Онлайн чтение книги Кот, который зверел от красного
ДЕСЯТЬ

Когда будильник зазвонил в субботу утром, было ещё темно и прохладно, и Кииллер засомневался, выполнять ли своё обещание пойти на фермерский рынок или забыть о нём и снова заснуть. Но любопытство репортёра, интерес к незнакомой ситуации убедили его встать.

Он принял душ и поспешно оделся, нарезал мясо для котов, которые всё ещё спали в большом кресле, растянувшись и всем своим видом будто говоря: «Не буди нас».

В половине седьмого Квиллер спустился на кухню, где Роберт Маус разбивал яйца над большой миской.

– Надеюсь, вы не против, – сказал Квиллер, – если я поеду с вами на фермерский рынок?

– Очень хорошо, – сказал адвокат. – Пожалуйста, налейте себе сока и кофе. Я готовлю… омлет.

– Где Уильям?

Маус глубоко вздохнул, прежде чем ответить:

– Я должен сказать с некоторой долей сожаления: для Уильяма дело чести – опаздывать на мероприятия любого рода.

Он вылил взбитые яйца на сковородку для омлета, потряс их с силой, помешал вилкой, затем свернул шипящее жёлтое творение, кинул на теплую тарелку, посыпал перцем и смазал маслом.

Это был самый вкусный омлет, который Квиллер когда-либо пробовал. С каждым мягким, нежным куском Квиллер вспоминал сухую, коричневую массу, которую ему предлагали не только во второсортных ресторанах, Маус приготовил ещё одну порцию для себя и сел за стол.

– Мне очень жаль, что наш друг Уильям пропускает такой прекрасный завтрак, – сказал Квиллер. – Может, он проспал? Я постучу ему в дверь.

Он подошёл к комнате Уильяма в конце коридора, ведущего от кухни, и постучал раз, другой, дотом сильнее, но так и не получил ответа. Он осторожно повернул ручку и открыл дверь на дюйм или два.

– Уильям! – позвал он. – Уже больше шести тридцати! – Изнутри не доносилось ни звука. Он заглянул внутрь. Встроенная кровать была пуста, и покрывало аккуратно заправлено под матрас.

Квиллер осмотрел комнату. Дверь в ванную была открыта. Он попробовал открыть другую дверь, она вела в маленькую грязную кладовку. Вся комната пребывала в легком беспорядке, одежда и журналы были разбросаны как попало.

Он вернулся на кухню,

– Там его нет. Кровать не смята, будто на ней и не спали, будильник не заведён. Вчера Уильям ужинал со мной во «Вкусных окаменелостях». Потом он собирался навестить свою матушку. Можно ли предположить, что он остался там на ночь?

– Судя по тому, что я знаю о его взаимоотношениях с матерью, – сказал Маус, – мне кажется гораздо более вероятным, что он провёл ночь с молодой леди, с которой помолвлен. Я бы советовал вам обуть ботинки, мистер Квиллер. На рынке неописуемая грязь, состоящая из вялых капустных листьев, раздавленных помидоров, винограда и неопределенного вида жижи, которая связывает всё это в скользкую, чёрную смесь.

Они отправились на рынок в старом «Мерседесе» адвоката, и когда объезжали вокруг дома, Квиллеру показалось, будто огромные крылья лимузина Уильяма мелькнули в открытых дверях гаража.

– Машина Уильяма вроде бы здесь, – заметил он. – Если он не вернулся прошлой ночью, как его машина могла попасть обратно в гараж?

– Пути молодых, – вздохнул Маус, – неисповедимы. Я прекратил всякие попытки понять их поведение.

Грязь действительно была такой, как сказал Маус. Чёрная жижа наполняла доверху канавы и выплескивалась на прохожую часть открытого рынка, фермеры торговали прямо со своих грузовиков, загнанных под расположенные несколькими блоками навесы. Бедные и богатые толкались в рядах, неся сумки для покупок, толкая детские коляски, нагруженные горшками с геранью, везя за собой красные тележки, наполненные товаром, или маневрируя хромированными плетенками на колесах, пробиваясь через толпы народа.

Рай для карманников, подумал Квиллер.

Там были женщины в бигуди, дети верхом на спине у родителей, выделяющиеся из толпы старики в пальто с вельветовым воротником, индийские девушки в твидовых пиджаках поверх полупрозрачных сари, подростки в наушниках, домашние хозяйки из пригорода, забавно закутанные в меха; но наиболее впечатляющим казалось другое. Квиллеру никогда прежде не доводилось видеть одновременно такого количества невероятно толстых женщин.

Маус шёл мимо гор ревеня и акров свежих яиц, мимо огромных кувшинов с медом, целых туш свиней, букетов зелени, подушек, наполненных пухом, моркови, огромной, как бейсбольная бита, белых голубей в клетках и квашеной капусты лилового цвета. Утро было прохладным, продавцы переступали с ноги на ногу и грели руки над кострами, в которых горел кокс в масляных бидонах. Дым смешивался с запахами яблок, домашнего скота, сирени и рыночной грязи. Квиллер заметил слепого с белой собакой, стоявшего около букетов сирени: он вдыхал аромат и улыбался.

