Онлайн чтение книги Контрразведка
НАГУАЛЬ

Утро выдалось росистым, солнечным и свежим.

Ставр вдохнул воздух всей грудью, задержал выдох на несколько минут и, ощущая желание закричать во все горло, прыгнул с обрыва в озеро. В темпе переплыв его под водой трижды, что составляло чуть больше ста метров, он полежал на воде, затем вернулся обратно на берег и час занимался ежеутренним тренингом с «динго»-двойником. Еще час медитировал с выходом в поле Сил, то есть общее энергоинформационное поле, просеивая информацию, узнал последние новости и вернулся из странствий на верхние этажи эйдоинформ-океана, почти не утратив хорошего настроения. Информации для размышлений хватало, в том числе и в области его интересов, но в настоящее время считалось, что Ставр Панкратов находится в законном отпуске и происшествия любых уровней касаться его не должны. Хотя на самом деле все было наоборот, и он был вызван сюда: а – для получения задания, б – для встречи с другим агентом класса ультра-си, с которым ему предстояло работать в паре.

Искупавшись в озере еще раз, Ставр позавтракал жареными грибами и земляничным компотом – готовил сам, по старинке, на костре – и завалился в полудреме на лужайке у обреза воды с другой стороны озера, где берег был ниже. Таким образом он проводил время уже третьи сутки, успел загореть, расслабиться и наполнить душу и тело тишиной природы, зная, что подобного кайфа не может себе позволить ни один крутой спец «контр-2». Видимо, кто-то на самом верху властных структур «контр-2» решил дать ему расслабиться перед важным делом, справедливо полагая, что уединенный отдых на лоне природы не надоедает и не приедается. Правда, Ставру дали понять, что в случае непоявления агента он обязан заявиться по месту основной работы не позднее двадцать первого июня, хотя он и сам отлично понимал значение слова «ответственность».

С другой стороны, он мог и не соблюдать закона педантичной точности. Во-первых, потому что его всегда могли найти те, кто был в нем заинтересован, а во-вторых, жить свободно и независимо позволяли принципы современного социума: от каждого – минимальная отдача для обеспечения прожиточного уровня, соблюдение максимального невмешательства в дела соседа, и каждому – максимальная свобода для реализации собственных творческих планов и обеспечения своего благосостояния, не в ущерб, разумеется, живущему рядом. Если бы Ставр Панкратов при этом был нормальным среднестатистическим гражданином Федерального союза Земли, соблюдающим все нормы и законы общежития…

Это скрытое густыми лесами местечко под Владимиром, предназначенное для встречи, на берегу небольшого, но глубокого озера, питаемого родниками и ручьями, недалеко от реки Клязьмы, он отыскал не сразу и справедливо считал своим. Туристы пока еще сей район не облюбовали, а лесники если и посещали, то редко.

Место и в самом деле было исключительным по красоте и покою: склон холма обрывался в озеро, будто отсеченный ножом, а к лужайке под обрывом идеальным образом была подогнана опушка елового леса с великолепным малинником и земляничной поляной. Озеро, метров сорока в диаметре, было глубоким и совершенно прозрачным до чистейшего песчаного дна, а окружали его столетние ели и клены, так и просившиеся на полотно художника. Ставр художником не был, но толк в красоте и гармонии понимал.

Что-то зажужжало над лицом. Он с любопытством открыл глаз: вредные насекомые облетали его стороной, а для пчел и ос он интереса не представлял.

Это был здоровенный, чуть ли не с кулак величиной, и с огромным жалом шершень, пушистый, золотисто-коричневый, полосатый, сверкающий драгоценными камнями на крыльях.

– С жалом ты переборщил, – лениво пробормотал Ставр вслух и закрыл глаз. Никакой это был не шершень, а терафим, личный инк по имени Фил, Филиппок, пси-защитник, пси-лекарь и блок информации. Терафимы по сути представляли собой сгустки полей, саморегулирующиеся полевые структуры, а функционально – квазиживые информационные преобразователи, обладающие зачатками интеллекта и в некоторых пределах свободой воли. Они могли внедряться в любой предмет, могли быть совсем невидимыми – для обычных людей, конечно, или создавать себе любой облик. Терафим Ставра любил забавляться и нередко преподносил хозяину сюрпризы, а также вечно бурчал по поводу имени, которое ему дали при рождении. Ну не нравилось оно ему.

