Онлайн чтение книги Звонок в прошлое Landline
Глава 2

Мобильник Джорджи сдох.

Он всегда сдыхал и работал только при подключенном зарядном устройстве. Наверное, пора сменить аккумулятор, но Джорджи постоянно об этом забывала.

Она поставила чашку с кофе на стол и подключила телефон к ноутбуку. Но чтобы он заработал, его еще нужно было хорошенько встряхнуть.

Между носом Джорджи и экраном ноутбука пролетела виноградина.

– Ну? – спросил Сет.

Джорджи подняла голову и посмотрела на Сета – впервые с момента появления в кабинете. На нем была розовая оксфордская рубашка и зеленый вязаный жилет. Волосы живописно всклокочены. Внешностью Сет напоминал президента Кеннеди и вполне сошел бы за его двоюродного брата. Только зубы подкачали.

– Что «ну»?

– Как все прошло?

Вопрос касался ее вчерашнего разговора с Нилом. Но имени ее мужа Сет не упоминал. Это были давние правила игры.

– Нормально, – ответила Джорджи, проверяя список пропущенных звонков.

Ни одного.

– Я же сказал, все будет отлично.

– Все и было отлично.

– Я всегда прав, – подытожил Сет.

Джорджи слышала, как под ним скрипит стул. Она знала о его манере вытягивать свои длинные ноги так, чтобы они почти достигали края их общего стола.

– В данном случае ты оказался отчасти прав, – уточнила Джорджи, продолжая встряхивать мобильник.

Скорее всего, Нил и девочки сейчас снова в воздухе после короткой остановки в Денвере. Может, послать им эсэмэску? Что-нибудь вроде «люблю вас всех». Когда они приземлятся в Омахе и Нил включит телефон, ее сообщение уже будет их ждать.

Но Нил терпеть не мог текстовых сообщений. И сам не посылал, и входящие не проверял. Это все равно что отправить эсэмэску в пустоту.

Джорджи отложила телефон, сдвинула очки на лоб и заставила себя сосредоточиться. Так, что у нее в почте? С десяток электронных писем, и все от комедийного актера Джеффа Джермана – звезды их шоу.

Если они зацепятся за телевизионную империю Махера Джафари, она не станет скучать по письмам Джеффа. По его красной бейсболке – тоже. И уж тем более по его занудству. Стоило ему заподозрить, что актеры, играющие его близких в сериале «Джефф сыт по горло», вызовут у зрителей больше смеха, чем он сам, комик заставлял сценаристов переписывать целые эпизоды.

– Ни черта я в этом не понимаю! – послышалось за дверью.

В следующую секунду дверь распахнулась и в кабинет ввалился Скотти. В помещении, где работали Сет и Джорджи, имелся третий стул – складной уродец из магазина «ИКЕА». Скотти плюхнулся на него и схватился за голову:

– Не могу. До жути не терплю секретов.

– Доброе утро, – сказала Джорджи.

– Привет, Джорджи. – Скотти поглядел на нее сквозь сплетенные пальцы. – Девица-секретарша сказала, что тебе звонит твоя мамочка. Висит на линии два.

– Ее зовут Памела.

– Буду знать. А мою мамочку зовут Дикси.

– Я не про свою мать. Про новую секретаршу. Ее зовут… – Джорджи тряхнула головой и потянулась к черному стационарному аппарату, стоявшему между нею и Сетом. – Джорджи слушает.

– Я жду целую вечность, – вздохнула ее мать. – Думала, что ваша девчонка уже забыла про меня.

– Как видишь, не забыла. Что новенького?

– Просто решила тебе позвонить, узнать, как дела.

В голосе матери ясно улавливалась озабоченность. Мать Джорджи любила говорить с нотками озабоченности.

– Мои дела в лучшем виде.

– Понятно… – Новый вздох, громче первого. – Утром я говорила с Нилом.

– Как тебе удалось?

– Поставила будильник. Я знала, что вы улетаете рано. Вот и решила попрощаться и пожелать счастливого пути.

Ее мать всегда преувеличивала опасность путешествий по воздуху, равно как и мелких амбулаторных хирургических операций. Иногда это был просто повод зависнуть на телефоне. «Бывает, встречаешься с человеком и не знаешь, придется ли увидеться снова. Так что нельзя пренебрегать шансом попрощаться».

Джорджи зажала трубку плечом, чтобы освободить руки для клавиатуры ноутбука.

– Мама, спасибо тебе за заботу. А с девочками ты тоже поговорила?