Маус накупил грибов, побегов папоротника, флоридской кукурузы, калифорнийской клубники. Журналист изумился, услышав, как он торгуется, сбивая цену на турнепс.

– Ну как же можно, дорогая моя, если вы продаете дюжину за три доллара, просить тридцать центов за штуку, – говорил тот, кто обычно сервировал свой стол десятидолларовыми бутылками вина и моллюсками в желе.

На одном из прилавков Маус выбрал тушку кролика, и Квиллер отвернулся, пока фермер заворачивал красный застывший трупик в лист газеты, а пушистые родственники убитого глядели на него с упреком.

– Миссис Мэрон, должен признаться, готовит прекрасное жаркое из кролика, – объяснил Маус. – Что и произойдёт в это воскресенье, пока я буду за городом на Съезде гурманов. Мне там предстоит быть организатором торжественной части.

С открытого рынка они попали в крытый, занимавший огромное пространство с сотнями прилавков под одной крышей, пол под которыми был усыпан опилками. Торговцы во все горло нахваливали соленые желудки со специями, тесто, шоколадные торты, гипсовые фигурки святых, перепелиные яйца, колдовские зелья, консервированные виноградные листья, осьминогов и приятно пахнущее средство для мытья пола, которое наверняка приносило удачу. Никелированный аппарат выжимал масло из арахисовых орехов. Проигрыватель в лавке пластинок играл гаремную музыку. Маус купил улиток и семян датской горчицы.

На секунду Квиллер прикрыл глаза и попытался проанализировать опьяняющую смесь запахов: свежемолотого кофе, крепкого сыра, сосисок с петрушкой, аниса, сушеной трески, ладана. Его ноздрей достиг запах дешёвого одеколона. Открыв глаза, он увидел цыганку, смотревшую на него из-за ближайшего прилавка.

Она улыбнулась, и он подмигнул ей. У неё была улыбка Джой, её миниатюрная фигурка, её длинные волосы – только лицо столетней старухи. Одежда на ней была замаслена, а волосы выглядели так, будто их никогда не мыли.

– Рассказать тебе о твоей судьбе? – спросила она. Завороженный этой грубой карикатурой, Квиллер согласился.

– Садись.

Он сел на перевернутый бочонок из-под пива, женщина примостилась напротив, перетасовывая в руках колоду грязных карт.

– Сколько? – спросил он.

– Доллар. Один доллар, да?

Она выложила карты крестом и принялась изучать их.

– Я вижу воду. Ты собираешься в путешествие… морем… скоро, да?

– Пожалуй, нет, – сказал Квиллер. – Что вы ещё видите?

– Кто-то болен, ты получаешь письмо… Вижу деньги. Много денег. Тебе это нравится.

– А кому же это не понравится?

– Маленький мальчик… Твой сын? Станет большой человек. Известный доктор.

– Где моя первая любовь? Можешь мне это сказать?

– Хм… Она далеко… счастлива… много детей.

– Вы феноменальны, вы гений, – пробурчал Квиллер. – Ещё что-нибудь?

– Я вижу воду… много воды. Тебе это не нравится. Все промокшие.

Выйдя из цыганской будки, Квиллер наткнулся на Мауса.

– Нужно укреплять крышу, – сказал тот. – Кажется, намечается новый библейский потоп. – Маус отряхнулся, как будто к нему пристали блохи.

Когда они внесли свои покупки на кухню, миссис Мэрон сказала Квиллеру:

– Звонил человек из газеты. Просил вас перезвонить. Мистер Пайпер. Арч Пайпер.

– Где ты был? – спросил Арчи Райкер. – Что, дома не ночевал?

– Я был на фермерском рынке, собирал материал для колонки. Я тебе нужен?

– Мог бы ты мне помочь, Квилл? Съезди на озеро Ретлснейк, там нужен судья на соревнованиях.

– Красотки в бикини?

– Нет. Конкурс кондитеров штата. Спонсором выступает хлебная фабрика Джона Стюарта. Они широко рекламируют себя, и мы пообещали послать одного из наших судей.

– Почему этим не занимается редактор колонки «Что мы едим»? – возразил Квиллер.

– Она в больнице.

– После того, как съела то, что сама приготовила?

– Квилл, ты сегодня не в духе. Что-то не в порядке?

– Сказать по правде, Арчи, я бы хотел в воскресенье побыть дома. Может, удастся узнать что-то о Джой. Сегодня вечером её муж пригласил меня на рюмочку—другую. Я не хочу говорить об этом по телефону, но ты знаешь, о чём шёл разговор в кафе.

– Знаю, Квилл. Но мы в безвыходном положении. Ты мог бы взять свободный день на следующей неделе.

– А разве этим не может заняться женский отдел?

– У них много работы с весенними свадьбами. Ты мог бы хорошо провести время. Возьми машину в редакции и отправляйся сразу после ланча. Сможешь хорошо пообедать в гостинице «Ретлснейк». Они славятся своей кухней. А завтра вечером вернёшься назад.

