Онлайн чтение книги Лабиринты веры Twist of Faith
Глава 8

Шли новости. Я слышала приглушенное бормотание. Мужской голос – раскатистый – то и дело прерывался высокими женскими. Я заснула в своей комнате прямо на бледно-голубом покрывале. Наверное, я включила телевизор, прежде чем вырубиться; правда, не помнила, чтобы включала его. Открыв глаза, поняла, что плакала. Иногда такое случалось. Эмоции выбирались наружу, когда я не могла их контролировать.

Фотография была на уровне глаз, поэтому, когда перевернулась на бок, я поневоле увидела ее. Я, мне семь. На мне джинсовые шорты и белая маечка с оборочками, я улыбаюсь и держу в руках маленькую рыбку. Рядом со мной Клэр; она наклонилась, чтобы попасть в объектив. Голубая шляпа и темные очки скрывают часть ее лица. Я отчетливо помнила тот день, весь, до последней детали. Солнце палило нещадно, катер был маленьким, голубым. На борту была еще одна пара. Мы отчалили от острова Лонг-Бич и вышли на двухчасовую рыбалку. Из всех улов был только у меня.

В тот день Клэр была в отличном настроении, смеялась, помогала мне вытягивать того окушка. Она не нервничала и не сердилась, как это бывало обычно, и те два часа вдали от берега стали для нас настоящим отдыхом. Она пила кофе, беседовала с другими пассажирами, улыбалась. Но когда мы вернулись, высадились на берег и сфотографировались, веселье – бум! – закончилось. Менее чем через десять минут Клэр дернула меня за «хвост» так, что едва не выдрала волосы. Те два часа на катере навсегда сохранились в моей памяти. Они олицетворяли то, какой была бы моя жизнь, если б я оказалась в другой семье. В своей настоящей семье. И поэтому я попросила, чтобы фотографию вставили в рамку. Иногда по ночам я смотрела на нее и представляла рядом с собой совсем не Клэр, а другую женщину. Свою мать. Родную мать.

Я перевела взгляд на часы. Зеленые неоновые цифры складывались почти в пять. День затухал, чтобы опять, как и другие дни, пролететь мимо меня. Без какого-то плана, без распорядка. Прихватив из бара последнюю бутылку вина, я пришла сюда, чтобы прилечь, а проснулась, когда солнце уже село. Я попыталась с головой накрыться покрывалом, но тут на прикроватной тумбочке завибрировал мой телефон. Я нажала на кнопку приема, но прежде чем успела хоть что-то сказать…

– Ава. Ты занята?

– Рассел?

– Да. В общем, я хотел бы заехать на пару минут. Ты не против?

Наверное, я была к этому меньше всего готова.

– В смысле сейчас?

– Я рядом с Хаддонфилдом и нашел кое-что, что тебе может быть интересно.

У меня на мгновение замерло сердце.

– Да, приезжай. Только дай мне десять минут.

Я пошла в ванную. Я пребывала в замешательстве, не знала, какой сегодня день. Воскресенье… Кажется, мы договорились встретиться в середине следующей недели. Что же он нашел? Я уставилась на свое отражение в зеркале. Волосы торчат в разные стороны, какие-то пряди прилипли к лицу. На мне мятый топ на тонких бретельках и пижамные шорты. Нельзя, чтобы Рассел увидел меня такой.

Я причесалась и прямо на шорты натянула джинсы. На что-то другое времени не оставалось. Быстро почистила зубы и полоскала рот «Листерином», чтобы забить запах перегара, когда по дому разнеслись звуки Пятой симфонии Бетховена. Эти четыре ноты прекрасны, когда слышишь их впервые – но через какое-то время они начинают действовать на нервы.

Я открыла дверь:

– В чем дело?

Рассел вошел и запер за собой дверь. Тут я заметила у него на боку кобуру с пистолетом.

– Работаешь по воскресеньям? – спросила я, указывая на оружие.

– Мой рабочий день не заканчивается в пять вечера по будням. Может, присядем?

Я сдвинула в сторону разбросанную на диване одежду и освободила для Рассела место. Он держался вежливо, но я все равно заметила, как он поморщился, глядя на беспорядок.

