Онлайн чтение книги Кто я?
26

Определившись с ключевыми требованиями, которые я могла предъявить своей предполагаемой работе, я разместила резюме на местном сайте работодателей и работоискателей, а также, ежедневно просматривая новые вакансии, отправляла его на указанные электронные адреса.

После нескольких собеседований я уяснила, что найти работу с необходимой мне зарплатой не представляется возможным. Мой аргумент, касающийся необходимости оплачивать жильё, тут же разбивался уточняющими вопросами, и когда собеседник узнавал, что в городе у меня живут родители и что в принципе отдельное жильё – это лишь моя прихоть, они отвергали мою просьбу и дальше разговор мог продолжаться только на условиях дающей стороны.

Конечно же, я понимала, что не смогу объяснить людям всю невозможность моей жизни с родителями. Что я могла им сказать? Что мне там не хватает воздуха, что я задыхаюсь от условностей и никому не нужных, бессмысленных расспросов, что моему ребёнку нужно личное пространство, что я люблю ходить голой?

Я лишь молча слушала их предложения, иногда советы, очень редко кто-то мог дать ценные рекомендации.

Тогда же в один из выходных дней, гуляя с Машей и по обыкновению о чём-то задумавшись, я вдруг заметила, как какой-то парень, идущий мне навстречу, вдруг притормаживает и протягивает ко мне руку, чтобы остановить. В прохожем я узнала Сашу, которого за безграмотную писанину в прошлом году отправила к учебникам.

– Привет, Милая! Как поживаешь?

– Замечательно.

Он сиял. Я, как это ни странно, тоже была очень рада его видеть и, узнав, куда мы направляемся, он напросился нас проводить. Втроём мы дошли до остановки и сели в автобус. Большую часть пути он молчал, просто молчал и улыбался, взяв меня за руку. Доехав до родительского дома и выйдя из автобуса, мы немного постояли у подъезда: я торопилась попрощаться, а он торопился узнать, можно ли ему как-нибудь мне позвонить. Получив разрешение, он ушёл. Так возобновилось наше странное, рваное, но очень ласковое и тёплое общение.

Уходя от меня в очередной раз, он постоянно мне что-то обещал. Иногда создавалось такое впечатление, что ему было неважно, что именно он обещает: забрать ли меня после работы или заехать как-нибудь выпить чаю. Ему было важно, чтобы я его не забывала. Эти обещания, как звонкий ручеёк, со временем начали попадать в моё сердце и задерживаться там, заставляя меня волей-неволей вспоминать его образ. Он же к своим словам относился по принципу, озвученному ещё Тарасом Бульбой: я тебя породил, я тебя и убью. Обещаний своих он никогда не выполнял и его следующий визит почти всегда был более чем внезапным.

Откуда он приходил и куда он уходил, я не знала, да и не интересно мне это было. Как правило, он заезжал часа на два, после чего стремительно куда-то исчезал. Пару раз он приезжал уже поздно вечером, но ни разу не остался до утра – среди ночи за ним обязательно кто-то приезжал. При следующей встрече он извинялся, замаливал свои брошенные на ветер обещания и давал новые, и, как ни старалась я объяснять, что мне всё равно, где он и с кем проводит своё время, и что лучше бы он вовсе молчал, бывая у меня, очередные заверения были уже готовы.

Обычно, мне достаточно того, что человек единожды не выполнив своё обещание, продолжает, как ни в чём не бывало, вести себя прежним образом. Я теряю к этому человеку интерес и уважение разом, но тут всё было иначе. Нет, не слова были тому виной, как раз их я старалась не слушать. Я видела любовь в этих глазах, я её чувствовала в его присутствии с такой силой, что весь окружающий мир становился каким-то серым. Сказать, что он был добрым, спокойным, очень ласковым, означало бы поставить некую точку в его характеристике, но вот как раз точек там и не было, там было бесконечное пространство какого-то понимания и тепла. В те моменты, когда он был рядом и молчал, мне была доступна какая-то высшая радость.

Ещё одной, немаловажной причиной был, конечно же, секс – тихий, спокойный, неторопливый, он струился сам собой и уводил в тихую гавань, где лёжа на песке можно было просто наслаждаться солнечным светом и плеском тихой воды. Высшим наслаждением этого мужчины было моё наслаждение.