«Я тут кое-что откопал занятное, – сообщил он в пси-диапазоне. – Не изволите полюбопытствовать? И вообще – хватит спать! Вон пузо уже отрастил».

«Не мешай, – так же мысленно отмахнулся Ставр. – Никакого пуза я себе отрастить не успел. А ты небось наткнулся на муравейник».

«Что я, муравейников не видел? Это какая-то хреновина с морковиной. В моей памяти сведений о подобных объектах не содержится. Пошли посмотрим, хоть жирок растрясешь».

Ставр подумал немного и сел, потом поднялся. Ему действительно стало интересно, что за открытие сделал Фил. Вернее, Филиппок. Такое именно имя дал ему Панкратов-старший, а Филом он стал, уже служа у Панкратова-младшего, у Ставра.

«Веди, Сусанин».

Идти пришлось метров сто, через малинник и небольшое болотце с крапивой и, как полагается, с комарами. Ставру показалось, что терафим повел его этим путем нарочно, однако проверить догадку не удалось: руку вдруг пронзила мгновенная боль. Ставр инстинктивно «ощетинился» – включил пси-резерв, но ничего необычного не увидел и не ощутил, вообще ничего не увидел, и тем не менее на тыльной стороне ладони красовался длинный порез, словно сделанный острием ножа или бритвы. Ставр закрыл глаза, сосредоточился, обнял весь этот район всеми органами чувств, отключая сознание.

Зона максимально ясного сознания в психике человека ограничена анализом всего сто бит информации в секунду, в то время как на бессознательном обрабатывается миллиард бит в секунду, и обычный человек довольствовался этими скромными возможностями, однако Ставр, как и все интраморфы, с рождения владел погружением в подсознание и пользовался им совершенно свободно, как дыханием или зрением. Но, даже включив себя в состояние инсайта, погрузившись в поток Сил, он снова ничего подозрительного вокруг себя не заметил, хотя на мгновение пришло ощущение неловкости, некоего неудобства, связанного, однако, не с положением вещей поблизости или вдали, а скорее с внутренней готовностью к опасности.

«Что я говорил?» – торжествующе-назидательно возопил Фил.

Ставр изучил порез, слизнул кровь, подождал, пока царапина затянется, и лишь потом принялся экспериментировать; все это время он простоял в одной позе, совершенно неподвижно, продолжая изучать окрестности и пытаясь найти объяснение непонятному явлению.

Первое же движение рукой вправо вызвало тот же результат: по пальцам словно чиркнули лезвием бритвы! Ставр снова замер, глядя, как из пореза закапала кровь. Мысленным усилием остановил кровотечение, заживил рану, затем попробовал нащупать невидимое «лезвие».

Пальцы наткнулись на нечто кружевное, игольчатое, похожее на осколок гранаты или сросток кораллов с невероятно острыми краями. Размеры предмета, состоящего, по сути, из одних игл, не превышали десяти сантиметров, а иглы были заточены чуть ли не до молекулярной толщины, потому что ощупать их, не порезавшись при каждом движении, Ставр не смог. «Коралл» не вызвал привычных ощущений тепла или холода, а также не позволил определить материал, из которого был сотворен. Во всяком случае, он не был ни шершавым, ни гладким, ни теплым, ни холодным и вызвал лишь одно ощущение – абсолютной твердости. А главное, он был невидим во всех диапазонах электромагнитных волн, доступных Ставру, и висел в воздухе, ни на что не опираясь! Ставр порезался трижды, прежде чем определил размеры игл «коралла» и его положение – метр тридцать пять над почвой. На всякий случай он поискал невидимые образования на площади в сто квадратных метров, затратив больше часа времени, но ничего похожего больше не обнаружил. Фил кружил над головой, давал советы, пугал, когда Ставр подолгу замирал на месте, восклицая: «Я же говорил!» или «Что же это мы открыли?!». А поскольку Ставр догадывался, что это такое, ему пришлось оборвать терафима, так что тот обиделся и замолчал.

