Герой романов "Взгляни на дом свой, ангел", "О времени и о реке".
Родился в 1900 г.
Элиза оказалась более чуткой к вселенским вибрациям. И с полным, хотя и неточным ощущением всего, что это знаменовало, она дала Дитяти Счастья наименование «Юджин» — имя, возникшее из греческого слова «евгениос», которое в переводе означает «благорожденный», но отнюдь — как может подтвердить каждый — не означает и никогда не означало «благовоспитанный».
Семья:
Отец - Оливер Гант
Мать - Элиза Пентленд
Братья - Стив, близнецы Гровер Кливленд и Бенджамин Гаррисон, Люк
Сестры - Дейзи, Хелен
Примерно в 3 года попал под копыта лошади, не пострадал, но Юджин в течение многих лет носил на лице метку кентавра, хотя увидеть ее можно было только, когда свет падал на нее определенным образом.
Смеялся всегда заливчато и взахлеб.
Любит книги, из-за чего дома его прозвали ученым. Очень хорошая зрительная память.
Когда ему исполнилось 5-6 лет, родители разъехались по разным домам. Он стал жить с матерью, но часто посещал отца. В школе над ним издевались. Очень сблизился с Беном. После переезда в новый дом перестал общаться со старыми друзьями, а новых не завел. Через какое-то время был переведен в частную школу, где проучился 4 года.
В 8-10 лет начать работать распространителем "Сатердей ивнинг пост", но работу эту ненавидел и стыдился ее. В 15 Бен устроил его разносчиком газет.
Внешность в 9 лет.
В раннем детстве был довольно крепким малышом, но с возрастом начал вытягиваться, стал худым, бледным и очень высоким для своего возраста.
Но он рос, как сорная трава, и уже был на два дюйма выше матери; он был крупнокостным, но очень худым и хрупким — на этих костях не было мяса; когда он шёл размашистым шагом, чуть подпрыгивая, нелепо длинные, худые и прямые ноги придавали ему странное сходство с ножницами.
Под широким куполом головы, покрытой густыми вьющимися волосами, которые со времени его младенчества успели из кленово-жёлтых стать каштаново-чёрными, на тонкой недоразвитой шее сидело лицо, такое маленькое, так тонко и изящно вылепленное, что, казалось, оно не могло принадлежать этому телу. Необычность, остранённость этого лица ещё усиливалась из-за сосредоточенной задумчивости, из-за тёмной напряжённой страстности, на фоне которой каждый осколок мысли и чувства молниеносно вспыхивал, точно солнечный зайчик на поверхности пруда. Рот был чувственный, удивительно подвижный, нижняя резко очерченная губа пухло выпячивалась. Напряжённая упоённость грёзами обычно придавала его лицу выражение хмурой созерцательности; он улыбался чаще, чем смеялся, — улыбался вовнутрь какой-нибудь удивительной выдумке или воспоминанию о какой-нибудь нелепости, которую только теперь оценил вполне. Улыбаясь, он не раскрывал губ — просто по ним зигзагом пробегал стремительный отблеск. Его густые изогнутые брови срослись на переносице.
Долгое время носил длинные волосы, которые Элиза каждое утро накручивала на палец и не разрешала стричь. (Обстричь он смог их только в 9 лет.) Даже когда у него были вши, она дважды в день вычесывала его.
Юджину ещё не исполнилось шестнадцати, когда его отправили в университет. В нём тогда было шесть футов три дюйма роста, а весил он примерно сто тридцать фунтов. Он почти никогда не болел, но быстрый рост истощал его силы; буйная умственная и физическая энергия, которой он был полон, беспощадно пожирала его, доводя до изнеможения. Он быстро уставал.
На первом курсе вел довольно одинокий образ жизни. Над ним часто глумились. Со второго курса он стал вести более активную жизнь в университете и записался во многие кружки.
В это время он еще больше сблизился с Беном.
В 17 лет уехал в Норфлок искать Лору. В городе долго скитался, нашел ее дом, но так и не осмелился даже пройти мимо него. После того как у него закончились деньги, он уехал в Хэмптон, где устроился учетчиком на аэродром. Отработав месяц он уволился и отправился опять скитаться. В 19 лет закончил университет, после чего решил продолжить обучение в Гарварде.
Из предисловия.
Характер героя складывается и обрастает подробностями на наших глазах, от первых смутных впечатлений и порывов ребенка, почти младенца (романтическая исключительность Юджина подчеркнута его невероятно далеко уходящей, чуть не утробной, осмысленной памятью), до сложнейшего внутреннего мира юноши — талантливого и, на посторонний взгляд, весьма странного. Раблезианская, чувственная жадность к жизни соседствует в Юджине с душевной брезгливостью недотроги, с деликатностью почти болезненной; насмешливая, злая подчас наблюдательность, физическое отвращение к мелким уродствам быта — с детской доверчивостью; жажда тепла и людского признания — с высокомерной замкнутостью мечтателя.
Внутренний мир Юджина — словно бесконечный туннель, пробивающийся сквозь житейскую толщу. Но туннель этот совсем не герметичен, и общение героя с другими людьми обычно сопровождается коллизиями, иногда комического, чаще — драматического свойства. Не один лишь закон отталкивания действует в отношениях Юджина с теми, кто его окружает. Этот странный мальчик связан с лоном обширной, по-своему столь же странной, семьи Гантов узами не просто кровного, но и сердечного родства. Семья действительно необычная, взрывчато темпераментная, полная конфликтов, несчастливая, одаренная, и до корней американская — перед нами проходит как бы спектр самых разнородных, но характерно «национальных» свойств, показанных крупно, гиперболизированно и в то же время по-человечески проникновенно. Юджин Гант ведет непрерывный поединок с семьей, рвется из домашних пут, но семья завораживает его, притягивает, в доме вершится бесконечное театральное действо, которое мальчик впитывает с неосознанной жадностью художника. Широкий размах, мужественность, актерская праздничность старого Ганта, перемежаемая приступами пьяного буйства, ребяческого эгоизма и малодушия; Элиза со своей алчной хлопотливостью, с терпением ломовой лошади, со своим невыносимым «официальным оптимизмом», потоками пустых речей, пошлой «житейской мудростью» — и скрытой где-то на дне этой очерствевшей в корысти и работе души робкой добротой, неумелой и мучительной любовью к детям. Ничтожный, рано развращенный «коммерческим духом» Стив; грубоватый, полный юмора Люк; истеричная, деятельная, одаренная Хелен; благонравная и безликая Дейзи и, наконец, Бен — одинокая душа, самый лучший и чуждый им всем, кроме Юджина. Бен как будто бы хочет быть «человеком как все», идти по той же проторенной стезе, ведущей (но так редко приводящей) к успеху и процветанию, однако внутренне он остается «вне игры».
Смерть Бена, окруженного всей семьей, которая лишь на какие-то мгновенья сумела подняться над дрязгами и распрями и ощутить весь трагизм гибели благородного, ничего не успевшего сделать со своей жизнью юноши,
