Онлайн чтение книги Кот, который зверел от красного
ПЯТНАДЦАТЬ

Во втором выпуске колонки Квиллера во вторник речь шла о кулинарном искусстве Роберта Мауса, члена важной фирмы «Тихзндл, Хенсблоу, Бэррис, Маус и Касл». Статья была написана с юмором, и Квиллер принимал поздравления от корректоров и редакторов, когда пришёл в редакцию за почтой.

– Как вы получили такое классное задание? – спросили его в пресс-клубе в полдень. – Сколько веса вы думаете прибавить на этой работенке?.. И «Прибой» платит по счетам? Бухгалтер, должно быть, сошёл с ума.

Он провёл в редакции весь день, занимаясь написанием статьи о странных теориях Макса Сорэла.

– Если вы хотите проверить, насколько искренен человек, – сказал Макс, – налейте ему плохого кофе. Если он похвалит его, этому человеку ни в чём нельзя верить.

В середине каждого абзаца его прерывали телефонные звонки: из электрической компании – с протестом против явного предпочтения, которое Маус отдает газовым плитам; с завода по производству алюминия – они протестовали против отрицательного отношения Мауса к картофелю в фольге; от производителей кетчупа, плавленых сырков, замороженной рыбы – всего того, от чего Мауса воротило. Потом позвонил старик Тихэндл, один из старших совладельцев фирмы.

– Роберт Маус дал своё согласие на эту статью? – спросил он.

– Он не читал окончательного варианта, – сказал Квиллер, – но он позволил мне взять у него интервью.

– Вот это да! А вы знаете, что один из наших главных клиентов является производителем электропроводов?

– Даже если и так, Маус имеет право иметь своё собственное мнение, не так ли?

– Но вы не должны печатать такое! – взревел совладелец. – Я поговорю об этом с мистером Маусом. когда он вернется.

Отвечая на жалобы и принимая комплименты, Квиллер сделал несколько своих собственных звонков. Коко оставил в это утро в машинке букву «3», и это навело Квиллера на мысль позвонить Зое Ламбрет, художнице, с которой, несмотря на краткое знакомство, он сошёлся довольно близко ещё тогда, когда только приехал в город. Он прочитал Зое список имен художников, которые он выписал из статей о трагической истории любви Морга Мэлена и юной Элен.

– Кого-нибудь из этих людей можно сейчас найти? – спросил он.

– Многие уже умерли, – сказала Зоя мелодичным голосом, который сразу же вновь очаровал Квиллера. – Херб Сток уехал в Калифорнию. Инга Берри возглавляет кафедру керамики – в художественной школе Пенниманов. Билл Бэкон – президент клуба «Кисть и резец».

– Вы сказали, Инга Берри? Я бы хотел взять у неё интервью.

– Надеюсь, вы не собираетесь снова писать про старый скандал? – спросила художница. – Инга откажется говорить об этом. Все «отрешенные представители богемы», упомянутые в статье, стали важными представителями художественной элиты, их всё ещё преследуют репортёры. Я не понимаю газетчиков.

Квиллер позвонил Инге Берри, тщательно обдумав, что скажет. Она ответила любезно, но, как только он представился как репортёр, пишущий для «Дневного прибоя», изменила тон.

– Что вам угодно? – спросила она холодно.

Он заговорил быстро, пустив в ход весь свой словарный и артикуляционный арсенал:

– Это правда, мисс Берри, что керамика считается самым устойчивым видом искусства?

– В общем, да, – сразу потеплела она. – Дерево гниёт, железо ржавеет, а произведения керамики пережили тысячелетия.

– Насколько я понимаю, керамика сейчас стоит на пороге своего нового возрождения и через каких-нибудь лет десять, возможно, потеснит живопись и скульптуру.

– Ну не знаю… Может быть, и так! – сказала она, подумав, какая это была бы прекрасная перспектива лично для неё. – Только не цитируйте меня. Все скульпторы и живописцы могут взъесться на меня.

– Я бы хотел побеседовать с вами на эту тему, мисс Берри. У меня есть молодой друг, один из ваших студентов, который превозносит ваш вклад в дело керамики.

– Да? Он вам говорил? Или это она? – Тон мисс Берри стал ещё теплее.

– Вы знаете Уильяма Вителло?

– Он не в моем классе, но я слышала о нём. – Она хмыкнула. – Его трудно не заметить.

– Вы видели его последние несколько дней?

– Нет, пожалуй.

– Мисс Берри, часто ли используют свинец для получения глазури?

– О да, довольно часто. Свинец фиксирует пигмент на глине.

– Он ядовит?

– Мы принимаем меры предосторожности, конечно. Вы бы хотели побывать в нашей мастерской, мистер… мистер…

– Квиллер, вторая буква «в». Спасибо, мисс Берри. Я очень интересуюсь керамикой. Это правда, что от долгого лежания глина начинает пахнуть?