Но сам Ставр никак не рассчитывал встретить «невидимый коралл», известный под названием нагуаль[3]Нагуаль – то, для чего у человека нет описания, названия, слов, в отличие от тоналя – всего, чему есть название (Кастанеда К. Учение дона Хуана)., на Земле. Потому что именно такой же «коралл», разве что больший по размерам, имел место быть на Тартаре, за тысячи световых лет от Солнца! Чтобы встретить его на Земле, в лесу, случайно, надо обладать супервезением, если только такие объекты открываются случайно. Как говорил Заратустра: случай – это самая древняя аристократия мира. Откуда же он возник здесь, под Владимиром, черт побери?!

Поразмышлять о загадке нагуаля ему не удалось – изменилась обстановка: у озера, в лагере, появились гости. Однако Панкратов ждал одного, а прибыла целая компания. К тому же гости своевольничали. Когда Ставр вышел к озеру, палатка его оказалась свернутой и уложенной возле аэра, отогнанного к опушке леса. На поляне хозяйничали пять загорелых парней и две девушки, весь костюм которых состоял из бахромчатых парео. Они ставили палатки, подключали индивидуальных слуг к системе «фастфуд», раскладывали гамаки, воздушные матрацы, комплексы видеоиллюзора, бары, душевые кабины с электро– и гидромассажем и прочую технику отдыха, которую, кстати, Ставр никогда с собой не брал, довольствуясь малым.

– А вот и абориген пожаловал, – заметил его один из парней, единственный бледнокожий из них. Второй, с бритыми висками, с огромным гребнем, сооруженным из волос, выглянул из палатки.

Среди молодежи в моду снова вошли птичьи прически, а также фауно– и флорокрас, то есть в определенных пределах трансформация формы черепа и тела, что в сочетании с голографическими эффектами, порожденными компьютерами уников, давало очень своеобразные результаты. Большая часть учащихся теперь походила на представителей животного царства. Особенно нравились крупные формы – тигры, львы, медведи, муравьеды, носороги, орлы, грифы, аисты и реже – растительные формы. Не брезговали фаунокрасом и молодые люди постарше, разве что их претензии не были столь вызывающими.

Этот парень напоминал грифоподобного монстра из романа Герберта Уэллса «Остров доктора Моро».

Компания была, в общем-то, как компания, хотя наглецов Ставр не любил, однако среди них явно находился интраморф с почти наглухо закрытой пси-сферой, и Панкратову этот факт не понравился. По его мнению, паранорму среди этих попугаев делать было нечего. Как, впрочем, и агенту «погран-2».

– Здравствуйте, – очень вежливо сказал он, окидывая поляну взглядом и пытаясь определить, кто из парней является интраморфом. – Не кажется ли вам, джентльмены, что выкидывать хозяина из его дома по крайней мере неэтично? Я ведь нашел и занял сие место раньше.

Парни засмеялись, перекидываясь фразами:

– Слышь, Хинн, он, оказывается, раньше нашел!

– Ага, а как же…

– Мы тут уже полтора года отдыхаем…

– Специально делали, вымеряли.

– Надо было табличку поставить: запретная зона!

– А шел бы он лесом!

Одна из девушек, высокая блондинка с копной золотистых волос, единственная не носящая никаких птичьих или звериных причесок, грациозно ступая по траве, приблизилась, с холодным любопытством разглядывая Ставра. Сказала с еще более холодной улыбкой:

– Может быть, он не знает, что это персональное владение?

– Какая разница? – повел крутым плечом мускулистый, хорошо сложенный юноша с тигриным украсом. – Это наш район, пусть убирается.

По едва заметным признакам Ставр признал в парнях тревожников – профи тревожных служб, то ли пограничников, то ли безопасников, но его это открытие не смутило, хотя и не обрадовало. К тому же на него смотрела прелестная, с отличной фигурой, длинноногая девица, с прозрачно-голубыми, чуть ли не светящимися глазами, и проглядывал в ее взгляде какой-то неадекватный ситуации интерес.