– Ава, я прочитал отчет об убийствах. Чтобы получить его, я задействовал четверых человек, так что выйти на меня будет непросто. Ужас… Не знаю, сколько из этого просочилось наружу, но человек, убивший тех людей, пробрался в дом заранее и застал их врасплох, когда они вошли. Женщина была в кухне, рядом с входной дверью; ключи лежали недалеко от ее тела. В теории, на нее напали, как только она вошла в дом через гаражную дверь.

Я молчала; мой желудок скрутила тупая боль.

– Мужчина был в гостиной. Множественные раны головы и лица; следователи считали, что он был главной целью. Расследование тянулось несколько месяцев, но ни один след ни к чему не привел. Никто ничего не видел. Никаких признаков взлома. Орудие преступления осталось на месте. Рядом с телами был найден самый заурядный молоток с гвоздодером, очевидно принадлежавший Оуэнсам. Единственные обнаруженные отпечатки принадлежали членам семьи.

– Так что случилось? Ограбление пошло не так? Или что-то еще?

– Если б кто-то грабил дом и, будучи застигнутым на месте преступления, пошел на убийство, тогда из дома должно было бы что-то пропасть. Но все осталось на своих местах. В доме ничего не искали. С женщины не сняли кольца. В бумажнике мужчины остались все кредитки и наличность. Убийца просто вышел из дома и оставил дверь открытой. – Рассел принялся перечислять версии, загибая пальцы: – Получается, что либо убийца спешил выбраться из дома, не обратил ни на что внимания, был слишком самонадеян и уверен, что его не поймают, – либо он хорошо знал окружающую обстановку и не боялся. Я думаю, что верно последнее. – Рассел встал и заходил взад-вперед.

– Почему?

– Потому что он чувствовал себя вполне комфортно и даже задержался, чтобы сделать фото, вот почему. И поэтому же я считаю, что это не было прерванным грабежом.

– А если фото сделал кто-то другой? Тот, кто увидел убийцу, но не успел взять его в кадр, однако решил получить доказательство или…

– Главный вопрос в том, как эта фотография оказалась у твоей матери и какое отношение та имеет ко всему этому. Это она сделала подпись под снимком?

Потянувшись, я взяла Рассела за руку и остановила; его вышагивание по комнате нервировало меня.

– На ее почерк не похоже, но дать стопроцентную гарантию не могу.

– Когда ты ездила в Честнат-Хилл?

Его резкий тон заставил меня отдернуть руку.

– Гм… неделю назад, во вторник.

– Во всем этом есть какая-то нестыковка. Я в этом не уверен, но чувствую нутром. – Он замолчал и на мгновение задумался. – Ава, дай мне взглянуть на фотографию.

– Что?

– На ту самую фотографию, с которой все началось. Ту, что ты не захватила с собой на нашу встречу.

Я встала и взяла свою сумку. Порывшись в ней, высыпала содержимое на журнальный столик. Рассел наблюдал за мной. Я буквально кожей ощутила его пренебрежение, когда на пол скатилась пустая бутылочка из-под водки. Он подобрал ее и поставил на столик. Фотографии нигде не было. Я выпрямилась и оглядела комнату. Я не убиралась с того утра, когда заходила Джоанна. Повсюду были разбросаны бумаги, одежда.

– Потеряла? – Рассел не скрывал раздражения.

– Нет. – Я повернулась к нему. – Нет. Она точно здесь. Дай мне минутку. – Но фотографии нигде не было. Я не могла найти ее.

Уперев руки в бока, Рассел повернулся вокруг своей оси.

– Может, ты все просто выдумала? И фотографию тоже? Такое возможно? Увидела репортаж об убийствах по телику, а потом придумала историю?

– Нет. Жди здесь. Никуда не уходи.

Я побежала наверх, в свою комнату, и стала искать там. Вниз я вернулась с пустыми руками.

– Когда ты ее видела в последний раз?

– На днях. Здесь, я рассматривала ее. Лежала на диване.

Он перевел взгляд на диван – на груду одежды и одеяло. И вздохнул.