– Я говорила с Нилом. – Мать сделала особый упор на последнем слове. – И он мне сказал, что ваша семья разделилась.

– Мама, не драматизируй ситуацию! – Джорджи снова взяла трубку в руку. – Всего на какую-то неделю.

– Не на какую-то. На рождественскую. Чтобы семья праздновала Рождество порознь…

– Мама, в тебе пропадает создательница мыльных опер. Ты умеешь додумывать то, чего нет на самом деле. А на самом деле на меня свалилась срочная работа.

– Не припомню, чтобы прежде ты работала в Рождество.

– Я не собираюсь работать в Рождество. Но все дни перед Рождеством – да. И очень плотно. Всего по телефону не расскажешь. – Сет наверняка слышал ее разговор, однако Джорджи подавила желание проверить. – Я сама так решила, – сказала она матери.

– Ты решила на Рождество остаться одна. Очень странно.

– Почему одна? Я проведу сочельник с вами.

– Дорогая, видно, ты забыла, что мы с Кендриком едем к его родным, а твоя сестра отправится к своему отцу. То есть я будут только рада, если ты поедешь с нами в Сан-Диего…

– Не волнуйся. Я найду оптимальный вариант и заранее тебе позвоню.

Джорджи оглядела кабинет. Сет подбрасывал виноградины и ловил их ртом. Скотти развалился на стуле и корчился так, словно его донимали менструальные спазмы.

– Мама, ты извини, но мне надо работать.

– Приезжай вечером к нам, – предложила мать. – Я приготовлю обед.

– Мам, ты не волнуйся. У меня все прекрасно.

– Джорджи, приезжай. Сейчас тебе нельзя оставаться одной.

– Мама, нет никаких «сейчас». Я тебе сказала, что прекрасно себя чувствую.

– Это же Рождество.

– Оно еще не наступило.

– Все равно приезжай. Я приготовлю обед.

Мать повесила трубку раньше, чем у Джорджи кончились силы на разговор с нею.

Джорджи вздохнула и потерла веки. Они почему-то были жирными, словно намазанными кремом. Ее руки пахли кофе.

– Я не могу это сделать, – снова застонал Скотти. – Все сразу поймут, что у меня есть секрет.

Сет посмотрел на дверь. Закрыта.

– В чем загвоздка? Пока никто не знает, в чем суть секрета…

– Так мне не нравится, – заскулил Скотти. – Я чувствую себя предателем. Ландо[2]Персонаж киноэпопеи Дж. Лукаса «Звездные войны». из Облачного города. Или тем парнем, что целовал Христа.

Интересно, действительно ли остальные сценаристы о чем-то догадываются? – думала Джорджи. Вряд ли. Срок контракта Джорджи и Сета с этой телекомпанией скоро заканчивался, но все думали, что они и дальше останутся здесь работать. С какой стати им уходить, если «Джефф сыт по горло» наконец-то выбился в десятку лучших шоу?

Если они останутся, их ждет прибавка в зарплате. Прибавка настолько ощутимая, что сможет изменить их жизнь. Когда Сет говорил о новых размерах их зарплат, глаза у него вылезали из орбит, а сам он становился похож на Скруджа Макдака.

Но если они уйдут…

Такое раскрученное шоу, как «Джефф сыт по горло», можно оставить по одной-единственной причине: чтобы начать свое собственное. Шоу, о котором Джорджи и Сет мечтали практически со дня знакомства. Первый вариант сценария (черновой, естественно) они написали, еще учась в колледже. Их собственное шоу с их собственными персонажами. И больше никакого Джеффа Джермана, никаких броских фраз, дебильного закадрового смеха.

Если они отсюда уйдут, то возьмут с собой и Скотти. «Когда они уйдут», – обычно поправлял ее Сет. Когда, когда, когда… Скотти был их человеком. Джорджи наняла его пару шоу назад. У него был несомненный талант к сочинению острот. С ним им работалось гораздо успешнее, чем со всеми прежними сочинителями.

А самим Джорджи и Сету лучше всего удавались ситуации. Нелепость, превращаемая в еще бо́льшую нелепость. Шутки, постепенно набиравшие обороты и где-нибудь после восьми серий приносившие солидный урожай. Но иногда требовалось, чтобы кто-нибудь просто поскользнулся на банановой кожуре. Скотти был неистощим по этой части.

– Никто не знает про твой секрет, – продолжал Сет. – Никому до него нет дела. Все сейчас торопятся поскорее подтянуть свои хвосты и спокойно слинять на Рождество.