– Вы невежливы, – скучным голосом сказал Ставр. – Если даже имеете право на этот уголок природы, о чем я, естественно, не имел представления.

– Дело в том, что терраформисты специально конструировали местность для нас… – начала вторая девушка, брюнетка, тоже красивая и стройная, но с прической под морскую звезду.

– Иди, иди, приятель, – не дал ей договорить «гриф», махнул рукой Ставру, – здесь в округе еще есть неосвоенные территории, поищи. Мужики, айда купаться. Спорим, я переплыву озеро под водой за один бросок?

– Последуйте совету, молодой человек, – пренебрежительным тоном подсказала первая девица, в глазах которой мелькнула откровенная насмешка. – И не вздумайте качать права, играть мускулами и спорить. Здесь вам ловить нечего, это профессионалы.

– Да и я вроде не лыком шит, – пожал плечами Ставр, сделав движение, от которого по телу пробежала сверху вниз рябь: мышцы станцевали йой[4]В древних воинских искусствах (кэмпо) термин означает «занять позицию готовности»..

– Да что вы говорите? – сузила глаза девушка, и Ставру показалось, что его пси-сферу тронули чужие пальцы. – Неужели драться будете?

– Эй, Хинн, абориген возражает, – заорал атлет с тигриным украсом.

– Никак нарывается на неприятности, – отозвался второй атлет, но с прической под гризли.

Обритый до макушки парень оглянулся с недоумением, он уже собирался прыгать с обрыва.

– Ты что, красавец? Не понял, что ли? С тобой по-хорошему, а ты шебуршишься. Собирай свои вещи и гуляй на север. Могу объяснить на пальцах, куда именно.

Ставр молча подошел к своим вещам и развернул палатку на прежнем месте, что вызвало шквал восклицаний среди наблюдавших за ним молодых людей.

– А шевалье-то нахал! – удивленно проговорил самый загорелый из них, с прической под орла и с огромным же носом, поджарый и быстрый. Вероятно, в его жилах текла индейская кровь. – Хинн, можно я его провожу?

– Лучше я его сделаю, – предложил «тигр».

– Предоставьте эту забаву мне, – хищно улыбнулся бритоголовый: не будучи интраморфом, он тем не менее успешно блокировал свою пси-сферу, что Ставра позабавило и одновременно озадачило. Парень носил «защитника» и был явно тренирован по максимуму .

– Мальчик играет в героя-одиночку перед девочками, – продолжал неприятно улыбаться гребневолосый, – и жаждет посмертной славы. Насчет славы не знаю, но урок он получит.

– Полегче, Хинн, – проговорила блондинка.

– Не волнуйся, малышка, он не слабак, это заметно, а мне тренинг не помешает. – С этими словами бритоголовый прыгнул к Ставру, пролетев по воздуху метров шесть, и с ходу выполнил комбинацию в стиле малайского канга: удар ногой в подбородок – удар кулаком в лицо – удар ребром ладони по шее – перекат.

Вероятно, никто из обычных людей не смог бы с ним тягаться, парень действительно был подготовлен для боя по самой агрессивной шкале воинских искусств, потому что каждый его удар мог для противника оказаться смертельным. Это еще более озадачило Панкратова, более того, заставило собраться и задуматься о причинах схватки. «Уроки» в таком стиле не преподают, так просто калечат или убивают. Впечатление было такое, будто драка готовилась заранее, хотя выглядело все на первый взгляд вполне естественно.

От атаки Ставр уклонился, как и от второй комбинации, все еще не решаясь действовать в полную силу, прикидывая, как отступить, не теряя лица. В отличие от противника он жил боем и мог прервать его в любую секунду. Но… но уж очень это походило на тест для индивера, тест на достойный выход из конфликтной ситуации.

Бритоголовый усилил натиск, ветер от его молниеносных взмахов коснулся лица, виска, груди. Тогда Ставр сделал шаг навстречу, и парень вдруг повалился, как бы продолжая движение. Шоко-болевые точки у него, как и у всех людей, находились в положенных местах.