– Да, и ещё как! И чем больше вы её выдерживаете, тем эластичней она становится. Её структура меняется.

Тут секретарша из приемной стала подавать знаки Квиллеру: его ждали сразу два телефонных аппарата. Он отрицательно покачал головой и продолжил разговор с мисс Берри.

– Я снял комнату рядом с мастерской на Ривер-роуд, – сообщил он керамистке. – Это прекрасное место. Вы знакомы с ним?

На другом конце воцарилось молчание…

– Вы не собираетесь, надеюсь, поднимать снова эту историю с Мортимером Мэленом?

– Кто это? – спросил Квиллер с чрезвычайной наивностью.

– Никто. Забудьте это имя.

– Я хотел вам сказать, – сообщил он загадочным голосом, – в моей комнате есть секретное отверстие в стене, выходящее в комнату для обжига. Мое любопытство превзошло всё границы, Для чего оно, как вы думаете?

На другом конце провода опять замолчали.

– Какая ваша комната?

– Номер шесть.

– Это была комната мистера Пеннимана.

– Я не знал, что он был художником, – сказал Квиллер. – Я думал, он финансировал Центр искусств и издавал газету,

– Он был покровителем искусств, и его студия служила…

– …временным убежищем? – подсказал журналист.

– Я, видите ли, – осторожно добавила мисс Берри, – работала в мастерской Пеннимана много лет назад.

Он выразил удивление, а потом спросил, собирается ли она прийти на открытие выставки Грэма.

– Я не собиралась, но…

– Почему бы вам не прийти, мисс Берри? Я лично буду наливать вам шампанское.

– Может быть, приду. Я никогда не трачу времени на вернисажи, но вы кажетесь мне интересным молодым человеком. Ваш энтузиазм воодушевляет.

– Как мне там найти вас, мисс Берри?

– О, вы увидите меня. Седые волосы, челка, и я хромаю. И глина под ногтями.

Довольный тем, как убедителен он был, Квиллер положил трубку и на подъёме закончил статью о Максе Сорэле. Он отдал её Райкеру и уже собрался было уходить, когда зазвонил телефон.

Мужской голос произнёс

– Это вы пишете статьи о ресторанах?

– Да, колонку для гурманов веду я.

– Я желаю дать вам совет. Чтобы ни строчки о «Телячьих нежностях».

– Почему это?

– Нам ни к чему, чтобы газеты печатали что-либо о них, понятно?

– Вы связаны с этим рестораном… сэр?

– Я просто предупреждаю вас. Делайте, как говорят, а то потеряете больше половины рекламы. – Послышались короткие гудки.

Квиллер рассказал о звонке Райкеру:

– Он говорил, как эти крутые парни из гангстерских фильмов. Нет, пришить меня они не угрожают. Грозятся только снять рекламу. Может, кто-то хочет уничтожить ресторан Сорэла? Ты ничего не слышал?

– Мда, спрошу об этом босса, – сказал Райкер, устало вздохнув. – Завтра выходит твоя статья о сырах, потом фермерский рынок, но то, что ты написал об этих «Окаменелостях», мы не можем напечатать. «Благоухающие креветки! Превосходные зубочистки!» Ты что, с ума сошёл? Что у тебя там ещё по программе?

– Клуб «Только толстяки». Я иду туда сегодня вечером.

– Какие-нибудь новости от Джой?

– Ни слова. Но я уже расследую это дело. Если бы только у меня было немного свободного времени…

Квиллер встретился с Хикси в центре «Даксбери Мемориал». Она выглядела на редкость невыразительно, несмотря на пышный парик и узкий оранжевый в белый горошек костюм.

– У меня смешной вид? – спросила она. – Я потеряла накладные ресницы. Я все время что-нибудь теряю. Везде, только не на весах. C'est la vie![7]Такова жизнь! (фр)

Обед у «Толстяков» проходил в зале для встреч и был отмечен исключительно скромной кухней.

Потом была небольшая проповедь для «тех, кто решил похудеть». Объявили чемпиона за текущую неделю. А несколько вероотступников, среди них и Хикси, исповедались в грехах. Подали коктейль из капустного сока, за ним последовали легкие закуски.

– А! Ещё один постный суп! – воскликнула Хикси с поддельным восторгом. – Сегодня они действительно капнули в него немного бульона. А гренки! Таких я не пробовала со времен моего детства в Мичигане, когда я ела солому с крыши сарая… Вы думаете, это на самом деле гамбургер? – спросила она Квиллера, когда прибыло главное блюдо. – По-моему, это семена винограда, склеенные при помощи эпоксидной смолы. Вам нравится брюссельская капуста? У неё вкус, как… у влажного папье-маше. Мы дождемся десерта! Они делают его из воздуха, воды, угольной смолы, бикарбоната фосфора, растительного клея и искусственных ароматизаторов. Et voila![8]а в результате (фр) – пирог со сливами!