– Тогда какой будет план? – спросил Скотти, садясь нормально.

Он был индийцем, маленького роста, с лохматой шевелюрой и в очках. Одевался как все сценаристы: джинсы, толстовка с капюшоном и дурацкого вида вьетнамки. Из всех сценаристов Скотти был единственным геем. Иногда за гея принимали Сета, но он таковым не был. Просто симпатичный мужчина.

Сет бросил виноградину в Скотти. Потом в Джорджи. Она нагнулась, и виноградина пролетела мимо.

– А план такой, – ответил ему Сет. – Завтра приходим как обычно и пишем. Затем снова приходим и пишем дальше.

Скотти подобрал с пола предназначенную ему виноградину и съел.

– Терпеть не могу расставания. Ну почему стоит мне завести друзей, как мы сразу снимаемся с места? – Он взглянул в сторону Джорджи и нахмурился. – Эй! У тебя ничего не случилось? А то вид у тебя какой-то… потусторонний.

Джорджи только сейчас сообразила, что сидит, вперившись взглядом в стену. На коллег она даже не смотрела.

– Да… – невпопад ответила она. – Все отлично.

Потом снова потянулась за мобильником и стала набирать текст эсэмэски.

Наверное…

Наверное, ей нужно было перед отъездом поговорить с Нилом. По-настоящему, без огибания острых углов. Убедиться, что они правильно понимают друг друга и сложившуюся ситуацию.

Будильник прозвонил в половине пятого. К тому времени Нил уже успел встать и одеться. Он до сих пор пользовался одной из первых моделей радиочасов «Машина снов». Вслед за сигналом будильника включилось радио. Нил поспешил к кровати, чтобы его выключить. Джорджи тоже проснулась и села на постели.

– Спи, – сказал он жене. – Тебе надо выспаться, иначе встанешь развалиной.

Можно подумать, что Джорджи послушно заснет и не попрощается с девочками. Можно подумать, что они не расстаются на неделю, а мир с нарастающей скоростью не катится к Рождеству.

Джорджи потянулась к изголовью кровати за очками и надела их.

– Я отвезу вас в аэропорт, – сказала она.

Нил стоял возле раскрытого шкафа и натягивал голубой свитер.

– Я уже вызвал такси, – ответил он, не поворачиваясь к ней.

Наверное, здесь Джорджи нужно было бы затеять спор. Но она молча встала и пошла помогать ему собирать девочек.

Много времени это не потребовало. Нил еще вечером уложил их спать прямо в спортивных костюмах и футболках. Так что их можно будет спокойно перенести в машину, даже не разбудив.

Однако Джорджи хотелось на прощание поговорить с ними. Тем более что Элис все равно проснулась, когда Джорджи попыталась надеть ей туфельки.

– Папа разрешил мне надеть сапоги, – зевая, сказала Элис.

– А где твои сапоги? – шепотом спросила Джорджи.

– Папа знает.

Разыскивая сапоги, они разбудили Нуми, и та, естественно, тоже захотела надеть сапоги.

Джорджи предложила принести девочкам йогурт, но Нил сказал, что это лишнее. Они позавтракают в аэропорту. Он уже приготовил все необходимое.

Джорджи рассказала зевающим дочерям, что не сможет полететь с ними на самолете.

– Значит, ты туда на машине поедешь? – спросила Элис.

Нил в это время без конца бегал к входной двери, перепроверял содержимое чемоданов, добавляя то, что, как ему казалось, он забыл уложить.

Джорджи, как умела, объяснила девочкам, что у нее очень много работы, которую можно делать лишь в студии, а не где-то в другом месте. Старшая дочка нахмурилась.

– Вас там ждет масса развлечений, – говорила Джорджи, стараясь улыбаться. – Вам будет некогда по мне скучать. И потом, мы расстаемся всего на какую-то неделю. Зато когда вы вернетесь, мы отпразднуем еще одно Рождество. Это ведь здорово – сразу два Рождества подряд.

– Рождество всегда бывает только одно, – резонно возразила Элис.

Нуми захныкала, но не оттого, что не хотела расставаться с матерью. Один носок наделся то ли наизнанку, то ли еще как и больно давил ей на пальцы ноги. Джорджи перевернула носок. Нуми продолжала хныкать. Вернувшийся Нил молча вытряхнул сапог, и хныканье сразу прекратилось.

– Такси уже подъехало.

Это был минивэн. Джорджи вышла на крыльцо прямо в пижамных штанах. Присев на корточки, поцеловала дочек, делая все, чтобы их прощание воспринималось как нечто привычное и будничное.