– Уходите подобру-поздорову, – тихо сказал Ставр, поворачиваясь к зрителям, оцепенело рассматривающим упавшего приятеля.

– Ты что, Хинн, споткнулся, что ли? – вырвалось у «орла». – Вставай, покажи ему!

Бритоголовый и в самом деле сразу же вскочил, все-таки владел он телом великолепно, ударил из неожиданной позиции и… снова упал. Ставр глянул на него равнодушно, покосился на примолкших парней. Вряд ли кто-нибудь из них видел его движения, а в классическую позу мастера боя он никогда не становился, для эр-мастера, эрма, любая поза органично годилась для защиты и контратаки.

– Собирайте манатки. Начал не я, мой терафим это зафиксировал. Не надо заставлять меня сердиться, вычислить вас будет несложно.

Бронзовотелый «орел» бросился на него в стиле всех «пернатых» знатоков рукопашного боя и тоже сел на землю с удивлением на лице. Остальные зароптали, в нерешительности переглядываясь.

– Что ж вы, бойцы? – с презрительной миной глянула на них девушка с копной русых волос. – Одного испугались?

– Он, наверное, эрм, – хмуро сказал атлет «тигр».

– А вы дилетанты, что ли?

Девица вдруг оказалась рядом со Ставром и нанесла три мгновенных удара, два – пальцами в болевые узлы и один – в грудь, очень приличной мощности «дюбель» с передачей импульса. И все это в течение двух десятых секунды! Если бы Ставр стоял и ждал нападения, все закончилось бы весьма печально, но он не ждал, хотя и на серию «котэ-тэ» не ответил, просто отпрыгнул назад с поднятой ладонью.

– Минуту, мисс. Я бы не хотел повредить вам фигуру, а в ближнем бою, будь вы даже привидением, это неизбежно. Прошу оставить это место.

Девушка (она и есть интраморф с заблокированным пси-обменом!) снова оказалась рядом – реакция у нее была экстра-класса, под стать реакции Ставра, когда он не работал на сверхскорости, – и провела великолепный «танец богомола» с итоговым уколом… от которого Панкратов снова просто ушел, продолжая сомневаться в правильности своих действий. Он уже клял себя, что ввязался в эту историю, довел ситуацию до элементарной драки, и все из-за одного-единственного взгляда голубоглазой красотки, явно интересовавшейся его реакцией на предложенный вариант событий. Что-то подсказывало Ставру, что продолжение истории будет неординарным. Но самое плохое крылось в том, что он нарушил кодекс эрмов, один из пунктов которого гласил: не проявлять своей силы без особой нужды.

– Я же сказал – хватит, вы ничего не добьетесь. Помочь собраться или справитесь сами?

– Оставь его, Дана, – сказал «тигр», краснея под взглядом Ставра. – Он действительно эрм. Непонятно лишь, зачем ему вздумалось демонстрировать свой класс. Пошли, ребята. Женя, помоги Хинну. – Он подал руку «орлу», оглянулся через плечо. – Зря вы это устроили, могли бы сразу сказать, что вы эрм. Мы ведь тоже вычислим вас через полчаса, и у вас будут неприятности.

– Не надо было начинать самим, – угрюмо отозвался Ставр. Понаблюдал за сборами компании, не отвечая на взгляды девушек – любопытствующие у брюнетки и уничтожающе-вызывающие у блондинки с прозрачно-голубыми глазами. Потом пошел купаться, хотя настроение было безнадежно испорчено. В принципе он сорвался, на что не имел права, будучи даже на заслуженном отдыхе. Эрм, то есть ратный мастер, профессионал-воин, не должен показывать свое превосходство нигде и никогда, кроме, конечно, тех случаев, когда это необходимо, да и то в рамках устава. Но этот случай в разряд разрешенных не входил. И все же: какого черта надо было Хинну – или как там его? – начинать «урок»? Захотелось самому покрасоваться перед дамами? Или то был особый расчет? Конечно, спору нет, обе – красотки что надо, особенно та, с аквамариновыми глазами. Но драться всерьез…

Ставр вспомнил взгляд девушки, потом ее профессионально исполненные комбинации рукопашного боя. Да, такая спуску не даст никому! Кто она? Как оказалась в компании пограничников? Или тоже работает в службе? Дана… хорошее имя… если только не сокращение.

