящую «фиесту».

– Водитель машины без опознавательных знаков, полицейский, констебль О’Нил, получил трещину в черепе, и у него была сломана рука.

Ничего не сообщалось о том, что случилось с собакой в багажном отсеке «фиесты».

Еще один переход, и мы снова на брифинге для прессы. Еще один вопрос. Еще один сердитый ответ Лена.

И снова наложенный голос диктора:

–  Поскольку расследование продвигалось с большим трудом, было решено обнародовать психологический профиль…

Парень с перманентом и в сером костюме смотрит на Генри. Генри кивает.

Внизу экрана появляется надпись: «ДОКТОР ФРЕД ДОЧЕРТИ, КРИМИНАЛИСТ-ПСИХОЛОГ».

Доктор Дочерти откашливается.

–  Спасибо . – Он явно пытается говорить шикарно, но произносимые им слова будто вырезаны из песчаника, из которого построены дома в Глазго. – Мы полагаем, что человеку, совершившему эти преступления, лет двадцать восемь – тридцать, он неквалифицированный рабочий, который с трудом удерживается на своей должности. Он был очень близок со своей матерью, которая, весьма возможно, недавно умерла. Его ненависть к женщинам вызвана ее всеобъемлющим влиянием. Он неопрятен и, скорее всего, страдает каким-то психическим заболеванием. Мы полагаем, что он имел приводы в полицию.

Что ни в коей мере не сужает круг подозреваемых. Особенно в Олдкасле.

Остальная часть видеодиска была еще хуже. Полиция не может поймать Потрошителя, бла-бла-бла. Канцелярия прокурора отказывается выдавать тела первых четырех жертв, так что родственникам приходится провести символические похороны и ждать, когда следствие закончится.

Наверное, эти несчастные придурки все еще ждут.

Доктор Дочерти снова появляется в кадре, в следующем фрагменте с Лорой Страхан. Он ерзает в большом кожаном кресле, уставившись глазами в какую-то точку слева от камеры, как будто ожидая одобрения от кого-то, стоящего там. Акцент уроженца Глазго заметен гораздо меньше, чем на пресс-конференции. Практиковался, по-видимому.

– Несомненно, для Лоры это был чрезвычайно травматический опыт. Мы проводили еженедельные сеансы, помогавшие ей свыкнуться с тем, что с ней произошло. Конечно, о выздоровлении говорить еще очень рано, но она стала чувствовать себя лучше.

Голос кого-то из журналистов, не попавшего в кадр:

– Вы думаете, она когда-нибудь снова станет нормальной?

Доктор Фред Дочерти застывает в кресле:

– Нормальность – это относительное понятие, не имеющее смысла в психологии. Мы все индивидуальны, поэтому такая вещь, как «нормальность», просто не существует. То, что мы пытаемся сделать, это помочь Лоре вернуться к состоянию, которое нормально для нее.

– А как насчет Мэри Джордан?

Его пальцы начинают перебирать складку на брюках.

– Это очень печально, но Мэри не в достаточной степени отвечает на лечение. Как я уже сказал, мы все разные, и все справляемся по-разному.

– Она была помещена в закрытое психиатрическое заведение, не так ли? И находится под постоянным наблюдением из-за склонности к самоубийству.

– Человеческий мозг – вещь весьма сложная, его нельзя просто… – Смотрит вниз, себе на колени. Успокаивает руки. – Она получает необходимое лечение. Так же, как и Рут Лафлин.

На экране съемка с камеры наблюдения супермаркета. Женщина, стоящая на коленях в овощном отделе, закрывает голову руками и раскачивается из стороны в сторону, а люди с тележками обходят ее стороной, стараясь не смотреть ей в глаза.

Голос диктора:

– Не в состоянии справиться с ночными кошмарами и приступами тревоги, начавшимися после ее похищения, Рут Лафлин перенесла нервный срыв в супермаркете «Каслвью Асда» и в настоящее время находится на лечении в той же клинике, что и Мэри.

А Потрошитель все еще на свободе.

Конец, по сути дела, не самый жизнеутверждающий.

Добро пожаловать в реальный мир.