Онлайн чтение книги Корона желаний A Crown of Wishes
10. Чаша сочных воспоминаний. Гаури

Я не знала боли. И страха.

Когда тело мое обросло шерстью, а ногти изогнулись когтями, я поняла, что значит оголиться до самого нутра. Это значит, увидеть мир таким, какой он есть. Я содрала кожу и выпустила наружу то, что всегда таилось, трепыхалось и дремало во мне: зверя. Чудовище. Миф. Девушку. В чем между ними разница?

Последней мыслью перед оборотом промелькнуло в голове загаданное желание. Свобода. Истинная свобода. И пусть я не могла произнести его вслух, но чувствовала, как тяжесть заветных слов наполняет меня изнутри, давит на зубы. Желание стало сияющей линией, границей, которую мой разум не пересечет, дабы я не потеряла себя навеки.

Мы мчались прочь, и я наслаждалась каждой секундой. Я видела, ощущала ароматы и вкусы. Слизывала звездный свет с потоков воздуха. Наблюдала, как полночь переваливается через горный хребет. Когда мы прорвались сквозь стену, на миг я решила, будто потеряла Викрама, но затем уловила его запах. От него пахло желанием и сокровенными мечтами, и от этого мое потускневшее человеческое «я» бросило в жар.

– Беги навстречу запаху смерти, прелестное чудовище, – погладил меня по голове ветала. – Грот Нежити – первый рубеж королевства Куберы.

Найти нужные нотки было несложно. Запах смерти уже пропитал мир вокруг, но все же пришлось потрудиться, чтобы унюхать основной его источник. Я шарила по земле, поднимая клубы пыли и выискивая отголоски смрада разложения – бледных грибов, изгибов тени в клубке света, сдавленных звуков, что впивались в уши, точно затупленные зубы эха.

А обнаружив, ринулась к цели. Не знаю, как долго я бежала. Бежала, пока не стихли крики животных. Пока не исчезли запахи. Вот она, смерть – отсутствие всего. В Грот Нежити я ворвалась во все еще зверином обличье. Только когти уже уменьшились. И рога отвалились где-то по дороге. Действие демонического фрукта быстро сходило на нет.

Я сбросила со спины всадников, будто тяжелый плащ. Ветала рухнул на землю, извергая проклятия, Викрам же невозмутимо поднялся и только отряхнул тунику. И недолгому пониманию, воцарившемуся между нами на время моего превращения, тоже пришел конец. Глаза принца по-лисьи вспыхнули.

– Воспользуюсь-ка я моментом, пока ты не можешь ответить и уже лишилась когтей, и напомню, что ты была уверена, будто не стоит есть демоническое яблоко. И ошиблась. Так вот… – Он глубоко вдохнул. – Я же говорил .

– Дурак, – пробормотал ветала.

Я зарычала и, собрав ускользающие силы, ударила принца лапой под колени. Охнув, он кувыркнулся по земле.

– Что ж, – прохрипел, перекатываясь на живот, – приму твое молчание за согласие.

Затем сел и заправил за ухо прядь темных волос. Даже с лицом, перепачканным грязью, Викрам выглядел по-королевски. Длинные ноги он скрестил перед собой, спиной откинулся на каменный выступ, будто все так и задумывалось и выступ этот создали специально для него.

Отвернувшись, я оглядела Грот Нежити, похожий на иссохший водоем между двумя отвесными скалами. Белые костяные деревья тянулись из земли, будто тонкие пальцы. Камни цвета киновари покрывали пятна лишайника и блестящие, словно масленые бутоны. Луна с неба исчезла. От одного вида этого места у меня шерсть вставала дыбом. Все же Грот никогда не считался совсем уж мифом. Порой разведчики, возвращаясь в Бхарату, рассказывали о нем. Как их дразнил и запутывал ветер. Как ступившие на эту землю отказывались уходить или пропадали бесследно. А те, кого утаскивали отсюда силой, менялись навсегда. Тут и там валялись тому подтверждения. Груды доспехов. Даже кое-какое оружие. Я пробиралась сквозь мусор, отбрасывая ржавые железки, пока не нашла тупой кинжал. Лучше, чем ничего. Взяв его в зубы, я вернулась к своим спутникам.