«Она интраморф, – сказал в пси-интервале терафим, все время круживший неподалеку и переживавший за хозяина. – По-моему, ты ей очень не понравился».

«Она мне тоже», – парировал Ставр, хотя в глубине души был уверен в обратном.

Посидев с очками иллюзора на глазах полчаса, Ставр понял, что пора возвращаться домой. Ждать встречи как ни в чем не бывало после случившегося инцидента мог бы только обросший мхом валун. «Явка», считай, провалена, агент из «погран-2» не придет, это ясно. Надо звонить шефу, докладывать о происшествии, за которое он, надо полагать, по головке не погладит, и каяться, бия себя в грудь коленом. Но не мешало бы прежде разобраться в происшедшем самому, причем начиная с находки нагуаля в лесу и заканчивая кавардаком у озера. Это было в прин-ципе самым странным открытием сегодняшнего дня.

Тихий отчетливый хруст раздался над головой, словно отломилась ледяная сосулька… и упала на голову! Перед глазами вспыхнули звезды, сложились в пентаграмму, запахло сеном, появилось ощущение легкого подзатыльника, нанесенного твердой, но дружески нежной рукой. Так воспринимался пси-вызов деда.

Ставр открыл канал пси-связи. Перед глазами сформировался образ деда, Ратибора Берестова, в прошлом руководителя одного из отделов СЭКОНа, ныне главы стратегического сектора отдела безопасности и одновременно проконсула синклита старейшин, консультативного органа Всемирного Вече[5]Всевече – реорганизованный Высший координационный совет Земли, правительство Солнечной системы.. По глубокому убеждению Ставра, дед, будучи интраморфом – тогда их называли интрасенсами, как родился на вид тридцатилетним – по человеческим меркам, – так и не менялся на протяжении всей жизни, хотя шел ему уже семьдесят седьмой год.

«Что случилось? – проворчал Ратибор, глядя на внука с прищуром. – Когда мне сообщили, что ты на Земле, я не поверил. Что за отпуск ты себе придумал?»

Вся фраза прозвучала в пси-диапазоне и уложилась в один эйдоимпульс, или слоган. Речевой контакт малоинформативен и не соответствует потребностям интраморфов, поэтому со временем они выработали свой телепатический (пси) язык, каждое «слово» которого представляло собой фантом-образ с огромным эйдетическим – чувственно-информационным наполнением.

«Я решил сменить род деятельности, – почти честно ответил Ставр. – Меня зовут в сектор пограничных проблем отдела безопасности».

«Официально? Я что-то об этом в первый раз слышу».

«Вполне официально. – Ставр насторожился: дед не должен был знать о назначении, но, по всей видимости, знал. – Одобряешь?»

«Главное, чтобы выбор был нравственно обоснован и удовлетворял твоим потребностям. СПП ОБ – организация серьезная и потребует известной перестройки ритма жизни».

«Я готов».

«Тогда с Богом! Что у тебя произошло еще?»

Ставр мгновение раздумывал, сообщать ли деду о происшествии, но потом все же решил сказать правду.

«Я подрался. Хотя виноватым себя признаю только наполовину. Кроме того, мы с Филом кое-что обнаружили любопытное в лесу, кое-что очень необычное».

«Новый гриб? Двухголового ежа, что ли? Противотанковую мину времен Второй мировой войны?»

«Я не шучу, дед. Оно не фиксируется даже на уровне Сил, но вполне реально ранит тело. – Ставр мысленно показал Берестову свои ощущения во время эксперимента с невидимым «кораллом». – Я думаю, что этот предмет – родной брат нагуаля на Тартаре. Вернусь, поищу по информбанкам совпадения характеристик».

«Это действительно интересно. Я с твоего разрешения записал. Проверю по своим каналам. Пока ничего никому об открытии не говори, ни матери, ни даже будущему шефу. А вот драться, эрм, нехорошо! Не стыдно?»