По дороге домой Хикси сказала:

– Если честно, то жизнь несправедлива. Почему я не родилась с прекрасной фигурой вместо блестящих умственных способностей и красивого лица? У меня нет мужчины, потому что я толстая, а толстая потому, что у меня нет мужчины.

– Вам нужно хобби, – посоветовал Квиллер. – Что—либо, что будет вас увлекать.

– У меня есть хобби – поглощать еду, – сказала она в своей обычной бойкой манере. Но когда они поднимались по лестнице, эта беззаботная девица вдруг заплакала, закрыв лицо руками,

– Хикси, что с вами? – спросил Квиллер.

Она покачала головой и зарыдала.

Он взял её за руку и повёл по лестнице наверх,

– Пойдемте в номер шесть. Вы выпьете немного.

От его голоса слезы полились ещё сильнее, и она пошла за ним как слепая. При виде их Коко встревожился: он никогда не видел плачущих людей.

Квиллер усадил её в большое кресло, дал чистый носовой платок, зажёг для неё сигарету и налил шотландского виски со льдом.

– С чего это вдруг такое море слёз?

– О Квилл, – сказала она, – я так несчастна. Он терпеливо ждал.

– Я не ищу миллионера или кинозвезду. Мне нужен обычный, самый обычный муж. Ну не совсем безмозглый и не совсем бездарный. Но и это не обязательно. Вы думаете, я хоть раз встретила такого? – И она рассказала ему историю своих срывов и неудач.

Ему не впервой было слушать подобные признания: молодые женщины часто доверялись ему.

– Сколько вам лет, Хикси?

– Двадцать четыре.

– У вас ещё уйма времени.

Она покачала головой:

– По-моему, мне никогда не удастся привлечь внимание того, кто мне нужен. Я не хочу, чтобы сегодня с одним, завтра с другим, но я привлекаю мужчин, которым нужны только такие. Мне нужно обручальное кольцо, новое имя, дети. Всё как положено.

Квиллер посмотрел на её платье, слишком короткое, слишком яркое, слишком обтягивающее. Он думал, какой ей дать совет. Может быть, тут могла бы помочь Розмари?

– Налейте мне ещё, – попросила Хикси. – Почему ваш кот так смотрит на меня?

– Он переживает. Коко понимает, когда кто-то несчастен.

– Я редко так расслабляюсь, но у меня недавно случилось несчастье. И я не спала пять ночей. Я вам расскажу, ладно? Вы такой сердечный.

Квиллер кивнул.

– Я только что порвала с женатым мужчиной. – Она остановилась, чтобы посмотреть на реакцию Квиллера, но он закуривал трубку, и она продолжала: – Мы не могли прийти к общему мнению. Он хотел, чтобы я уехала с ним, а я отказывалась. Только – как законная жена. Мне нужно брачное свидетельство. Права я?

– Вы играете по правилам.

– Всё происходит так, как всегда. Он медлит с разводом, оттягивает его… Хорошее виски. Почему вы не пьете, Квиллер?

– Вы ещё очень молоды.

Хикси не слушала его, целиком поглощённая своей бедой.

– Мы уже всё решили. Мы собирались ехать в Париж. Я даже начала изучать французский, и тут Дэн объявил… – Она прикусила язык, с испугом взглянув на Квиллера.

У него на лице не дрогнул ни один мускул.

– Ну, теперь вы знаете, – сказала она, в отчаянии всплеснув руками. – Я не хотела, чтобы это у меня вырвалось. Ради бога не…

– Не беспокойтесь. Я не…

– Ужасно, если об этом узнает Роберт, он такой правильный. – Хикси остановилась и застонала от досады. – А Джой… вы ведь с ней друзья! Господи, как всё перепуталось… Обещайте мне… Ваше виски такое… Не спала пять… Я так устала.

– От виски вы будете хорошо спать, – сказал Квиллер. – Проводить вас?

Хикси слегка покачивало. И когда Квиллер, поддерживая её, шёл по галерее, они столкнулись нос к носу с Шарлот Руп, которая возвращалась домой с работы. Её губы сжались в тонкую линию, когда Квиллер пожелал ей доброй ночи.

Возвратившись к себе, он застал Коко за странным занятием: кот качался на картине.

– Прекрати! – рявкнул Квиллер. Он подошёл к картине в стиле поп-арт и снял её с гвоздя. Отодвинул металлическую дверцу и заглянул в отверстие. Он увидел, что Дэн запихивает в одну из маленьких печей какие-то вещи. Затем Дэн завёл будильник и улёгся спать.

Квиллер медленно оторвался от глазка. Он узнал эти вещи.