– Ясно. Тогда вспомни день, когда ты ездила к дому. Что-нибудь привлекло твое внимание?

Я попыталась вспомнить – надо же дать Расселу хоть что-то, а то он уже начинает думать, что я идиотка.

– Итак. Когда я разговаривала с соседкой, какой-то мужчина остановился рядом и спросил дорогу. Соседка как раз разглядывала фотографию. Мужчина вел себя странно. Таращился на меня.

– Как он выглядел?

– За шестьдесят. С сединой. Кажется, лысеет. Пухлое лицо. Машина темная. Он простоял не больше минуты.

– Ясно.

– Теперь ты мне веришь? – спросила я. У Рассела не было причин верить. У меня все было наперекосяк. – На днях я вернулась из церкви, и здесь был страшный беспорядок. Моя сумка валялась на полу, все содержимое вывалено. Я забыла запереть дверь. Думаешь, кто-то вошел? И забрал фотографию?

– Ты хочешь сказать, еще больший беспорядок, чем сейчас? Что еще было не на месте? – Я чувствовала, что в нем проснулся полицейский. Который все быстрее одерживал верх над обычным человеком. – И тебе первым делом пришла в голову мысль, что кто-то вломился в дом и рылся в твоих вещах?

– Да. Гм, нет, я удивилась. – Я уже начинала впадать в панику. – Я увидела, что моя сумка вывернута, а подушки сдвинуты. – Указала на диван. – Но я не заметила, чтобы что-то пропало, и не могла сказать наверняка…

– Мне от тебя нужно следующее. Первое, – Рассел загнул палец, – я хочу, чтобы ты вышла на работу. Твой отпуск по утрате родственника закончился. Второе…

– Подожди, а почему я должна выйти на работу?

– Там ты будешь в безопасности. Я скажу шерифам, чтобы они усилили наблюдение. Были настороже. Ты поедешь в суд и выйдешь оттуда только в конце рабочего дня. Я предпочту, чтобы ты была там, а не сидела здесь в одиночестве и пила целыми днями. Или просто сидела.

– А второе?

– Второе: ты не можешь жить здесь одна. Либо перебираешься в гостиницу, либо переезжаешь к кому-нибудь.

– К кому кому-нибудь?

– Решай сама. К Джоанне, к своей тетке. К кому-нибудь еще. Третье: с этого момента ты никому ничего – в буквальном смысле ничего – не рассказываешь. Ни родственникам. Ни тетке. Если она заговорит на эту тему, делай вид, будто ты ошиблась. Веди себя так, словно все закончилось. Я хочу, чтобы ты даже Джоанне не пересказывала наш сегодняшний разговор. Наплети ей чего-нибудь, без подробностей, а если она будет давить, выдумай что-нибудь. Поняла? Чем меньше человек будут знать, тем лучше.

– Рассел… А может, мне уехать из страны? Мне все равно надо повидаться с бабушкой. Отпусти меня во Францию. Я пробуду там, пока ты не скажешь, чтобы я вернулась. Я обязательно вернусь.

Он покачал головой:

– Нет. Кто знает, к чему это приведет…

– Ты думаешь, бабушка Анаис может убить меня?

Его взгляд немного смягчился:

– Она-то тебя не убьет… наверное. Только вот я не смогу присматривать за тобой. И четвертое. Прими душ и постирай одежду. – Он указал на меня. – Возьми себя в руки и брось пить. Ты нужна мне с ясной головой.

– Что-нибудь еще?

– Да. Если найдешь ту фотографию, позвони мне. И следи за тем, чтобы дом был заперт, чтобы двери и окна были плотно закрыты. Следи постоянно. И когда ты дома, и перед уходом. Все ясно?

– Рассел… Ты даже не представляешь, как я сожалею о том, что втянула тебя во все это.

Уголки его рта дернулись в намеке на улыбку:

– Не проблема. Я все взвесил: потратить день на то, чтобы расследовать для тебя двойное убийство пятилетней давности, – или чтобы встретиться с приятелями, пить с ними пиво и смотреть футбол. Да кому сейчас нужен футбол?

И в этот момент в доме зазвучала Пятая симфония Бетховена.