«Стыдно», – искренне раскаялся Ставр.

«Надеюсь, обидчики не пострадали? Кто они?»

«Крутые парни из погранслужбы. – Ставр подумал и добавил: – С ними была девушка-интраморф с глухим блоком. А почему никому нельзя говорить о нагуале?»

«Это отдельный разговор. Если не передумаешь с переходом в СПП, первым твоим заданием будет работа с нагуалями. Будь здоров».

Контакт прервался. Но за ним последовали еще два: звонили мать и бабушка Анастасия. Обе чувствовали сына и внука везде и всегда, даже если находились далеко от Земли.

Через минуту после этого Ставр свернул палатку и нырнул в утробу аэра, вознесшего пассажира на километровую высоту своей линии. Полюбовавшись золотыми и платиновыми куполами храмов Веры старинного Владимира, Панкратов включил джамп– режим. Домой – а жил он в Рославле – аэр доставил его за десять минут. И все эти десять минут Ставра мучил вопрос: откуда дед узнал о переходе в СПП, а тем более о теме его будущей работы?..

Дом Ставра представлял собой двухэтажный коттедж и стоял на окраине старинного города с миллионным населением. Рославль в эту эпоху превратился в экополис, город сбалансированного развития, в архитектуре которого сочетались славянские и северные мотивы, а также разумно чередовались районы общественно-компактной и индивидуальной застройки.

Коттедж Панкратова располагался в районе Старгорода с индивид-компоновкой и был выстроен финской фирмой в стиле «березовый ларец». На первом этаже кухня, столовая, библиотека, комплекс видеоигр «Великий комбинатор», тренировочный зал, на втором – спальня, гостиная, кокон операционного инка. Обслуживался коттедж «домовым» по имени Терентий.

На пороге Ставр остановился, учуяв слабый запах чужого присутствия. Обошел все комнаты. Следов никаких, конечно, не обнаружил, но эйдосфера дома была потревожена, кто-то побывал в нем недавно в отсутствие хозяина.

«Никак его сиятельство вернулись, – встретил хозяина Терентий, который всегда разговаривал со Ставром с интонациями мажордома. – Что-то вы рано из отпуска-то. Аль случилось что?»

– Случилось, – вслух ответил Ставр, проходя в спальню и принюхиваясь. – Никто не заходил?

«Никто. Зато звонят чуть ли не каждый час».

Ставр прошелся по спальне, «ощупывая» ее всей сферой чувств. Но тот, кто тайно посетил дом, оставил только едва ощутимый – на тонком полевом уровне – фон чужеродности.

«Кто звонил?»

«Три девицы, пара эмверов, какой-то крутой индивер – не представился, и некто по имени Степан. Но лишь один из них оставил послание, а именно Степан. Вот оно: пусть Таврик позвонит, когда вернется».

В пси-голосе Терентия присутствовала какая-то неуверенность, да и речь звучала замедленно.

Сердце Ставра екнуло. Его непрошеный гость явно копался в памяти домового, а потом стер следы операции. Интересно, а в память оперативного инка он не заглядывал?

«Знаток, – окликнул инка Ставр, взбегая на второй этаж, – с тобой никто из посторонних не работал?»

«Сведений в памяти не сохранилось, – ответил Знаток, – но, судя по косвенным данным защитного контура, кто-то пытался взломать «сейф».

«Сейфом» инк называл стратегический объем памяти, доступ к которому был разрешен только владельцу компьютера.

«Ну и?..»

«Последний защитный слой, похоже, им пройти не удалось».

«Похоже или не удалось?»

«Я не уверен, информации почти нет, только регистрационные шумы. Проверь сам».

Ставр быстро вошел в память Знатока, опять же никаких следов чужого хозяйничанья не обнаружил, но сам факт копания в компе говорил о многом. Плюс утренняя находка нагуаля. Плюс неспровоцированная драка.

Это цепочка, сказал сам себе Ставр, цепочка одной из вероятностных вариаций закона причинности. Но кому понадобилось сосредоточивать внимание на моей вполне скромной персоне?