Онлайн чтение книги Кровь и сахар Blood & Sugar
Пролог

Причал в Дептфорде, июнь 1781 года

Густой низкий туман висел над Темзой. Он растекался над водой и по причалам, заполнял грязные дворы и узкие портовые переулки в нижней части Дептфорда. Местные называли такой туман дыханием дьявола. От него воняло вредными испарениями, поднимавшимися над грязной рекой.

Время от времени туман немного рассеивался, и Натаниель Гримшоу видел невольничьи корабли, стоявшие на якоре в Дептфорд-Рич[3]Дептфорд-Рич – колено реки, участок между двумя изгибами реки Темзы в Дептфорде.: призрачные линии мачт и снастей на фоне предрассветного неба. Его плащ потяжелел от влаги, а от парика из конского волоса воняло мокрым животным. Натаниель ходил здесь уже почти полчаса. Каждый раз, когда он поворачивался, Яго рычал. Черная шерсть собаки стояла дыбом, а глаза горели как два крошечных желтых фонаря в темноте.

Натаниель слышал, как разговаривают рыбаки, и чувствовал запах табака, который от них приносило ветром. Он и сам хотел выкурить трубку, но не был уверен, что сможет удержать ее в руке. Он не понимал, как они вообще могут стоять там, так близко. Из тумана выступила чья-то фигура, и Яго снова зарычал, но успокоился, узнав коренастого, почти квадратного дептфордского магистрата Перегрина Чайлда. Сонные глаза посмотрели на Натаниеля из-под мокрого длинного парика судьи.

– Что случилось, парень?

Натаниель повел его сквозь туман к стене, которая отделяла городские причалы от военно-морской верфи. Рыбаки расступились, чтобы их пропустить, и все они обернулись посмотреть, как реагирует Чайлд.

На причале возвышался трехметровый столб, завершавшийся железным крюком, на котором рыбаки любили вывешивать свой самый крупный улов. В последнее время на нем висела акула, которую вынесло на берег в прошлом месяце. Теперь акула исчезла, а ее место занял человек. Он был голым, тело покачивалось на ветру на веревке, продетой под мышками, его руки были связаны за спиной. Натаниель не любил вида крови, а тут ее было очень много – засохшая на груди и спине мертвеца, размазанная по бедрам, кровь в ушах, в носу, во рту. Натаниелю и раньше доводилось видеть убитых – выброшенных на участки берега, которые захватывает приливом, или оставленных в узких переулках в районе причалов и складов, где он работал ночным сторожем. Ни один из тех трупов не подготовил его к этому зрелищу. Это было больше, чем труп. Это было представление – что-то вроде человека без костей на Гринвичской ярмарке.

Натаниель собрал волю в кулак и снова осмотрел подвешенного на крюке мужчину. Ему было около тридцати лет, очень худой, с длинными черными волосами. Его глаза были широко открыты, они смотрели обвиняюще. Раскрытый рот застыл в гримасе ужаса, белая кожа была плотно натянута на острых скулах. Под первым ртом был второй: зияющая алая пасть там, где ему перерезали горло.

Чайлд шагнул вперед, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от тела.

– Господи.

Он смотрел на участок тела чуть выше левого соска мертвеца. Глубокие ровные линии были выжжены на бледной безволосой коже. Плоть вокруг них сморщилась и покрылась волдырями. С того места, где Натаниель стоял, он смог различить рисунок: полумесяц, смотрящий рогами вниз, с венчающей его короной.

– Это клеймо раба, – сказал Натаниель. – Кто-то клеймил его, как негра.

– Я знаю, что это такое. – Чайлд отступил назад, все еще глядя на тело.

Яго зарычал громче. Натаниель попытался его успокоить, но всей душой сочувствовал своему псу.

– Вы его узнали, сэр? Это тот джентльмен, Томас Валентайн. Вы же с ним раньше встречались, правда?

– Встречались. – Чайлд ответил таким резким тоном, что сразу же пресек любые обсуждения этой темы.

Натаниель украдкой наблюдал за магистратом, пытаясь понять, в каком тот настроении и не попал ли он сам под подозрение. Но, казалось, Чайлд вообще забыл, что Натаниель стоит рядом. Магистрат что-то буркнул себе под нос, Натаниель не смог разобрать слов, только почувствовал кислый запах бренди в холодном ночном воздухе.

– Сними его, – наконец приказал Чайлд. – Никому ни слова. Понял?

Натаниель подтянул один из старых ящиков для перевозки грузов к крюку и взобрался на него. Глаза мертвеца невидящим взором смотрели на неподвижные бурые воды реки. На участке между двумя изгибами Темзы поскрипывали невольничьи корабли, рыбаки мрачно бормотали молитвы. Повсюду клубилось, кружило и извивалось «дыхание дьявола».