Викрам не сводил глаз с Грота.

– Долго еще будет действовать демонический фрукт?

– Она вот-вот обернется, – раздраженно фыркнул ветала. – Не гляди так разочарованно, лисье высочество. Ты думаешь, что для сражения здесь нам необходима демоническая сила. Но сражаться не нужно. Нужно смотреть. Прежде чем попасть к главным вратам Алаки, придется миновать еще две двери: Грот и Перекресток.

Я вспомнила строки из рубина: «Алака там, где вас снедают воспоминанья, Алака там, где нет пощады глупцам и трусам» . И что из этого про Грот?

Холодный ветер пробирал до мурашек. Я чувствовала, как освобождается мой разум, как сжимается тело. Мощные демонические мышцы теперь обхватывали совсем узкие плечи, тонкие кости. Мир потускнел и уменьшился.

«Ох»,  – подумала я и в тот же миг услышала свой скрипучий голос:

– Ох.

А затем:

– О нет.

Уцелели на мне только сандалии да ожерелье Майи. Туника болталась на теле разодранными полосками. Викрам вдруг уставился мне за плечо, будто разглядел там что-то крайне интересное, а ветала взвизгнул и прикрыл лицо своими рваными крыльями.

– Дай шервани, – потребовала я.

– Как можно отказать в столь любезной просьбе, – пробормотал Викрам, пялившийся в сторону так, будто от этого зависела его жизнь.

Но шервани снял и бросил мне. Стряхивая с плеч остатки туники, я не сводила глаз с его лица и едва не задыхалась от благодарности.

Большинство мужчин без зазрения совести пялились бы в открытую. А некоторые и взглядами бы не ограничились. Слишком многие бхаратцы считали, что тело женщины ей не принадлежит, и это всегда выводило меня из себя. Но в тот единственный раз, когда я попыталась хоть что-то исправить, я лишь навредила.

Тогда я высекла солдата, который силой зажал в углу юную служанку. К счастью, подоспевший Арджун вовремя оттащил его, и девушка сбежала.

– Радже Сканде плевать! – кричал солдат под хлесткими ударами плети.

– Я похожа на своего брата? – ухмылялась я.

В тот день я жутко собой гордилась. Словно могла защитить всех и каждого. Но Сканда прослышал о моих словах, и тем же вечером служанку привели в его покои. Я узнала обо всем лишь на следующее утро, когда она остановила меня по пути в казармы. Глаза ее блестели от слез.

– В другой раз избавьте меня от своего милосердия, принцесса.

С тех пор меня без конца терзала мысль о том, скольким людям я причинила зло, всего лишь пытаясь их защитить. Я на миг прикрыла глаза. И наконец натянула шервани.

– Как тебе видок? – спросила, повернувшись к Викраму.

Он моргнул, до сих пор на меня не глядя:

– Отличный. Ничего лучше в жизни не видел.

– Рада за тебя, Викрам. Ибо можешь больше ничего и не увидеть.

Я подхватила кинжал и прошла мимо принца к ветале, что, напевая, рисовал в грязи круги и звезды.

– Держи слово, нечисть. Доставь нас в Алаку.

– Ну вот, – вздохнул он, подползая к нам. – Разве я не говорил, что это вопрос точки зрения? И разве я не благородный труп? Наклонитесь ближе. Еще ближе. Расскажу вам кое-что.

На меня упала тень Викрама, когда мы оба присели перед веталой. Тот приподнял свои ободранные колени, открыл рот, будто собираясь говорить, а потом… плюнул нам в глаза.

Я отшатнулась. Один глаз жгло, и я потерла его рукой.

– Я тебя даже без кинжала прикончу, – прорычала ветале.

– Только бы не ослепнуть, – простонал Викрам, тоже натирая кулаком глаз.

Я попыталась ткнуть его локтем, но промахнулась и потеряла равновесие.

– Не благодарите, – пробормотал ветала.

Я вновь коснулась левого глаза – того, в который тварь плюнула, – и поняла, что он странно холодный на ощупь. Мы с Викрамом уставились друг на друга.