– Они славятся отвратной кухней, – возразил Квиллер, – и вообще, как я могу получать удовольствие от обеда и одновременно соблюдать диету? Как я могу судить соревнование по изготовлению тортов, сбрасывая вес?

– Ты что-нибудь придумаешь. Ты старый профессионал, – польстил ему Райкер.

– Я предлагаю компромисс, – сказал Квиллер после секундного колебания. – Я поеду на озеро при условии, что в понедельник ты пришлешь ко мне Одда Банзена сделать несколько фотографий в гончарной мастерской.

– А это стоит того? По-моему, все эти кувшины – как один.

– Может быть, и не получится сенсационной статьи, но мне нужен повод, чтобы проникнуть в мастерскую и пошнырять там хорошенько. – Квиллер пригладил усы. – У нас ещё одно загадочное исчезновение. Арчи. На этот раз исчез слуга.

Райкер помолчал, взвешивая услышанное.

– Хорошо, я сделаю запрос на фотографа, но не могу гарантировать, что это будет Банзен.

– Я не хочу никого другого. Это должен быть именно он.

В полдень, когда Квиллер сошёл вниз, на ланч, он справился об Уильяме.

Хикси, занятая пережевыванием, отрицательно покачала головой.

Дэн сказал:

– Ничего не известно.

Розмари заметила, что пропускать рыночный день для него нехарактерно.

Миссис Мэрон добавила:

– Он должен был сегодня натирать воском пол. Шарлот Руп была поглощена кроссвордом и ничего не сказала.

Миссис Мэрон подала жареные бобы с чёрным хлебом и остатками ветчины. Дэн поглядел на еду с неудовольствием.

– Что будет на обед? – спросил он.

– Прекрасные жареные цыплята с диким рисом.

– Снова цыплята? Мы же только в понедельник их ели.

– И пирог с кокосовыми орехами.

– Я не люблю кокосовые орехи. Они застревают у меня в зубах, – сказал Дэн, сооружая бутерброд из черного хлеба и ветчины.

– А завтра великолепное рагу из кролика, – добавила экономка.

– Эх!

– Миссис Мэрон, – прервал Квиллер, – ваши запечённые бобы прекрасны.

Она с благодарностью посмотрела на него:

– Это потому, что я использую старую сковороду. Мистер Маус говорит, что ей сорок лет. Она была изготовлена в этой мастерской и подписана на дне – «Х.М.Х»

– Её, должно быть, изготовили в то самое время, когда убили скульптора, – заметил Квиллер.

– Это был несчастный случай. Он утонул, – поправила его мисс Руп, подняв на мгновение голову от кроссворда.

– На самом деле никто не верит в это, – сказала Хикси и прочитала мелодичным голосом:

Молодой скульптор Морт Мэлен

Влюбился в красавицу Элен,

Но боги его невзлюбили

И в ближайшем пруду потопили.

Мисс Руп подняла подбородок:

– Это безнравственно, мисс Райс.

– А кому какое дело? – отпарировала Хикси. – Они всё равно все умерли.

– Мистеру Маусу это бы не понравилось, будь он здесь.

– Но его нет. Он сейчас на полпути к Майами.

– Майами? – удивился Квиллер.

Миссис Мэрон принесла ему ещё ветчины, от которой он с сожалением отказался, хотя и взял несколько кусочков для своих маленьких друзей.

– Между прочим, – сказал он ей, – я собираюсь за город на всю ночь. Не будете ли вы так любезны покормить котов завтра утром?

– Я не очень разбираюсь в котах, – сказала она. – Для них нужно сделать что-нибудь особенное?

– Нет, всего лишь покрошить им мяса и дать свежей воды. И постарайтесь, чтобы они не выскочили из комнаты. – Он обратился к сидящим за столом: – Мне дали задание в редакции поехать на озеро Ретлснейк. Дэн, мне придется отклонить ваше предложение. Однако надеюсь появиться завтра у вас в мастерской с фотографом из нашей газеты.

Дэн кивнул в знак согласия.

Мягкий голос слева произнес:

– Вам нужна компания? Я буду рада поехать с вами. Мы можем воспользоваться моей машиной. – Журналист повернулся и посмотрел в глаза Розмари Уайтинг – задумчивой, тихой Розмари, которая принесла его котам клубок шерсти для игры. В её глазах было выражение, которое он не сразу понял. Он не знал, что она так привлекательна: глаза эти светились здоровьем, кожа цвета взбитых сливок и пушистые волосы делали её весьма своеобычной.

Поколебавшись, пожалуй, чересчур долго, он поспешно сказал:

– Конечно! Я буду вам благодарен за компанию. Если мы выедем после ланча, у нас будет достаточно времени на поездку и на обед в гостинице. Я должен выступить в качестве судьи на конкурсе, но это произойдёт только завтра после обеда, и, таким образом, мы сможем поспать до полудня, а потом перехватим что-нибудь по пути домой.

Мисс Руп продолжала решать кроссворд; её губы были сжаты в одну, и весьма тонкую, линию.