– Ты самая лучшая мамочка в мире, – сказала Нуми.

Нуми проходила пору раннего детского максимализма, поэтому у нее все было или «самым лучшим», или «самым худшим». Что касалось времени, оно тоже делилось на «всегда» и «никогда».

– А ты самая лучшая в мире четырехлетняя девочка, – сказала Джорджи, целуя дочку в нос.

– Котенок, – плаксивым тоном напомнила Нуми, у которой еще оставались слезы от истории с «самым худшим носком».

– Ты самый лучший в мире котенок.

Джорджи поправила ей вьющиеся светлые волосики, которые упрямо лезли на лоб, и расправила курточку.

– Зеленый котенок, – напомнила Нуми.

– Самый лучший зеленый котенок.

– Мяу, – сказала Нуми.

– Мяу, – ответила Джорджи.

– Мам! – окликнула ее Элис.

– Да, дорогая. – Джорджи прижала ее к себе, семилетнюю рассудительную Элис. – А теперь ты обними меня на дорогу.

Но Элис, погруженной в глубокие мысли, было не до объятий.

– Если Санта принесет подарки для тебя в бабушкин дом, я их спрячу к себе в чемодан.

– Санта не приносит подарков взрослым.

– Но если все-таки принесет…

– Мяу!

Нуми не нравилось, что мамино внимание сейчас направлено не на нее, а на старшую сестру.

– Договорились. – Джорджи протянула другую руку и обняла Нуми. – Если он принесет подарки для меня, ты о них позаботишься.

– Мама, мяу!

– Мяу, – ответила Джорджи, обнимая обеих дочерей.

– Мам!

– Да, Элис.

– А ведь Рождество – оно не для подарков. Оно – чтобы славить Иисуса. Но раз мы не религиозные, для нас Рождество… просто семейный праздник. Когда мы все вместе.

– Правильно. – Джорджи поцеловала Элис в щеку.

– Видишь, я уже знаю об этом.

– Ты у меня умница. Я люблю тебя. Я очень люблю вас обеих.

– А как любишь? – полюбопытствовала Элис. – До Луны и обратно?

– Нет, дорогая. Гораздо дальше.

– До Луны и в бесконечность?

– Мяу!

– Мяу, – ответила младшей Джорджи. – Я люблю вас… до бесконечной бесконечности. Я люблю вас так сильно, что мне даже больно.

– Как больно? – спросила Нуми и поморщилась. – Вот так?

– Мама сказала это не в буквальном смысле, – объяснила сестре Элис. – Правда, мама? Тебе же не буквально больно?

– Нет… но иногда бывает.

– Нам пора, а то на самолет опоздаем, – прервал их общение Нил.

Усаживая дочек в машину и пристегивая их ремнями безопасности, Джорджи успела еще несколько раз поцеловать каждую. Потом встала рядом, беспокойно сложив руки на груди.

Подошедший Нил смотрел не на нее, а поверх ее плеча, как будто о чем-то раздумывал.

– Так… Приземлимся мы в пять часов. Это по центральному времени. Здесь будет три… Как только приедем к маме, я тебе сразу позвоню.

Джорджи кивнула. Нил по-прежнему не смотрел на нее.

– Береги себя и девочек, – сказала она.

– За нас не волнуйся. – Нил в который уже раз взглянул на часы. – Занимайся своей работой. Готовься к той важной встрече.

Нил обнял ее и поцеловал. Торопливо, как обнимают и целуют не слишком близких друзей. Слова «люблю тебя» прозвучали, уже когда он готовился сесть в машину.

Джорджи хотелось схватить его за плечи.

Обнять его и повиснуть на нем, оторвавшись от земли.

Уткнуться ему в шею и почувствовать его руки, обнимающие ее излишне крепко.

– Люблю тебя, – сказала она в ответ, сомневаясь, что Нил слышит ее слова.

– Я люблю вас! – крикнула она девочкам, стуча в заднее стекло и прикладываясь к нему губами.

Джорджи знала: это их рассмешит. Заднее окно их машины было густо заляпано следами «стекольных» поцелуев.

Девочки ошалело махали ей. Джорджи отошла от машины и тоже принялась махать им обеими руками. Нил о чем-то говорил с водителем. На нее он даже не взглянул. Джорджи до последнего надеялась, что он все-таки посмотрит. Но машина тронулась и завернула за угол. Руки Джорджи застыли в воздухе.

Вот они и уехали.