Один из его карих глаз теперь был ярко-зеленым. Я вглядывалась в его лицо, замечая то, чего не видела еще несколько мгновений назад. Угасающий свет сделал его резкие, но красивые черты потусторонне прекрасными. А стоило нашим глазам встретиться, как у меня перехватило дыхание. В глубине его зрачков проплывали образы… Женщина с серыми прожилками на висках и пучком синих цветов в руке, толстый император с однокрылой птицей на плече. Пустые колыбели и мрачные коридоры. И мальчик. Мальчик, который держался так, словно внутри его бушует шторм, пронизанный вспышками света. Викрам тоже казался встревоженным. Он хмурился, а когда опустил взор на ожерелье Майи, то и вовсе изумленно приоткрыл рот.

Что выдали ему мои глаза?

Он вдруг повернулся и потрясенно выдохнул:

– Боги.

Проследив за его взглядом, я и сама испытала ужас.

Раньше Грот казался безжизненным и пустынным. Теперь он кишмя кишел разномастными тварями. Они цеплялись за белые кости деревьев, но не болтались на ветвях мертвым грузом и не стояли столбами, а бодрствовали и беспрестанно шевелились.

И все как одна смотрели прямо на нас.

– Ну же, скорее, – заныл ветала. – На кону, знаете ли, не только ваши глупые жизни.

Прикрыв глаз, в который он плюнул, я еще раз оглядела Грот и не увидела ничего, кроме все тех же костяных деревьев. Но стоило прикрыть другой глаз, и вокруг, скрежеща зубами, завозились скрюченные тела.

– Один глаз видит иллюзию… другой смотрит сквозь нее, – тихо произнес Викрам.

– Тогда почему мы?.. – Я осеклась.

Викрам поймал мой взгляд и быстро отвернулся. Почему мы увидели друг друга насквозь, будто мы всего лишь цветные стеклышки?

– Тело – это тоже иллюзия. Теперь вы можете смотреть сквозь нее, – объяснил ветала. – Словно заглядывать в сосуд из плоти. А это просто хранители. Больше всего им нравится то, что сокрыто в вас. По сути, вы лишь чаши, полные сочных воспоминаний. Твари жаждут вынуть их, впиться в них зубами, погрузиться в мгновения жизни, отпечатавшиеся в вашей памяти.

– Как же эти монстры до них доберутся? – спросил Викрам.

Ветала улыбнулся, и от этой улыбки по спине моей скользнул холодок.

– Они могут учуять воспоминания, что точно пары исходят от твоей кожи. Они притянут их, и ты, как сонный жирный шмель, убаюканный голубым зевом хмельного цветка, упадешь в объятия любой иллюзии, какую они только создадут.

Я втянула щеки и отряхнула шервани. Я была готова, а вот Викрам не выглядел столь же решительным. Он побледнел и уставился на Грот так, словно точно знал, какие ужасы его там ждут.

– Ну умрете и умрете, не надо так волноваться. Я мертв и чувствую себя прекрасно, – сказал ветала. – Но если вас все-таки убьют – что меня совсем не удивит, только раздосадует, – пожалуйста, постарайтесь сохранить головы. Безголовые тела мне ни к чему.

Поскольку в Грот всех привезла я, пришел черед Викрама пускать веталу себе на спину. Тот пригладил его волосы и пропел:

– Хороший ослик.

На краю склона я еще раз проверила, работает ли волшебный глаз, а когда Викрам выдохнул, явно намереваясь высказаться, приготовилась услышать торжественные слова вроде: «Смерть все равно заберет каждого из нас». Но вместо этого он предложил:

– Наперегонки?

Прозвучало так чудно́, что я… расхохоталась. Поразительно, что во мне еще теплилось веселье, и еще поразительней, что оно решило выплеснуться за несколько мгновений до битвы, когда смерть уже сжимала победу между большим и указательным пальцами.

Вырвавшись из живота, смех согрел заледеневшие кости. Может, потому безудержное веселье, как правило, и рождается на грани безмолвного ужаса. Только тогда оно в силах даровать крылья поникшему духу. Я как раз нуждалась в крыльях. И я не знала, понимал ли Викрам, что сделал, но была ему благодарна.

Ветала застонал:

– Вы точно умрете.

Потребовался всего один шаг, чтобы Грот преобразился. Ветер взметнул мои волосы, а вдалеке вспыхнула полоска света. Что-то сияло в зеве пещеры.